СЦЕНА 17  ОТЕЦ И ДОЧЬ - МОЙ КАПИТАН

АССОЛЬ, ЛОНГРЭН, МЕРИ

ЛОНГРЕН — Денег совсем мало осталось. Не продаются наши игрушки, Ассоль. Надо мне искать другое ремесло. Не в рейс же идти? Боюсь оставлять тебя одну. Пропадешь ты здесь.
АССОЛЬ — Потерпи, отец. Может быть, скоро все изменится.
ЛОНГРЕН — Терпи — не терпи, а деньги на исходе.
АССОЛЬ — Ну, давай я начну работать? Я могу пойти с тобой в рейс и работать на кухне.
ЛОНГРЕН — Пока я жив — этого не будет. Еще наработаешься. Наступит время, и будешь как все — гнуть от зари до зари ради пропитания.
АССОЛЬ — И это и есть — жизнь?
ЛОНГРЕН — Она самая — без прикрас и мишуры.
АССОЛЬ — И зачем так жить? Как можно жить такой жизнью?
ЛОНГРЕН — Как все. Есть, пить, растить детей…
АССОЛЬ — Без мечты?
ЛОНГРЕН — Мечты, Ассоль, штука хорошая, невинное баловство, детские фантазии. Человек взрослеет, и жизнь развеивает эти мечты, как ветер клочья облаков.
АССОЛЬ — Есть, пить, растить детей… И все?
ЛОНГРЕН — Все так, дочка, живут,
АССОЛЬ — Но люди рождены для счастья!

 

АССОЛЬ СИДЯ В ЛОДКЕ??? «Мой капитан» есть аудио. ЗДЕСЬ НУЖЕН ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ТАНЕЦ ДЛЯ АССОЛЬ.

Реки, моря и океаны
Слезы людские вобрали в себя.
Верю, что есть иные страны,
Где у любви другая судьба.

Припев: Мой капитан, я верю в это,
Моя мечта — чиста, как слеза,
Твой корабль придет на рассвете,
Расправив алые паруса.
Солнце ложится спать на закате,
Птицы подводят итоги дня.
Я не прошу другой награды,
Я лишь прошу — найди меня.

Припев: Мой капитан, я верю в это,
Моя мечта — чиста, как слеза,
Твой корабль придет на рассвете,
Расправив алые паруса.

АССОЛЬ — Мама, я тебя очень люблю, и потому скажу только тебе. Ведь ты меня слышишь? Правда? Я скоро уеду; наверное, уеду совсем. Я это чувствую. Я не знаю ни дня, ни часа и даже не знаю, куда. Но это будет. Я это знаю.

ГОЛОС МАТЕРИ Я всегда буду с тобой, Ассоль.
АССОЛЬ — Мама? Ассоль оборачивается, ища глазами место, откуда доносится голос, и видит светлый женский силуэт в белых длинных одеждах

МАМА АССОЛЬ: Я всегда с тобой, моя девочка…
Силуэт исчезает.

АССОЛЬ — Я знала, мама, я всегда это знала… АССОЛЬ ЗАСЫПАЕТ В ЛОДКЕ

СЦЕНА 18

ЛОНГРЭН, МЕННЕРС

В ЭТО ВРЕМЯ У ЛОНГРЭНА совершенно неожиданно появляется Меннерс.

ЛОНГРЕН.

Ты?!

МЕННЕРС.

Да! Да! Да! Я! Думаете, легко мне было на это решиться? Но я же пришел! Вот, стою перед вами. И ничего! И небеса не рухнули, и земля под ногами не разверзлась. Так почему же она... Почему она ничего не слышит? Войны кончаются. Даже столетняя и та закончилась. Но у нас нет ста лет впереди. Нет! Да какая разница, убивали вы моего отца, или нет. Вас тут не любят! Понимаете, не лю-бят! (Пауза.)

Да скажите ж вы ей! Вы же отец, черт возьми!.. Я люблю ее... Я не знаю, почему... Эту блаженную, это посмешище, эту дуру упрямую, я ее люблю! Скажите ей! Ведь одно ее слово, одно ее «да» - и все будет хорошо. Я ДАМ ВАМ денег! Да вы же с голоду умрете... ЛОНГРЕН ВСТАЕТ. Ну, скажите ей! Умоляю вас, скажите. Неужели для вас она этого не сделает?! (Пауза.) Скажете? А?

 

Лонгрен молчит. Так и не дождавшись ответа, Меннерс шваркает табуреткой об пол и уходит. ТАБУРЕТКА КАТИТСЯИ СТАНОВИТСЯ ЧАСТЬЮ ДЕКОРАЦИИ С ГРЕЕМ

ДЕЙСТВИЕ 4. ГРЕЙ ВЫРОС

СЦЕНА 19

ЭГЛЬ, ГРЕЙ МАЛЕНЬКИЙ, ГРЕЙ БОЛЬШОЙ, КАПИТАН ГОП, ХОР

ЭГЛЬ

На пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно покинул дом. Вскоре из порта Дубельт вышла шхуна «Ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. Этот юнга был Грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами.

МАЛЕНЬКИЙ ГРЭЙ И ВЗРОСЛЫЙ ГРЭЙ. МЕЖДУ НИМИ ЗЕРКАЛО – ИЛИ РАМА ОТ ЗЕРКАЛА. ОБЫГРАТЬ ТАБУРЕТКУ.
МАТЬ ЧИТАЕТ ПИСЬМО.

«Дорогая мама! За этот год я увидел половину глобуса, промотал часть имущества на пирожных, а остальную часть проиграл в карты. Я хотел быть «дьявольским» моряком. Понемногу я потерял все, кроме главного — моей странной - как говорили в с отцом - летящей души».

ЭГЛЬ

Он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь. И его речь, утратив неравномерную, надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыб.

МАЛЕНЬКИЙ И ВЗРОСЛЫЙ ГРЭИ МЕНЯЮТСЯ МЕСТАМИ. ТАБУРЕТКА

 

КАПИТАН ГОП - СУРОВО И ЗЛОРАДНО. ИНОГДА МАНЕРНО.

Мальчишка! В твоем отчаянном желании - лишь эксцентрическая прихоть! Через два месяца ты скажешь мне, смотреть в глаза ПЕРЕДРАЗНИВАЕТ «Капитан Гоп, я ободрал локти, ползая по снастям; у меня болят бока и спина, пальцы не разгибаются, голова трещит, а ноги трясутся. Все эти мокрые канаты в два пуда на весу рук; все эти леера, ванты, брашпили, тросы, стеньги и саллинги созданы на мучение моему нежному телу. Я хочу к маме». Ха! Отправляйтесь куда хотите, мой птенчик. Если к вашим чувствительным крылышкам пристала смола, вы можете отмыть ее дома одеколоном «Роза-Мимоза». Да. Ступайте к «Розе-Мимозе».

ХОР

-ОН шел к цели с стиснутыми зубами и побледневшим лицом.

-Он выносил беспокойный труд с решительным напряжением воли, чувствуя, что ему становится все легче и легче по мере того, как суровый корабль вламывался в его организм, а неумение заменялось привычкой.

-Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что непридержанный у кнека канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу

- Случалось, ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него железным кольцом, и вся работа являлась пыткой

 - Но как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица.

- Он молча сносил насмешки, издевательства и неизбежную брань, до тех пор пока не стал в новой сфере «своим»

 - И с этого времени неизменно отвечал боксом на всякое оскорбление.

 

КАПИТАН ГОП - ЗЛО И РАДОСТНО
Лааадно, победа на твоей стороне, плут. ГРЭЮ Слушай внимательно! Брось курить! ВЫКЛАДЫВАЕТ С ГРОХОТОМ НА СТОЛ УЧЕБНИКИ Навигация, практика, кораблестроение, морское прав, лоция, бухгалтерия ВЫДЕРГИВАЕТ ИЗ РУК ТРУБКУ. Начинается отделка щенка под капитана.

  СЦЕНА 20 ГРЕЙ ДОМА И ТРАКТИР

ГРЕЙ БОЛЬШОЙ, ХОР, БЕТСИ, МАТЬ, ГОП, ЛЕТИКА, МОРЯКИ

 

ГРЭЙПРОХОДИТ, ТИХО ПРИКРЫВ ДВЕРЬ. СБЕГАЮТСЯ СЛУГИ, БЭТСИ, ПОЛЬДИШОК.
НЕСЛЫШНО ОСТАНАВЛИВАЕТСЯ, СМОТРЯ НА ПОСЕДЕВШУЮ ЖЕНЩИНУ В ЧЕРНОМ ПЛАТЬЕ. ОНА СТОЯЛА ПЕРЕД РАСПЯТИЕМ, СЛЫШЕН СТРАСТНЫЙ ШЕПОТ.

Мать ЧИТАЕТ ПИСЬМО «Я знаю. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами. Если бы ты слышала, как я: приложи к уху раковину: в ней шум вечной волны; если бы ты любила, как я — всё, в твоем письме я нашел бы, кроме любви и чека, — улыбку…» МОЛИТСЯ О плавающих, путешествующих, болеющих, страдающих и плененных… и мальчику моему… 

ГРЭЙ Я … 

МАТЬ ОБЕРНУЛАСЬ. ОНА СТРЕМИТЕЛЬНО ПОДОШЛА К СЫНУ; КОРОТКИЙ ГРУДНОЙ СМЕХ, СДЕРЖАННОЕ ВОСКЛИЦАНИЕ И СЛЕЗЫ В ГЛАЗАХ 

МАТЬ Я сразу узнала тебя, о, мой милый, мой маленький! ОБНИМАЕТ ЕГО.

БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКИЙ ГРЭЙ СНОВА МЕНЯЮТСЯ МЕСТАМИ. Все твое море, твои корабли, твои материки и океаны - игрушки, игрушки, твои кораблики, мой мальчик.

ГРЭЙ Не плачь, мама, я больше не оставлю тебя так надолго! Обещаю, я большой мальчик, и справлюсь со своими игрушками.

ГРЭЙ ОБНИМАЕТ МАТЬ И УХОДИТ. СНОВА ВЗРОСЛЫЙ.

ГРЭЙ – ГОПУ Благодарю, капитан Гоп. Вы были добрым товарищем. Прощай же, старший товарищ, КРЕПКО ЖМЕТ РУКУ теперь я буду плавать отдельно, на собственном корабле. НА СЛАЙДЕ «СЕКРЕТ» ГОП ВСПЫХНУЛ, ПЛЮНУЛ, ВЫРВАЛ РУКУ И ПОШЕЛ ПРОЧЬ, НО ГРЭЙ, ДОГНАВ, ОБНЯЛ ЕГО. А сейчас, друзья, будем пить, веселиться и танцевать, пока не съедим и не выпьем все, а от ваших башмаков не останутся одни подметки! Не определишь ли ты, Летика, твоим опытным глазом, где здесь трактир?

ЛЕТИКА Должно быть, вон та черная крыша, а, впрочем, может, и не она.

 ГРЭЙ Что же в этой крыше приметного?

ЛЕТИКА Сам не знаю, капитан. Ничего больше, как голос сердца.

ГРЭЙ, МОРЯКИ ЕДЯТ, ПЬЮТ И ПОЮТ В ТРАКТИРЕ МЕНЕРСА

 

ДЕЙСТВИЕ 5. ГРЕЙ НАХОДИТ АССОЛЬ

СЦЕНА 21 ГРЕЙ И ЛЕТИКА

ГРЕЙ, ЛЕТИКА, АССОЛЬ СПИТ, ЭГЛЬ+ ХОР

ГРЕЙ И ЛЕТИКА РЫБАЧАТ

ЛЕТИКА Куда прикажете плыть, капитан?

ГРОМКО. ТАРАТОРИТ ВСЕ ВРЕМЯ. РАЗВЯЗЕН. ПРОВОРЕН. ФАМИЛЬЯРЕН.
«Я жду, я вижу, я скоро узнаю …», — но даже эти слова равнялись не большему, чем отдельные чертежи в отношении архитектурного замысла.
ГРЕЙ Здесь будем ловить рыбу…

ЛЕТИКА БОРМОЧЕТ Первый раз плаваю с таким капитаном. Капитан дельный, но непохожий. Загвоздистый капитан. Впрочем, люблю его.

РАЗВОДИТ КОСТЕР. Грэй САДИТСЯ у костра.

ЛЕТИКА Правда ли, капитан, что говорят, будто бы родом вы из знатного семейства?
ГРЕЙ Это не интересно, Летика. Бери удочку и лови, если хочешь.
ЛЕТИКА А вы?

ГРЕЙ Я? Не знаю. Может быть. Но… потом.

ЛЕТИКА Из шнурка и деревяшки я изладил длинный хлыст и, крючок к нему приделав, испустил протяжный свист. — Затем он пощекотал пальцем в коробке червей. — Этот червь в земле скитался и своей был жизни рад, а теперь на крюк попался — и его сомы съедят. ПОЕТ Ночь тиха, прекрасна ЛОДКА, трепещите, осетры, хлопнись в обморок, селедка, — удит Летика с горы!

Г РЭЙ МЕЧТАТЕЛЬНО ЛЕЖИТ У КОСТРА.

 

АССОЛЬ+ГРЕЙ ПОД ГИТАРУ

ГРЕЙ ИДЕТ БРОДИТЬ И ВИДИТ СПЯЩУЮ АССОЛЬ. 

ЭГЛЬ
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли. Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Давно уже Летика кричал: — «Капитан. где вы? » ЛЕТИКА КРИЧИТ «КАПИТАН, ГДЕ ВЫ! » — но капитан не слышал его. Когда он наконец встал, склонность к необычному застала его врасплох с решимостью

ГРЕЙ ГРЕЙ ЗАДУМЧИВО НАДЕВАЕТ НА ПАЛЕЦ СПЯЩЕЙ АССОЛЬ КОЛЬЦО СО СВОЕГО ПАЛЬЦА

Как странно! Может быть, я этим подскажу жизни нечто существенное, подобное орфографии.

ЛЕТИКА, РАЗИНУВ РОТ, СМОТРИТ НА ЗАНЯТИЯ ГРЭЯ.

Грэй А, это ты, Летика! Посмотри-ка на нее. Что, хороша?
ЛЕТИКА (шепотом закричал) Дивное художественное полотно! В соображении обстоятельств есть нечто располагающее. Я поймал четыре мурены и еще какую-то толстую, как пузырь.

ГРЕЙ Тише, Летика. Уберемся отсюда.

СЦЕНА 22 трактир

МАЙРА, ГРЕТА, ЛУИЗА, 3 МОРЯКА, МЕННЕРС, ГРЕЙ, ЛЕТИКА

 

ТРАКТИР МЕННЕРСА

В ТРАКТИРЕ — ВЯЛОТЕКУЩЕЕ ПОЛУПЬЯНОЕ ВЕСЕЛЬЕ. ЧЕСТЕР, ТОМ И ФИЛ ИГРАЮТ В КАРТЫ. МАЙРА МЕННЕРС ПРОТИРАЕТ СТОЙКУ. МАРТА И ЛУИЗА ПЫТАЮТСЯ СТРОИТЬ ГЛАЗКИ ВСЕМ ПРИСУТСТВУЮЩИМ, КРОМЕ МАЙРЫ.

МАЙРА МЕННЕРС ПОЕТ. МУЗЫКУ, МОЖЕТ БЫТЬ, ДРУГУЮ

 

В головах у вас мысли без затей,
В головах у вас мысли про парней,
В жилах ваших кровь бродит, как вино,
А в умах парней — мысли про одно.

Девочки мои, это бродит кровь,
Это баловство, это не любовь,
Я уже влюблялась много лет тому.
Я не пожелаю это и врагу.

Думала ли я, что так трудно жить,
Шить, варить, стирать, денежки копить.
Девочки мои, это бродит кровь,
Это баловство, это не любовь,
Знали б вы, как мне хочется тепла,
А моя душа выжжена дотла.
Мне нельзя любовь в сердце допускать —
Я с тремя детьми женщина. Я — мать!
Дурочки мои, это бродит кровь,
Это баловство, это не любовь,
Девочки мои выросли уже.
Вам уже пора думать про мужей.
Вам уже пора заводить детей,
Шить, стирать, кормить, не смыкать очей.
Вам пора копить денежки к деньгам,
А не про парней думать по ночам!
Девочки мои, это бродит кровь,
Это баловство, это не любовь,

 

 

Игра в карты становится шумнее и забористее.

ЧЕСТЕР — А мы так!
ТОМ — А вы вот так!
ФИЛ — А мы так?
ЧЕСТЕР — А мы вот так!
ТОМ — Сколько на кону?
ФИЛ — Дюжина пива!
ТОМ — Сколько?
ЧЕСТЕР — Дюжина!
ТОМ — Тогда — вот так!

 

ВХОДИТ ГРЕЙ.
ВСЕ ПРИСУТСТВУЮЩИЕ ПОВОРАЧИВАЮТСЯ В ЕГО СТОРОНУ. ОН СНИМАЕТ ШЛЯПУ. ПОДХОДИТ К СТОЛИКУ И САДИТСЯ. ХИН МЕННЕРС УЖЕ УСПЕВАЕТ СМАХНУТЬ СО СТОЛА КРОШКИ И ПОДОБОСТРАСТНО ЖДЕТ ЗАКАЗ ОТ УВАЖАЕМОГО НЕЗНАКОМЦА.

АРТУР ГРЕЙ (Хину Меннерсу) — Вы, разумеется, знаете здесь всех жителей. Меня интересует имя молодой девушки в косынке, в платье с розовыми цветочками, в возрасте от семнадцати до двадцати лет. Я встретил ее неподалеку отсюда. Как ее имя?
ХИН МЕННЕРС — Гм! Это, должно быть, «Корабельная Ассоль», больше быть некому.
АРТУР ГРЕЙ — Ассоль? (Грей выпрямляется и чуть было не позволяет себе вскочить) Значит, Ассоль, говорите?
ХИН МЕННЕРС — Именно, уважаемый господин. Именно. Такое у нее дурацкое имя. Она полоумная.
АРТУР ГРЕЙ (берет себя в руки) — В самом деле? И как давно? (РАВНОДУШНО)
ГРЕТА (включается в разговор) — Да сколько мы ее помним — всегда была полоумная!
МАЙРА МЕННЕРС — А как же иначе? Разве человек в здравом уме будет задаром отдавать последнее? Только чокнутые, ясное дело!
ЛУИЗА — А еще она с цветами и птицами разговаривает — я сама видела!
ГРЕТА — И жуков зовет по имени-отчеству.
ЛУИЗА — А когда говорит, так и не поймешь — сразу — чего у нее на уме?
МАЙРА МЕННЕРС — Явно — чокнутая!
ГРЕТА — А я однажды в нее камень бросила, так она мне в ответ, знаете что? Улыбнулась! Представляете? Улыбнулась и помахала рукой! Вот и я говорю: просто дурдом по ней плачет!

МЕННЕРС — А чего вы хотели? Чтобы у этого ведьмака Лонгрена родилась нормальная дочь?
АРТУР ГРЕЙ — Ну, а Лонгрен чем вам не угодил?

МЕННЕРС — Этот-то? Да он… Он…

СЦЕНА 23

ФИЛ + АССОЛЬ + МЕННЕРС, ГРЕЙ, ЛЕТИКА

 

ФИЛ Ты врешь, Ты врешь так гнусно и ненатурально, что я протрезвел. (ГРЭЮ) Он врет. Его отец тоже врал; врала и мать. Такая порода. Можете быть покойны, что она так же здорова, как мы с вами. Я с ней разговаривал. Она сидела на моей повозке восемьдесят четыре раза, или немного меньше. Когда девушка идет пешком из города, а я продал свой уголь, я уж непременно посажу девушку. Пускай она сидит. Я говорю, что у нее хорошая голова. Это сейчас видно. С тобой, Хин Меннерс, она, понятно, не скажет двух слов. Но я, сударь, в свободном угольном деле презираю суды и толки. Она говорит, как большая, но причудливый ее разговор. Прислушиваешься — как будто все то же самое, что мы с вами сказали бы, а у нее то же, да не совсем так. Вот, к примеру, раз завелось дело о ее ремесле. — « Я, — говорит, — так хочу изловчиться, чтобы у меня на доске сама плавала лодка, а гребцы гребли бы по-настоящему; потом они пристают к берегу, отдают причал и честь-честью, точно живые, сядут на берегу закусывать». Я, это, захохотал, мне, стало быть, смешно стало. Я говорю: — «Ну, Ассоль, это ведь такое твое дело, и мысли поэтому у тебя такие, а вокруг посмотри: все в работе, как в драке». — «Нет, — говорит она, — я знаю, что знаю. Когда рыбак ловит рыбу, он думает, что поймает большую рыбу, какой никто не ловил». — «Ну, а я? » — «А ты? — смеется она, — ты, верно, когда наваливаешь углем корзину, то думаешь, что она зацветет». Я скажу ВАМ ОБ этой девушке так: она умела смотреть за горизонт. Она умела видеть сквозь туман. И она разглядела там какую-то другую жизнь, какую никто из нас никогда не видел. Она ждала белого капитана под алыми парусами. Ждала. Ждала долго. Как хорошая скрипка своего скрипача... ФИЛ УХОДИТ С КОРЗИНОЙ, НА КОТОРОЙ БУТОНЫ РОЗ.

МЕННЕРС Прикажете подать что-нибудь?

ГРЭЙ Нет, мы встаем и уходим. Летика, ты останешься здесь, вернешься к вечеру и будешь молчать. Узнав все, что сможешь, передай мне. Ты понял?
ЛЕТИКА - ФАМИЛЬЯРНО Добрейший капитан не понять этого может только глухой.
ГРЭЙ Прекрасно. Прощай!

ГРЭЙ ВЫШЕЛ. СМЕЯСЬ, ОН ПОДСТАВИЛ РУКУ ЛАДОНЬЮ ВВЕРХ — ЗНОЙНОМУ СОЛНЦУ, — КАК СДЕЛАЛ ЭТО ОДНАЖДЫ МАЛЬЧИКОМ В ВИННОМ ПОГРЕБЕ.

 

ДЕЙСТВИЕ 6. АЛЫЕ ПАРУСА

СЦЕНА 24  

ХОР, 3 МОРЯКА, ЭГЛЬ, МЕННЕРС

ВОЛНЫ и ВЕТЕР. ЕСТЬ АУДИО ВК. НУЖЕН ТАНЕЦ МОРЯКОВ+ПОДУМАТЬ, ОСТАВЛЯТЬ ЛИ СЦЕНУ ВООБЩЕ

Их волны из дома манили.

Записки оставлены мамам:  

Они уплывают к Маниле,

Они уплывают к Багамам…

Таити-Гаити!.. Таити-Гаити!..

МАТРОСЫ.

Таити-Гаити! Мы ждали открытий...

А возим селедку в дырявом корыте!

Жизнь у матроса такая, в полоску:

Нету сигары – кури папироску! -

ВОЛНЫ и ВЕТЕР.

Им ветры слагали баллады

Про разных подводных чудовищ…

Про чьи-то зарытые клады,

И сказочный остров сокровищ...

МАТРОСЫ.

Алмазы-топазы! - А что в результате?..

На пару хороших ботинок не хватит!

Жизнь у матроса такая, в полоску:

Нету сигары – кури папироску!

ВОЛНЫ и ВЕТЕР.

Сердца их прошиты наколкой.

Знобило их, как в лихорадке.

Им снились красотки-креолки,

И знойные снились мулатки.

Неожиданно Из-за бочки вылезает Эгль.

МАТРОСЫ.

Вот тебе раз!

Ты что там делаешь, старик?

ЭГЛЬ.

Размышляю, естественно. О холодных ногах и горячем сердце. Неразрешимое, похоже, противоречие... А вы ни разу в море не встречались с прекрасной девушкой, бегущей по волнам? Но мы, порой, не видим, что творится под самым носом. Носом корабля. И девушку в воздушном белом платье за птицу принимаем – так привычней. Мы любим сказки, но не верим в них. Мы верим показаниям приборов. И повинуясь логике компá са, меняем курс. И попадаем в шторм...Ах, если бы...

Эгль не успевает закончить свою историю. На причале появляется Меннерс.

МЕННЕРС (Эглю, зло). Опять за свое? Проповедуешь?

ЭГЛЬ. Болтаю понемножку. Слова, слова... Какой от них вред? Я, кажется, не сделал вам ничего плохого, юноша?

МЕННЕРС. Сделал! Сделал! И не только мне. Все из-за тебя. Все тут из-за тебя! Я же знаю, это ты вбил в голову Ассоль весь этот бред про алые паруса. Ты!

ЭГЛЬ. Это была всего лишь сказка...

МЕННЕРС. Сказка? А разве не ты хвастался, что твои сказки сбываются?

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: