Необходимость и значимость типологии государств и правовых систем

 

1. Проблемы типологии государств и правовых систем с тех пор, как в поле зрения ученых - юристов и философов попали данные феномены, всегда занимали их внимание. Для того чтобы " получить законченное представление о существе государства", писал по этому поводу Г. Еллинек, любому исследователю, изучающему данный феномен, во-первых, " необходимо рассмотреть процесс его возникновения и прекращения", ибо точное выяснение образующих и разрушающих государство факторов имеет важное значение для выяснения вопросов о правовом характере государства, а также о природе и границах публичного права*(302). А во-вторых, необходимо выяснить, в рамках какого " общего типа" данное государство " индивидуализировалось". В высшей степени поучительно, поясняет автор, рассмотреть " те типы государства, которые исторически связаны с современным государством в том смысле, что оно стоит к ним в отношении исторического преемства" *(303).

Аксиоматичен тот факт, что глубокое и всестороннее изучение государства и права с неизбежностью предполагает также использование дифференцированного подхода к исследуемой материи. Это означает прежде всего не только рассмотрение их в качестве исторически существовавших и существующих явлений как таковых, выявление их общих родовых и видовых черт, но и важность изучения их в более конкретном и более приближенном к реальной исторической действительности плане. С теоретической и практической точек зрения весьма важным представляется не только более полное и точное определение того, что такое государство и право " вообще", какими специфическими признаками и чертами они обладают и чем они как социальные институты отличаются от других социальных институтов. Не менее важно установление того, какими были государство и право на различных этапах развития общества, как они соотносились между собой и с государственно-правовыми институтами, находившимися на предшествующих по отношению к ним или на последующих этапах развития общества, наконец, что они представляют собой на современном этапе.

Ответ на эти и многие другие подобные вопросы логически подводит любого исследователя к необходимости выделения из совокупности всех когда-либо существовавших, ныне существующих и тех, которые появятся в будущем, государств и правовых систем, определенных типов государства и права, к необходимости их типологии (" типизации" ), или классификации.

2. Что собой представляет данный процесс? Каково его содержание, место в системе методологии, роль и назначение?

Согласно сложившемуся в юридической, философской и социологической литературе мнению типология (" типизация" ), или классификация государств и правовых систем по типам, представляет собой объективно необходимый, закономерный процесс познания естественно-исторического развития государства и права как отражение процесса исторически неизбежной смены одних типов государства и права другими. Типология является одним из важнейших приемов или средств познания исторического процесса развития государства и права.

Что такое исторический процесс, история? - спрашивал в связи с этим известный русский историк В.О. Ключевский, живший на рубеже XIX-XX вв. И тут же отвечал: "...На научном языке слово " история" употребляется в двояком смысле: 1) как движение во времени, процесс и 2) как познание процесса". Человеческое общежитие, продолжал маститый ученый, " такой же факт мирового бытия, как и жизнь окружающей нас природы, и научное познание этого факта - такая же неустранимая потребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы. Человеческое общежитие выражается в разнообразных людских союзах, которые могут быть названы историческими телами и которые возникают, растут и размножаются, переходят один в другой и, наконец, разрушаются, - словом, рождаются, живут и умирают, подобно органическим телам природы. Возникновение, рост и смена этих союзов со всеми условиями и последствиями их жизни и есть то, что мы называем историческим процессом" *(304).

Важнейшими отличительными чертами и особенностями исторического процесса развития государства, права, равно как и любого иного социального явления, включая само общество, выступают его естественность (объективность), всеобщность, непрерывность, дискретность, сопровождающаяся выделением его отдельных стадий или фаз развития, строго определенная их взаимосвязь и преемственность.

Учет данных, равно как и иных черт и особенностей, является исходной предпосылкой, непременным условием как познания всего исторического процесса, так и типологии государств и правовых систем.

Применительно к последней, вполне логично и неизбежно предполагающей наличие различных этапов, исторических вех в развитии государства и права, необходимо особенно подчеркнуть, что этапность, дискретность не только не означают признания некоего разрыва в истории человечества, а, наоборот, всячески предполагают, что развитие человеческого общества, а вместе с ним государства и права - это непрерывно протекающий, длящийся, объективно обусловленный естественно-исторический процесс.

Живописуя данный процесс и " успехи человеческого общежития", В.О. Ключевский отмечал, что " сменялись народы и поколения, перемещались сцены исторической жизни, изменялись порядки общежития, но нить исторического развития не прерывалась, народы и поколения звеньями смыкались в непрерывную цепь, цивилизации чередовались последовательно, как народы и поколения, рождаясь одна из другой и порождая третью". Постепенно, заключал ученый, накоплялся известный культурный запас. И то, что отложилось и уцелело от этого многовекового запаса, дошло до нас и вошло в состав нашего существования, а через нас перейдет к тем, кто придет нам на смену*(305).

3. Однако процесс развития человеческого общества, так же как и процесс развития государства и права, - это не только объективный, но вместе с тем и субъективный процесс. Данное замечание относится как к обществу, государству и праву в целом, взятым во всем своем историческом движении, так и к их отдельным составным частям, к отдельным этапам их развития и к отдельным странам. Ибо то, что называется нередко человеческим, а по-иному - субъективным фактором, имеет самое непосредственное отношение прежде всего не к абстрактно взятому процессу развития государства и права, а к каждому конкретному, вполне определенному государственному механизму и правовой системе, к каждому конкретному социальному слою, классу, сообществу людей, к каждому конкретному оставившему свой след в истории развития государства и права лицу.

Описывая, например, героические походы и подвиги Александра Македонского и отмечая глубокий след, оставленный им в истории развития древнего общества и государства, известный греческий писатель и историк Плутарх (около 127-45 гг. до н.э.) подчеркивал, что величие его и влияние на развитие древней цивилизации (субъективный фактор) проявились не только в том, что в течение одного лишь десятилетия им была образована могучая держава, равной которой до того времени не знало человечество, но и в том, что были созданы социальные, интеллектуальные и иные предпосылки для дальнейшего развития государственно-правовой жизни и культуры.

Именно в этот период было положено начало эпохи эллинизма-эпохи синтеза исторических, культурных и иных традиций Запада и Востока. Именно этому периоду, писал Плутарх, периоду царствования Александра, посчастливилось стать веком расцвета многих искусств и великих дарований. В лице Александра они получили знатока и судью, который лучше кого бы то ни было мог оценить выдающееся произведение и щедрее всех вознаградить за него.

Говорят, что в более поздние времена, повествовал Плутарх, жил Архестрат, замечательный поэт, но никому не известный и прозябавший в бедности. Однажды кто-то сказал ему: " Вот если бы ты жил при Александре, за одну строчку он бы подарил тебе Кипр или Финикию". И я считаю, продолжал историк, что лучшие из тогдашних мастеров появились не столько при Александре, сколько благодаря Александру*(306).

Субъективный фактор оказывал огромное влияние на развитие государственно-правовой и иных сфер жизни общества не только в ранний период развития истории человечества, но и на всех последующих ее этапах.

Говоря, в частности, о воздействии правления Наполеона на развитие государства и права Франции и других стран, известный французский писатель, выразитель идеологии дворянства Ф. Шатобриан писал, что " Бонапарт велик не своими словами, речами и писаниями, не любовью к свободе, о которой он всегда очень мало заботился и которую даже и не думал отстаивать". Он велик тем, что создал стройное государство, свод законов, принятых во многих странах, судебные палаты, школы, мощную, действенную и умную систему управления, от которой мы не отказались и поныне. Он велик тем, что возродил, просветил и благоустроил Италию. Он велик тем, что вывел Францию из состояния хаоса и вернул ее к порядку; тем, что восстановил алтари, усмирил бешеных демагогов, надменных ученых, анархических литераторов, нечестивых вольтерьянцев, уличных говорунов, убийц, подвизавшихся в тюрьмах и на площадях, оборванцев, горланивших на трибуне, в клубах и у подножия эшафота, и заставил всех служить себе. Он велик тем, что укротил своевольную чернь, тем, что обязал солдат, бывших ему командирами или соперниками, подчиниться его воле и забыть прежнюю бесцеремонность. Более же всего он велик тем, что сам создал себя, что сумел исключительно властью своего гения принудить к послушанию тридцать шесть миллионов подданных в эпоху, когда все иллюзии, окружавшие некогда трон, рассеялись, он велик тем, что победил всех воевавших против него королей, что превзошел всех завоевателей, каких человечество знало раньше, тем, что десять лет творил чудеса, ныне с трудом поддающиеся объяснению*(307).

Даже после своей смерти Наполеон, по словам его политического и идеологического противника Шатобриана, продолжал оказывать своим имиджем, сохранившейся о нем памятью на умы и сердца многих людей, политических деятелей и государственно-правовые институты огромное влияние.

Ныне Бонапарт уже не реальное лицо, констатировал автор, персонаж легенды, плод поэтических выдумок, солдатских преданий и народных сказок, подобный Карлу Великому и Александру, какими изображали их средневековые эпопеи. Этот фантастический герой затмит всех прочих и пребудет единственно реальным. Бонапарт - плоть от плоти абсолютной власти. Он правил нами деспотически - ныне столь же деспотически повелевает нами память о нем. " Деспотическая власть памяти даже сильнее: когда Наполеон был на троне, ему иной раз случалось терпеть поражение, ныне же все покорно склоняют голову под ярмо мертвеца. Он встал на пути грядущих поколений" *(308).

Какой военачальник теперь сможет прославиться? - вопрошал Шатобриан. Разве мыслимо превзойти его на поле брани? Может ли у нас родиться свободное правительство, если он развратил сердца, отбив у них всякую тягу к свободе? И тут же продолжал: " Никакой законной власти не удастся более изгнать из людских умов призрак узурпатора: солдат и горожанин, республиканец и монархист, богач и бедняк - все, живут ли они во дворце или хижине, украшают свои жилища бюстами и портретами Наполеона; бывшие побежденные сходятся в этом с бывшими победителями" *(309).

4. Данный, равно как и многие другие поистине бесчисленные примеры, взятые из жизни и деятельности политических и общественных деятелей многих стран, а также социальных слоев, классов и групп, со всей очевидностью свидетельствуют о том, что субъективные факторы, наряду с объективными, всегда оказывали и продолжают оказывать на развитие государства и права, а вместе с тем и на развитие других сфер общественной жизни огромное влияние*(310).

Это не временный и не локальный, а непрерывно протекающий, всеохватывающий, глобальный процесс. Его нельзя не учитывать не только при рассмотрении всемирной истории развития человечества как единого естественно-исторического процесса, но и при решении проблем типизации государства и правовых систем. Это во-первых.

Справедливости ради, однако, следует отметить, что не все авторы разделяют данную точку зрения. Западный философ К. Поппер пытается доказать, например, что " единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой власти". Последнюю, по мнению исследователя, обычно возводят в ранг мировой истории.

Реальной всеобщей историей человечества, считает Поппер, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а значит - " история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо ни один человек не более значим, чем любой другой". Ясно, делает вывод автор, что такая реальная история не может быть написана. Мы должны от чего-то абстрагироваться, должны чем-то пренебрегать, осуществлять отбор. Тем самым мы приходим не к одной, а к множеству историй*(311).

Следуя этому выводу, необходимо было бы отказаться от идеи классификации и типизации государств и правовых систем, рассматривать их с заранее известным - нулевым результатом " в общем и целом", как государство и право " вообще".

Точка зрения Поппера в подавляющем большинстве случаев не разделяется ни отечественными, ни зарубежными авторами. Преобладает мнение о всеобщности, непрерывности и глобальности исторического процесса, в рамках которого протекает процесс развития государства и права и осуществляется их типизация.

Во-вторых, при решении проблем типологии нельзя упускать из виду, что процесс развития государственно-правовой материи неразрывно связан с постоянным развитием социальной сущности, содержания, назначения государства и права, а также с коренным изменением основных принципов их организации и функционирования. Например, если в качестве одного из важнейших принципов рабовладельческого типа государства и права выступал принцип частной собственности на основные средства производства и на людей-рабов, то в качестве одного из основных принципов капиталистического типа государства и права выступает уже принцип формально-юридического равенства всех граждан перед законом. Одним из важнейших принципов феодального типа государства и права был принцип вассального подчинения, принцип соответствия объема и характера политической власти размерам земли, принадлежащей тому или иному лицу.

И в-третьих, важно учитывать, что процесс перехода государства и права от одной ступени к другой, от одного типа государства и права к другому органически сочетает в себе элементы непрерывности, эволюционности развития государственно-правовых явлений с элементами их дискретности, качественной скачкообразности, революционности.

Эволюционность развития государства и права, выступающая в виде постепенного накопления в них количественных и качественных изменений, и революционность развития, представляющая собой быстрое, скачкообразное качественное изменение государственно-правовых явлений, проявляются вовне как две взаимосвязанные, органически сочетающиеся друг с другом, взаимодополняющие друг друга стороны процесса их естественно-исторического развития.

Эволюционное развитие государства и права совершается, согласно сложившемуся в научной литературе мнению, в основном в рамках одного и того же типа данных явлений, в пределах одной и той же общественно-экономической формации. Революционное же развитие государства и права приводит к быстрому и вместе с тем коренному изменению их социально-классовой сущности, содержания типа государства и права, к переходу к другому, последующему типу, от одной общественно-экономической формации к другой.

Следует заметить, что ни в науке, ни в общественно-политической практике нет одинакового понимания " эволюции" и " революции". Например, в западной юридической и социологической литературе революция традиционно ассоциируется лишь с " быстрыми, неожиданными изменениями в социальной структуре или же в наиболее важных ее частях". Подчеркивается при этом, что формы ее зависят от " масштабов и скорости происходящих изменений" и что революции " могут сопровождаться или не сопровождаться беспорядками и временной дезорганизацией" общественной жизни*(312).

В то же время в отечественной литературе революция ассоциируется не только с быстрыми, но прежде всего с качественными изменениями в развитии явлений природы, общества или процесса познания. Особое внимание акцентируется на том, что революция выступает " как перерыв постепенности, качественный скачок" и этим она отличается от эволюции и реформы*(313).

Эволюция в противоположность революции неизменно рассматривается как процесс медленных, длительных по времени, качественных изменений, происходящих в обществе, государстве, праве, окружающей среде. Это процесс изменений, " при котором каждая последующая стадия развития органически связана с каждой предшествующей", " рост или развитие сочетается с непрерывностью и глубокой преемственностью" *(314).

В государственно-правовой теории и политической практике далеко не всегда проводится четкое различие между революционной и эволюционной формами развития государства и права. Более того, нередко одна форма (чаще всего реформистская, эволюционная) в политических и идеологических целях представляется в качестве другой - революционной. Это случается, как правило, когда стремятся подчеркнуть особую важность, придать большую, чем это есть на самом деле, значимость тем или иным политическим, правовым, социально-экономическим и иным реформистским преобразованиям, которые проводятся в той или иной стране.

Кроме того, нередко " революция", олицетворяющая собой смену типов государства и права, переход власти от одного правящего класса к другому, подменяется другим явлением и понятием под названием " переворот". Последний означает антиконституционный, чаще насильственный переход (захват) власти от одной части правящего класса к другой, от одной группы или фракции господствующей политической элиты к другой.

Переворот, независимо от его названия (военный, государственный, дворцовый и т.д.), не влечет за собой непосредственно смену типа или типов государства. Он не затрагивает глубинные, сущностные пласты всего государственного организма. Переворот влечет лишь частичные, нередко поверхностные изменения в государственном механизме и его деятельности. Имеются в виду, например, изменения, касающиеся формы правления государства, политического или государственного режима, ряда направлений внутренней и внешней политики.

В юридической и отчасти политологической литературе издавна сложилось мнение, что независимо от особенностей своего существования и функционирования государство, а вместе с ним и право проходят исторически обусловленный путь развития от рабовладельческого типа к социалистическому. Между данными типами государства и права соответственно лежат феодальный и капиталистический типы. Такова схема.

5. Утверждается также, что процесс развития государства совершается по восходящей линии и что по характеру своему это необратимый процесс. Государственно-правовая практика не в полной мере подтверждает данный тезис. Она полностью доказывает правильность лишь его первой части, где речь идет об общей тенденции развития государства по восходящей линии. Однако ко второй это относится только частично.

Прогрессивное развитие государства или, что одно и то же, его развитие по восходящей линии проявляется в том, что по мере перехода государства от одного типа к другому, от одной его сущностной характеристики к другой укрепляются демократические принципы его организации и деятельности, расширяются его социальные основы, увеличивается круг прав и свобод, которыми наделяются подданные и граждане государства. О развитии государства по восходящей линии свидетельствуют и другие обстоятельства. А именно - совершенствование самого государственного механизма, расширение конституционно-правовых основ его деятельности, совершенствование механизма взаимосвязи и взаимодействия государства с обществом и различными социально-политическими институтами.

Что же касается необратимости процесса развития государства и права, последовательности смены их типов, то здесь нужно сказать следующее. Безусловно правы те ученые, которые утверждают, что как нельзя остановить естественно-историческое развитие общества, а вместе с ним - государства и права, как нельзя предотвратить их переход от одной, более низкой ступени к другой, более высокой, от одного типа к другому, поскольку это объективно обусловленный, детерминированный процесс, также нельзя повернуть вспять историю и перейти назад, от любого из последующих этапов развития государства и права к их предшествующим этапам.

" Общество, - писали в связи с этим К. Маркс и Ф. Энгельс, - если даже оно напало на след естественного закона своего развития... не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами" *(315).

Данное теоретическое положение, касающееся необратимости процесса развития общества, государства и права, не подлежит никакому сомнению. Правильность его многократно была подтверждена самой жизнью, общественной и государственно-правовой практикой. Однако его нельзя абсолютизировать, ибо объективный, детерминированный характер развития общества, государства и права не равнозначен фатальному, заранее во всем предопределенному характеру. В процессе развития человеческого общества, а вместе с ним государства и права имеет место, как известно, не только необходимость, но и историческая случайность, которая может привести в отдельных конкретных случаях к обратному движению, к торможению прогрессивного развития государства и права, к регрессу. Пример тому - в частности, фашизм, установление и существование которого в любой стране неизбежно связано с торможением там процесса поступательного развития государства и права, ведет к застою в государственно-правовой жизни, относительному движению вспять.

Недопустимость абсолютизации процесса необратимости в развитии государства и права подтверждается также и тем, что в последние годы в России, Польше и ряде других называвшихся ранее социалистическими государств после разрушения " коммунизма" проявилось не поступательное развитие государственно-правового механизма от " социалистического" к " посткоммунистическому", как это должно было бы вытекать из тезиса о необратимости процесса, а совсем иное, скорее противоположное развитие*(316).

Это подтверждается не только теоретическими установками и заявлениями пришедших к власти на волне " перестроечного" движения лидеров о необходимости пройти " обратный путь от социализма к капитализму", но и самой практикой государственно-правового и экономического строительства в этих странах.

Она была и есть такова, что вместо устремления в будущее, поиска новых отвечающих духу времени государственно-правовых и экономических систем она опрометчиво обращается к невозвратно ушедшему прошлому, к переходу от мифического " развитого социализма" к давно сошедшему с исторической сцены дикому, раннему капитализму*(317).

Молодой капитализм, который мы строим, рисовал картину " будущего-прошлого" строя в России один из новых государственных функционеров, " никогда не будет прекрасным, упорядоченным и благостным строем. К нему надо идти постепенно. И новая буржуазия, она сначала будет такой, какая она есть. Как правило, в первую очередь спекулятивной, потому что никакие крупномасштабные вложения в производство эта буржуазия не станет делать, пока мы не создадим минимальный уровень финансовой стабильности. При темпах роста цен, составляющих десятки процентов в месяц, самое разумное поведение - это, конечно, поведение спекулятивное" *(318).

Следует заметить, что подобные воззрения на " будущее-прошлое" экономического, социально-политического и государственно-правового строя России, равно как и других восточноевропейских стран, разделяются далеко не всеми учеными - теоретиками и практиками. Преобладает иной, противоположный подход. Он же доминирует и во взглядах на правовую систему и конституцию будущего строя.

Критически отмечая, что в процессе государственных и конституционных изменений, произошедших в странах Восточной Европы, государственные деятели устремляют свои взоры не в " постсоциалистический, а в досоциалистический период", многие западные авторы выражают в связи с этим сомнения в том, что создаваемые таким образом государственные структуры и конституции " смогут успешно справляться с современными проблемами". Помимо всего прочего, дело заключается в том, утверждают они, что ни эти конституции и структуры, ни возглавляющие их лидеры, " многие из которых являются выходцами из старого управляющего класса", не способны вобрать в себя и реализовать на практике новые, отвечающие духу времени государственно-правовые идеи*(319).

Разумеется, в этих условиях в отношении России и других бывших социалистических стран, по крайней мере временно, не приходится говорить не только о поступательном движении вперед, но даже о сохранении прежнего, достигнутого ими уровня экономического и социально-политического развития, а также о реальных материальных и иных гарантиях прав и свобод граждан.

6. Попытки же механического перенесения западного опыта, институтов и нормативных правовых актов, как правило, заканчиваются весьма плачевно для большинства ранее воспринявших коммунистическую идеологию, а затем в одночасье отказавшихся от нее социалистических стран.

В свете сказанного, в частности, трудно не согласиться с мнением бельгийского профессора К. Малфлит о том, что зачастую западное законодательство просто не вписывается " в социально-экономические реалии России". Все то, что кажется в сфере правового регулирования правильным и не подлежащим сомнению с точки зрения Запада, пишет автор, " все то, что отвечает всем требованиям западной демократии и развитой рыночной экономики, далеко не всегда выступает в качестве идеального средства решения посткоммунистических правовых проблем" *(320).

Говоря о содержании и назначении типологии государства и права, необходимо отметить, что это не умозрительная, оторванная от жизни и реальной действительности мыслительная операция. В процессе проведения ее ученые опираются на огромный фактический материал, накопленный различными юридическими и неюридическими науками и в первую очередь историей государства и права, политической наукой, социологией, конституционным правом и др.

На основе изучения и обобщения данного материала устанавливаются и раскрываются объективные связи, существующие между государством и правом, с одной стороны, а также экономической и социальной структурой общества - с другой. Выявляются движущие силы процесса естественно-исторического развития государства и права, решающими из которых признаются материальные, производственные отношения (экономический базис), раскрываются закономерности развития и смены исторических типов государства и права. Тщательному анализу подвергается широко распространенное положение о том, что " античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует собой особую ступень в историческом развитии человечества" *(321).

В соответствии с различными ступенями развития экономики и общества, с учетом закономерностей их поэтапного развития и функционирования определяются соответственно ступени развития или типы государства и права, а также закономерности их существования и функционирования. Существует тесная взаимосвязь и взаимозависимость между типами и закономерностями развития экономики и общества, с одной стороны, и государства и права - с другой. Однако жесткой, прямолинейной связи и взаимозависимости между ними нет. Закономерности развития и смены одних типов государства и права другими, в общем и целом соответствуя закономерностям развития и смены различных типов экономического базиса и общества, вместе с тем имеют свои специфические особенности, свою относительную самостоятельность.

7. В чем заключаются социальный смысл и назначение процесса типологии государств и правовых систем? В общетеоретическом и политико-практическом плане значение процесса типологии состоит в следующем. Во-первых, в том, что вырабатываемые при этом идеи о типах государства и права дают ключ для правильного понимания процесса естественно-исторического развития рассматриваемых явлений и последовательного перехода их от одной качественной ступени к другой, от одного типа к другому. Смена исторических типов государства и права является одним из узловых, наиболее важных исторических моментов, без учета которых невозможно правильно понять ни развитие их сущности, ни социально-политическое содержание и назначение, ни изменение их форм, функций, места и роли в структуре политической системы общества.

Во-вторых, в том, что типология вооружает исследователя пониманием внутренней логики и закономерностей процесса исторического развития государства и права, выступает как основа научного предвидения будущности государства и права России, равно как и других стран.

В-третьих, в том, что процесс типологии государств и правовых систем позволяет органически сочетать исследование общих закономерностей развития государственно-правовых явлений, свойственных всем без исключения типам государства и права, с их особенностями, присущими лишь отдельным типам государства и права, изучать весь процесс естественно-исторического развития государства и права в целом и одновременно процесс развития его отдельных составных частей, конкретных исторических ступеней.

В-четвертых, в том, что в процессе типологии государств и правовых систем создаются все необходимые предпосылки и возможности для широкого обобщения, систематизации и анализа всего фактического и научного материала, который касается практически всех сторон процесса возникновения и развития общества, государства и права, их последовательного перехода от одной ступени к другой.

И наконец, в-пятых, в том, что процесс типологии государств и правовых систем создает объективную основу для научного проникновения в глубинные слои процесса естественно-исторического развития государства и права, позволяет проводить четкое различие между научными и псевдонаучными государственно-правовыми теориями, дает возможность осуществлять государственно-правовое строительство в различных странах на строго научной, подтвержденной жизнью основе.

 

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: