НА СМЕРТЬ ТАТИАНЫ МИХАЙЛОВНЫ ТРОЕПОЛЬСКОЙ,

ПЕРВОЙ АКТРИСЫ ИМПЕРАТОРСКОГО ПРИДВОРНОГО ТЕАТРА

 

В сей день скончалася, и нет ея теперь,

Прекрасна женщина и Мельпомены дщерь,

И охладели уж ея младые члены,

И Троепольской нет, сей новыя Ильмены.

Элиза да живет на свете больше лет,

Она осталася, но Троепольской нет.

Живущие игрой к увеселенью света,

Ей память вечная, Элизе многи лета!

Да веселит она игрою наш народ;

И чтобы мир изрек: "Элизе сотый год!"

А ты, мой верный друг, игравший нам Мстислава,

Кем днесь умножилась моя в России слава,

Старайся, чтобы наш театр не пал навек.

А так -- как жалостный и добрый человек --

Восплачь, восплачь о той со мной и воспечались,

Которой роли все на свете окончались!

 

18 июня 1774

 

 

ГЕРОИДЫ

 

ГЕРОИДА

ОСНЕЛЬДА К ЗАВЛОХУ

 

Котора воздухом противна града дышет,

Трепещущей рукой к тебе, родитель, пишет.

Какими таинство словами мне зачать?

Мне трудно то, но, ах, еще трудней молчать!

Изображай, перо, мои напасти люты.

О день, плачевный день! Несносные минуты!

Пиши, несчастная, ты, дерзости внемля,

И открывай свой стыд. О небо, о земля,

Немилосердый рок, разгневанные боги!

Взвели вы в верх мя бед! А вы, мои чертоги,

Свидетели тоски и плача моего,

Не обличайте мя и стона вы сего!

Без обличения в печальном стражду граде,

И так я мучуся, как мучатся во аде.

Терзают фурии мою стесненну грудь,

И не могу без слез на солнце я взглянуть.

Внимай, родитель мой, внимай мою ты тайну,

Услышишь от меня вину необычайну:

Оснельда твоему... о злейшая напасть! --

Врагу любовница. Вини мою ты страсть,

Вини поступок мой и дерзостное дело,

Влеки из тела дух и рви мое ты тело,

Вини и осуждай на казнь мою любовь

И проклинай во мне свою преславну кровь,

Которая срамит тебя, твой род и племя.

Как я пришла на свет, кляни то злое время

И час зачатия несчастной дщери сей,

Котора возросла к досаде лишь твоей!

Не столько Кию сей наш град сопротивлялся,

Хореву сколько мой упорен дух являлся,

Воображала я себе по всякий час,

Непреходимый ров к любви лежит меж нас,

И чем сладчайшая надежда мя прельщает,

Что мне имети долг то вечно запрещает.

Бессонных множество имела я ночей

И удалялася Хоревовых очей.

Хотела, чтобы он был горд передо мною

И чел мя пленницей; он чел меня княжною.

Вражда твердила мне: Оснельде он злодей,

Любовь твердила мне, что верный друг он ей.

Встревоженная мысль страданьем утешалась,

И нежная с судьбой любовь не соглашалась.

С любовию мой долг боролся день и ночь.

Всяк час я помнила, что я Завлоху дочь,

Всяк час я плакала и, обмирая, млела,

Но должности борьбу любовь преодолела.

Словами князь любви мне точно не являл

И таинство сие на сердце оставлял.

Но в сей, увы! в день сей, ища себе ограды,

Иль паче своея лютейшия досады,

Как он известие свободы мне принес,

Вину мне радости, вину и горьких слез,

Что любит он меня, открыл сие мне ясно,

И что он знает то, что любит он напрасно

И для единого мучения себе,

Когда противно то, родитель мой, тебе.

А если то твоей угодно отчей воле,

В себе я кровь твою увижу на престоле

И подданных твоих от уз освобожду.

Оставь, родитель мой, оставь сию вражду,

Которой праведно Завлохов дух пылает,

Когда во дружество она прейти желает.

Преобрати в друзей ты мной своих врагов,

Для подданных своих, для имени богов

И для стенания отчаянныя дщери!

Не презри слез моих и скорбь тою измери,

Котора много лет в отеческой стране

Без облегчения крушила дух во мне!

На высочайшие взошла она степени;

Вообрази меня ты падшу на колени

И пораженную ужасною судьбой,

В отчаяньи своем стенящу пред тобой,

Рожденья час и день клянущу злом тревоги

И омывающу твои слезами ноги!

Во образе моем представь ты тени мрак,

Ланиты бледные и возмущенный зрак!

Воспомни ты, что я почти рожденна в бедстве

И бедность лишь одну имела я в наследстве!

Колико горестей Оснельда пренесла!

На троне родилась, во узах возросла.

Довольно счастие Оснельде было злобно.

Скончай ея беды! Сие тебе удобно.

Прими в сих крайностях рассудок ты иной

И сжалься, сжалься ты, родитель, надо мной!

А если пред отцом Оснельда тщетно стонет,

Так смерть моя твое удобней сердце тронет.

 

 

ГЕРОИДА

ЗАВЛОХ К ОСНЕЛЬДЕ

 

Несчастливый Завлох ответствует тебе.

Когда угодно то Оснельде и судьбе,

Чтоб он при старости, пришед ко гроба двери,

Лишась почти всего, еще лишился дщери,

Последней отрасли князей пределов сих,

Которы отняты мечем из рук моих,

Что в том не спорит он со злобой части твердой

И подвергается судьбе немилосердой;

Но если хочешь ты, чтоб был я твой отец,

Бори свою любовь и сделай ей конец.

Ты бедствие мое и горести сугубишь.

Подумай ты сама, кого, Оснельда, любишь?

Врага и моего, врага сынов моих.

Брат зла губителя он братиев твоих,

Лишившего меня рукою наглой трона.

Сия против любви мала ли оборона?

Я мню, ты слышала о дни довольно том,

В который поражал Завлоха страшный гром,

Когда по строгости несчастия устава

Кончалося мое спокойствие и слава,

Когда Хоревов брат мою корону брал

И острый меч людей нещадно пожирал.

Когда я в памяти сие возобновляю,

Усугубляю скорбь и раны растравляю.

Дни многи защищал я мужественно град;

Но в день последний весь на нас разверзся ад:

В часы великия на свете перемены

Кий собрал силы все и, приступив под стены,

Махиной тяжкою во стены ударял,

Хотя и множество народа он терял.

Град был со всех сторон в сражении, в осаде.

Пришел последний час; был слышен вопль во граде:

"Помрем, друзья, помрем, иль князя защитим,

За град и за него мы все умреть летим

И презираем смерть; такая смерть приятна,

Превратно счастие; но слава не превратна.

Когда-нибудь умрешь; отбросим смертный страх

И за отечество умрем с мечми в руках!"

Дралися, будто львы, кровь лили, будто воду,

За град и за меня, за честь и за свободу;

Но тщетна мужества рок силы утомил;

Враги вошли во град, Кий стены проломил,

Но я, мои сыны, раби еще дралися,

И силы в мужестве в последний раз бралися.

Трех братиев твоих он пленных умертвил,

Четвертого он сам -- и младшего -- ловил,

Гнался, как лютый тигр, за ним в отцовом граде

Иль как за агнцем волк без пастыря во стаде,

И, не можа догнать, догнал его стрелой,

Которая его повергла предо мной.

Он пал и обагрил младою кровью землю.

Еще его я глас, еще, увы! я внемлю.

Он томной речию вопил ко мне, стеня:

"Прости, родитель мой, и погреби меня,

Где рок определит тебе дожити время.

Кончается во мне твое, мой отче, племя.

При смерти мне одно на свете только льстит:

Сестры моей супруг злодеям отомстит,

И что Завлохов род Оснельдой обновится!"

Не то, мой сын, не то в сестре твоей явится,

И погребенье ты иное получил:

Кий трупы ваши здесь конями волочил

И на снедение зверям их дал и птицам.

Увы! пристойна ли княжим честь она лицам?

На то ли, ах! на то ль я, чада, вас родил?

А ты, злодей, на то ль, на то ли победил?

Когда вшел Кий во град к паденью нашей чести

И как до матери твоей дошли те вести,

Слезами горькими омыв она тебя,

Упала, умертвив своей рукой себя.

Как наше счастье всё судьбина зла расшибла

И вся спасения надежда уж погибла,

Когда решение послали небеса,

Бежал из города я в темные леса.

Оставше воинство со мною утекало,

Надежду потеряв, убежища искало.

Когда желанныя мы смерти не нашли,

Не со бесчестьем мы, но от бесчестья шли,

И славы мужества мы оным не отринем.

Я странствовал в лесах, шатался по пустыням.

Впоследок предприял оставший мой народ

Идти противу бурь и новых непогод,

Тебя освободить от тяжкия неволи.

Такой ли ожидал Завлох несчастной доли?

И мог ли вобразить когда я то себе,

Что вражью я сыщу любовницу в тебе?

Когда ты дочь моя -- так будь великодушна!

А если ты мне враг -- Хореву будь послушна!

 

<1768>

 

 

СОНЕТЫ

 

СОНЕТ

 

Когда вступил я в свет, вступив в него, вопил,

Как рос, в младенчестве, влекомый к добру нраву,

Со плачем пременял младенческу забаву.

Растя, быв отроком, наукой мучим был.

 

Возрос, познал себя, влюблялся и любил

И часто я вкушал любовную отраву.

Я в мужестве хотел имети честь и славу,

Но тщанием тогда я их не получил.

 

При старости пришли честь, слава и богатство,

Но скорбь мне сделала в довольствии препятство.

Теперь приходит смерть и дух мой гонит вон.

 

Но как ни горестен был век мой, а стонаю,

Что скончевается сей долгий страшный сон.

Родился, жил в слезах, в слезах и умираю.

 

<1755>

 

 

СОНЕТ

 

Не трать, красавица, ты времени напрасно,

Любися; без любви всё в свете суеты,

Жалей и не теряй прелестной красоты,

Чтоб больше не тужить, что век прошел несчастно.

 

Любися в младости, доколе сердце страстно:

Как младость пролетит, ты будешь уж не ты.

Плети себе венки, покамест есть цветы,

Гуляй в садах весной, а осенью ненастно.

 

Взгляни когда, взгляни на розовый цветок,

Тогда когда уже завял ея листок:

И красота твоя, подобно ей, завянет.

 

Не трать своих ты дней, доколь ты нестара,

И знай, что на тебя никто тогда не взглянет,

Когда, как розы сей, пройдет твоя пора.

 

<1755>

 

 

СОНЕТ

 

О существа состав, без образа смещенный,

Младенчик, что мою утробу бременил,

И, не родясь еще, смерть жалостно вкусил

К закрытию стыда девичества лишенной!

 

О ты, несчастный плод, любовью сотворенный!

Тебя посеял грех, и грех и погубил.

Вещь бедная, что жар любви производил!

Дар чести, горестно на жертву принесенный!

 

Я вижу в жалобах тебя и во слезах.

Не вображайся ты толь живо мне в глазах,

Чтоб меньше беспокойств я, плачуща, имела.

 

То два мучителя старались учинить:

Любовь, сразивши честь, тебе дать жизнь велела,

А честь, сразив любовь, велела умертвить.

 

<1755>

 

 

СОНЕТ

НА ОТЧАЯНИЕ

 

Жестокая тоска, отчаяния дочь!

Не вижу лютыя я жизни перемены:

В леса ли я пойду или в луга зелены,

Со мною ты везде и не отходишь прочь.

 

Пугаюся всего, погибла сердца мочь.

И дома, где живу, меня стращают стены.

Терзай меня, тоска, и рви мои ты члены,

Лишай меня ума, дух муча день и ночь!

 

Препровождаю дни единою тоскою;

К чему ж такая жизнь, в которой нет покою,

И можно ли тогда бояться умереть?

 

Я тщетно в жалобах плоды сыскать желаю.

К тебе, о боже мой, молитву воссылаю,

Не дай невинного в отчаянии зреть!

 

<1768>

 

 

БАЛЛАД

 

Смертельного наполнен яда,

В бедах младой мой век течет.

Рвет сердце всякий день досада

И скорбь за скорбью в грудь влечет,

Подвержен я несчастья власти,

Едва креплюся, чтоб не пасти.

 

Ты в жизни мне одна отрада,

Одна утеха ты, мой свет!

За горести мне ты награда,

Котору счастье мне дает,

Мне в жизни нет иныя сласти.

Тобой сношу свирепство части.

 

В крови твоей, драгая, хлада

Ко мне ни на минуту нет.

Бодрюсь одним приятством взгляда,

Как рок все силы прочь берет.

Пускай сберутся все напасти,

Лишь ты тверда пребуди в страсти.

 

<1755>

 

РОНДО

 

Не думай ты, чтоб я других ловила

И чью бы грудь я взором уязвила.

Напрасно мне пеняешь ты, грубя.

Я та же всё. Не возмущай себя,

Хотя твое я сердце растравила.

Любовь меня еще не изрезвила,

Неверности мне в сердце не вдавила.

И что горю другим я кем, любя,

Не думай ты.

Изменою я мыслей не кривила,

Другим любви я сроду не явила,

Свободу кем и сердце погубя,

Твой страхом дух я тщетно удивила,

Но, чтоб любить я стала и тебя,

Не думай ты.

 

<1759>

 

 

СТАНСЫ

 

СТАНС

 

Сам себя я ненавижу,

Не страшуся ничего;

Окончания не вижу

Я страданья моего.

Сердце стонет,

Взор мой тонет

Во слезах и день и ночь.

Дух томится,

Солнце тьмится,

В полдень убегая прочь.

 

Скройся, солнце, ты навеки,

Скройся, солнце, от меня!

Проливайтеся, слез реки,

Горький ток из глаз гоня!

Я несчастен,

Всем причастен

Мукам, кои в свете есть!

Все имею;

Не умею

Более терзанья несть.

 

Разрываются все члены, --

И теснится грудь моя.

Я не зрю бедам премены

И не жду уже ея.

И такою

Злой тоскою

Во отчаянье введен,

Что я люту

Ту минуту

Проклинаю, как рожден.

 

Во стенании и плаче

Я еще тужу о том,

И тужу всего я паче,

Что родился не скотом;

Кроме славы,

Все б забавы

Были в области моей.

Гнанный псами,

Я б лесами

Сокрывался от людей.

 

Ах, а ныне где сокрыться

От, злодеев я могу?

Разве в землю мне зарыться,

Коль от них не убегу?

Иль, о горе!

В бурно море

Мне низвергнуться к водам

И в пучине,

В сей кручине,

Обрести конец бедам!

 

Что во славе, коль покою

Я не вижу никогда,

И несносною тоскою

Я терзаюся всегда?

Что в отраду,

Мне в награду,

Вечной славы ожидать

Тьмы в утробе,

Мне во гробе,

Коей вечно не видать?

 

Поспешай, драгая вечность,

Узы ты мои претерть!

И в покойну бесконечность

Воведи меня ты, смерть!

Сердцу больно,

Так довольно

Злому счастию служить.

Если в скуке

Жить и в муке,

Так на что на свете жить?

 

О тебе одной болею,

Дорогая, тя любя,

И тебя одной жалею.

Я жалею лишь тебя.

Я крушуся,

Что лишуся

Я любезной навсегда,

И судьбою

Я с тобою

Не увижусь никогда.

 

<1768>

 

 

СТАНС

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: