Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
II. Лекция учителя с элементами беседы. Анализ стихотворений
Марина Цветаева вступила в литературу на рубеже веков, тревожное и смутное время. Как и многим поэтам ее поколения, ей присуще ощущение трагизма мира. Конфликт со временем оказался неизбежным для нее. Но поэзия Цветаевой противостоит не времени, не миру, а живущей в нем пошлости, серости, мелочности: «Что же мне делать, певцу и первенцу, в мире, где наичернейший — сер! ... С этой безмерностью в мире мер?!» («Поэты», 1923). Поэт единственный защитник и глашатай миллионов обездоленных:
Если душа родилась крылатой — Что ей хоромы — и что ей хаты! Что Чингиз-хан ей и что — Орда! Два на миру у меня врага, Два близнеца, неразрывно-слитых: Голод голодных — и сытость сытых! 18 августа 1918
Цветаевой суждено было стать летописцем своей эпохи. Почти не затронув трагической истории ХХ века в своем творчестве, она раскрыла трагедию мироощущения человека, современника. Лирическая героиня дорожит каждым мигом, каждым переживанием, каждым впечатлением. В предисловии к сборнику «Из двух книг» (1913) она призывает: «Записывайте точнее! Нет ничего не важного!». Таков был ее литературный манифест. «Мои стихи — дневник. Моя поэзия — поэзия собственных имен». Внешнее и внутреннее в ее поэзии неразрывно связаны: внутренняя суть проявляется, проступает через внешнее. Поэтический дар, считала Цветаева, наделяет человека божественной властью над умами и душами, возносит его над житейской суетой, делает его «безбытным». В то же время этот поэтический дар лишает человека обычных, земных радостей. Гармонии быть не может:
Ибо раз голос тебе, поэт, Дан, остальное — взято.
В то же время, по Цветаевой, поэтический дар не только не отменяет писательского труда, но и обрекает поэта на непрекращающийся, ежедневный, подвижнический труд. Цветаевой написан единственный в своем роде цикл стихов, обращенных к письменному столу, рабочему месту поэта: Стол Мой письменный верный стол! Спасибо за то, что шел Со мной по всем путям. Меня охранял — как шрам.
Мой письменный вьючный мул! Спасибо, что ног не гнул Под ношей, поклажу грез — Спасибо — что нес и нес.
Строжайшее из зерцал! Спасибо за то, что стал (Соблазнам мирским порог) Всем радостям поперек,
Всем низостям — наотрез! Дубовый противовес Льву ненависти, слону Обиды — всему, всему.
Мой заживо смертный тес! Спасибо, что рос и рос Со мною, по мере дел Настольных — большал, ширел,
Так ширился, до широт — Таких, что, раскрывши рот, Схватясь за столовый кант... — Меня заливал, как штранд!
К себе пригвоздив чуть свет — Спасибо за то, что вслед Срывался! На всех путях Меня настигал, как шах —
Беглянку. — Назад, на стул! Спасибо за то, что блюл И гнул. У невечных благ Меня отбивал — как маг —
Сомнамбулу. Битв рубцы, Стол, выстроивший в столбцы Горящие: жил багрец! Деяний моих столбец!
Столп столпника, уст затвор — Ты был мне престол, простор — Тем был мне, что морю толп Еврейских — горящий столп!
Так будь же благословен — Лбом, локтем, узлом колен Испытанный как пила В грудь въевшийся — край стола!
— В чем вы видите новизну темы «Поэт и поэзия»? — В чем, по Цветаевой, состоит суть творчества: (Поэт и стол некий кентавр, поэт пригвожден к столу. Сущность творчества — в постоянной, неустанной работе, в переделке и шлифовке написанного, в стремлении найти единственную верную форму для стихов. То, что кажется бессознательным, легким, паря щам, должно быть выстрадано, строго проверено, отобрано, отделано. Цветаева беспощадно требовательна к себе, к своему призванию.) Поэтический дар Цветаевой необычайно многолик. Волошин считал, что ее творческого избытка хватило бы на несколько поэтов и каждый был бы оригинален. Диапазон поэзии поразительно широк — от народных русских сказок-поэм до интимнейшей психологической лирики. Уже в раннем творчестве Цветаевой проявляется фольклорное, песенное начало. От русской народной песни — открытая эмоциональность, бурная темпераментность, свобода поэтического дыхания, крылатая легкость стиха:
Гришка-Вор тебя не ополячил, Петр-Царь тебя не онемечил. Что же делаешь, голубка? — Плачу. Где же спесь твоя, Москва? — Далече.
— Какие традиционные для фольклора образы вы замечали? (Черный ворон (и созвучное Гришка-Вор), голубка; характерную для народной песни форму диалога-плача, народную лексику: «ополячил», «онемечил», «далече», «сыны».) Подбираем и читаем стихотворения, где ярко проявилось фольклорное начало («Над церковкой — голубые облака», 1917; «Когда рыжеволосый Самозванец...», 1917; «Царь и Бог! Простите малым...», 1918; «Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!», 1920 и другие.) Тема родины, острое чувство России, ее природы, ее истории, ее национального характера и в стихотворениях о Москве. В ранних сборниках Москва — воплощение гармонии («Тверская»: «О, апрель незабвенный — Тверская, колыбель нашей юности ты!»), символ минувшего («Домики старой Москвы»: «Слава прабабушек томных»). В знаменитом цикле «Стихи о Москве» (1916) — восхищение столицей, любовь и нежность к нему, ощущение Москвы как святыни Отечества. Мотив святости, праведности в большинстве стихотворений цикла. Он связан с образом странников-слепцов, бредущих «Калужскою дорогой», с образом лирической героини:
Надену крест серебряный на грудь, Перекрещусь и тихо тронусь в путь По старой по дороге по Калужской.
— Какое значение имеет для автора мотив странничества? Этот мотив напрямую связан с образом лирической героини Цветаевой. Вся ее жизнь — странничество, неприкаянность, самоотречение, непокой. С мотивом странничества сопрягается и тема души.
Виденья райские с усмешкой провожая, Одна в кругу невинно-строгих дев, Я буду петь, земная и чужая, Земной напев!
Воспоминанье слишком давит плечи, Настанет миг — я слез не утаю... Ни здесь, ни там, — нигде не надо встречи, И не для встреч проснемся мы в раю!
— Как представляется в стихотворении жизнь души в раю? — Какой прием лежит в основе произведения? Здесь «земное» противостоит «небесному»; райскому покою героиня предпочитает «земной напев», стихотворение построено на контрасте. Страстной душе и в раю нет умиротворения, да она его и не ищет. Слишком сильны ее земные страсти, слишком дороги ей земные чувства, даже боль уходящей любви. Душа имеет имя, и это имя — Марина. Душа и имя Пока огнями смеется бал, Душа не уснет в покое. Но имя Бог мне иное дал: Морское оно, морское! В круженье вальса, под нежный вздох Забыть не могу тоски я. Мечты иные мне подал бог: Морские они, морские! Поет огнями манящий зал, Поет и зовет, сверкая. Но душу бог мне иную дал: Морская она: морская!
— В каком стихотворении Цветаева обращается к этому же образу, обыгрывает этимологию своего имени?
(Кто создан из камня, кто создан из глины, А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина, Я бренная пена морская.)
Вообще душа всегда была главным героем цветаевского творчества. Подбираем и читаем стихотворения, где тема души — ведущая: «Душа», 1923; «Дорожкою простонародною...», 1919; «Я счастлива жить образцово и просто...», 1919 и другие). Свобода и своеволие души, не знающей меры — вечная и дорогая тема, идет рядом с темой любви, без которой невозможно представить поэзию Цветаевой: «Любить — знать, любить — мочь, любить — платить по счету». Подбираем и читаем любовную лирику («Надпись в альбом», 1910; «Связь через сны», «Мне нравится, что Вы больны не мной...», 1915; «Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе...» 1920; «Пора! для этого огня...», 1940 и другие). — В чем вы видите особенности чувства любви у лирической героини Цветаевой? Любить — значит жить. Любовь у Цветаевой всегда «поединок роковой» всегда спор, конфликт и чаще всего разрыв. Любовная лирика, как и вся ее поэзия, громогласна, широкомасштабна, гиперболична, неистова, внутренне драматична.
Попытка ревности Как живется вам с простою Женщиною? Без божеств? Государыню с престола Свергши (с оного сошед), Как живется вам — хлопочется — Ежится? Встается — как? С пошлиной бессмертной пошлости Как справляетесь, бедняк?
Это месть бывшему возлюбленному, который осмелился отвергнуть. Возможность не жить, а быть — с другой, «простой» женщиной, пошлой, ничтожной — не укладывается в голове. Отсюда риторические вопросы, на которые и не ждет ответа. Сопоставим с пушкинским: «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим». У Пушкина — любовь-нежность, любовь-прощение и прощание, у Цветаевой — любовь-страсть, любовь-разрыв. Однажды ее муж, Сергей Эфрон, сказал о ней: «Одна голая душа! Даже страшно». Невероятная открытость, откровенность — неповторимые черты лирики Цветаевой. Героиня убеждена, что чувствам подвластны и время, и расстояния:
Нежней и бесповоротней Никто не глядел вам вслед... Целую вас — через сотни Разъединяющих лет.
Любовь у Цветаевой не бывает счастливой. Драматизм в том, что души любящих не могут встретиться. О «невстрече», о неизбежкости расставания в стихотворении из цикла «Разлука» (1921):
Все круче, все круче Заламывать руки! Меж нами не версты Земные, — разлуки Небесные реки, лазурные земли, Где друг мой навеки уже — Неотъемлем.
В драматическом стихотворении «Рас — стояние: версты, мили...» (1925) — не грусть разлуки, а гнев, ярость, противостояние стихии разрушения человеческих связей. Любовь может противостоять даже смерти:
…Стан упругий Единым взмахом из твоих пелен, Смерть, выбью! — Верст на тысячу в округе Растоплены снега — и лес спален.
Любовь остается в мире, умирает «лишь затем, чтобы смеясь над тленом, стихом восстать — иль розаном расцвесть!» («Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе...», 1920).
III. Итог урока Мы лишь немного прикоснулись к огромному миру цветаевской поэзии. Литературное наследие ее велико: поэтические сборники, поэмы, мемуарные очерки, статьи, драматические произведения. Она никогда не подделывалась под вкусы читателей и издателей. Любое ее произведение подчинено только правде сердца.
Домашнее задание Внимательно прочитать стихотворение М. И. Цветаевой «Молодость» и сделать его разбор.
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-04-19; Просмотров: 665; Нарушение авторского права страницы