С лестницы доносятся голоса.

 

По-моему, это почтальон. (Быстро направляется к двери, видит Почтальона.)

Мне есть что-нибудь? Я жду письма.

ПОЧТАЛЬОН.    Нет. Это почта покойной Лехтимяки.

ОЛЬГА.   Может, все-таки проверить, не остались ли где в сторонке незамеченная открытка или письмо.

ПОЧТАЛЬОН.    Знаете, я еще ни разу не опускал почту в ваш ящик. Мы сами на почте удивлялись, что это за человек, которого никто не поздравит даже на

Рождество. Но нет. Только реклама.

ОЛЬГА.     А можно мне самой посмотреть?

ПОЧТАЛЬОН.  Стоп, стоп, стоп! Это нарушение тайны переписки. Что бы вы сами сказали, начни какая-то бабуля рыться в вашей корреспонденции?

ОЛЬГА.    Да уж, интимность человеческих отношений оберегается до такой степени, что никто точно не знает, в чем же она.   А если кто-то кого-то ищет?   На него не обращают внимания.   А если кто-то заболеет и умрет от отчаяния, что ему сообщить ничего не хотят?   Потому что не родственник!   Человек может исчезнуть, умереть, и никто не узнает. (Пауза.)   Я прошу!   Посмотрите еще раз.

Ольга Викстрем.

ПОЧТАЛЬОН.     Не от жениха ли вы ожидаете письмеца? (Роется в сумке.) Нет, нет. Аалтонен, Маалисмаа, Лайне, Кютемаа, Салминен, Воланен... Викстрем!...

Как оно попало сюда? Извините меня. Пожалуйста, госпожа! Примите поздравления! (Отдает письмо.)

ОЛЬГА.    Это совсем не то.

ПОЧТАЛЬОН.    Ну и запросики! Сперва десятилетиями не получать почты, а потом вдруг уже и не нужно. Конечно, это не мое дело, но подписать конверт мог и другой человек, не его автор.

ОЛЬГА.    Да! Если обе руки перевязаны, сам не можешь! (Вскрывает письмо.)

Что это? Какой мелкий почерк. Я не вижу.

ПОЧТАЛЬОН.    Я не хочу навязываться, но если вам нужна помощь...

ОЛЬГА.    Да, спасибо, читайте.

ПОЧТАЛЬОН.    Минуточку. Тут какие-то бумаги и вот - письмо. (Читает.)

"Мама" – восклицательный знак.

ОЛЬГА.    Это от моей дочери.

ПОЧТАЛЬОН. Очень важно поддерживать связь с уходящим поколением. Кхе,

кхе. (Читает.) "Мама. Не надо усложнять события.  Если ты не хочешь со мной разговаривать, можем общаться в письмах.  Никакой трагедии не произошло.  Ты же знала все это время, что гнездо смерти будет продано.  Ты переедешь в дом престарелых в Илтала.   Я бы сама приехала, чтобы помочь с переездом, но в связи с твоим поведением это затруднительно.   Странно, что ты не понимаешь насколько загружена моя жизнь и без этих забот.   Дети и Хуго, который упрямо пытается сохранить фирму, хотя каждому ясно, что это ему не под силу.   Совсем потерял чувство реальности. Второе событие более грустное.   Ранталахти разобрано. Я не сообщала тебе, поскольку знаю, какова ты во гневе.   Я бы могла еще подождать, но окружающие не захотели.   Ты догадываешься, почему. Они пытаются найти покупателя на этот участок. Конечно, мы ничего не предпримем, пока ты не дашь своего разрешения на продажу".

ОЛЬГА. Хотелось бы знать, кто больше ожидает моей смерти, они или я сама.

ПОЧТАЛЬОН. Конечно, содержать старую халупу никому не под силу.

Продолжать? (Читает.) "И еще одно. Я веду такую жизнь, которая меня устраивает. Меня нельзя назвать неудачницей. Ты не имеешь права критиковать, ты обо мне по существу ничего не знаешь. Может быть, это и жестоко, но не идет ни в какое сравнение с тем, как жестока ты была по отношению ко мне. Ребенком я не смела даже смеяться, так как, по-твоему, у меня был противный смех". (Пауза.) Мне продолжать или сначала хотите присесть?

ОЛЬГА (устало) . А это что за бумаги?

ПОЧТАЛЬОН.     Видимо, документы купли-продажи. Но послушайте, не только вам приходила такая почта. Давайте я прочту вам одно деловое письмо, тут тоже возмутительный случай... Где мои окуляры? Меня попросили зачитать на суде следующее письмецо. Но это не я писал. (Вытаскивает письмо и читает.)

"Уважаемый суд! Я прошу"... он, значит, просит... "покончить с необоснованными слухами, которые распространились в Пункалайтуми относительно смерти моего дальнего родственника Эркки Суурпяя.

Подчеркиваю, что я совершенно не причастен к этому делу. По некоторым утверждениям, в ночь своей гибели Эркки Суурпяя видели безобразно пьяным в такси в компании почтового служащего, который был также в нетрезвом виде.

На мой взгляд, подобные утверждения марают честь всей почтовой организации. Я сам служу на почте вот уже пятнадцать лет, но никогда не разъезжал в такси пьяным, хотя у меня имелись к тому материальные предпосылки. Прошу также отметить, что я сожалею, что Эркки пришлось умереть в Карьялохья, хотя мы всегда были бы рады приветствовать его в своем родном приходе".

 

Тишина.

 

Что с вами?

ОЛЬГА. Я устала.

ПОЧТАЛЬОН. Может, вызвать врача?

ОЛЬГА. Нет. Это просто усталость.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 

16.    Человек в капюшоне грабит Эрвасти. Магазин Эрвасти. Он говорит по мобильному телефону.

 

ЭРВАСТИ.    Не проходит! Позвони Паси и продай ему. Он ничего не соображает. Паси идиот. Когда мы были в Бангкоке, и Паси хотел произвести впечатление на одну женщину, он повел ее обедать в дорогой ресторан. Там сперва подали такие горячие тряпки, которыми надо было вытереть руки. Паси принял их за рисовые вафли и оторвал зубами огромный лоскут. Да еще пытался его проглотить. В следующий раз он хотел исправить оплошность и, когда на стол подали жидкое варево, он погрузил свои лапы по запястья в суп и помыл руки. Так что ему всю партию...

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: