(Anne Will-Talkshow, ARD, 23 ноября 2009). (Генерал Джордж Паттон – George S. Patton, в письме жене от 27 августа 1945.)

Я рекомендую прочесть книгу «1939. Война, у которой было много отцов» (2005) генерала в отставке Герда Шульце-Ронхофа («1939 Der Krieg, der viele Väter hatte» (2005) von General a. D. Gerd Schultze-Rhonhof) в ее шестом издании. 50.000 экземпляров ее были проданы (до сих пор). Эта книга, написать которую следовало бы уже давно, очень важна не только тем, что она представляет – со значительным опозданием – сбалансированный взгляд на обстоятельства, которые привели к войне, но и тем, что она представляет эти аргументы также в очень убедительной и наглядной форме. Она легко читается, у нее короткие главы, и поэтому она идеально подходит для школ. Библиография книг из разных стран насчитывает одиннадцать страниц. На Amazon эта книга получила почти наивысшие оценки. Все же некий рецензент Frankfurter Allgemeine Zeitung, одной из самых известных газет Германии, (имя этого господина не имеет большого значения; он демонстрирует лишь свою навязчивую тягу чернить любой тезис, который противоречит господствующей доктрине) отмахивается от книги как от «легенды», намеренно упоминает только один ненадежный источник, который должен опровергнуть содержание книги, и просто отрицает, что перевоспитание имело место.

На веб-странице с названием «Holocaust-Referenz» – Шульце-Ронхоф, как и положено, остается сторонником официальной версии Холокоста – более серьезный рецензент отчитывает автора за его интерпретацию исторических документов, как будто каждая отклоняющаяся интерпретация, какой бы остроумной она ни была, является изначально подозрительной. Раньше автора, пожалуй, назвали бы историком, но теперь он формально классифицируется как «ревизионист истории» (Википедия) или даже как «фальсификатор истории» (так его называет глупый левацкий сайт «indymedia»). Тем временем подавляющее большинство немцев убивают «перевоспитанием». Определенно солдат, которые сражались и страдали на протяжении длившейся почти шесть лет войны, никогда нельзя было бы заставить – кроме как садистскими мучениями – принять (подозрительно полезные для победителей) «разоблачения», которые использовались для того, чтобы на Нюрнбергских процессах 1945-1946 осудить 23 человека, десять из которых затем были повешены.

Так же мало эти бывшие солдаты были бы склонны принимать за чистую монету дико разрастающиеся легенды, которые повлекли за собой эти «разоблачения». Все же, чем больше времени проходило со дня окончания войны, и чем меньше оставалось достойных доверия очевидцев, тем легче было обманывать немецкий народ.

Что происходило, когда представители дезориентированного послевоенного поколения требовали пояснений от своих родителей и спрашивали их, из естественного любопытства, но также и полные отвращения, о том, соответствовали ли все же определенные утверждения действительности? Обманывали ли родители тогда своих детей, или же они просто прятались за ворчливое молчание, так как им не хватало мужества, чтобы защититься от обвинений? Как часто, все же, нам приходилось читать, что такие немецкие родители и их дети больше не находили общий язык! Как часто, все же, мы автоматически делали из этого вывод, что этим родителям было что скрывать!

Эта неспособность объясниться со своими родителями, а также вызванные перевоспитанием чувства вины привели у молодых людей к возникновению протестных групп, которые рассматривали немецкое послевоенное государство, официально принужденное оккупационными властями (смотри «Гладио»!) к тому, чтобы подавлять любое открытое политическое сопротивление, как репрессивное. Один из таких людей, Петер-Юрген Боок, бывший террорист РАФ (Фракция Красной армии), объяснял марксистскую идеологию террористических групп семидесятых годов реакцией на недостаточную готовность их родителей или других родственников вступать в какие-нибудь споры о войне:

«Господствовало ледяное молчание или агрессивность». 

(Anne Will-Talkshow, ARD, 23 ноября 2009)

 

Приблизительно в то самое время, когда союзники в Нюрнберге обращались с немецкими руководителями как с чудовищами и приговаривали их к смерти на основании фальшивых доказательств, от 750.000 до 1,7 миллиона обычных немецких военнопленных умирали в концентрационных лагерях от голода или от того, что они были беззащитны от воздействия стихий. (James Bacque, «Other Losses», Stoddart, 1989, немецкий перевод «Der geplante Tod», Pour le Merite, 2008). Эти лагеря существовали с апреля по сентябрь 1945 года, т.е., еще долгое время после безоговорочной капитуляции немецкой армии. Эйзенхауэр, который со скоростью света поднялся от полковника к пятизвездному генералу, а также к главнокомандующему вооруженных сил западных союзников, хотя его коллега генерал Джордж Паттон классифицировал его как «некомпетентного», приказал 10 марта 1945 обозначать попавших в плен немецких солдат как «Disarmed Enemy Forces» (разоруженные вражеские войска), а не как «Prisoners of War» (военнопленные).

Эти немцы, так звучал приказ, якобы не находились под защитой Женевской конвенции и не имели права на пищу, воду или на медицинское обслуживание. В то время как инспектора Красного креста во время национал-социалистического господства неоднократно могли инспектировать концентрационные лагеря, доступ им в американские лагеря был запрещен с тем обоснованием, что они, мол, не уполномочены заботиться о «разоруженных вражеских войсках».

«Правительство США отказалось пустить представителей Международного комитета Красного креста в лагеря с целью посещения пленных, что прямо противоречило обязательствам, которое Женевская конвенция возлагала на американцев». (James Bacque, «Other Losses», указ. соч., стр. 69)

 

В полной противоположности к Эйзенхауэру генерал Паттон освободил взятых им в плен немцев сразу после окончания войны; теперь они были предоставлены сами себе и могли попытаться пробиться к себе домой.

Эти лагеря представляли собой еще одно нарушение гуманитарного международного права, которое имеет своей целью облегчение воздействия вооруженных конфликтов, защищая людей, которые не принимают или больше не принимают участие в вооруженной борьбе. Оно запрещает «убийство или истязание военнопленных», «убийство заложников», «произвольное разрушение городов и деревень, а также какое-либо разрушение, которое не вызвано военной необходимостью». Далее лагеря были преступлением против человечества, как они определяются в пояснительном меморандуме Римского устава Международного суда. Согласно ему, речь в случае преступлений против человечности идет о «действиях, которые особенно отвратительны, так как они представляют собой грубое посягательство на человеческое достоинство или тяжелое унижение или оскорбление людей». «Я был на одной конференции гражданской администрации во Франкфурте.

Если то, что мы делаем, должно иметь какое-то отношение к 'свободе', то дайте мне смерть. [Намек на фразу ‘Дайте мне свободу или дайте мне смерть’, которую Патрик Генри произнес в 1775 перед народным собранием Виргинии.] Я не могу понять, как американцы могут так низко пасть. Это семитское, в этом я уверен».

(Генерал Джордж Паттон – George S. Patton, в письме жене от 27 августа 1945.)

 

В отличие от этого немцы позаботились о том, чтобы разместить невероятно большое количество попавших в плен советских солдат в многочисленных транзитных лагерях, которые они построили, чтобы следовать предписаниям Женевской конвенции 1929 года.

«Расово-идеологические соображения были несущественны; мы следовали традиционной концепции, согласно которой с беззащитными людьми, и, в частности, с попавшими в плен врагами, следовало обращаться ‘прилично’». (Цитата из дневника коменданта лагеря для военнопленных, в Christian Hartmann, «Massensterben oder Massenvernichtung», Vierteljahreshefte für

Zeitgeschichte, München, № 49, 2001, стр. 116)

 

В качестве сноски к этому эпизоду можно было бы задать вопрос, почему националсоциалисты, если они хотели убить своих пленных, шли на большие затраты, строя лагеря с инфраструктурой маленького городка, если был, все же – как указывает пример лагерей Эйзенхауэра – очевидно, простой и дешевый метод устранить большое количество людей.

 

«Боже, я ненавижу немцев».

(Дуайт Давид Эйзенхауэр – Dwight David Eisenhower, в письме жене от сентября 1944.)

 

Некоторые придерживаются взгляда, что Эйзенхауэр был, по меньшей мере, частично еврейского происхождения. Плодотворнее, чем такие спекуляции, вероятно, является гипотеза о том, что его известная некомпетентность могла пробудить интерес поддерживающего его, как предполагается, человека – финансового льва Бернарда Баруха, который был председателем War Industries Board (комитет по военной промышленности). Слабохарактерным человеком, как учит опыт, легче манипулировать, и он без больших усилий поддается влиянию. Согласно генералу Патону, Эйзенхауэр во время встречи с советниками президента, которая происходила в августе 1944 года в лагере Паттона, настаивал на жестком обращении с немцами. Сначала от Плана Моргентау отказались, затем, однако, снова заговорили о нем.

«Очевидно, запущенный Моргентау и Барухом вирус семитской мести всем немцам все еще жив. Харрисон [чиновник американского министерства иностранных дел] и его сотрудники разъясняют, что они считают, что немецких гражданских лиц нужно изгнать из их домов, чтобы в них можно было разместить Displaced Persons [т.е. «без корней» – «перемещенные лица»]. Это предложение обнаруживает две ошибки. Во-первых, когда мы изгоняем из его дома одного конкретного немца, мы наказываем конкретного немца, хотя это наказание предусмотрено не для индивидуума, а для всей расы. Кроме того, это противоречит моей англосаксонской совести выгнать человека из его дома, так как это наказание не имеет законной основы. Во-вторых, Харрисон и его сообщники верят, что 'перемещенные лица' – это человеческие существа, а это вовсе не так, и в особенности это касается евреев, которые более неполноценны, чем животные». (Из дневника генерала Паттона, 1945)

«Хотя Рузвельт отверг экстремальные требования Плана Моргентау вскоре после конференции в Квебеке, главные идеи этого плана были включены в директиву JCS1067, совершенно секретный документ, который – после значительной переработки – был передан генералу Эйзенхауэру 14 мая 1945 года как окончательная политическая директива для американских оккупационных войск в Германии, и два года оставался в силе».

(Wolfgang Schlauch, «American Policy towards Germany», 1945.)

 

В директиве JCS 1067 Эйзенхауэр указывает:

«Германия будет оккупирована не с целью освобождения, а как побежденная вражеская нация. Цель... это оккупация Германии для достижения определенных целей союзников».

«По Плану Моргентау и последовавшим за ним планам немцам мешали возделывать достаточное количество пищевых продуктов, чтобы они могли накормить сами себя. Товары крали у них в размере, который выходил за согласованные между союзниками репарации, и частная благотворительная деятельность была запрещена. И в мае 1945 года американский генерал Эйзенхауэр, который публично обещал, что будет следовать Женевской конвенции, противоправным способом запретил немецким гражданским лицам передавать еду умирающим с голоду в американских лагерях пленным немцам. Он грозил смертной казнью каждому, кто будет пойман при передаче продуктов пленным. Одна четверть Германии была аннексирована соседними государствами, и в ходе самой большой этнической чистки, которую когданибудь видел мир, примерно 15 миллионов человек были изгнаны со своей родины. Более двух миллионов из них умерли либо на дорогах, либо в концентрационных лагерях в Польше и в других местах. Дети в течение долгих лет были порабощены в этих лагерях, и большинство их тоже умерли».

(James Bacque, «Crimes and Mercies The Fate of German Civilians under Allied Occupation in 1944-1950», Little Brown, 1997)

 

Если бы Холодная война не потребовала восстановления Германии как передовой линии обороны против Советского Союза, то массовое убийство, вероятно, продолжалось бы еще бесконечно долго.

«Слишком много людей здесь и в Англии думают, что немецкий народ в его совокупности не нес вину за то, что произошло – мол, только несколько нацистов были виновны. Это, к сожалению, не основывается на фактах. Нужно вдолбить в голову немецкому народу, что вся их нация была соучастницей незаконного заговора против приличий современной цивилизации». (Рузвельт, меморандум лично в руки военному министру, 26 августа 1944)

«Я, честно говоря, против всей этой штуки с судебными процессами против военных преступников. Это сомнительно и это по-семитски. Я также против того, чтобы военнопленных отправляли как рабов в чужие страны, где многие умрут с голоду». (Генерал Паттон в его дневнике, 15 сентября 1945)

«Позаботимся о том, чтобы наши сапоги оставались чистыми и наши штыки острыми, и чтобы мы выглядели в глазах Красной армии сильными и решительными. Это единственный язык, который они понимают и уважают». (Генерал Паттон заместителю министра обороны Роберту Паттерсону, 7 мая 1945. Источник Robert Wilcox, «The Plot to assassinate General Patton», Regnery Publishing, 2010, стр. 111)

 

Ничуть не менее странной выглядела на первый взгляд политика, которую проводили США и Великобритания с весны 1943 года. После Сталинградской битвы и отступления немецких войск из Северной Африки было ясно, что у Германского Рейха больше не оставалось шансов на военную победу. Так как ни СССР, ни западные державы и отдаленно не собирались думать о компромиссном мире с Адольфом Гитлером, можно было уже тогда предположить, что после неизбежного немецкого поражения часть Европы попадет под американский, а часть под советский контроль. С точки зрения западных держав единственной разумной политикой при этих обстоятельствах было бы захватить как можно больше территорий в Восточной Европе, прежде чем Красная Армия опередит их. В соответствии с этим летом 1943 года сам собой напрашивался удар по «мягкому подбрюшью стран Оси», по Балканам, чтобы через Грецию и Югославию наступать на север. Тем не менее, англо-американцы как раз этого и не сделали; они довольствовались высадкой в Италии, где их продвижение приостановилось к югу от Рима на целых девять месяцев. Вместо того чтобы перенести направление наступления на Балканы, пока для этого еще было время, они инсценировали в середине августа 1944 года вторжение в Южную Францию, в то время как Красная Армия уже вскоре после этого вторглась в Румынию и нанесла оттуда удар на юг и запад. Все же и тогда англо-американцы могли бы захватить три ключевых города Центральной Европы – Берлин, Вену и Прагу раньше русских, но Дуайт Эйзенхауэр приказал своим войскам остановиться, так что все три города были взяты Красной Армией. 

После основательного изучения имеющихся в его распоряжении документов Рид пришел к выводу, что серьезно больной президент США Франклин Рузвельт, действительно ставший настоящей марионеткой его преимущественно еврейских и полностью просоветских «консультантов», решил преподнести половину Европы коммунизму на «блюдечке с голубой каемочкой» и тем самым убрать препятствия к будущему расколу европейского континента». (Юрген Граф, предисловие к его немецкому переводу «Спор о Сионе» Дугласа Рида.)

 

Паттон угрожал конфронтацией с Советской Россией. Эйзенхауэр «повысил» Паттона (в какой-то мере пинком по лестнице вверх...) до командира Пятнадцатой армии.

«Я предпочел бы делать это, чем быть кем-то вроде палача лучшей расы в Европе». (Паттон, письмо от 29 сентября 1945)

 

Генерал Паттон был слишком неконтролируемым, чтобы ему позволили остаться в живых. Он стал преградой для исполнения плана тех, кто затевает революции и мировые войны, которые должны привести к всемирному коллективному обществу (Новому мировому порядку). (Как противники коммунизма также китаец Чан Кайши и кореец Ли Сын Ман были потенциальными целями убийства).

«По различным политическим причинам много людей на очень высоких постах ненавидели Паттона. Я знаю, кто убил его, так как я был тем человеком, которого наняли для этого. 10.000 долларов. Генерал Уильям Дж. ‘Дикий Билл’ Донован собственной персоной, директор OSS [Office of Strategic Services,

Управление стратегических служб] доверил мне это поручение. Я инсценировал 'аварию'. Так как он не умер в этой автокатастрофе, его держали в больнице в изоляции и убили там с помощью инъекции цианида». (Дуглас Базата – Douglas Bazata, отель «Хилтон», Вашингтон, округ Колумбия, 1979.)

 

Джеймс Бак дает следующие сведения в отношении количества преследуемых и убитых после войны немецких гражданских лиц:

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: