КАКАЯ-ТО ФРАЗА, КОТОРУЮ КТО-ТО КРИЧИТ СКВОЗЬ ШУМ ВЕТА И ВОЛН

ВОЛНЫ И ВЕТЕР

Ветер и волны, волны и ветер,

Рифов коварных твердь...

За остальное мы не в ответе,

Лишь за любовь и смерть.

Волны и ветер, ветер и волны,

Белый морской песок

Гимн или реквием будет исполнен,

Будет исполнен в срок.

ГРЭЙ я буду капитаном! Капитаном!!!

БОЧКА РАЙСКОГО ВИНА

ГРЭЙ ЗАЛЕЗАЕТ В ПОГРЕБ. НАХОДИТ ДОСПЕХИ, КНИГИ, ИСТЛЕВШИЕ ОЕЖДЫ И ГОЛУБЕЙ. БОЧОНКИ С ВИНОМ. ПРОБУЕТ, ПЛЮЕТ.

ЭГЛЬ Деточка, тебе сюда нельзя! Ну, вот что, малыш, видишь ты это место? Там лежит такое вино, за которое не один пьяница дал бы согласие вырезать себе язык, если бы ему позволили хватить небольшой стаканчик. В каждой бочке сто литров вещества, взрывающего душу и превращающего тело в неподвижное тесто. На обручах, скрепляющих бочку, латинская надпись: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». Твой прадедушка, высокородный Симеон Грэй, построил дачу, назвал ее «Рай», и думал таким образом согласить загадочное изречение с действительностью. Но что ты думаешь? Он умер, как только начали сбивать обручи, от разрыва сердца, — так волновался лакомый старичок. Кажется, опять каплет из крана, Да. «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю! » Как понять? Выпьет, когда умрет, что ли? Странно.

ЭГЛЬ Допустим, что «рай» означает счастье. Но раз так поставлен вопрос, всякое счастье утратит половину своих блестящих перышек, когда счастливец искренно спросит себя: рай ли оно? Вот то-то и штука. Чтобы с легким сердцем напиться из такой бочки и смеяться, мой мальчик, хорошо смеяться, нужно одной ногой стоять на земле, другой — на небе. Этого вина никто не пил, не пробовал и не будет пробовать.

ГРЕЙ Я выпью его ТОПАЕТ НОГОЙ

ЭГЛЬ Вот храбрый молодой человек! Ты выпьешь его в раю?

ГРЕЙ Конечно. Вот рай!.. Он у меня, видишь? Вот он, здесь!.. То тут, то опять нет…
ГРЭЙ ТИХО ЗАСМЕЯЛСЯ, РАСКРЫВ СВОЮ МАЛЕНЬКУЮ РУКУ. ЛАДОНЬ ОЗАРИЛАСЬ СОЛНЦЕМ, И МАЛЬЧИК СЖАЛ ПАЛЬЦЫ В КУЛАК. ТО РАСКРЫВАЕТ, ТО СЖИМАЕТ РУКУ.

ХОР ПООЧЕРЕДНО. ПОКАЗЫВАЮТ КАРТОЧКИ ОПАСНОСТЬ, РИСК, ВЛАСТЬ ПРИРОДЫ, СВЕТ ДАЛЕКОЙ СТРАНЫ, НЕИЗВЕСТНОСТЬ, ЛЮБОВЬ, СВИДАНИЕ, РАЗЛУКА, ВСТРЕЧИ, ЛИЦА, СОБЫТИЯ; БЕЗМЕРНОЕ РАЗНООБРАЗИЕ ЖИЗНИ, СЛАЙД ЗВЕЗДНОГО НЕБА.

-Он был судьбой, душой и разумом корабля.

-Его характер определял досуга и работу команды.

-Сама команда подбиралась им лично и во многом отвечала его наклонностям.

-Он знал привычки и семейные дела каждого человека.

-Он обладал в глазах подчиненных магическим знанием, благодаря которому уверенно шел, скажем, из Лиссабона в Шанхай, по необозримым пространствам.

-Он отражал бурю, убивая панику короткими приказаниями

 -Он плавал и останавливался, где хотел;

-Эта власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея.

- Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. 

ЭГЛЬ На пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно покинул дом.

 

ДЕЙСТВИЕ 2. АССОЛЬ

СЦЕНА 7 АССОЛЬ И ОТЕЦ

ЛОНГРЕН, АССОЛЬ

ПРОШЛО ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ CО ДНЯ СМЕРТИ МЭРИ.

НА ПОЛКАХ ОДИННАДЦАТЬ ПРЕКРАСНЫХ КОРАБЛЕЙ С ПОЛНЫМ ТАКЕЛАЖЕМ. ЛОНГРЕН ПОДХОДИТ К ПОЛКЕ С КОРАБЛЯМИ. СТАВИТ НА НЕЕ ЧТО-ТО ПОКРЫТОЕ ТКАНЬЮ. ПОЯВЛЯЕТСЯ АССОЛЬ-ДЕВОЧКА

ЛОНГРЕН.

О, какая прекрасная дама! Уж не праздник ли нынче?

АССОЛЬ.

Не знаю. Может быть, и праздник.

ЛОНГРЕН.

Не иначе, сегодня у кого-то день рождения.

АССОЛЬ.

Интересно, у кого?

ЛОНГРЕН.

Ох, что-то подсказывает мне, что у одной девочки... Простите, у прекрасной дамы!

АССОЛЬ.

Правда? И сколько же даме стукнуло?

ЛОНГРЕН.

Говорят, что дамы не любят вспоминать о своем возрасте.

АССОЛЬ.

Ой, не любят! Ну, разве что изредка. Когда очень хотят получить подарок. 

ЛОНГРЕН.

Ну, что же, тогда придется вспомнить. (Подходит к полке, пересчитывает корабли.) Раз, два, три... Одиннадцать... А вот это – двенадцать! (Сдергивает ткань с подарка и мы видим двенадцатый корабль с парусами, сделанными из красной косынки Мэри.)

АССОЛЬ.

Какой красивый! (Целует отца. Пауза.) Ты разрезал мамину косынку?

ЛОНГРЕН.

Сегодня ночью, когда ты спала, она приходила, и сказала: сделай из нее паруса. Это мой подарок ко дню рождения Ассоль.

АССОЛЬ.

Спасибо...Папа, а почему к нам никогда не приходят настоящие гости? Почему ты никуда не выпускаешь меня одну? Скажи, почему нас не любят?

ЛОНГРЕН (мрачно).

Разве эти злые люди умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут

АССОЛЬ Как это — уметь?

ЛОНГРЭН А вот так!

  СЦЕНА 8

З МОРЯКА, ХОР, АССОЛЬ, МЕННЕРС-МЛАДШИЙ

 

НА БЕРЕГУ ИГРАЮТ МАЛЬЧИШКИ.

Нету интереснее игры в мире,

Чем, расставив ноги по-матросски,

Камень в море ловко запузырить,

Важно только, чтобы он был плоский.

 

Дело тут не в меткости и не в силе,

Это не в окошко камень бросить:

Раз – два – три - четыре,

Пять – шесть – семь - восемь…

 

-Мой камень прыгнул восемь раз!

-Мой камень прыгнул девять раз!

-Мой камень прыгнул десять раз!

-А мой попал медузе в глаз!

-А мой скакал до двадцати!

-А мой взорвался по пути!

-А мой рекорд был – тридцать три…

-Не умеешь врать - не ври!

ВОЛНЫ и ВЕТЕР.

Наблюдают сверху за игрой тучи,

Может, даже ставят на кого-то:

Кто точнее целится и кто круче?

И каким закончится это счетом?

                     

Исчезают камешки в морской шири,

И несется хор разноголосый:

Раз – два – три - четыре,

Пять - шесть – семь - восемь…

 

ХОР.       А мой отец кидал до ста!

МЕННЕРС.      Да он не видит ни черта.

ХОР.       А мой вчера в кита попал!

МЕННЕРС. Когда в своей кровати спал.

ХОР. А мой подлодку потопил!

МЕННЕРС. Когда в таверне КОФЕ пил…

ХОР. А у тебя, Меннерс, вообще отца нету!

МЕННЕРС. Что? А ну-ка, повтори!

ХОР. У тебя отца... нету…

МЕННЕРС-младший ГОНИТСЯ ЗА МАЛЬЧИШКОЙ

На берегу появляется Ассоль. Видит, как Меннерс избивает мальчика и отчаянно бросается на помощь. Дерущиеся останавливаются в удивлении.

МЕННЕРС (разглядывая Ассоль).

А это еще кто такая?

АССОЛЬ.

Меня зовут Ассоль.

ХОР.

-Да это же... Это дочка Лонгрена!

-Дочка Лонгрена!

МЕННЕРС.

Ах, Ассоль... (Мальчишкам.) Ну? Чего смотрите? Огонь!

И вот уже камни летят в Ассоль.

ХОР.

Самая старинная игра в мире,

Кто точней сумеет камень бросить:

Раз – два – три - четыре,

Пять – шесть – семь - восемь…

ХОР.

-А мой отец кидал до ста!..

-А мой отец подбил кита!..

-А мой убил пятьсот акул!..

-А мой...

МЕННЕРС (останавливая ХОР). Все! Хватит с нее.

АССОЛЬ. За что?! Пауза.

МЕННЕРС. А за что твой отец убил моего?

АССОЛЬ. Мой папа?.. Это... Это неправда! Слышите, неправда!

МЕННЕРС. Правда.

ХОР.

-Правда.

-Правда.

-Правда.

-Правда.

И эхо подхватывает со всех сторон: «Правда... Правда...» Ассоль зажимает уши.

СЦЕНА 9 МЕННЕРС-СТАРШИЙ

ЛОНГРЕН, АССОЛЬ, МЕННЕРС-СТАРШИЙ

«АССОЛЬ! АССОЛЬ! » - НА БЕРЕГУ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЛОНГРЕН. ХОР МГНОВЕННО РАЗБЕГАЕТСЯ. ЛОНГРЕН ПОДБЕГАЕТ К ДОЧЕРИ.

ЛОНГРЕН.

Ассоль! Доченька! Что с тобой? Тебе больно? Ты упала? Упала, да? Кто? Кто? Скажи, кто? Ну, не молчи же ты!

АССОЛЬ.

Это правда...

ЛОНГРЕН.

Что?

АССОЛЬ.

Это правда, что ты... убил человека?

Явление Меннерса-старшего. Он возникает прямо из волн. Садится на услужливо подставленный стул.

МЕННЕРС-СТАРШИЙ (издевательски).

Какая у тебя дочь, Лонгрен! Какая у тебя красивая дочь. Плохо только, что она до сих пор не знает правду.

 

Этот день мне уже

Никогда не забыть:

Волны в клочья рвались

О прибрежные скалы...

Моя бедная лодка,

Не могла уже плыть,

Моя бедная лодка

Смертельно устала.

Повисал в пустоте

Мой отчаянный крик -

Надо мной небеса

Подо мною пучина...

Но он все же пришел,

Он пришел, он возник -

Благородный моряк,

Настоящий мужчина.

 

Он стоял на камнях –

Онемел и оглох,

Как уставший нести

Непосильную ношу,

Как верховный судья,

Как спустившийся Бог,

Разделивший людей

На плохих и хороших.

Под ударами волн

Я стонал, я рыдал,

И в надежде пустой

Я молил о спасении...

Он стоял и смотрел,

Но руки не подал,

Словно свой приговор

Приводил в исполненье.

 

Сколько гроз пронеслось,

Сколько туч пролилось,

Сколько лет пролежал

На безжизненном дне я...

И морская вода

От бессмысленных слез

Становилась еще солонее.

 

Что же ты не помог, Лонгрен?

Плохо, что девочка не знает правду. Вот она наверняка подала бы руку. Дай мне руку, девочка!

Ассоль протягивает руку. Меннерс хватает ее и вместе со свитой начинает кружить в танце.

МЕННЕРС-СТ. Лонгрен! — взывал Я. — Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси!
Я рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но ТЫ только подошел ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида лодку. Тогда, набрав воздуха и глубоко вздохнув, ТЫ крикнул: — Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь!

ЛОНГРЕН.

Она так же просила тебя! Думай об этом, Меннерс, и не забудь! Уйди! Исчезни, дьявол! Оставь мне дочь!

МЕННЕРС ИСЧЕЗАЕТ

ЛОНГРЕН (тихо).

Я бросил море, без которого не мог жить. Я укачивал тебя в рыбацкой сети. Стирал твои платья и чулки. Рассказывал сказки о мире, таком, каким он должен быть... Убил? Убил! СПОКОЙНЕЕ Убил! УВЕРЕННО Убил!

Волны успокаивают Ассоль. Берут у нее кораблик, бережно покачивают его. Ассоль любуется. ИГРАЕТ С КОРАБЛИКОМ. КОРАБЛЬ УПЛЫВАЕТ, ДЕВОЧКА ГОНИТСЯ ЗА НИМ.

ЭГЛЬ ЧИТАЕТ

Жителям Каперны было отвратительно, непонятно, что Лонгрен молчал. Молчал, до своих последних слов, посланных вдогонку Меннерсу, Презрение к Меннерсу  было в молчании Лонгэна, и это все чувствовали. Если бы он кричал, выражая жестами свое торжество, рыбаки поняли бы его, но он поступил иначе, чем они - внушительно, непонятно и этим поставил себя выше других. Сделал то, чего не прощают. Никто более не кланялся ему, не протягивал руки. Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение. Ассоль тоже росла без подруг. Два-три десятка детей Каперны вычеркнули ее раз — навсегда из сферы своего внимания.

СЦЕНА 10

ГРЕТА И ЛУИЗА

1.  ГРЕТА И ЛУИЗА

ГРЕТА — Полоумная Ассоль по ночам грызет фасоль!
ЛУИЗА — (вторит) Полоумная Ассоль по ночам грызет фасоль!
ГРЕТА — А Лонгрен, отец Ассоли, съел за день три пуда соли!
ЛУИЗА — А Лонгрен, отец Ассоли, съел за день три пуда соли!
ЛУИЗА — Слушай, она что, действительно грызет сухую фасоль?
ГРЕТА — Ну да, так все говорят!
ЛУИЗА — И что, до сих пор не додумалась сварить?
ГРЕТА — Так на то она и полоумная! (смеются) А отец ее: вообще чудовище. Хин страшные вещи рассказывал.
ЛУИЗА — Расскажи…
ГРЕТА — Представляешь, старый Лонгрен по ночам печатает фальшивые деньги и выбрасывает в море.
ЛУИЗА — Да ну?
ГРЕТА — Вот тебе и «да ну»! А однажды Рыжая Ида видела, как он ел на берегу моря утопленника!
ЛУИЗА — Ужас!
ГРЕТА — А я про что?
ЛУИЗА — Так вот почему он съедает три пуда соли…
ГРЕТА — Ведьмак, одним словом. Ни с кем не разговаривает, никого в гости не приглашает. Ясное дело, что-то скрывает.
ЛУИЗА — Так может и она — того…
ГРЕТА — Чего, того?
ЛУИЗА — Ну, это самое, ведьма?
ГРЕТА — Может и она… Пойдем домой, от греха подальше.

СЦЕНА 11 ЭГЛЬ ОБЕЩАЕТ

ЭГЛЬ, АССОЛЬ,

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: