Рундис не в состоянии ответить.

 

Что вам угодно? (Пауза.) Я сейчас закрою дверь.

РУНДИС.  Нет! Подожди. (Пауза.)   Я...  думал... (Пауза.)   Рундис здесь живет?

ОЛЬГА.     А кто его спрашивает?

РУНДИС.    Я.

ОЛЬГА.     А вы кто?

РУНДИС.  Разве вам портрет не знаком? Такое лицо должно было запомниться.

ОЛЬГА.      Я закрываю дверь.

РУНДИС.  Давай! Давай закрывай все замки и никогда больше не открывай!

(Идет прочь, пиная стену в коридоре.)

ОЛЬГА (бежит следом.)     Эй постой! Подожди! Какое у вас к нему дело? Я передам, когда Рундис вернется.

РУНДИС. Он не вернется.

ОЛЬГА. Почему?

РУНДИС. Он умер.

ОЛЬГА (очень тихо) . Что?

РУНДИС. Рундис умер. А если бы он не умер, его следовало бы убить. Это такой безмозглый парень! Чертов тупица, дрянь, идиот!

ОЛЬГА. Не ври. Не обманывай, хулиган! (Теряет силы, ноги не держат ее, она опускается на пол.)

РУНДИС.    Эй! Нечего тут лежать, поднимайся. (Подходит к ней.) Эй! Тебе нельзя тут оставаться.

ОЛЬГА.     Это никого не касается, где мне лежать.

РУНДИС.    Успокойся.

ОЛЬГА.    Мне не нужна твоя жалость.

РУНДИС.    А мне твоя. (Поворачивается, чтобы уйти.)

ОЛЬГА (смотрит на его руки) . Рундис!

РУНДИС. Отпусти.

ОЛЬГА. Такие руки. Такие глупые руки. (Целует.) Чудесные руки. Чудесные, чудесные, чудесные руки. (Пауза.)   Конечно, ужасно признаваться, и это само по себе ужасное дело, но это так. Я не любила собственных детей так, как тебя. Я знаю, что это неправильно, но я никого и никогда, даже своего мужа, не любила так сильно.

РУНДИС.  Ольга, когда я сброшу с себя эти струпья, все наладится.   Тебе не надо ни о чем беспокоиться.   Я произведу здесь лучший ремонт этого столетия.

Тканевая обивка, что только пожелаешь.    Я позабочусь.   И угадай, что еще.  Мы с тобой навестим дом твоего отца в Карелии, а потом поедем в Австралию.  Там на шахтах самые крутые парни – финны.   Династия Роккман.   Они там в таких спецовках, заполненных воздухом, бурят на пятьсот метров и получают безумно большие деньги.   Купим дом в Монт-иса, насадим вокруг банановые деревья и прочие экзотические штучки и будем есть мясо крокодилов. Говорят, это вкусно.

ОЛЬГА.     Для этого нужны зубы помоложе. И голова.

РУНДИС.     Вечно надо возражать.   Не отказывайся от своих слов.   Ольга, я прошу прощения за все, что привел в негодность. Я научусь не впадать в буйство. Я буду cool. {тихим. (англ.)} Можешь дать мне в морду, если я провинюсь.

ОЛЬГА.   Ой, Рундис.   Мой маленький мальчик.   Можно, я обниму тебя?   Один только раз. (Обнимает его.) Только не вздумай заплакать.

РУНДИС.    Надо же тебе быть такой старой!

ОЛЬГА.  Так уж случилось.

РУНДИС.    Это несправедливо, что стоит найти кого-то, как он умирает, и ты остаешься один. Это чертовски несправедливо! Я не согласен.

ОЛЬГА.    Любовь всегда и трудна, и прекрасна.

РУНДИС.  Нет. Правильная любовь – это когда два человека влюбляются и делят друг с другом свою жизнь. А что выпало мне? Сплошная тоска. Почему мы не могли родиться в одно время и пожениться!

ОЛЬГА.      Была бы красивая пара. Франкенштейн и чудовище.

РУНДИС.    А и правда!    На тебе - развевающееся белое платье и шляпа с широкими полями. Мы отправляемся кататься на лодке. На мне чертовски роскошный мундир царского гусара, на отвороте которого след запекшейся татарской крови. Ты бы не устояла.

ОЛЬГА. Очевидно.

РУНДИС.    Но, Ольга, я не умею иначе. Единственный способ вырваться из этого дерьма – найти какую-то женщину. Я хочу чувствовать, что я жив и нахожусь во власти тех же сил, что и Вселенная. Когда я в детстве смотрел на небо, мне точно так же казалось, что я вот-вот упаду в эту бездну. Я не хочу умирать стоя. Да к тому же, я мужчина и создан по-другому. Не смейся! Если даже тигры способны к совокуплению много сотен раз подряд, по отношению к женщине неправильно, что самец ни на что не способен. Если бы мужчина мог любить без устали, как женщина, два человека могли бы соединяться друг с другом до бесконечности. По-твоему, это нелюбовь, а только детская болтовня, но по-моему, это был бы рай.

ОЛЬГА. Я отдала бы тебе что угодно, если бы это было в моей власти. Но не желай мне вечной жизни.

 

Долгая тишина.

 

Надеюсь, ты еще не уходишь?

РУНДИС.    Судебное заседание через час.   Там что-то из старых проделок.   Не думай о них. Ну, пара месяцев пройдет. Потом увидимся. Я перееду к тебе и золотом крупно напишу на дверях: "Королевство Викстрем. Зона, свободная от налогов и пошлин". Да, слышь-ка... (Вынимает из кармана медальон Ольги и засовывает ей в сумку.) Вот тут это. Медальон. Если ты скучала...

ОЛЬГА (заглядывает в сумку) . Что ты натворил?

РУНДИС. Не заводись. Все хорошо. Primus. Знаешь, хотя я пока что плохо вижу, но я разглядел, что ты улыбаешься и глаза блестят, как звезды.

ОЛЬГА. Вот тебе моя фотография. На память. Красивая была, да? Но ведь я та же, та же Все тут – те же руки, ноги, губы.

РУНДИС (тихо) . Только волос лишилась.

ОЛЬГА. И тот же разум. Я стою тут, улыбаюсь и слушаю твою дребедень.

Давай же, иди.

 

Рундис пошатнулся.

 

Тебе плохо?

РУНДИС.  Что-то с головой. (Садится.) Плакать невероятно трудно, если к этому нет привычки. Словно тебя с утра до вечера парили в бане, а потом бросили в прорубь. Никогда в жизни я не чувствовал такой усталости.

(Направляется к двери.) Ольга. Ты моя избранница!

ОЛЬГА.    А ты мой избранник.

РУНДИС.    Я было уже решил, что не возвращусь. К счастью, я оговорил себя.

(Уходит.)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 

18.   Письмо Ольги. Ольга дома одна. Она пишет письмо Рундису.

 

ОЛЬГА. "Я перестала слышать, что происходит за стенами дома. Это хорошо.

Я лежу совсем тихо и жду, что успокоятся руки, а потом глаза и сердце. Я приняла решение за них, раз они сами не понимают. Мое тело, словно старая худая мартышка, которая не понимает, что она уже не может скакать и резвиться. Мне надо дать ему команду. Постарайся не сердиться. Если я так долго имела силы распоряжаться собственной жизнью, я уже не сумею отказаться от этого ради других. И не хочу.

Я жалею, что поссорилась с тобой из-за Александра Великого. Можешь считать его хорошим солдатом, хотя он и был бездарным правителем. Подаренная тобой коробка с шоколадом возле меня. Там осталось одно вишневое сердечко.

Напоследок в этом мире я съем его с мыслью, что оно такое же красивое и чудесное, как твои губы".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

 

19.   Занавес. Сиркка, Саволайнен, Эрвасти и Почтальон затягивают всю сцену белой тканью. Ольга исчезает за нею…

Занавес.

⇐ Предыдущая12345678910

Поделиться: