Воспроизведение беременности и аборта

К сожалению, Шерон, Шелли и Джойс не являются исключени­ем, поскольку многие женщины движутся по этому замкнуто­му кругу и оказываются не способны разорвать череду много­кратных абортов. Приблизительно каждая вторая женщина, которая решается на прерывание беременности, делает это не в первый раз.

У женщин, перенесших более одного аборта, как правило, чаще наблюдаются серьезные нарушения здоровья и психиче­ские расстройства. Результаты исследований свидетельствуют о том, что женщины, многократно перенесшие аборт, чаще стал­киваются с социальными проблемами, в два раза чаще испыты­вают психические расстройства и в два раза чаще обращаются за помощью в социальные службы¹. Зачастую эти женщины на­ходятся в разводе, страдают от алкогольной и наркотической зависимости и находятся на социальном обеспечении². В то же время они чаще активно стремятся забеременеть, не считают необходимым предохраняться от беременности и редко поль­зуются противозачаточными средствами.

Многократные аборты не являются результатом бездушия или отсутствия должного внимания к контрацепции. Напротив, гораздо более вероятным объяснением является то, что эти женщины «пренебрегают» средствами контрацепции именно потому, что они не могут избавиться от необходимости вновь и вновь воспроизводить травматизирующий опыт прерывания беременности. Вот как объясняет свое состояние Даэдра, кото­рая сделала четыре аборта:

Я знаю, что нужно предохраняться. Сама не понимаю, по­ чему я этого не делаю. Я вовсе не пытаюсь забеременеть. Мне просто наплевать, залечу я или нет. Случись такое, даже не знаю, чем дело кончится. Вдруг меня замуж позовут. Но это я шучу. Кому я нужна!

Слова Даэдры — прямое отражение ее низкой самооценки и двойственного отношения к беременности. Она не чувствует в себе сил управлять собственным будущим. Она не чувствует себя вправе ждать от жизни чего-то хорошего и просто принима­ет все, что бы ни случилось. Она оказалась в замкнутом круге. За беременностью следует аборт, а она покорно, словно в оцепене­нии, подчиняется такому развитию событий. Она беспомощна, как капитан судна, попавшего в бурю.

Самая важная составляющая травматизирующего опыта — ощущение беспомощности. Воспроизведение травматизирую­щего опыта для таких людей, как Даэдра, — способ возвращения к этому опыту. На каком-то уровне подсознания они стремятся вновь и вновь оказаться в обстоятельствах, связанных с травмой, в надежде, что им наконец удастся оказать достойное сопротив­ление, выстоять и выйти победителем из этой ситуации и таким образом побороть причину своей беспомощности.

Новая беременность — один из способов, при помощи кото­рых женщины, переживающие травматизирующие последствия прерывания беременности, стараются вернуть себе способность управлять своей жизнью и одновременно «восстановить» состоя­ние до абортов, как будто их и не было никогда. К сожалению, это весьма сомнительное решение проблемы. Хотя некоторые женщины, забеременев вновь, вынашивают и рожают ребенка, многие быстро обнаруживают, что проблемы, толкнувшие их на аборт, никуда не исчезли. В результате они зачастую опять дела­ют аборт и таким образом усугубляют тяжесть своего состояния. Хотя воспроизведение травматизирующего опыта аборта, как мы видели, часто носит символическую форму, оно может быть и буквальным, как в описанных случаях, и тогда женщина может сделать один, два, три и даже десяток абортов.

Кристина в первый раз сделала аборт в 18 лет. Она про­ходила лечение по поводу легкой депрессии, и психиатр по­рекомендовал ей прервать беременность. Это было до при­нятия закона, разрешающего аборты. Кристине сказали, что она должна написать заявление о том, что, если ей откажут в аборте, она покончит жизнь самоубийством. Врачи из пси­хиатрической лечебницы сами составили текст. На самом деле Кристина знала, что не собирается сводить счеты с жизнью, но она послушно сделала все, что ей велели врачи. Когда ей исполнилось 22, она опять забеременела. Хотя она уже вышла замуж, ее тревожила и страшила перспектива мате­ринства. Причина этой тревоги коренилась в первом аборте. Сомнения в собственной способности быть матерью возникли у нее на почве внушенной психиатром мысли о том, что она не обладает достаточно устойчивой психикой, а рождение ре­бенка может привести к нервному срыву и даже толкнуть ее на самоубийство. Ее муж испытывал и желание, и готовность стать отцом, однако сама мысль о ребенке вызывала у Кристины ужас. Сомнение в собственной состоятельности заставило ее опять сде­лать аборт, вскоре после этого она развелась с мужем.

Третья беременность закончилась абортом во втором триме­стре. Хотя Кристина была охвачена горем и чувством вины, эта история повторилась еще три раза, и таким образом она сделала в общей сложности шесть абортов. Каждый раз ее охватывало сильное желание стать матерью, но всякий раз она не видела иного выхода, кроме прерывания беременности, и воспроизво­дила свой первый травматизирующий опыт, во время которого проявила беспомощность, чтобы преодолеть сознание собствен­ной неадекватности и некомпетентности.

Снедаемая чувством вины и сознанием собственного недо­стоинства, Кристина по своей воле прошла хирургическую сте­рилизацию для того, чтобы «больше не убивать детей». Когда возможность воспроизведения травматизирующего опыта пу­тем абортов исчезла, она начала вести образ жизни, направ­ленный на саморазрушение, и совершила несколько попыток самоубийства. Поскольку Кристина уже не могла сама стать матерью, она отчаянно пыталась почувствовать себя матерью при помощи других женщин и для этого несколько раз завязы­вала отношения с лесбиянками.

А ведь жизнь Кристины могла бы сложиться совершенно иначе, если бы психиатр подкрепил ее самооценку и придал ей уверенность в способности стать матерью. Вместо этого, тол­кнув ее на прерывание беременности, врач заронил в ее душу смертоносное ощущение психической неустойчивости и не­способности к материнству.

Как врач я видела свою задачу в том, чтобы привести Кристину к осознанию истинной подоплеки ее многократных абортов. Она скоро начала понимать, что в действительности она пыталась разрешить последствия первого аборта и каждый раз становилась на путь отрицания. Это не только привело к по­тере шестерых детей, но и лишило Кристину возможности стать матерью, любить своих детей, стать настоящей женщиной и на­сладиться радостями материнства.

Когда Кристина осознала первопричину конфликта, она за­явила, что «наконец-то ее жизнь приобретает какой-то смысл». Она наконец-то смогла понять, почему ее поведение было направлено на саморазрушение. Несмотря на то, что осознание этого факта необходимо для исцеления, оно вызывает чувства горечи и гнева из-за потерянных лет и погибших детей. Каким бы трудным и горьким ни был этот процесс, он во многом по­мог Кристине перестать презирать себя. Она вышла из депрес­сии, впервые за 20 лет нашла работу и стала требовать уважения к себе в отношениях с людьми. Она больше не относилась к са­мой себе как к преступнице и поняла, что причиной ее действий стал аборт, навязанный ей людьми, которым она доверяла.

История Кристины — всего лишь один пример того, как не­дооцениваются последствия прерывания беременности. Ведь аборт — это не высказанное вслух, но утвердившееся в созна­нии женщины представление о собственной неполноценности. Вместо поддержки, поощрения и укрепления веры в способ­ность вырастить ребенка женщине предлагают совершить акт насилия, и это навязанное ей решение разрушает ее физиче­ское и психическое здоровье. Это, как минимум, лишает жен­щину уверенности в себе и снижает ее самооценку. Женщины, перенесшие такой травматизирующий опыт и утратившие веру в свою способность быть защитой и опорой, зачастую делают аборт за абортом и не находят иного выхода.

Зоя рассказывает о том, как она изменилась за время, про­шедшее с ее первого аборта:

Как ни странно, из всего, что произошло в тот день в 1973 году, мне врезался в память эпизод, который не относится лично ко мне, хотя, должна сказать, он оказал на меня огром­ ное влияние. В этот день мне довелось увидеть, какой я ста­ ну в будущем. В свои 18 лет я была беззащитной, напуганной, очень уязвимой и впечатлительной. Я тогда еще не совсем задеревенела. Я хочу сказать, что частичка моей души была открыта для людей, разумных, советов и устремлений, для живого чувства и сострадания.

После того как я пришла в клинику и оформила все бу­ маги, я села ждать своей очереди, еще не сознавая, что меня ждет впереди. За мной следом вошла молодая женщина, на вид почти моего возраста, может быть чуть старше двадцати. Она сидела рядом - на ней были светлые джинсы, а ее кашта­ новые волосы до плеч были разделены на прямой пробор. С ней никого не было, но судя по ее виду, она не испытывала никаких переживаний. Я подумала, что вот это «класс» - держаться с таким хладнокровием. Она улыбнулась мне.

Я поинтересовалась, пришла ли она тоже на аборт, и в от­ вет она пожала плечами и сказала, что ничего особенного в этом не видит - у нее уже третий. Я была поражена. Она была та­ кая молодая. Я сидела и мучалась из-за одного аборта, а она де­ лает третий, словно это обычное дело. Я была в таком ужасе, что вообще не понимала, как такое можно пережить три раза. Напрашивался вопрос - она совсем не соображает, что делает?

Меня так поразил ее ответ, что я просто потеряла дар речи. В жизни таких тупых людей не встречала. Она была та­ кая деревянная, равнодушная, сердце у нее - словно из камня. Ей аборт сделать - все равно что зуб удалить. Я пообещала себе, что никогда не стану такой... жесткой, холодной, равно­душной. Мне тогда было непонятно, как можно стать такой.

Я снова вспомнила эту женщину в 1988 году, когда делала уже четвертый аборт. На этот раз я уже понимала, что же это за женщины, которые делают по четыре аборта. Я понимала, от­ чего сердце становится холодным, как камень, а люди жесткими, холодными, равнодушными. Из-за всех этих абортов я лишилась чего-то человеческого, что не умею назвать словами. Возможно, это чувство знакомо тем, кто побывал на войне, или членам пре­ ступных групп, неоднократно видевшим смерть и насилие...

Лишив кого-нибудь жизни, человек навеки утрачивает что-то. Я не знаю, что именно, но вновь обрести это тяжело, а может быть, невозможно.

Долгие годы я пыталась оправиться от горя и выйти из депрессии - ведь я буквально зарезала всех своих детей (да, именно так это называется, если вспомнить, каким способом я от них избавилась). И теперь детей у меня нет. Долгие годы я смотреть на детей не могла. Даже сейчас не способна взять на руки грудничка. Если ребенку года три, еще ничего, а вот с мла­денцами беда. Даже сейчас я еще пожинаю плоды содеянного.

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться: