Трасса “Чита-Хабаровск», март 2014 года.

Часть 9.

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ГЕКТАР

«Тайга – это состояние души, в котором очень легко заблудиться. Сделай это – и она начнет тебя испытывать. Но не голодом и жаждой. Главное испытание тайгой – это одиночество. Это когда ты бежишь от нее, а она от тебя».

(Ворон. «В лесах нашего сознания»)

«Среди деревьев жить проще, чем среди людей, особенно, если ты сам дерево».

(Ворон. «О чем папа Карло так и не решился сказать Буратино»)

«Оставляя след, тигр сам ищет встречи с охотником. Кто станет добычей – вопрос остается открытым».

(Ворон. «Краткая инструкция для тигра по охоте на человека»)

«Смелые рыбы плавают в глубокой и прозрачной воде, хитрые – в мелкой и мутной. Умных рыб нет. Других рек тоже».

(Ворон. «Диалоги без рыбалки»)

ПРОЛОГ

Он огляделся по сторонам. Тайга. Это не обычный лес. Это огромное, зеленое море, заблудившись в котором, можно остаться навсегда. И звери здесь живут совсем не сказочные. По раскидистым сучьям кедра, распустив пушисто-огненный хвост, проскакала тощая белка. Не обращая на него внимания, цепляясь острыми лапками за шероховатый ствол, она бессильно сползла на землю и стала рыться в сгнивших за долгую, холодную зиму шишках, пытаясь отыскать хотя бы один кедровый орешек. Он с улыбкой посмотрел на нее, достал из кармана брезентовой куртки гость сухофруктов и бросил голодному зверьку. Та схватила несколько и, поблагодарив взмахом своего пушистого хвоста, уцепилась за кедр и по-альпинистски покарабкалась наверх, прыгая с ветки на ветку, как кузнечик. Он проводил ее понимающим взглядом. Тайга – это другой мир, который не прощает легкомыслия и равнодушия. Это понимает даже белка. Запасаясь на зиму орехами, она прячет их в дупле. Но если кто-то разорил его, неважно – человек или зверь, белка остается на зиму без еды. Нет… Сказок не будет. Она не будет снова и снова трудолюбиво собирать орешки и грибочки. Она найдет дерево, на котором есть сучок, похожий на рогатку, и с размаху бросится на него, убив себя. Ведь она прекрасно понимает, что без этих орешков ее по любому ждет смерть от голода. Но то, что понимает даже белка, не всегда понимает самый глупый зверь – Человек. Он не может смириться. И когда он оказывается в полной заднице, ему даже никто не хочет помогать. А о том, что нужно самому помочь себе, он просто забывает. «Как жаль, что жизнь не тайга!» Он поправил карабин «Сайга» за спиной и зашагал прочь. Нет… Сегодня он не помог белке, сегодня он помог самому себе. Когда ему нечего будет жрать, тайга обязательно подарит ему ту самую белку, которую он сегодня покормил. Покорми сейчас, чтобы сожрать потом – таков закон тайги. Помогая здесь кому-то, ты приносишь его в жертву себе. Никаких друзей! В тайге можно выжить только в одиночку. Точнее, только вместе с ней, с тайгой.

 

ПЕРВАЯ ГЛАВА

В ДЕБРЯХ СКАЗОЧНОЙ ТАЙГИ

 

    Июнь 2014 года. Урочище реки Бикин.

    Холод, прижавшись к борту старенького «ЗИЛка», смотрел на ночное небо. Оно было прозрачно-сиреневым, без единой звезды. Подсвечивал его только одинокий фонарь – Луна. Среди огромного зеленого леса выскочила река прямо из-за поворота, и тут же скрылась за каменным хребтом, который наступил на нее сверху, словно гигантский сапог. Неожиданно сверху посыпался короткий, но нудный дождик. Вован накинул капюшон и покрепче сжал автомат. Холод посмотрел на сидящих напротив него Владлена и Хосе. Владлен, казалось, уткнулся в рюкзак и спал, не замечая дождя, а Хосе насвистывал что-то веселое, словно пытаясь отогнать надоедливый дождь. Левчик посмотрел на Холода и подмигнул ему, а Баир, хрипло ругая дождь, пытался подкурить сигарету.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался, и из непроходимого кустарника потянул свои хищные лапы серый утренний туман. Старенький «ЗИЛок», цепляясь брюхом за землю, полз по глубокой колее, с размаху плюхаясь в бездонные лужи. Иногда он переползал через почти разрушенные деревянные мосты. Где-то далеко слышалось уханье провожающей уходящую ночь совы, которое перекликалось с похожим на лай собаки криком неясыти. Из тумана стали выползать березы, стволы которых оплетали лианы из актинидий и лимонника. Казалось, здесь север и юг столкнулись лоб в лоб. Пихта, ель и кедр росли бок о бок с ясенем, бархатом и орехом.

    - Прям как Амазонка, - рассмеялся Хосе, глядя на Холода, - только анаконды не хватает.

    - Зато здесь тигры и медведи водятся, - откинул капюшон Вован, - кстати, мне всегда было интересно – кто кого? Полосатый или косолапый? Оба такие зверюги…

    - Самый страшный зверь в тайге – это клещ, - вмешался в разговор Баир, - так что не любуйся на нее влюбленными глазами, - он похлопал по плечу Левчика, - а смотри лучше под ноги, - эта тварь как присосется, так присосется, похлеще любой приживалки будет, - рассмеялся Баир.

    А «ЗИЛок» тем временем выполз из тумана. Дорога начала превращаться в болото. Машина остановилась. То, что они увидели, было одновременно завораживающе и зловеще. Мертвые верхушки обгоревших елей-спичек торчали над таежными зарослями, как гигантские кресты на брошенном кладбище. В голове Холода мелькнула мысль о леших, кикиморах и прочей лесной нечисти.

    - Всё. Горелая гать. Дальше не поеду, - раскосый водитель из местных выпрыгнул из машины и закурил.

- Это что здесь было? – Холод посмотрел на него.

- А Господь его знает, - тот затянулся и выпустил струйку горьковатого дешевого дыма, - может костер, может молния, а может кто с куревом баловался и потушить забыл. Ну и полыхнуло. Вначале сухостой, его валом здесь. Рубку-то закрыли. С него на живые деревья перекинулось. Тут тако было! Листья с хвоей в трубочку от огня сворачивались. Вначале чадили, а потом вспыхнули. Температура-то у огня огромная. Испарило из деревьев всю влагу и получился здесь, - он обвел рукой, - океан из огня. Зверье в разны стороны бежало. Жуть была.

- А чё, никто не тушил? – Вован скинул мешок с кузова.

- А кого тушить-то? – удивился местный, - само сгорит. Тайга знает, насколько ей гореть можно. Лишнего не допустит. Она сама баба суровая и слабаков не любит.

- Ну да. Как в джунглях, - Хосе выпрыгнул из «ЗИЛка», - главное ее привычки научиться понимать. А среди них ох сколько вредных, - он размял колени и закинул на шею ремень «Калаша».

- Зверья-то здесь много? – Холод снова посмотрел на водителя.

- Бывает, - пожал плечами тот, - но вы не боись. Зверь не глупый, он нашу человечью породу уважает. Не тронь его – и он вас не тронет. Тут главное не заплутать. Как болото пройдете, - он ткнул на обгорелые сосны, - эти горелки кончатся, и тайга настоящая начнется. А там уж держитесь. Главное по течению Бикина топайте, но в воду не лезьте, он у нас тут с норовом. То тишь-благодать, то такие пороги с омутами – затянет и все кости переломает.

- Кто затянет? – удивился Владлен.

- Водяной, кто ж еще? – рассмеялся водитель и затушил сигарету о грязный сапог, - но я смотрю, вы ребя серьезные, вон как собрались. Думаю, не сдохните. Так что бывайте, - он залез в кабину, - мне еще в «Лесхоз» ехать. А ежели все же заплутаете – воздух нюхайте и на дым идите. Тут акромя староверов-отшельников, только местные живут. Удэге. Они по-русски не очень балакают, но понимать все понимают. Так что, если что – приютят. С ними и договоритесь. Они по реке вас спроводят, куда вам надо. Они ж на реке живут, все рыбаки. Лодка у каждого. Здесь рыбы тьма. Таймень, хариус… Рыба в реке, а мясо в тайге, - водитель рассмеялся, - только от Мертвой Пади подальше держитесь. Говорят, там усатый пошаливать стал. По зиме зоолога одного задрал. Так что давайте, не скучно вам тут у нас потуристствовать, - он завел машину и попрощался с ними песней из старой магнитолы «…и в дебри сказочной тайги падают они», обдав облаком выхлопных газов.

Холод посмотрел на поднимающееся над зеленой стеной солнце.

- Прорвемся, - похлопал его по плечу Владлен и смело шагнул вперед, тут же с матюками провалившись по пояс в болото.

- Ну! Как бы мы, да не обосравшись! – покачал головой Вован и помог вылезти Владлену, - топоры доставайте, - он кивнул Левчику с Баиром, - пойдем шесты рубить. Дорогу мерить будем, анаконд отпугивать и бананы с деревьев сбивать, - Вован посмотрел на Хосе, с лица которого от страха, казалось, пропал даже горячий южный загар вечного сальвадорского солнца, - да ладно, шучу я. Нема здесь бананьев.

 

* * *

 

Москва. Май 2014 года.

- Ну чё смотришь? – Вован похлопал по плечу Хосе, - негров что ли ищешь? Нету у нас их здесь. Вернее, есть, но по ночам их не видно, - засмеялся Вова.

- Это Холода дом? – Хосе кивнул на высотку на Котельнической набережной, взмывшую в весеннее московское небо.

- Ага, губу свою сальвадорскую закатай. Квартира у него там. Она здесь как бюджет твоего Гондураса на год стоит. В Москве цены на недвижимость самые высокие в мире. Пошли. Будем тебя хлебом с солью встречать.

Тея настороженно смотрела, как Холод обнимается с Хосе, обмениваясь дружественными похлопываниями по плечам, но, когда увидела белозубую русскую улыбку сальвадорца, немного успокоилась. Последнюю точку в отношении к гостю поставил всегда подозрительный к незнакомцам Снежок, который не просто дал Хосе потрепать себя за ухо, но и потерся белой спиной о его ногу. Марк долго выглядывал из своей комнаты и рассматривал дядю, который сняв с себя куртку, словно оказался в другой куртке, только синей, но потом осмелел и вышел навстречу огромному грузовику, которых вручил ему Хосе.

Пока Холод показывал Хосе квартиру, Тея с дядей Геной и Вованом накрывали на стол. Раздался звонок в дверь. Кармен с разбегу повисла на шее брата, и тот, обнимая и не отпуская ее, с улыбкой протянул руку Владлену. Немного погодя приехали Кирюша с Мией, и все уселись за накрытый стол. Хосе, запомнивший с детства пельмени, никак не мог ими наесться, а потом зачем-то вспомнил о борще, и Тея, словно угадав его мысли, поставила перед ним аппетитную дымящуюся тарелку. Хосе зачерпнул ложку, понюхал черный хлеб и вспомнил то, что так долго пытался вычеркнуть из своей памяти. Разошлись все ближе к полуночи. Дядя Гена постелил Хосе в кабинете Холода и зашел сказать ему спокойной ночи, но замер на пороге, увидев, какими глазами сальвадорец смотрит на висящую на стене старую икону.

- Казанская Божья Матерь, - Хосе повернулся к дяде Гене, - у нас дома такая же висела. Она всегда со мной… Она меня хранит.

Дядя Гена непонимающе посмотрел на парня, и тот поднял майку. На всю грудь, словно паутина, расползался синий рисунок - икона Божьей Матери, качающей на руках свое дитя.

- Я же в Казани родился, - Хосе опустил майку, - и зовут меня не Хосе… Маратом я раньше был.

 

* * *

 

Река Бикин. Лето 2014 года.

Дорога до притока Улунга оказалась скучной и серой. С трудом пробравшись через топь, Холод с друзьями побрели вниз по течению Бикина. Береговые пейзажи, которые завораживали вчера, сегодня стали обыденными и надоедливыми. Страшно палило солнце. Гнус облеплял лицо, шею, и набивался в рот, нос и уши не затыкающемуся ни на секунду Вовану, игнорируя дорогущий спрей от мошки и комаров. Низкое небо постоянно меняло свой цвет. Когда оно становилось серым, начинал накрапывать мелкий колючий дождь. Уровень воды в реке спал, и идти приходилось среди оставшихся на берегу после разлива заломов из деревьев, обрубая топорами цепляющиеся за одежду мертвые сучья и корни.

Очень скоро береговые скалы и сопки с густыми елями исчезли. На смену им явились живописные болотца – мари, которые, нагреваясь под солнцем, испарялись в посеревшее небо. Заросли брусники, клюквы и голубики, казалось, захватили болотистую равнину, усыпав ее многочисленные кочки разноцветными ягодами. Мох и низкорослые лиственницы составляли им компанию, пристально следя своими листьями за расчерченными звериными тропами болотами. К вечеру Холод с товарищами добрались до отмеченной знакомцем Баира на старенькой карте охотничьей избушке. Наскоро перекусив консервами, они завалились спать. Вован на всякий случай подпер хлипкую дверь изнутри огромным сосновым чурбаком, служащим импровизированным охотничьим столом в домике, и положил рядом с собой автомат, сняв его с предохранителя. Но тайга этой ночью пощадила их. Единственным неудобством стали надоедливые мыши, которые до самого рассвета скреблись и шуршали почему-то в районе потолка, не обращая внимания на заливистый храп Баира и брошенные в них Хосе кроссовки мирно посапывающего Вована. Холод ворочался на жестких досках до самого рассвета и встретил туманное утро глотком крепкого, успевшего остыть, кофе из термоса. Он разбудил остальных, и они двинулись дальше.

Зарождающееся утро открыло все прелести девственного леса, который зеленым забором тянулся вдоль берега реки. Через несколько километров они оказались в стройном светлом березняке, который всего через несколько сотен метров сменился жутковатым еловым бором. Ноги стали проваливаться в мох, застилающий землю плотным ковром. На каждом шагу они ощущали его мягкость и пушистость. Даже отжившие свое, гигантские корабельные сосны, рухнув вниз, были полностью поглощены им. Время превратило мертвые стволы в рассыпающуюся от малейшего прикосновения труху, в которой застревали ноги. Пройдя еще несколько километров, они вышли на звериную тропу, протоптанную то ли косулями, то ли изюбрами, по которой они ходили на водопой испить чистой, студеной, бикинской водицы. Здесь река совершала крутой вираж, и, пройдя еще несколько километров до ближайшего поворота – луки, они вышли к стойбищу удэгов, отмеченному на карте, которое встретило их непонятно зачем дымящимися летом трубами торчащих из вросших в землю домов с толстенными бревенчатыми стенами, покрытыми клочьями мха и лишайника с узкими закопченными окошками. Вовсю пахло копченой рыбой и жареным мясом. Навстречу им шагнул высокий молодой парень с топором, оказавшийся свояком знакомца Баира и по совместительству внуком местного шамана.

- Леха, - он широко улыбнулся и протянул Холоду дубовую, как доска, руку, - свояк по рации про вас говорил. Сейчас повечеряем и побалакаем. Может и смогу вам спомочь. Баба моя уже на стол ставит. А вы молодца, - он оглядел товарищей Холода, - не пужливые. Не заплутала вас по тайге Огза. Видать, чем-то вы Поде приглянулись, - он подмигнул ничего не понимающему Холоду и продолжил, - в доме гостевом располаживайтесь. Баба к столу позовет. А я пока дров порубаю и баньку стоплю. С дороги – самое то. Поди все ноги по нашим тропам истоптали, - Леха улыбнулся белыми без «Блендамеда» зубами и с размаху воткнул топор в березовый чурбан, расколов его на пополам.

 

ВТОРАЯ ГЛАВА

Москва. Лето 2014 года.

- Ну и как там они? – Тея с Кириллом и Мией зашли в кабинет Доцента.

- На место прибыли. Связь, конечно, плохая, но поговорить удалось. Всем привет передают. Сообщение специально для Марка – тигра еще не видели, - Доцент усмехнулся, - уже кое-что нашли. И я кое-что нашел, - Доцент вытащил из стола неизменную папку с надписью «Дело», - я тут дела поизучал из Уссурийска и нашел довольно-таки интересные совпадения. Ну что ж. Начнем. Присаживайтесь, - он дождался, когда вся троица усядется на диван, и продолжил, - с Васюковым все понятно. Отец военный. Есть брат. Родом из Прибалтийска. Окончил школу, поступил в высшую школу милиции… Только положительное. И вдруг в тридцать лет его срывает. Массовое убийство. Суд, тюрьма, побег. Будем еще разбираться. Есть некоторые заинтересовавшие меня моменты. Но пока отложим в сторону. Чен Ли. Китайский мафиози средней руки. В Китае у триад проворовался, сбежал к нам. Мордоворот еще тот. Сошелся с такими же, но нашими. Связь с Китаем не терял – контрабанда. У нас попался на банальном вымогательстве. Больше доказать ничего не смогли. По документам оказался русским. Конечно, «липа», но китайцам его не выдали, судили здесь. Пока суд да дело, вскрылись другие его преступные эпизоды. Но тут и вломили на полную катушку. Срок отбывал вызывающе, игнорировал замечания, имел множество взысканий. Из Мордовии за деньги попал ближе к своей Родине. Ну и здесь разошелся. Вернее, распоясался. Животное дикое, агрессивное. Не человек. А вот третий персонаж самый незаметный, но самый интересный. Яков Бойборза. Рыбак с Курил. Причем с японских островов. Контрабандист. Людей перевозил, оружие, наркотики. Даже засветился с якудза. Но там, не у нас. И вот во время последнего рейса его судно терпит крушение. Бьется о подводную скалу. Это учитывая, что этот маршрут он знал с закрытыми глазами. Выживает только он из всей команды. Его подбирают наши пограничники. Протокол, дело о незаконном пересечении границы и срок. Вот тут начинается самое интересное. Что же он перевозил? Официально груз из порта Йокогамы приписан во Владивосток. Команда девять человек и два каких-то пассажира. По инвойсам какие-то лекарственные препараты. То же указано в таможенных декорациях. Вытяжка толи с тунца, толи с акулы. Лечебная. Естественно, груз тонет. Лет немало прошло, но мы с японцами нынче сотрудничаем, поэтому информацию удалось добыть. Его судно зафрахтовал некий корейский бизнесмен. Бао Дук. На данный момент он возглавляет «Фонд китайско-корейско-японской дружбы» с коренными народностями Дальнего Востока.

- Косые всех стран объединяйтесь! – засмеялся Кирюша, но под укоризненным взглядом Мии замолчал, тихо добавив, - не, ну я просто о том, что очень дружелюбный Бабадук!

Доцент, не обращая на него внимания, продолжил:

- Так вот. Очень интересный моментик. Судно отплыло из Йокогамы, и тут их пограничникам поступила информация от оперативного источника, что на нем вывозят наркотические препараты. Те бросаются вдогонку. Но судно исчезает в нейтральных водах. Причем, очень интересно исчезает – пропадает со всех радаров. Зато появляются два других поменьше. И после этого Якова подбирают наши пограничники. Смею предположить, что нанявший его Бао Дук вывозил на нем хиропон. Пограничники узнали, но у него были свои люди, которые ему сообщили об этом. Они имитировали кораблекрушение. Но до этого перегрузили хиропон на другие лодки и вывезли.

- А не слишком ли это сложно? – Тея посмотрела на Доцента.

- Для азиатов это нормально, - ответила за Доцента Мия, - якудзы используют такие схемы, мне Ичи рассказывал.

- Вот-вот! – поднял палец Доцент, - значит, что у нас получается? Груз достиг порта назначения. Хиропон оказался у нас. А дальше только мои предположения, но смысла они не лишены, - Доцент развернул огромный лист ватмана, исчерченный квадратами, треугольниками и прямоугольниками разных цветов на столе, - что мы имеем? Груз Бао Дука. И наша троица – Васюков, Рыба и китаец. Васюков помогает бежать. У китайца на Дальнем Востоке все схвачено. Плюс трафик контрабанды с Поднебесной. Рыба при делах. Он на связи с Бао Дуком. Схема выходит интересная. Наверняка база в тайге принадлежит Чену. Хиропон Бао Дуку и Рыбе. Они используют дешевую рабочую силу, как это делали японцы, для личного обогащения, незаконно продавая природные ресурсы. Канал сбыта налажен. Деньги есть. Хиропон превращает иностранцев в рабов, и они, не задавая вопросов…

- А почему именно иностранцы? – не понял Кирилл.

- Так это ж проще. Их искать дольше. Их у себя на Родине считают либо романтиками, либо идиотами. Родственники француза его только спустя год в розыск подали. А с Интерполом у нас не совсем «коннект». Информация поступает не совсем оперативно. Плюс они ученые, а не какие-то алкаши и бомжи, и знают, что делают.

- Довольно складно, - Тея тихо пошевелила пальцами обеих рук, - а Васюков им зачем?

- Ну должен же за этим кто-то присматривать, - ответил Доцент, - к тому же, он довольно сносно общается на английском, а его, как интернациональный язык общения, никто не отменял.

- Ну хорошо, - сказал Кирилл, - эти трое в тайге, это уже и ежу понятно. А кореец?

- А вот господин Бао Дук как раз сейчас здесь. На каком-то конгрессе по защите животных Дальнего Востока.

- Так может быть… - Кирюша хлопнул ладонью по кулаку и многозначительно посмотрел на Мию.

- Такой вариант я не предусматривал, но… - заговорил Доцент, однако Тея его перебила:

- Я тебе хлопну! Вы уже и так хлопнули!

Мия виновато опустила глаза и вполголоса сказала:

- Вот это и странно. Мы нахлопали, а вы разгребаете. Это неправильно. Мы сможем с Кириллом. Я так понимаю, это придется делать не совсем законно. Наверняка дипломатическая неприкосновенность и все такое... – Доцент кивнул, - мы что-нибудь придумаем. Мы же не маленькие.

Тея посмотрела на нее, кивнула и заговорила:

- Я вот только одного не понимаю. Сенсей создавал армию, тренер Холода супербойца, а эти-то что?

- Рабов, систер, - серьезно посмотрел на сестру Кирилл, - использовал этот хренопон по прямому назначению. Ты ж сама об этом говорила.

- Но цель у них у всех одна – деньги, - подвел итог Доцент, - и неважно, армия это, один супербоец или рабы… Деньги. Все это приносит деньги. Хиропон сумел слишком много. Он поднял Японию с колен и превратил в одно из самых процветающих государств. А дурной пример заразителен. Я так понимаю, у нас осталась всего одна партия. Но это уже похоже хоть на какой-то результат.

- Но мы ж за результативную игру, - Кирилл приобнял сестру и Мию, - мы ж «Дрим Тим», команда!

- Подождите… Сенсей, тренер, Бао Дук…. – Доцент начал перебирать на столе бумажки, - ну точно, как же я упустил этот момент? Олимпиада в Сеуле! – он хлопнул себя по затылку, - они все там были! Значит и четвертый… Кто же он, черт побери? Русский, японец, кореец… Японцы его принимали, русский про это знал, кореец мог слышать… Кто же еще?!

- Ну вы тут пока подумайте с сестрой, - остановил его Кирилл, - вы же у нас умные, а мы хитрые. Подумаем, как нашего Бамбука обмануть.

- Бао Дука, - поправил его Доцент, - да, и надо подумать, как и когда лучше вылетать на Дальний Восток…

 

* * *

 

Река Бикин. Лето 2014 года.

«Дорога к лодке» - оказалось слишком громким названием для узкой звериной тропы, протоптанной среди зарослей полезного зверобоя и кусачей ипритки. Через каждую сотню шагов приходилось присаживаться на корточки, чтобы пролезать под завалами валежника, или наоборот, карабкаться по стволам поваленных ураганами сосен, рискуя переломать ноги. Противные кусты колючей дикой малины цеплялись за рюкзаки, а приставучие стебли-лианы японской диоскареи так и норовили уронить на землю, опутав лодыжки. Первый перекур пришлось сделать через двадцать минут ходьбы. Уставший Владлен с размаху бухнулся в мягкую траву и чуть не раздавил притаившуюся там змею. Та грозно зашипела на своего обидчика и приготовилась к прыжку. Владлен направил на нее оружие, но драки не получилось. Расхохотавшийся Леха крепкой рукой опустил автомат Владлена и громко затопал ногами. Огромный, похожий на черный резиновый шланг, совсем неядовитый уж, присвистнув, уполз. Очень скоро Холод и все остальные поняли, что в тайге расстояния совсем другие, и пара Лехиных километров до лодки превратились в пятичасовой, измотавший их в конец, поход через бесконечную полосу таежных препятствий. По всей дороге им попадались груды крупных костей, обглоданных до белизны. Наступила очередь Хосе посмеяться над Вованом. Он совсем некстати начал рассказ о туристах на берегах Амазонки, разобранных местными наркокартелями на органы. Леха попытался переубедить закурившего Вована, объяснив, что это всего лишь звериная тропа, по которой, как положено, ходят волки, медведи, тигры, и, как положено, встречаются с травоядными, типа косуль и прочей копытной живностью. Но Вован даже не дослушал его до конца. Дальше он шагал молча, и оборачивался на каждый шорох в кустах с автоматом наперевес. Неожиданно тропинка словно потерялась. Но Леха кивнул головой, и они поперлись через бурелом и заросли болотного багульника дальше. Растительности стало меньше, только пихты, елки и мох. Подо мхом вода. Они шли, а она чавкала под ногами, указывая направление к большой воде. Добрались к протоке только поздним вечером. Развели костер и смолотили целую коробку консервов гречки с мясом. Левчик пошел по-малому и прибежал обратно, чуть не обосравшись, задыхаясь, сообщив, что из кустов на него рычал медведь. Остальные похватались за оружие. Только Леха спокойно ковырялся в углях костра, пек картошку и улыбался. Холод с товарищами подкрались к темнеющим в сумраке деревьям и действительно услышали что-то похожее на рычание. Вован насторожился больше всех и снял АК с предохранителя. Но перестрелка с косолапым не состоялась из-за отсутствия последнего. Словно тень, появился Леха и направил яркий луч фонарика в то место, откуда раздавалось рычание. Источником звука, напугавшим всех, оказалось обычное дерево, в дупло которого дул ночной ветер. Посмеявшись над собой, они улеглись спать, а Леха всю ночь сидел у костра и любовался пламенем, пылающем под куполом черного неба.

Утро началось с того, что Хосе спросони не продрав глаза, пошел по-малому и наступил на рябчика, гнездящегося в высокой траве. Обиженная птица, взлетая, залепила ему крылом в переносицу. Отсмеявшись, начали грузиться в лодку. В нее уселись только Холод с Лехой. Остальные потащились по берегу.

- Все влезут – на камни сядем, - объяснил Леха, - вообще, Бикин – река лютая. Особливо по весне, когда лед снизу сойдет и половодьем разливается. Много дурачей здесь угробилось. Видишь, «пила» из корчи? – Леха ткнул пальцем на завал деревьев посреди реки, - ветки у них, как ножи, лодке бок или брюхо пропорют и кранты. А вовремя не выскочишь, в залом из деревьев-плавунцов кинет, в клочья распетрушит, мало не покажется. А уж если по каменьям на дне протащит, считай, в мясорубку попал, все кости переломает.

Они неторопливо плыли вниз по течению. Местами Холоду с Лехой приходилось выпрыгивать из шаткой посудины, чтобы стащить ее с камней. Иногда это удавалось сделать багром, который Леха с размаху втыкал в реку, раскачивал, и они плыли дальше. По пути попадались песчаные косы-отмели. Тогда они превращались в бурлаков и тащили за собой лодку на кожаных вожжах, как собачку на поводке. Несколько раз Леха выходил на берег, поднимался на каменный приступ и в бинокль изучал реку, потом возвращался, и они дальше плыли неспеша по неторопливому летнему руслу реки, от которого тонкими ручейками прямо в тайгу текли протоки. Вскоре река начала мельчать. Ручейков становилось все больше. Появились лиственные деревья – ясень, ильм, бархат, росшие вперемешку с маньчжурским орехом и амурской сиренью. Над ними, словно каменная шапка, нависала огромная сопка, о которой говорил Савоська.

- Туда нам, - мотнул головой Леха, - если поп не соврал. Там лес густой и смешанный. Деревья друг подо другом растут. Хрен кого найдешь, если спрятаться решил. Мы ж крюк по реке сделали, а так же туда можно было на машине попасть. Но так мы им, если что, путь отрезали. Можно сбежать только по той стороне реки, а она там так петляет, и течение – зверь. Годков пять так назад туристы городские сплавлялись, так их по скалам в клочья распидорасило, - Леха покачал головой, - спасатели только весло с рюкзаком нашли. Туда гляди, - он ткнул пальцем среди деревьев, - там лощина. Они там хоронятся. Можем к ним по бережку по-тихому скрадом пойти. Там как раз аккурат раньше метеорологи жили, станция у них была, пара домов и вышка погодная. Я запамятовал, я тут лет пять назад бывал. Китаец оттуда вылез с ружьем и пуганул, что частная собственность, я и ушел. Не любят китайцы нас, удэгов, но это у нас взаимно. Это еще с Советов все началось. Китайские колхозы рядом с нашими были. Мы охотились и рыбалили, они землю ковыряли. Мы побогаче жили, а они победнее, поэтому, как встречались, так всегда морду друг другу били. Так с тех пор и живем, - улыбнулся Леха, - как кошка с собакой.

- Вечера дождемся, - перебил его Холод, выпрыгнул из лодки и зашагал к стоящим на берегу парням, - короче, отдыхаем и темени ждем, но не полной. По-тихому через лес проскочем и их прихлопнем. Владлен, Левчика возьми и оптику. Поглядите, что там почем. Только по-тихому и не задерживайтесь.

- Все будет «хоккей», - Владлен вскинул руку и кивнул Левчику, - давай, Лева, собирайся, в шпионов будем играть. Срисуем, чем они дышат, а потом в гости сходим. Все без нас не сожрите, - он подмигнул Холоду, и они исчезли в зарослях лимонника.

- Охотники? – вслед им поинтересовался Леха.

- Снайперы, - ответил Холод и зашагал к Баиру, Хосе и Вовану, которые вытаскивали оружие и снаряжение из лодки.

- Погодь, - Леха остановил Холода за плечо, - может пойти с вами помочь?

- Не, Леха, спасибо, - покачал головой Холод, - здесь дожидайся. Твое дело тайга, а наше – война.

Тот посмотрел Холоду вслед, закурил и уселся на мокрый камень, торчащий посреди реки. Его взгляд остановился на улыбающемся Хосе, который вытащил из брезентового мешка сверкающее на солнце, как железный зуб, острое, как бритва, боевое мачете, и взмахнул им, рассекая воздух.

 

ТРЕТЬЯ ГЛАВА

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

ИЛИ

ВЕЛИКИЙ СЕВЕРНЫЙ ПУТЬ

 

Часть 9.

ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ГЕКТАР

«Тайга – это состояние души, в котором очень легко заблудиться. Сделай это – и она начнет тебя испытывать. Но не голодом и жаждой. Главное испытание тайгой – это одиночество. Это когда ты бежишь от нее, а она от тебя».

(Ворон. «В лесах нашего сознания»)

«Среди деревьев жить проще, чем среди людей, особенно, если ты сам дерево».

(Ворон. «О чем папа Карло так и не решился сказать Буратино»)

«Оставляя след, тигр сам ищет встречи с охотником. Кто станет добычей – вопрос остается открытым».

(Ворон. «Краткая инструкция для тигра по охоте на человека»)

«Смелые рыбы плавают в глубокой и прозрачной воде, хитрые – в мелкой и мутной. Умных рыб нет. Других рек тоже».

(Ворон. «Диалоги без рыбалки»)

ПРОЛОГ

Он огляделся по сторонам. Тайга. Это не обычный лес. Это огромное, зеленое море, заблудившись в котором, можно остаться навсегда. И звери здесь живут совсем не сказочные. По раскидистым сучьям кедра, распустив пушисто-огненный хвост, проскакала тощая белка. Не обращая на него внимания, цепляясь острыми лапками за шероховатый ствол, она бессильно сползла на землю и стала рыться в сгнивших за долгую, холодную зиму шишках, пытаясь отыскать хотя бы один кедровый орешек. Он с улыбкой посмотрел на нее, достал из кармана брезентовой куртки гость сухофруктов и бросил голодному зверьку. Та схватила несколько и, поблагодарив взмахом своего пушистого хвоста, уцепилась за кедр и по-альпинистски покарабкалась наверх, прыгая с ветки на ветку, как кузнечик. Он проводил ее понимающим взглядом. Тайга – это другой мир, который не прощает легкомыслия и равнодушия. Это понимает даже белка. Запасаясь на зиму орехами, она прячет их в дупле. Но если кто-то разорил его, неважно – человек или зверь, белка остается на зиму без еды. Нет… Сказок не будет. Она не будет снова и снова трудолюбиво собирать орешки и грибочки. Она найдет дерево, на котором есть сучок, похожий на рогатку, и с размаху бросится на него, убив себя. Ведь она прекрасно понимает, что без этих орешков ее по любому ждет смерть от голода. Но то, что понимает даже белка, не всегда понимает самый глупый зверь – Человек. Он не может смириться. И когда он оказывается в полной заднице, ему даже никто не хочет помогать. А о том, что нужно самому помочь себе, он просто забывает. «Как жаль, что жизнь не тайга!» Он поправил карабин «Сайга» за спиной и зашагал прочь. Нет… Сегодня он не помог белке, сегодня он помог самому себе. Когда ему нечего будет жрать, тайга обязательно подарит ему ту самую белку, которую он сегодня покормил. Покорми сейчас, чтобы сожрать потом – таков закон тайги. Помогая здесь кому-то, ты приносишь его в жертву себе. Никаких друзей! В тайге можно выжить только в одиночку. Точнее, только вместе с ней, с тайгой.

 

ПЕРВАЯ ГЛАВА

В ДЕБРЯХ СКАЗОЧНОЙ ТАЙГИ

 

    Июнь 2014 года. Урочище реки Бикин.

    Холод, прижавшись к борту старенького «ЗИЛка», смотрел на ночное небо. Оно было прозрачно-сиреневым, без единой звезды. Подсвечивал его только одинокий фонарь – Луна. Среди огромного зеленого леса выскочила река прямо из-за поворота, и тут же скрылась за каменным хребтом, который наступил на нее сверху, словно гигантский сапог. Неожиданно сверху посыпался короткий, но нудный дождик. Вован накинул капюшон и покрепче сжал автомат. Холод посмотрел на сидящих напротив него Владлена и Хосе. Владлен, казалось, уткнулся в рюкзак и спал, не замечая дождя, а Хосе насвистывал что-то веселое, словно пытаясь отогнать надоедливый дождь. Левчик посмотрел на Холода и подмигнул ему, а Баир, хрипло ругая дождь, пытался подкурить сигарету.

Дождь закончился так же неожиданно, как и начался, и из непроходимого кустарника потянул свои хищные лапы серый утренний туман. Старенький «ЗИЛок», цепляясь брюхом за землю, полз по глубокой колее, с размаху плюхаясь в бездонные лужи. Иногда он переползал через почти разрушенные деревянные мосты. Где-то далеко слышалось уханье провожающей уходящую ночь совы, которое перекликалось с похожим на лай собаки криком неясыти. Из тумана стали выползать березы, стволы которых оплетали лианы из актинидий и лимонника. Казалось, здесь север и юг столкнулись лоб в лоб. Пихта, ель и кедр росли бок о бок с ясенем, бархатом и орехом.

    - Прям как Амазонка, - рассмеялся Хосе, глядя на Холода, - только анаконды не хватает.

    - Зато здесь тигры и медведи водятся, - откинул капюшон Вован, - кстати, мне всегда было интересно – кто кого? Полосатый или косолапый? Оба такие зверюги…

    - Самый страшный зверь в тайге – это клещ, - вмешался в разговор Баир, - так что не любуйся на нее влюбленными глазами, - он похлопал по плечу Левчика, - а смотри лучше под ноги, - эта тварь как присосется, так присосется, похлеще любой приживалки будет, - рассмеялся Баир.

    А «ЗИЛок» тем временем выполз из тумана. Дорога начала превращаться в болото. Машина остановилась. То, что они увидели, было одновременно завораживающе и зловеще. Мертвые верхушки обгоревших елей-спичек торчали над таежными зарослями, как гигантские кресты на брошенном кладбище. В голове Холода мелькнула мысль о леших, кикиморах и прочей лесной нечисти.

    - Всё. Горелая гать. Дальше не поеду, - раскосый водитель из местных выпрыгнул из машины и закурил.

- Это что здесь было? – Холод посмотрел на него.

- А Господь его знает, - тот затянулся и выпустил струйку горьковатого дешевого дыма, - может костер, может молния, а может кто с куревом баловался и потушить забыл. Ну и полыхнуло. Вначале сухостой, его валом здесь. Рубку-то закрыли. С него на живые деревья перекинулось. Тут тако было! Листья с хвоей в трубочку от огня сворачивались. Вначале чадили, а потом вспыхнули. Температура-то у огня огромная. Испарило из деревьев всю влагу и получился здесь, - он обвел рукой, - океан из огня. Зверье в разны стороны бежало. Жуть была.

- А чё, никто не тушил? – Вован скинул мешок с кузова.

- А кого тушить-то? – удивился местный, - само сгорит. Тайга знает, насколько ей гореть можно. Лишнего не допустит. Она сама баба суровая и слабаков не любит.

- Ну да. Как в джунглях, - Хосе выпрыгнул из «ЗИЛка», - главное ее привычки научиться понимать. А среди них ох сколько вредных, - он размял колени и закинул на шею ремень «Калаша».

- Зверья-то здесь много? – Холод снова посмотрел на водителя.

- Бывает, - пожал плечами тот, - но вы не боись. Зверь не глупый, он нашу человечью породу уважает. Не тронь его – и он вас не тронет. Тут главное не заплутать. Как болото пройдете, - он ткнул на обгорелые сосны, - эти горелки кончатся, и тайга настоящая начнется. А там уж держитесь. Главное по течению Бикина топайте, но в воду не лезьте, он у нас тут с норовом. То тишь-благодать, то такие пороги с омутами – затянет и все кости переломает.

- Кто затянет? – удивился Владлен.

- Водяной, кто ж еще? – рассмеялся водитель и затушил сигарету о грязный сапог, - но я смотрю, вы ребя серьезные, вон как собрались. Думаю, не сдохните. Так что бывайте, - он залез в кабину, - мне еще в «Лесхоз» ехать. А ежели все же заплутаете – воздух нюхайте и на дым идите. Тут акромя староверов-отшельников, только местные живут. Удэге. Они по-русски не очень балакают, но понимать все понимают. Так что, если что – приютят. С ними и договоритесь. Они по реке вас спроводят, куда вам надо. Они ж на реке живут, все рыбаки. Лодка у каждого. Здесь рыбы тьма. Таймень, хариус… Рыба в реке, а мясо в тайге, - водитель рассмеялся, - только от Мертвой Пади подальше держитесь. Говорят, там усатый пошаливать стал. По зиме зоолога одного задрал. Так что давайте, не скучно вам тут у нас потуристствовать, - он завел машину и попрощался с ними песней из старой магнитолы «…и в дебри сказочной тайги падают они», обдав облаком выхлопных газов.

Холод посмотрел на поднимающееся над зеленой стеной солнце.

- Прорвемся, - похлопал его по плечу Владлен и смело шагнул вперед, тут же с матюками провалившись по пояс в болото.

- Ну! Как бы мы, да не обосравшись! – покачал головой Вован и помог вылезти Владлену, - топоры доставайте, - он кивнул Левчику с Баиром, - пойдем шесты рубить. Дорогу мерить будем, анаконд отпугивать и бананы с деревьев сбивать, - Вован посмотрел на Хосе, с лица которого от страха, казалось, пропал даже горячий южный загар вечного сальвадорского солнца, - да ладно, шучу я. Нема здесь бананьев.

 

* * *

 

Трасса “Чита-Хабаровск», март 2014 года.

- Ты пойми, Лева, - Баир небрежно держал руль японского внедорожника, - деньги, они только к деньгам приходят. А здесь край возможностей! Это ж Дальний Восток, - Баир щелкнул языком, - это даже не наше Забайкалье. У нас климат суровый, а здесь почти тропики. Сюда его человек с топором не добрался, - Баир кивнул головой в сторону окна машины, за которым пробегали стройные, зеленые волны тайги, - тут природа, как целка, еще не тронутая. А вся заграница сейчас «натурэля» хочет. Они на экологии помешаны. И тут мы им предлагаем чистый воздух, чистую воду и чистую рыбу из чистой реки.

- Ага, - ухмыльнулся Лева, а вместе с этой всей красотой гнусов, медведей и прочие радости. Да я все понимаю, Баир, не мы должны работать на деньги, а деньги на нас. Только вот сыкотно. У нас-то места просто стремные, а здесь суровые. У нам гопота напасть может, а здесь медведь лапой шлепнуть. Сомневаюсь я… А вдруг не поедут?

- Поедут, - Баир вытащил свободной рукой сигарету из пачки, лежащей на торпеде, и ткнул прикуриватель, - они и так едут. Вот, китаезы, то женьшень копают, то еще какие травки. Это ж золотое дно. Прикинь, сколько долбоящиков захотят на местных реках это… как оно у них называется… поплавать, короче.

- Рафтинг, - Лева тоже достал сигарету, - рафтинг это у них называется. Поубиваются же! Реки здесь крутые.

- Правильно! А народу что еще надо? Убиться. Не наркотой так этим… рафтингом. Еще и деньги заплатят. У городских-то сейчас модно это… как его… выживать.

- Сурвивал, - Лева затянулся сигаретой, - собираются задроты из офисов и на дикой природе себя неандертальцами чувствуют. Огонь трением добывают, червяков жрут, воду из болотца пьют и спят в шалашах. Так-то да… здесь экстрима этим сурвивалистам навалом, - он кивнул в сторону не собирающегося заканчиваться зеленого моря из елей и сосен, - так что хрен его знает, но все равно сомневаюсь.

- А чё сомневаться? – Баир выпустил дым, - Возьмем пару гектаров в аренду лет на двадцать, забабахаем там турбазу, фотки в интернет выложим, кино снимем и напишем: «Тайга ждет настоящих мужиков». Мужиком-то сейчас каждый быть хочет. Сейчас же эта… когда бабы зарабатывают больше и всем рулят.

- Эмансипация, - вставил Лева.

- Слушай, ты когда таким умным-то успел стать? – засмеялся Баир, - книжек вроде не читаешь.

- Да сейчас все в компьютере, Баир. Написал, что тебе надо, а он сам тебе все ответы даст.

- Да, - хмыкнул Баир, - нам бы такие компьютеры в девяностые, может и глупостей поменьше бы делали.

Неожиданно на дорогу что-то выбежало, и Баир резко повернул руль вправо. Машину закрутило и боком выкинуло на обочину. Лева с размаху ударился головой о торпеду и выругался.

- Вот тебе и сурвивалисты с экстримом. Кажись, медведь на трассу выскочил.

- Вроде не зацепили, - Баир размял ушибленную руку, - пойдем, глянем.

- Экстрима захотелось? – засмеялся Лева и вытащил из бардачка ТТ, - ну пойдем, поздороваемся с косолапым.

Баир застегнул куртку, и они вышли из машины. На трассе было пусто. Где-то метрах в десяти от них, прямо посреди дороги, лежало какое-то черное пятно и не двигалось. Лева оттянул затвор, и они неспеша стали подходить к нему.

- Слышь, странный какой-то Михайло Потапыч, - Баир посмотрел на Левчика, - на нем, кажись, ватник зэковский.

- Уверен? – Лева крепче сжал в руках пистолет.

- Базаришь, - хмыкнул Баир, - я в таком прикиде полжизни гулял, - он тоже вытащил из кармана кожанки «Макаров» и снял с предохранителя, - хотя странно. Здесь ни зон, ни колоний вокруг. Ближайшая километрах в пятистах, если мне память не изменяет. Пойдем-ка у нашего «мишки» кто он такой поинтересуемся.

Осторожно ступая, они медленно стали подходить к тому, что лежало на дороге. Неожиданно оно вскочило и напугало Леву, обхватив его за ноги. Баир разглядел небритое лицо и торчащие в разные стороны блондинистые длинные, грязные волосы. В нос ударил запах пота давно немытого тела. Изо рта человека вырывались сначала какие-то хриплые звуки, а потом он быстро заговорил на каком-то непонятном языке.

- Это он на каковском? – Баир посмотрел на Леву.

- Кажись на французском, - Лева стряхнул его со своих ног и рывком поднял.

Человек попытался обнять Леву, но тот, держа его на вытянутых руках, поинтересовался:

- Эй, родимый, ты это… парле франсе?

- Уи, уи, - закивал головой тот и продолжил что-то быстро говорить.

Баир посмотрел на Леву и присвистнул:

- Охренеть, ядрена медь!

 

* * *

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: