Аборт и сексуальное насилие

Насколько я знаю, большинство женщин, страдающих от по­стабортного травматического расстройства, пережили над­ругательство, сексуальное насилие или инцест. Многие мои знакомые психиатры, работающие с женщинами, делавшими аборт, также делают подобные наблюдения. Результаты ис­следования, проведенного Институтом Эллиота, показали, что 21 % женщин, страдающих от постабортного травматическо­го расстройства, сообщили о том, что в детстве подвергались физическому насилию, а 24% — сексуальному насилию. Результаты опроса, проведенного Дайаной Расселл среди ото­бранных случайным образом респондентов, показали, что каж­дая третья девушка подвергается сексуальному насилию в воз­расте до 18 лет, а каждая четвертая — в возрасте до 14 лет. Эти тревожные статистические данные тесно связаны с проблемой насилия и кризисных ситуаций.

Сексуальное насилие, пережитое в любом возрасте, может подорвать способность человека в последующем вести здоровый образ жизни. Сексуальное насилие влечет еще более тяжелые последствия, если человек подвергается ему в годы формиро­вания личности, в детстве, так как раны, которые оно наносит, могут оставить глубокий след, наложить неизгладимый отпе­чаток на развитие личности¹. Люди, пережившие сексуальное насилие, рассказывают об ощущении потерянности: внутри каждый чувствует себя обиженным ребенком, у которого из­ранена или отнята душа.

Только когда на телевидении появились программы, в кото­рых жертвы сексуального насилия стали рассказывать о том, что им довелось пережить, миллионы женщин получили возмож­ность сбросить оковы стыда. Женщины стали изучать факты, связанные с распространением сексуального насилия, и от­крыто говорить о широком спектре негативных последствий, которые отразились на их жизни.

На первый взгляд, идея о том, что прерывание беременности может стать последствием сексуального насилия, может пока­заться несостоятельной. Однако во время работы с женщинами, страдающими от постабортного травматического расстройства, я вижу, что в каждой группе обсуждаются одни и те же темы. Все женщины, пережившие в прошлом похожие трагедии, на­пример, выросшие в семье алкоголиков или подвергавшиеся сексуальному насилию, переживают столько боли, что стано­вится ясно: нежелательная беременность и аборт — это только верхушка айсберга. Часто человеческое поведение, здоровое или нездоровое, мотивировано конфликтами или психологически­ми побуждениями, неудовлетворенными нуждами или спонтан­ными порывами, которые кажутся нормальными только из-за их широкого распространения.

Если до аборта женщина подвергалась сексуальному наси­лию, она может воспринять аборт как продолжение насилия над своей личностью. Аборт имеет поразительное сходство с сек­суальным насилием. Во время аборта руки или инструменты врача проникают глубоко внутрь закрытой, священной части женского существа. Как правило, врач — мужчина, и его вни­мание сосредоточено на органе, бывшем предметом мужского вожделения в прошлом. Уничтожение ребенка во время абор­та сродни тому, как сексуальное насилие уничтожило ребенка внутри самой женщины. В подобных случаях аборт приобре­тает черты символического самоубийства. Смерть невинного ребенка внутри женщины является воспроизведением утраты собственной личности в результате пережитого насилия.

Последствия травмы часто служат поводом для возникно­вения кризисной ситуации. Желания, убеждения, мечты, про­шлые ощущения и страхи человека, травматический опыт, преображаются в фантазии, воспроизводятся и повторяются, накладываясь на проблемы, порожденные пережитой травмой. Большинство экспертов в области травматического опыта и сек­суального насилия сходятся во мнении, что жертвы воспроиз­водят свой травматический опыт многочисленными путями. Проблема не исчезла, и жертва будет продолжать воспроиз­водить пережитое до тех пор, пока все каким-либо образом не разрешится или не исчезнет. Воспроизведение может быть сво­еобразным ритуалом, с помощью которого женщина активно переживает горе и выражает свою скорбь.

Горе, испытанное после аборта, подобно горю, испытанному после инцеста, и окутано тайной и немыми слезами. Это мощная реакция на вторжение, которое женщина переживает во вре­мя сексуального насилия, ведь она снова должна беспомощно лежать на спине, молчаливо переживая вторжение в свое тело. Впоследствии, так же как и после пережитого сексуального на­силия, она должна быть готова скрыть свой стыд, чувство вины, отчаяния и горя за искусственной маской нормальности.

Воспроизведение насилия

В детстве Шейла подвергалась сексуальному и физическому на­силию. Неудивительно, что впоследствии она часто оказывалась рядом с мужчинами, склонными к проявлениям жестокости. Она плохо разбиралась в мужчинах и, забеременев, всякий раз оставалась одна. Вот что она написала о своих пяти абортах:

В моем сердце незаживающая рана, источник невырази­ мого горя от того, что у меня нет моих детей. Как правило, в праздничные дни, особенно на Рождество, меня охватывает чувство глубокой тоски. Аборты были для меня такой же не­ человеческой мукой, как самые тяжелые периоды моей жизни, когда мне приходилось мириться с несправедливым и жесто­ким обращением. Врач, делавший мне аборты, становился для меня воплощением моего жестокого отца или жестокого лю­ бовника. Ни тот, ни другой не понимали, что мне действи­ тельно было нужно, когда я была маленьким ребенком и когда я превратилась в женщину. Теперь я страдаю от осознания пу­ стоты моей жизни, от осознания, какой она должна была быть на самом деле. Я обязана жить с этой жестокой реальностью. Правда о моей жизни ужасна. Мои аборты и воспоминания о моем детстве никогда не перестанут причинять мне боль.

Аборты Шейлы стали символическим воплощением того вре­да, который был нанесен ее внутреннему началу. Они стали вос­произведением отсутствия любви, разрушенного детства и трав­матических событий, происшедших в детские годы. Каждая прерванная беременность вызывала у Шейлы острое чувство горя и душевную боль, а себя она воспринимала как жертву несчастливых обстоятельств. Она каждый раз чувствовала себя беспомощной и принимала необходимость сделать операцию как очередное неизбежное зло. Путь к повторению травмати­ческого опыта стал предсказуемым, даже привычным. Аборт стал следствием образа действий, сложившегося еще в детстве и перенесенного во взрослую жизнь. Прерывание беременности позволяло Шейле воспроизводить свой травматический опыт, попутно лишая ее радости рождения ребенка, который мог бы вернуть смысл и надежду в ее жизнь.

Мэгги долго страдала от жестокого сексуального насилия, ко­торому она начала подвергаться в возрасте 4 лет, будучи жертвой детской проституции. Спустя годы она рассказала, что аборт стал для нее приговором, вынесенным и претворенным в жизнь.

Я помню, как зашла в клинику и почувствовала, что сейчас окажусь там, где и должна быть - на эшафоте. Я знала, что часть меня умрет. А я хотела ребенка. Каждый раз хотела. И все же я каждый раз была охвачена мыслью, что просто обя­зана сделать аборт.

Из-за насилия, которому она подвергалась, Мэгги чувство­вала, что должна сделать аборт и тем самым принести в жертву своих детей. Ребенок, живший в ее душе, был принесен в жертву, когда ее регулярно и жестоко подвергали сексуальному насилию в детстве. Отождествление аборта с казнью в сознании Мэгги означало, что аборт — это такое же опасное событие, как и самые жестокие моменты, пережитые ею в детстве. Ее неспособность или нежелание выносить ребенка и взять на себя материнскую ответственность стали результатом ущербного развития, вы­званного пережитым в детстве насилием. Она воспринимала себя как униженного, забитого ребенка и не представляла, как она сможет превратиться в ответственную и любящую мать. Она чувствовала, что застыла в своем эмоциональном развитии и оказалась в ловушке, продолжая делать аборты, которые вос­производили травматические переживания горя, утраты, бес­силия и жестокости, которыми было наполнено ее детство.

Барбара начала подвергаться сексуальному насилию в воз­расте семи лет, после того как ее мать сделала аборт. Позже сама Барбара сделала шесть абортов:

 

После того как мама сделала аборт, ее словно подменили. Она впала в депрессию, а потом подсела на героин. Семья раз­ валилась из-за того, что она стала употреблять наркоти­ ки. Меня бросили, я провела несколько лет в детских домах, где меня насиловали воспитатели. Я стала проституткой. В сексе я пыталась найти любовь и связь с другими людьми. Я многим отдавалась по многу раз. Бывало даже, что мужчины играли на меня в карты, и я доставалась выигравшему. И они сыграли в ту же игру, когда пришло время решать, кто по­везет меня делать аборт. Как правило, я была под кайфом, тщетно пытаясь забыть мою боль.

Аборт стал еще одним испытанием, которое Барбаре надо было принять и пережить. Она не находила выхода отчаянию и боли. В возрасте семи лет, когда ее мать сделала аборт, Барбара испытала чувство вины из-за того, что ее брату или сестре не дали появиться на свет, а ей по какой-то неизвестной причи­не позволили выжить. По мере того как рушилась жизнь ее ма­тери, все более беспросветной становилась и жизнь Барбары. Сексуальное насилие и проституция сделали неизбежной че­реду абортов. И она снова возвращалась на панель, потому что не считала себя достойной чего-то большего. Ее сексуальная деградация и многочисленные аборты были отражением не­разрешенных проблем, связанных с абортом ее матери, ее соб­ственным чувством вины и насилием, которому она подверга­лась в детском возрасте.

С помощью психологических консультаций и поддержки со стороны тех, кто понял, что ей пришлось пережить, Барбара смогла освободиться от этих пут и своих тайн. Теперь она может говорить про то, о чем годами молчала, и связывать собственные страхи и тревоги с их источником, вместо того чтобы воспроиз­водить их, идя по пути саморазрушения. Она вышла замуж за надежного человека, который служит ей опорой, и живет духов­ной жизнью, которая дает ей надежду и силу. Это помогает ей идти по пути исцеления, по мере того как она продолжает рабо­тать над своим горем, вызванным мучительными утратами.

Марша вспоминает свое детство, наполненное постоянными надругательствами со стороны дяди и его друзей. Повзрослев, она стала стриптизершей в дешевом ночном клубе. Здесь она воспроизводила чувство унижения, проистекающее из того, что она — объект вожделения со стороны мужчин. Однако теперь все происходило по-другому, ведь Марша могла контролиро­вать ситуацию. С помощью управляющего клуба и вышибал, которые защищали ее от навязчивых прикосновений клиентов, она могла не только возбуждать мужчин, как это было в детстве, но и контролировала их действия. Теперь, когда она исполня­ла эротические танцы, ей хорошо платили за то, что когда-то воспринималось как унижение. Для многих, если не большин­ства стриптизерш ночные клубы становятся местом, где можно попытаться самостоятельно побороть травматический опыт дет­ства. Ночной клуб был площадкой, где Марша могла воспроиз­водить ситуацию, в которой можно не только провоцировать мужчин, но еще и контролировать их, что было совершенно не­возможно в детстве. Однако она не понимала, что это занятие дает только временную эмоциональную и финансовую компен­сацию за травматический опыт детства, но не может принести настоящего исцеления. Жизнь вне сцены ночного клуба не да­рила ей чувства контроля и собственного достоинства, которых она жаждала в глубине души.

В результате случайных связей Марша сделала восемь абор­тов. В течение долгих лет она верила, что право прервать бере­менность дает ей власть, авторитет и контроль над своей жизнью и жизнью окружающих. Именно о такой власти она мечтала в детстве, когда не могла остановить насилие. Однако каждый аборт становился точкой отправления нового витка бессмыс­ленных отношений, приводивших к нежелательной беремен­ности и аборту. Марша, как и прежде, была для мужчин вещью, которую можно использовать, а потом, не задумываясь, бросить. Только в 51 год она впервые обратилась за помощью. Она испы­тала глубокое чувство горя по поводу собственной жизни и по­терянных детей. Однако разобравшись со своими утратами, она начала понимать истинную ценность человеческой жизни и осо­знала потребность в любви и уважении к себе.

Несомненно, не все женщины, подвергавшиеся сексуальному насилию, становятся проститутками или стриптизершами, но они более склонны к образу жизни, вызывающему несправед­ливое и унизительное отношение. Несмотря на то что человек, подвергающийся сексуальному насилию, может внешне казать­ся совершенно нормальным и благополучным, неразрешенное чувство стыда может выходить на поверхность в стрессовых си­туациях. Этот стресс может проявляться в нарушениях питания, алкогольной и наркотической зависимости, внебрачных связях, мелком воровстве, жестоком обращении с детьми и многих дру­гих особенностях поведения.

⇐ Предыдущая25262728293031323334Следующая ⇒

Поделиться: