Теорія та прагматика милосердя.

Милосердие представляет сострадательное, доброжелательное, заботливое, любовное отношение к другому человеку. Как этическое понятие милосердие восходит к Пятикнижию, в котором древнееврейское слово “hesed” (т.е. «любящая доброта») выражало принцип отношения Бога к людям, а также то, что он ждал от людей в их отношении друг к другу: доверительность и верность. В христианской заповеди любовь к Богу и любовь к ближнему даны в единстве, и в качестве ближнего указан не только соплеменник или сосед, но и каждый человек, даже враг или гонитель. Таким образом любовь – единственный нравственный принцип, основной закон жизни человека.

В истории этики милосердная любовь как нравственный принцип в той или иной форме признавалось большинством мыслителей. Однако высказывались и серьёзные сомнения: во – первых, достаточно ли милосердие в качестве этического принципа и, во – вторых, может ли заповедь любви рассматриваться как императив, тем более фундаментальный. Ведь любовь является субъективным чувством, не поддающимся сознательной регуляции явлением. В проблеме соотношения милосердия и долга различают несколько уровней: а) этико – философский (рассуждения касаются природы и «механизмов» нравственности, здесь нравственность объясняется), б) аксиологический (речь идёт об основаниях моральных действий, здесь нравственность ценностно обосновывается), в) психологический (раскрываются мотивы конкретных поступков), г) технический (раскрываются вопросы практического осуществления нравственных принципов и личных установок личности). Заповедь любви может реализовываться на основе как долга, так и по склонности, и из непосредственного сострадания. В любом случае реализовываться будет именно заповедь любви.

Анализ традиции разделения милосердия и справедливости в истории философии приводит к двум выводам. Во – первых, при том, что милосердие является высшим моральным принципом, нет оснований всегда ожидать его исполнения от других, поскольку оно является долгом, но не обязанностью человека, а справедливость – обязанностью. Во – вторых, милосердие вменяется человеку как моральное долженствование, однако он сам в праве требовать от других лишь справедливости.

Милосердие – путь совершенствования. Посредством милосердия человек осуществляет нравственный идеал. Однако милосердие – не только средство в процессе само совершенствования, но и содержание его. Поскольку милосердное поведение является выражением совершенствования человека. Милосердие воплощено в участливом отношении к людям и противопоставлено небрежению и беззаботности. В милосердии человек ограничивает себя, жертвует собой ради другого.

Милосердие предполагает некую способность, усилие воли, дар души. Оно осуществляется в дарении, т.е. в отдавании. Именно потому, что милосердие есть преодоление — себя как самости своего стремления к покою и себя как обладателя благ, своего стремления к сбережению, своей жадности, — милосердие непросто, оно представляет собой, трудную личную задачу.

Милосердие — деятельно. И поэтому для того, чтобы начать быть милосердным, не надо ожидать каких-то особенных внутренних состояний. Достаточно начать делать то, что можешь. Так что возможность милосердной любви — не в воззрениях, не в вере, не во внутреннем настрое, а в практическом действии, и без надежды на скорый успех, поскольку деятельная любовь требует, по словам Достоевского, «работы и выдержки», а то и «целой науки».

Однако совет начинать с добродеяния хорош при условии, что само доброе дело совершается ради тех, в отношении кого оно предпринимается. В нравственной практике нередки случаи, когда, добро делается не «по идеалу» и не ради другого человека, а из эгоизма: из стремления заслужить уважение, понравиться, развлечься, получить поддержку, установить связи и т.д. Таково мнимое благодеяние. Оно может быть нескольких видов. Во-первых, это милосердие в надежде на одобрение и благодарность других. Признание со стороны общественного мнения является единственным мотивом такого благодеяния. Такое милосердие в надежде на одобрение тяготеет к демонстративности. Во-вторых, особая форма себялюбивого благодеяния связана с разумно-эгоистической позицией в нравственности. Явно подразумевая, что совершение блага другому является средством достижения собственного блага, она, как правило, обнаруживает себя в «утонченном» виде: страдание других людей вызывает страдание в моей душе, я сострадаю страдающим не только из симпатии к ним, но и из антипатии к страданию, из желания не страдать, желания быть счастливым. Очевидно, что в себялюбивом сострадании объектом моей заботы оказывается не другой, а я сам, во всяком случае, другой лишь в той мере, в какой это необходимо для моего счастья. В-третьих, это — эгоистическое (корыстное) благодеяние, главная цель которого — явное или скрытое удовлетворение потребностей самого «благотворителя». Как ни абсурдно это звучит, помощь другому используется человеком как прикрытие его собственного стремления к развлечению и к благу. Может быть и так, что единственной корыстью такого благодеяния является моральное удовлетворение от сознания исполненного долга, совершенного Блага. В-четвертых, это — «идеалистическое» благодеяние. Оно может совершаться с целью исполнить долг (ради долга), идеал (ради идеала). И тогда мораль ставится выше того конкретного человека, на которого направлено благодеяние. Наконец, в – пятых, - патерналистское благодеяние, совершаемое с целью завоевать сердце и волю того, кому оно оказывается. Такое благодеяние может быть всего лишь инструментом властвования, подавления. Не требуется специальной этической рефлексии, чтобы понять, что в мнимо-добродетельном поведении попирается добродетель, разрушается нравственность. Ведь протест вызывает не то, что кто-то желает удовлетворить свой личный, пусть даже корыстный интерес, пусть даже за счет другого, но то, что это желание упрятывается под маску добродетели.

Трудность милосердия связана в основном со следующим. Во-первых, милосердие может провоцировать конфликты: оказание помощи ставит того, кому она оказана, т.е. нуждающегося, в положение, которое может им восприниматься как ущемляющее его нравственное достоинство. Милосердие, таким образом, может вызывать впечатление о неравенстве между тем, кто совершил благодеяние, и тем, кто его принял.

Во-вторых, милосердие творится одним человеком другому. Понимание другим собственного блага может отличаться от понимания блага тем, кто оказывает благодеяние. Поэтому непозволительно навязывать блага другому.

В-третьих, милосердие совершается в немилосердном, несовершенном мире. Последовательное милосердие предполагает не только самоотверженность и не просто доброжелательность, но и внимание другого человека, сострадание ему, а в совершенном своем выражении — деятельное участие в жизни другого. Отсюда следует, что милосердие опосредовано служением. И этим оно возвышается над подаянием, услугой, помощью. Нематериальность милосердия особенно выражается в том, что и мысленное искреннее, пожелание добра, выражение сердечного попечения иной раз может быть благодеянием не меньшим, чем действие (физическое), которое принято считать добрым поступком.

Заповедь милосердия трудна и потому, что ее исполнение требует определенных внутренних условий. Одним из таких условий является, изменение себя через противодействие себе.

Жертвенное изменение себя это — аскеза. Жертвенное, ибо человек отвергает наличное в себе (например, ложь, скверну, страх, малодушие) ради желанного и требуемого возвышенного. Но для этого любое действие по обузданию низшей природы должно уществляться в соотнесении с высшими и абсолютными ценностями. Духовное значение аскетической практики определяется тем, от чего отрешается человек. Меру отрешения в отношении себя и «своей» среды человек может устанавливать сам. Во всяком случае до поры, пока не нарушает своих обязанностей по отношению к своим близким. Также и бесстрастие, понятое как пренебрежение к страданиям, нравственно допустимо лишь в отношении собственных, но не чужих лишений и болезней. Отрешение же от рутинно-повседневного в чужой жизни может быть нравственно обоснованным, допустимым лишь на основе сострадательного, участливого отношения к другому.

Милосердствовать нужно в отношении каждого. Перед близкими у нас есть прямые обязанности. Благотворение близким редко обсуждается в качестве моральной миксимы, поскольку подразумевается, что указание «как самого себя» в заповеди любви предполагает и близких. Однако помощь ближним не должна препятствовать исполнению наших обязательств перед близкими. В отношении к ближним, т.е. к чужим, которых надо принять как близких, нравственные требования более строги и определенны. Человеколюбие бескорыстно. Милосердная любовь предполагает принятие интереса другого независимо от симпатий и антипатий, т.е. беспристрастно. Это — отношение, в котором все уравниваются: я отношусь к данному человеку так же, как я 6ы относился к любому другому ближнему. Беспристрастность не означает одинаковости отношения — люди ведь различны, милосердие же должно относиться к каждому, но сообразно тому, в чем каждый нуждается.

Обов’язок та совість. Поняття сорому та розкаяння.

Категорія обовязку фіксує набуття загальним уявленням про «належне» форми
конкретно вимоги, зведеної до людського субєкта відповідно до його становища й ситуації , в якій вона перебуває в даний момент. Слід відрізняти осмислення в категорії обвязку різноманітних суспільних,професійних вимог до людини від того , що становить невідємний зміст морального обовязку як такого. Так, обовязок вояка в разі крайньої потреби вбити ворога, тим часом як моральний обовязок виходить з категорично заборони не вбий . З давніх часів представники етичної думки прагнули відшукати універсальну, загальнозначущу формулу морального обовязку. На цьому шляху було встановлено золоте правило моральності . А принцип золотої середини зобовязує людину уникати труднощів та однобічності .
Совість можна описати як внутрішнє духовне осмислення людиною цілісності своєї життєвої реалізації під кутом зору принципово моральної оцінки.першим поставив проблему совісті Сократ, котрий вважав джерелом моральних суджень людини самопізнання .Але звідки береться сама вість сові сті ?для релігійної свідомості совість тлумачиться безпосередньо як голос Божий , який лунає в серці людини. У філософії совість нерідко постає як усві домлення людиною своєї корінно буттєво визначеності , як звернений до неї поклик самого буття. Власне про совість можливо говорити тільки тоді , коли вість , що подає нам наш внутрішній голос , має моральний сенс, коли вона торкається питань добра і зла, обовязку, відповідальності .Голос совісті завжди звертається до нашої свободи вибору, свободи волі . В цілісності духовного існування людини творчий неспокій совісті постає як важливе джерело внутрі шьої активності .
Сором є переживанням моральним , яке неминуче передбачає людську самооці нку, суд Я над самим собою.Людина , яку охоплює сором , завжди перебуває наче наодинці з собою, хоча ось парадокс! під обстрілом чужих поглядів у той же самий час. Як моральне самовідторгнення особи , сором найгостріше вражає саме в точці щонайбільшого життєвого зацікавлення.можна сказати.що сором є почуття глибоко амбівалентне, двоїсте.за Гегелем людина має соромитися того, що принижує моральну основу. Сором викликає те, що  не гідне людини : низький побут, сліпі пристрасті , відсутність свободи. Почуття сорому наче нагадує особі про високе призначення, підкреслює принципову межу, що відділяє це призначення від усіх тих емпіричних обставин, в яких виявляється повсякденно зануреним будь-яке людське життя.
Розкаяння являє собою зумовлений роботою совісті якт глибокого перегляду
особистістю засад власної поведінки. За своєю суттю розкаяння - виправлення
духовної похибки на основі внутрішньої переорієнтації людської особи,
істотно для подальшого розвитку. Засвідчення розкаяння перед Богом людьми -покаяння. Справжнє покаяння завжди є важкою справою для людської душі , котра має переборювати власні дурні нахили, потяг до самоствердження, гордість. Тема розкаяння протягом тисячоліть посідала важливе місце в різних культурах і релігіях.

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: