Сильный не может быть сильнее

С той самой минуты, как Анна Константиновна взяла в руки жуткую телеграмму, она решила не плакать. Ей казалось, что внутри у нее взорвалось пушечное ядро, оставляя после себя так мало, что если она заплачет, силы, и без того слабеющие, совсем ее покинут. Она послала сынишку, чтобы тот сбегал на поле за мужем. Весь долгий путь в Керчь глаза ее оставались сухими. Поля по обе стороны скрипучего поезда, казалось, плавились в ослепительно желтом сиянии палящего солнца. Она удивлялась, как мог Семен так долго смотреть на этот сверкающий пейзаж.

Все правильно. Семен как самый старший из детей должен был поехать с ними, чтобы помочь все организовать, но Анна жалела, что он не остался дома. Ей было тягостно от того, что она не смогла откровенно поговорить об этом с мужем. Семен слишком искренне верил телеграмме, представляя себе все подробности того, как брат тонул, и иногда повторял вопросы, заставляющие ее глубоко страдать. «Как это могло случиться, если рядом, наверняка, были его товарищи? Почему его не удалось спасти? Как мог произойти этот нелепый случай?»

В такие мгновения Анна вопросительно смотрела на мужа. Какая у сельского мальчишки была возможность научиться плавать, если он и речки-то никогда не видел? Вся семья знала, что Иван не умел плавать. Даже если бы вообще не было никаких писем или если бы он не приезжал в отпуск домой и не рассказывал о том, что действительно происходит, все равно они распознали бы какую-то лживую нотку в том, что их сын утонул.

Анна была поражена размерами Керчи. Улицы этого морского порта были переполнены военнослужащими, в воздухе висел запах рыбы, крики чаек смешивались с шумом транспорта. Ее худое лицо покраснело от того, что в июльскую жару на ней были черное платье и черный платок. Продавец мороженого показал им, где находится автобусная остановка, откуда они могут попасть в воинскую часть.

Анна не ожидала личной встречи с подполковником Малсиным. Когда он заговорил, она крепко ухватилась за руку мужа, испытывая сильную муку. Нужно было выполнить некоторые формальности.

Казалось, что случившееся было ужасным ударом и для подполковника. Анна обратила внимание на его дрожащие руки и искаженное лицо. Он пригласил их в свой кабинет.

Полная тяжких предчувствий, Анна с трудом разбирала его сиплый голос.

— Есть нечто, — начал он, — о чем вы должны знать.

Малсин заговорил еще тише.

— Я присутствовал, когда ваш сын умирал. Он боролся со смертью. Его смерть была трудной, но он умер, как христианин.

Анна в оцепенении смотрела на подполковника. Правильно ли она поняла? Странно как-то было слышать такие слова от него. Спокойный голос ее мужа прервал молчание:

— Спасибо, что сказали нам об этом. Мы не сомневались, что он будет верен Господу до самой смерти.

Малсин встал и зашагал по кабинету. Что с ним происходит? Почему он чувствует необходимость говорить о Моисееве? Он утонул. Важно было помнить об этом. Малсин глубоко вздохнул и зажег еще одну сигарету.

Горячий ночной ветерок дул в слегка приоткрытое окно поезда. Они ехали назад в Волонтировку. Анна не удивилась, что Семен не сказал им ни слова о том, о чем так долго беседовал с Малсиным. Анна разглядывала отражение своего сына, стоявшего у окна вагона. Маленький полумесяц в черном небе, находившийся прямо над его головой, был похож на серп. Вагон был заполнен отдыхающими, некоторые из них дремали, покачивая головами, другие делились колбасой и сыром, взятыми с собой в дорогу. Анна отвернулась и заплакала.

По обычаю они пронесут его тело вдоль села в открытом гробу. Анна продолжала плакать, а в противоположном конце переполненной комнаты мужчины готовили Ивана к похоронам. Его переодели в гражданскую одежду, сестры принесли много цветов, чтобы положить их внутрь гроба. Она непроизвольно открыла глаза, когда услышала голос мужа. Повернувшись в его сторону, Анна увидела у него в руках какой-то лист с подписями и вспомнила, что он говорил ей, что хочет, чтобы люди, увидевшие труп его сына, подтвердили, что внешний вид покойного не соответствует написанному в свидетельстве о смерти.

Вдруг верующие запели. Анна неуклюже поднялась, поддерживаемая сестрами, которые сидели с ней на маленькой тахте. Гимн «Я — пилигрим» полился в открытые окна на улицу и благоухающие летние поля вдали. К этому времени в крошечном доме собрались уже многие жители села. Но еще больше людей стояли и слушали возле дома. Она знала, что за этим последует одна или две проповеди. Наверное, даже будучи мертвым, Иван приобщал людей к Господу. Большинство молодых людей никогда не видело христианских похорон. Верующие пели до тех пор, пока один брат не направился к изголовью гроба с открытой Библией. Последние звуки гимна затихли и, прежде чем он заговорил, все смолкли. Он начал тихим голосом: «Благословенна в глазах Бога смерть его святых».

Женщины тихо заплакали.

Сияние солнца слепило Анну, когда она шла рядом с мужем за гробом. Пусть все увидят, что сделали с ее сыном! Большинство верующих снова запели. Анне было трудно петь, потому что слова песен разъедали ей душу: «Для меня жизнь —это Христос, а смерть — победа», «Не бойтесь тех, кто убивает тело, но не может убить душу». Пусть знает село и все, кто услышит об этом, что мы не слепы и знаем, что произошло!

Процессия медленно двигалась по дороге от села к кладбищу. Перед гробом несли большой портрет Вани, сделанный во время его отпуска. Юношеское лицо смотрело на людей, как будто пытаясь сообщить о чем-то очень важном. Многие работающие в поле, завидев процессию, покидали работу и присоединялись к шествию.

Могилу выкопали в березовой роще на углу кладбища. Длинная процессия собралась под тенью деревьев, верующие запели, а пастор открыл Библию и прочитал еще одну проповедь, бросая частые взгляды на большую толпу колхозников и стариков с малыми детьми, слушающих его слова.

Было нечто неумолимое в том, как разворачивались события. Анна резко схватила мужа за руку. Гроб накрыли крышкой и опустили в землю. Верующие пели «В наш дом на небеса». Анна с болью смотрела поверх склоненных голов своих всхлипывающих младших детей на лица юношей и девушек, которые были друзьями Ивана. Они положили на могилу цветы и венки. На черной ленте одного из венков было написано: «Для меня жизнь — это Христос, а смерть —победа».

Эпилог

Через 12 дней после похорон Моисеевы направили официальный протест в Москву (см. следующие за эпилогом документы), в котором потребовали немедленного расследования случившегося с участием двух местных христианских врачей.

Быстрого ответа не последовало. Тем временем часть, в которой служил Иван, была расформирована. Солдат разбросали во все концы Советского Союза. Малсин был уволен с занимаемой должности.

СЦ ЕХБ немедленно предал широкой огласке, каким пыткам подвергают заключенных. Об этом рассказал нелегальный бюллетень. В дом Моисеевых потоком хлынули письма с соболезнованиями. История вскоре дошла до западных редакций и была опубликована как в светской, так и в религиозной прессе тридцати стран, вызвав волну опровержений в Советском Союзе.

Многие верующие, передававшие эту историю из уст в уста, были арестованы и осуждены. Два пастора из Свердловска предстали перед судом. Один за то, что просто показал фотографию трупа Ивана на церковном собрании, не делая при этом никаких комментариев. По словам верующих двадцать два человека были арестованы за распространение сведений о смерти Ивана.

Молитвенные дома подвергались постоянным обыскам с целью нахождения и изъятия документов, писем и магнитофонных записей об Иване.

В середине сентября 1972 года комиссия по расследованию причин смерти солдата наконец приехала в Волонтировку. 52 дня прошло после похорон. Прибывшие начали допрашивать каждого жителя села, подписавшегося под петицией, направленной в Москву.

На следующий день тело Вани было эксгумировано. При этом было разрешено присутствовать только родителям и одному брату.

Ни один из отчетов комиссии не был предан гласности.

Отдельные люди говорили о Сергее, христианском друге Ивана, что он тоже подвергся гонениям на заключительном этапе службы в армии и ему тоже назначались крайние сроки для перевоспитания.

Акт

VII-72

Мы, нижеподписавшиеся, являемся свидетелями того, что привезенный труп Моисеева Ивана Васильевича, 1952 года рождения, с военной службы в г. Керчь, в/ч 61968 «Т» с диагнозом «Механическая асфиксия от утопления» не подтверждается свидетельством о смерти №286064 БАП и утверждаем, что смерть наступила в результате умышленного насилия.

Подтверждаем снимками и фактами: сердце проколото шесть раз, ноги и голова сильно побиты, на груди ожог.

Свидетели села Волонтировки:

1. Моисеев В.Т.

2. Моисеева А.К.

3. Моисеев В.В.

4. Моисеев С.В.

5. Моисеева Ю.

6. Чапкий СП.

7. Албу СИ.

8. Прокопович М.М.

9. Роману Д.Е.

10. Слюсаренко А.С.

11. Бутеску В.Г.

12. Паскарь Т.М.

13. Албу М.Ф.

14. Ефремова А.И.

15. Манкош Е.Е.

16. Ефремов Я.Ф.

17. Ефремова А.С

18. Котелник А.Ф.

19. Шорова И.И.

20. Бломицкая A.M.

21. Колисниченко Е.И.

22. Тома Т.А.

23. Тома Е.С

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: