Враждебное восприятие базовых рыночных ценностей.

При опросе сельского населения по вопросу о купле-продаже земель сельскохозяйственного назначения, проводившимся по инициативе краевого законодательного собрания в 1997 г., лишь 20% сельчан выступили «за» куплю-продажу (впрочем, и эта величина – весьма неплохой результат для нашей обманутой деревни). При этом, как признаются сами же сельчане, они не против «своей частной собственности». Они против «чужой», против того, чтобы земли села «скупали чужие». Эти настроения подогреваются местной квазибуржуазией из числа руководителей сельхозпредприятий (бывших колхозов и совхозов) и представителей районных и поселковых администраций, многие из которых давно являются неофициальными (или официальными) владельцами крупных наделов в несколько сот га, обрабатываемых рабскими силами крестьян. Причем против купли-продажи сельхозземель иногда выступают даже фермеры – как правило, неуспешные. Типичное высказывание «земля – мать, ее нельзя продавать» звучит издевкой при взгляде на то, как ее используют. Невольно напрашивается ответ: «продавать нельзя, а насиловать можно? ».

 

Демотивированность к эффективному (а иногда и к любому) труду.

Это означает, что господствует настроение: лучше поменьше поработать и поменьше получить – но оставаться «своим среди своих», не высовываться. Сильные, образцовые хозяева на селе были целенаправленно уничтожены еще в 1920-х-1930-х годах и им наследовали комбеды, обычно возглавляемые крикунами и пьяницами. В дальнейшем система регулярно изымала из деревни самых лучших: тотально – тремя войнами, повальными арестами и организованными труднаборами, на время – на армейскую службу (5-7 лет, потом 3 года). Позднее, когда селянам разрешили иметь паспорта, наиболее энергичные, способные к обучению, честолюбивые и трудолюбивые работники уезжали в города (1960-е - 1980-е гг.), где, как например в Барнауле, составили весомую, если не основную часть правящей элиты. Этот «отбор наоборот», инволюция села, продолжается и в настоящее время, достаточно проанализировать процессы оттока активной молодежи через систему профтехобразования и высшей школы. Пока не появится стимул к продуктивной работе на селе, наша деревня будет находиться в состоянии тотального кровопускания..

Характерен в связи с этим пример: 30-50% фермеров Алтая (оценка экспертная) в первые годы становления фермерства начинали вести хозяйство не столько из желания заработать и стать зажиточными, сколько из надежды на всяческие льготы и поддержку государства. Значительная их часть разорилась или ведет нетоварное хозяйство, часто на уровне личного подсобного. Вот характерная история: взял льготный кредит, построил дом, купил машину - а льготы закончились, хозяйство так и не создано. Следует учесть также, что примитивное желание «прибедняться» есть род мимикрии в сельском обществе, где богатство вызывает зависть и неприязнь. Отсюда желание работящего фермера скрыть ультравысокий урожай: " …если узнают, что у меня на отдельных, бросовых по их мнению, землях урожай по 48 центнеров с гектара – точно сожгут! ".

 

Правовая безграмотность.

Типична следующая картина: «собственники» (то есть работники бывших колхозов и совхозов, а ныне – акционерных обществ, сельхозкооперативов и др.) не только не знают, чем они владеют (например, размера своего имущественного пая), но даже не знают, что они вообще имеют какие-то права. Не имеют ни малейшего представления, что существуют какие-то законы, защищающие их интересы (например, закон «Об Акционерных обществах», не говоря уже о правах инвестора и др.), часто не представляют, что можно отстаивать права в суде – особенно в маленьких селах (их на Алтае несколько сот). Отчасти этот подход естественен: местные, районные суды, прокуратура, как правило, находятся под сильным влиянием глав администраций, объективные судебные решения маловероятны.

Особенно важно, что население в этом невежественном состоянии тщательно удерживают, оберегая от «всяческих ему не нужных бед». Суд, в представлении граждан, как был так и остался судилищем, местом где устраивается публичная порка и осуждение, позорищем для его жертв и участников.

Просветительская же работа среди сельских граждан нигде по краю (и, видимо, в России) не ведется. Люди поставлены в рабское положение по отношению к руководителю предприятия. Характерна шутка: чем беднее колхоз – тем богаче директор. Здесь главное значение имеет личность директора: если он порядочный и предприимчивый человек (а такие, безусловно, есть), все работники коллективного хозяйства живут заметно лучше, чем в советские времена, растут их банковские сбережения, приобретаются автомобили: выдаются ссуды на обучение детей в вузах. Если он только предприимчивый ловкач – хорошо живет только приближенный круг, питающийся от руки дающего: формируется «семья». По некоторым сведениям, цены на квартиры в Барнауле стали резко расти в 2001 году в значительной степени благодаря высокому спросу на них со стороны сельского «истэблишмента»... Если же директор не принадлежит ни к той, ни к другой категории – положение самое плачевное. По итогам 1999 года около 50% коллективных хозяйств Алтая (из 800) – убыточные (1997 г. – около 90%).

Сюда можно добавить и почти полную беспомощность сельских предпринимателей, по каким либо причинам (нежелание кланяться, глупая честность, унаследованные плохие отношения) не имеющих тесных дружественных связей с руководителями районных администраций. Этих обирают все чиновники – от налоговых инспекторов, до работников патрульно-постовых служб, следователей прокуратуры, работников ГИБДД, санэпидстанций и пожарников… Но еще печальнее то, что чувствуя шаткость положения, незащищенность - их стараются объегорить и их торговые партнеры, и покупатели.

 

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: