К Елисавете Васильевне Херасковой

 

Я ведаю, что ты парнасским духом дышишь,

Стихи ты пишешь.

Не возложил никто на женский разум уз.

Чтоб дамам не писать, в котором то законе?

Минерва -- женщина, и вся беседа муз

Не пола мужеска на Геликоне.

Пиши! Не будешь тем ты меньше хороша,

В прекрасной быть должна прекрасна и душа,

А я скажу то смело,

Что самое прекраснейшее тело

Без разума -- посредственное дело.

Послушай, что тебе я ныне донесу

Про Лису:

В каком-то Статую она нашла лесу;

Венера то была работы Праксителя.

С полпуда говорит Лисица слов ей, меля:

"Промолви, кумушка!" -- Лисица ей ворчит,

А кумушка молчит.

Пошла Лисица прочь, и говорит Лисица:

"Прости, прекрасная девица,

В которой нет ни капельки ума!

Прости, прекрасная и глупая кума!"

А ты то ведаешь, Хераскова, сама,

Что кум таких довольно мы имеем,

Хотя мы дур и дураков не сеем.

 

<1761>

 

 

ЗМЕЯ И ПИЛА

 

Не устремляйтеся того критиковать,

Кого немножечко трудненько подкопать,

Все ваши сборы

И наплетенны вздоры

Не сделают ему малейшего вреда,

А вам наделают премножество стыда.

Змея нашла Пилу: зверок ея то взгляду.

Змея не думает усердно ни о ком

И не скупится тратить яду,

Грызет Пилу и лижет языком.

Что больше вкруг Пилы она яряся вьется,

То больше крови льется,

И, проливая кровь потоком из себя,

Пилу губя,

Кровь собенну за кровь чужую почитает

И кровью тает,

Пилу пилит,

Язык болит,

Истрескалися губы.

Увидела Змея, переломавши зубы,

Что тронута она была,

А не Пила.

 

<1761>

 

 

ПИР У ЛЬВА

 

Коль истиной не можно отвечать,

Всего полезнее молчать.

С боярами как жить, потребно это ведать.

У Льва был пир,

Пришел весь мир

Обедать.

В покоях вонь у Льва:

Квартера такова.

А львы живут нескудно,

Так это чудно.

Подобны в чистоте жилищ они чухнам

Или посадским мужикам,

Которые в торги умеренно вступили

И откупами нас еще не облупили

И вместо портупей имеют кушаки,

А кратче так: торговы мужики.

Пришла вонь Волку к носу;

Волк это объявил в беседе без допросу,

Что запах худ.

Услышав, Лев кричит: "Бездельник ты и плут,

Худого запаха и не бывало тут.

И смеют ли в такие толки

Входить о львовом доме волки?"

А чтобы бредить Волк напредки не дерзал,

Немножечко он Волка потазал

И для поправки наказал,

А именно -- на части растерзал.

Мартышка, видя страшны грозы,

Сказала: "Здесь нарциссы, розы

Цветут".

Лев ей ответствовал: "И ты такой же плут:

Нарциссов, роз и не бывало тут.

Напредки не сплетай ты лести,

А за такие вести

И за приязнь

Прими и ты достойну казнь".

Преставился Волчишка,

Преставилась Мартышка.

"Скажи, Лисица, ты, -- хозяин вопрошал, --

Какой бы запах нам дышал?

Я знаю, что твое гораздо чувство нежно;

Понюхай ты прилежно".

Лисица на этот вопрос

Сказала: "У меня залег сегодни нос".

 

<1762>

 

 

КОЛОВРАТНОСТЬ

 

Собака Кошку съела,

Собаку съел Медведь,

Медведя -- зевом -- Лев принудил умереть,

Сразити Льва рука Охотничья умела,

Охотника ужалила Змея,

Змею загрызла Кошка.

Сия

Вкруг около дорожка,

А мысль моя,

И видно нам неоднократно,

Что всё на свете коловратно.

 

<1762>

 

 

ПРОТОКОЛ

 

Украл подьячий протокол,

А я не лицемерю,

Что этому не верю:

Впадет ли в таковой раскол

Душа такого человека!

Подьячие того не делали в век века,

И может ли когда иметь подьячий страсть,

Чтоб стал он красть!

Нет, я не лицемерю,

Что этому не верю;

Подьяческа душа

Гораздо хороша.

Да Правда говорит гораздо красноречно:

Уверила меня, что было то, конечно.

У Правды мало врак;

Не спорю, было так.

Судья того приказа

Был добрый человек;

Да лишь во весь он век

Не выучил ни одного указа,

Однако осудил за протокол

Подьячего на кол.

Хоть это строго,

Да не гораздо много.

Мне жалко только то: подьячий мой

Оттоль не принесет полушечки домой.

Подьячий несколько в лице переменялся

И извинялся,

На милосердие судью маня,

И говорил: "Попутал черт меня".

Судья на то: "Так он теперь и оправдался.

Я, право, этого, мой друг, не дожидался.

За протокол

Его поймать и посадить на кол".

Однако ты, судья, хоть город весь изрыщешь,

Не скоро черта сыщешь;

Пожалуй, справок ты не умножай,

Да этого на кол сажай.

 

<1762>

 

 

ОБЕЗЬЯНА-СТИХОТВОРЕЦ

 

Пришла кастальских вод напиться обезьяна,

Которые она кастильскими звала,

И мыслила, сих вод напившися допьяна,

Что, вместо Греции, в Ишпании была,

И стала петь, Гомера подражая,

Величество своей души изображая.

Но как ей петь!

Высоки мысли ей удобно ли иметь?

К делам, которые она тогда гласила,

Мала сей твари сила:

Нет мыслей; за слова приняться надлежит.

Вселенная дрожит,

Во громы громы бьют, стремятся тучи в тучи,

Гиганты холмиков на небо мечут кучи,

Горам дает она толчки.

Зевес надел очки

И ноздри раздувает,

Зря пухлого певца,

И хочет истребить нещадно до конца

Пустых речей творца,

Который дерзостно героев воспевает.

Однако, рассмотрев, что то не человек,

Но обезьяна горделива,

Смеяся, говорил: "Не мнил во весь я век

Сему подобного сыскать на свете дива".

 

<1763>

 

 

ВОЙНА ОРЛОВ

 

Дрались Орлы,

И очень были злы.

За что?

Того не ведает никто.

Под самыми они дралися небесами;

Не на земли дрались, но выше облаков,

Так, следственно, и там довольно дураков.

Деремся вить и мы, за что, не зная сами;

Довольно, что Орлы повоевать хотят,

А перья вниз летят.

Дерутся совестно они, без лицемерья.

Орлы поссорились, стрелкам орлины перья.

 

Между 1762--1765(?)

 

 

ДВА ПОВАРА

 

Виргилий, Цицерон,

Бургавен, Эйлер, Локк, Картезий и Невтон,

Апелл и Пракситель, Мецен и Сципион.

О треблаженная божественная мода!

Зайди когда в приказ --

Где столько, как у нас,

Бумаги в день испишут?

А то, что грамота, писцы едва и слышут.

Кто срода никогда солдатом не бывал,

С Невы до Одера, стреляя, доставал.

Сапожник медик был, дая цельбы пустые.

Муж некто знаменит

Молчанием одним попался во святые.

О дни златые!

Но скоро всё сие Минерва пременит,

Которая Россией обладает,

От коей мрачный ум сиянья ожидает,

А лира между тем мне басенку звенит,

Был некий господин, сын дьячий, иль боярин,

Иль выезжий татарин, --

Герольдия сама не ведает о том.

Так как же знать и мне в России здесь о ком?

Однако дворянин, вот то известно свету.

Причина -- что имел ливрею и карету,

Перед каретою всегда впряжен был цук,

А за каретою был егерь и гайдук.

Ковчег его творил по камню громкий стук,

А где не мощены по улицам дороги,

Карета тяжкая в грязи была по дроги.

Гостей имел боярин завсегда,

Да то беда,

Кухмистра не имеет,

А стряпать не умеет.

Дал двух молодчиков учиться в повара,

И стали в год они в поварне мастера.

Хозяин делает беседу,

Зовет гостей к обеду,

Не тех, которых он простым питьем поит,

Да где по праздникам в передних он стоит.

Кухмистры стол устраивают,

Большие ко столу наедут господа.

В большом котле кипит капуста и вода,

Кухмистры над котлом зевают

И все в один котел потравы зарывают,

Чего не слыхано поныне никогда.

Что выльется за штука,

Сварившися, оттоль,

Где сахар был и соль,

Каплун и щука?

На что такой вопрос?

Сварился, вылился хаос.

Кричит хозяин мой, хватается за шпагу,

Однако повара с поварни дали тягу.

Хозяин чешет лоб и нос.

Вот пятница страшной недели!

Бояре съехались и ничего не ели.

 

<1765>

 

 

БЛОХА

 

Блоха, подъемля гордо бровь,

Кровь барскую поносит,

На воеводство просит:

"Достойна я, -- кричит, -- во мне всё барска кровь"

Ответствовано ей: "На что там барска слава?

Потребен барский ум и барская расправа".

 

<1769>

 

 

ОСЬ И БЫК

 

В лесу воспитанная с негой,

Под тяжкой трется Ось телегой

И, неподмазанна, кричит.

А Бык, который то везет, везя молчит,

Изображает Ось господчика мне нежна,

Который держит худо счет,

По-русски -- мот,

А Бык -- крестьянина прилежна.

Страдает от долгов обремененный мот,

А этого не воспомянет,

Что пахарь, изливая пот,

Трудится и тягло ему на карты тянет.

 

<1769>

 

 

САТИР И ГНУСНЫЕ ЛЮДИ

 

Сквозь темную пред оком тучу

Взгляни, читатель, ты

На светски суеты!

Увидишь общего дурачества ты кучу;

Однако для ради спокойства своего,

Пожалуй, никогда не шевели его;

Основана сия над страшным куча адом,

Наполнена различным гадом,

Покрыта ядом.

С великим пастухи в долине были стадом.

Когда?

Не думай, что тогда,

Когда для человека

Текли часы златаго века,

Когда еще наук премудрость не ввела

И в свете истина без школ еще цвела,

Как не был чин еще достоинства свидетель,

Но добродетель.

И, словом, я скажу вот это наконец:

Реченны пастухи вчера пасли овец,

По всякий день у них была тревога всяка:

Вздор, пьянство, шум и драка.

И, словом, так:

Из паства сделали они себе кабак --

Во глотку,

И в брюхо, и в бока

На место молока

Цедили водку,

И не жалел никто ни зуб, ни кулака,

Кабашный нектар сей имеючи лекарством,

А бешеную жизнь имев небесным царством.

От водки голова болит,

Но водка сердце веселит,

Молошное питье не диво,

Его хмельняй и пиво;

Какое ж им питье и пить,

Коль водки не купить?

А деньги для чего иного им копить?

В лесу над долом сим Сатир жил очень близко,

И тварию их он презренною считал,

Что низки так они, живут колико низко.

Всегда он видел их, всегда и хохотал,

Что нет ни чести тут, ни разума, ни мира.

Поймали пастухи Сатира

И бьют сего --

Без милосердия -- невинна Демокрита.

Не видит помощи Сатир ни от кого.

Однако Пан пришел спасти Сатира бита;

Сатира отнял он, и говорил им Пан:

"За что поделали ему вы столько ран?

Напредки меньше пейте;

А что смеялся он, за то себя вы бейте,

А ты вперед, мой друг,

Ко наставлению не делай им услуг;

Опасно наставленье строго,

Где зверства и безумства много".

 

<1769>

 

 

АРАП

 

Чье сердце злобно,

Того ничем исправить не удобно;

Нравоучением его не претворю;

Злодей, сатиру чтя, злодействие сугубит;

Дурная бабища вить зеркала не любит.

Козицкий! правду ли я это говорю?

Нельзя во злой душе злодействия убавить.

И так же критика несмысленным писцам

Толико нравится, как волк овцам;

Не можно автора безумного исправить:

Безумные чтецы им сверх того покров,

А авторство неисходимый ров;

Так лучше авторов несмысленных оставить.

Злодеи тщатся пусть на свете сем шалить,

А авторы себя мечтою веселить.

Был некто в бане мыть искусен и проворен.

Арапа сутки мыл, Арап остался черен.

В другой день банщик тот Арапа поволок

На полок;

Арапа жарит,

А по-крестьянски то -- Арапа парит

И черноту с него старается стереть.

Арап мой преет,

Арап потеет,

И кожа на Арапе тлеет:

Арапу черным жить и черным умереть.

Сатира, критика совсем подобны бане:

Когда кто вымаран, того в ней льзя омыть;

Кто черен родился, тому вовек так быть,

В злодее чести нет, ни разума в чурбане.

 

<1769>

 

 

ИСТИНА

 

Хотя весь свет

Изрыщешь,

Прямыя Истины не сыщешь;

Ея на свете нет;

Семь тысяч лет

Живет

Она высоко,

В таких местах, куда не долетает око,

Как быстро взор ни понеси,

А именно -- живет она на небеси.

Так я тебе скажу об этом поученье:

О чем ты сетуешь напрасно, человек,

Что твой недолог век

И скоро наших тел со духом разлученье?

Коль свет наполнен суеты,

Так ясно видишь ты,

Что всё на свете сем мечты,

А наша жизнь не жизнь, но горесть и мученье.

 

<1769>

 

 

СТРЯПЧИЙ

 

Какой-то человек ко Стряпчему бежит:

"Мне триста, -- говорит, -- рублей принадлежит".

Что делать надобно тяжбою, как он чает?

А Стряпчий отвечает:

"Совет мой тот:

Поди и отнеси дьяку рублей пятьсот".

 

<1769>

 

 

ПОРЧА ЯЗЫКА

 

Послушай басенки, Мотонис, ты моей:

Смотри в подобии на истину ты в ней

И отвращение имей

От тех людей,

Которые ругаются собою,

Чему смеюся я с Козицким и с тобою.

В дремучий вшодши лес,

В чужих краях был Пес

И, сограждан своих поставив за невежей,

Жил в волчьей он стране и во стране медвежей,

Не лаял больше Пес; медведем он ревел

И волчьи песни пел.

Пришед оттоль ко псам обратно,

Отеческий язык некстати украшал:

Медвежий рев и вой он волчий в лай мешал

И почал говорить собакам непонятно.

Собаки говорили:

"Не надобно твоих нам новеньких музык;

Ты портишь ими наш язык",

И стали грызть его и уморили,

А я надгробие читал у Пса сего:

"Вовек отеческим языком не гнушайся,

И не вводи в него

Чужого ничего,

Но собственной своей красою украшайся".

 

<1769>

 

 

КУЛАШНЫЙ БОЙ

 

На что кулашный бой?

За что у сих людей война между собой?

За это ремесло к чему бойцы берутся?

За что они дерутся?

За что?

Великой тайны сей не ведает никто,

Ни сами рыцари, которые воюют,

Друг друга кои под бока

И в нос и в рыло суют,

Куда ни попадет рука,

Посредством кулака

Расквашивают губы

И выбивают зубы.

Каких вы, зрители, здесь ищете утех,

Где только варварство -- позорища успех?

 

1760-е годы

 

 

КУКУШКИ

 

Наместо соловьев кукушки здесь кукуют

И гневом милости Диянины толкуют.

Хотя разносится кукушечья молва,

Кукушкам ли понять богинины слова?

В дуброве сей поют безмозглые кукушки,

Которых песни все не стоят ни полушки.

Лишь только закричит кукушка на суку,

Другие все за ней кричат: куку, куку.

 

<1770>

 

 

СОВЕТ БОЯРСКИЙ

 

Надежных не было лесов, лугов и пашни,

Доколе не был дан

России Иоанн,

Великолепные в Кремле воздвигший башни.

В России не было спокойного часа,

Опустошались нивы,

И были в пламени леса.

Татары, бодрствуя несясь под небеса,

Зря, сколь ленивы

Идти во праздности живущие на брань,

И те с нас брали дань,

Которые уже воззреть тогда не смеют,

Как наши знамена явятся и возвеют.

Они готовы ныне нам,

Как мы им были, во услугу.

Не всё на свете быть единым временам.

Несут татара страх российским сторонам,

И разорили уж и Тулу и Калугу,

Пред россами они в сии дни грязь и прах,

Однако нанесли тогда России страх.

Уже к Москве подходят

И жителей Москвы ко трепету приводят.

Татара многажды с успехами дрались.

Бояра собрались

Ко совещанию на разные ответы

И делают советы...

В совете том боярин некий был;

От старости сей муж, где Крым лежит, забыл.

Бояра

Внимают мужа стара,

А он спросил у них: "Отколь идут татара?"

-- "С полудни", -- говорят. -- "Где полдень? Я не знаю".

-- "От Тулы их поход". -- "Я это вспоминаю;

Бывал я некогда с охотой псовой там,

И много заяцов весьма по тем местам.

Я вам вещаю

В ответ

И мнение свое вам ясно сообщаю.

В татарской мне войне ни малой нужды нет,

И больше ничего сказать не обещаю.

Меня татарин не сожжет

И мне не сделает... увечья

Среди Замоскворечья.

Распоряжайте вы, а мой совет такой:

Мой дом не за Москвой-рекой".

 

Между 1773--1774

 

 

⇐ Предыдущая11121314151617181920Следующая ⇒

Поделиться: