Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Свободное использование философских средств ⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 8
Как отмечает В. Н. Лосский, «вопрос соотношения богословия с философией никогда не ставился на Востоке»75. Для святоотеческой богословской мысли всегда было характерно свободное и творческое использование философского языка без смешения с философской методологией и проблематикой. Отвечая на встречающиеся в критической литературе утверждения о влиянии философии на богословие, В. Н. Лосский замечает, что использование в богословии философской терминологии «может ввести в заблуждение только лишь умы ограниченные, не способные возвыситься над рациональными понятиями, умы «критиков» и «историков», занятых разыскиванием в творениях святых отцов «платонизма» и «аристотелиз-ма»»76. Исходя из такого понимания места философских категорий в богословии и анализируя содержание, выражаемое в святоотеческом тринитарном учении рационально-понятийным различением сущности (ο υ σ ί α ) и ипостаси (ύ π ο σ τ ά σ ι ς ) как общего и частного, он, например, делает следующий вывод: «Если некоторые критики и видели в учении святителя Василия Великого о Троице различение ύ π ο σ τ ά σ ι ς и ο υ σ ί α, соответствующее аристотелевскому различению π ρ ώ τ η и δ ε ύ τ ε ρ α ο υ σ ί α … то это говорит лишь о том, что они не сумели отличить точки прибытия от точки отправления, богословского здания, воздвигнутого за пределами концептов, от его концептуальных лесов и подмостков»77. По мысли В. Н. Лосского, утверждение о зависимости богословия от философии неверно в силу изначального различия между этими сферами человеческой деятельности. Это различие настолько принципиально, что никакие градации в философии с точки зрения христианства несущественны: «Нет философии «более» или «менее» христианской: Платон не более христианин, чем Аристотель»78. Принципиальное отличие богословия В. Н. Лосский видит в первую очередь в его осно-ванности на Божественном Откровении: «Откровение разверзает пропасть между Истиной, которую оно провозглашает, и истинами, которые могут быть открыты путем философского умозрения»79. Богословский метод отличается от философского в своей исходной основе. В то время как «богословие исходит из факта — из откровения», философия, «рассуждающая о Боге, исходит не из факта, а из идеи»80. Необходимость обоснования богословских построений свидетельствами Божественного Откровения в качестве важнейшего методологического принципа, имеющего особое значение для понимания сути богословских задач и способов их решения, выделяли многие русские догматисты. Так, архиепископ Филарет (Гумилевский) пояснял богословское значение данного принципа следующим образом: «Когда же догматы определяются для нас не самим словом Божиим, или что то же, не объяснением писания писанием, а произволом логического рассудка, учение об откровенных истинах, более или менее, теряет характер откровенного учения»81. Православные авторы XX-XXI веков также указывают на дедуктивный характер православной богословской мысли, означающий ее укорененность в Божественном Откровении и опыте богообщения и отличающий ее от той установки на беспредпосылочность, которая стала быстро распространяться в европейской науке начиная с середины XVI века, заняла здесь господствующее положение в эпоху Нового времени и вплоть до сегодняшнего дня продолжает оказывать влияние как на философию, так и на гуманитарную мысль82. При этом митрополит Иоанн (Зизиу-лас), отвечая на обвинения в некритическом заимствовании экзистенциалистских и персоналистских философских идей XX века, подчеркивает основанность своих богословских построений именно на Божественном Откровении83. Следующее существенное отличие богословия от философии, согласно В. Н. Лосскому, заключается в личностном, необъективированном характере христианского богопознания: «Бог — не предмет науки, и богословие радикальным образом отличается от философского мышления: богослов не ищет Бога, как ищут какой-либо предмет, но Бог Сам овладевает богословом, как может овладевать нами чья-то личность»84. Если «для богослова исходная точка—Христос и Он же — завершение»85, то «философ поднимается к некоей идее, исходя из другой идеи или же из группы фактов, обобщенных идеей»86. Именно эти основные отличия — основанность на Божественном Откровении и реальном опыте общения с личным Богом, — а также обусловленная ими апофатическая методологическая установка позволяют, согласно В. Н. Лосскому, использовать в богословии философский терминологический аппарат, не подменяя при этом богословие философией: «Апо-фатизм сообщал отцам Церкви возможность свободно и естественно пользоваться философскими терминами, не рискуя быть плохо понятыми или впасть в какое-либо концептуальное богословие»87. Опасность превращения богословия в религиозную философию возникает, по его мысли, лишь в том случае, если богословие перестает руководствоваться апофатичес-ким методологическим подходом. Богословский апофатизм служит средством выражения личностного, сверхъестественного общения с живым Богом, не позволяя подменять духовные реальности абстрактными рационально-понятийными концептами. «Вот почему, — заключает В. Н. Лосский, — несмотря на всю философскую культуру и естественную наклонность к спекулятивному мышлению, отцы Восточной Церкви, верные апофатическому началу богословия, сумели удерживать свою мысль на пороге тайны и не подменять Бога Его идолами»88. В. Н. Лосский утверждает, что связь между подлинным богословием и философией заключается не в том, что богословие заимствует содержание из философии, а в том, что философская мысль преображается богословием и возвышается до христианского видения Бога и мира, до откровения о Пресвятой Троице: «Тайна Троичности становится доступной только незнанию, подымающемуся над всем тем, что может содержаться в концепциях философов. Однако это незнание, не только мудрое, но и милосердное, снова нисходит до этих понятий, чтобы их изменить, преобразовывая выражения мудрости человеческой в орудия Премудрости Божественной, что для эллинов есть безумие»89. В качестве примера такого использования элементов дохристианской философии в богословии, давшего возможность восприятия христианского Откровения тем, кто был воспитан в языческих культурно-философских традициях, В. Н. Лосский приводит постепенную разработку в первые четыре века богословской троичной терминологии. Так, характеризуя богословский подход святителя Григория Богослова, он поясняет: «Святой Григорий говорит с философами как философ, дабы приобрести философов к созерцанию Святой Троицы»90. Такое обращение к философии — это «не рационализация христианства, но христианизация ума, превращение философии в созерцание, насыщение мысли тайной, которая не есть какой-то скрываемый от всех секрет, а свет неистощимый»91. В. Н. Лосский отмечает также, что, хотя для восточного богословия и характерно привлечение данных философии и других наук, например, в апологетических целях, оно никогда, при этом, не смешивается с ними, не строит философских систем и не придает относительным научным истинам статус истин догматических: «Несмотря на все свое богатство, у восточной религиозной мысли не было своей схоластики. Если в ней и имеются элементы христианского гносиса, как у святого Григория Нисского, святого Максима Исповедника или в «Физических и богословских главах» святого Григория Паламы, эти философские теории всегда подчиняются центральной идее соединения с Богом и не становятся типичными системами»92. Вывод В. Н. Лосского о традиционном для православного богословия подчиненном положении философии вполне созвучен выводам других православных исследователей XX-XXI веков. Например, протопресвитер Иоанн Мейендорф замечает: «В византийскую эпоху, как и в патристическую, ни соборы, ни богословы не проявляли особенного интереса к построению позитивных богословских систем»93. Как поясняет протоиерей Олег Давыденков, в «византийском богослов-ско-философском мышлении» как в «целостном феномене» «собственно философский элемент присутствует пусть и как немаловажный, но все же вспомогательный по своему значению момент»94. Рассматривая соотношение богословия и философии в лекционном курсе «Догматического богословия», В. Н. Лос-ский дает также характеристику типичных односторонних подходов к богословскому толкованию Священного Писания. Противоположные опасности, связанные с крайностями в понимании места философии в богословском восприятии библейского Откровения, он называет эллинизацией, или интеллектуализмом, и библеизмом, или иудейским буквализмом. Опасности эллинизации богословие подвергалось с эпохи схоластики до XIX века. Эта опасность, по мысли В. Н. Лос-ского, возникает, «когда богослов является «эллином» в Церкви, когда он настолько подчиняется модусу своего мышления, что «интеллектуализирует» откровение, утрачивая библейское чувство конкретного и тот «экзистенциальный» характер встречи с Богом, которым определяется очевидный антропоморфизм Израиля»95. При таком придании приоритета интеллектуальной составляющей развивается тенденция к поглощению богословия философией. Следуя рассудочному подходу к толкованию Священного Писания и не опираясь на веру, богослов оказывается «эллином», поверхностно толкующим библейскую символику, подходящим к данным Священного Писания «с чисто метафизической точки зрения»96. При этом В. Н. Лосский вновь подчеркивает самостоятельность богословия и его превосходство над философией, или метафизикой: «Но богословию нет надобности клянчить разъяснений у философов; оно само может дать ответ на их проблемы, но не вопреки тайне и вере, а питая разум тайной, преображая его верой, так что в постижении этих тайн участвует весь человек. Истинное богословие превосходит и преображает метафизику»97. В теологии XX века В. Н. Лосский выделяет другую богословскую опасность — «опасность некоего искусственно построенного «библеизма», который пытается противопоставить традицию Израиля «философии греков» и преобразовать их теорию в чисто семитских категориях»98. По его мнению, эта опасность ведет к явному сужению понимания вселенского характера богословия. «Богословие должно выражать себя на языке вселенском, — указывает он. — Не случайно же Бог поместил отцов Церкви в греческую среду: требование философской ясности в сочетании с требованием глубины гносиса побудило их очистить и освятить язык философов и мистиков, дабы сообщить христианскому благовестию — вмещающему, но и превосходящему Израиль — все его вселенское значение»99. Такой библеизм, дистанцирующийся от какой бы то ни было философии, В. Н. Лосский считает характерной чертой буквального подхода к толкованию Библии. Отмечая конкретный, образный и символический язык Священного Писания, он подчеркивает, что библейская логика «не отделяет конкретного от абстрактного, образа от идеи, символа от символизируемой реальности»100. Современный же язык «уже не тот; возможно, менее целостный, но более сознательный и четкий, он совлекает с архаического разумения обволакивающую его плоть и воспринимает его на уровне мыслимого; повторяем, не рационалистического рассуждения, а созерцательного разумения»101. Поверхностный, буквальный подход измельчает Божественное Откровение: «Отказываясь абстрагировать глубину, мы, уже в силу самого того языка, которым пользуемся, тем не менее абстрагируем, — но уже только одну поверхность, что приводит нас не к детски восхищенному изумлению древнего автора, а к инфантильности»102. К настоящему времени патрологические исследования, богословские идеи и методологические наблюдения В. Н. Лосского получили широкое признание как в православных, так и в инославных академических теологических сообществах. Среди тех, кто лично знал В. Н. Лосского, в значительной степени усвоил и интегрировал в свое богословское видение его ключевые методологические идеи и содержательные богословские построения, можно выделить архимандрита Софрония (Сахарова)103 и митрополита Антония (Блума)104. Для этих двух православных подвижников характерна установка на соотнесение всех богословских идей с глубоким личным опытом переживания Священного Предания. Поэтому восприятие ими основных богословских направлений, развивавшихся В. Н. Лосским, имеет особое значение для осознания вклада, внесенного им в православную богословскую мысль. Что касается дальнейшей реконструкции богословской методологии В. Н. Лосского, то одно из ее очевидных актуальных направлений составляет анализ двух центральных методологических составляющих его богословия — апофатизма и антиномичности. Примечания 1 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви // Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М, 1991. С. 8-20. 2 Там же. С. 8. 3 Там же. 4 Там же. 5 Там же. С. 10. 6 Там же. 7 Там же. С. 11. 8 Там же. 9 Там же. 10 Там же. 11 Там же. С. 9. 12 Там же. С. 10. 13 Ср.: Евдокимов П. Н. Православие / Пер. с фр. Сергея Гриба. М, 2002. С. 79. 14 Ср.: 1 Кор. 12: 3: …Ο υ δ ε ί ς δ ύ ν α τ α ι ε ι π ε ί ν, Κ ύ ρ ι ο ς ‘Ι η σ ο ύ ς, ε ι μ η έ ν π ν ε ύ μ α τ α ά γ ί ω (...Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым). См. также: Ин. 15: 26; Рим. 8: 15-16; 8: 26; Гал. 4: 6. 15 ЛосскийВ. И. Очерк… С. 9. 16 Там же. 17 Там же. 18 Там же. С. 9-10. 19 Там же. С. 10. 20 Он же. Догматическое богословие // Лосский В. И. Очерк мистического богословия… С. 200. 21 Лосский В. И. Вера и богословие // Лосский В. И. Спор о Софии. Статьи разных лет. М, 1996. С. 151-152. Ср.: 1 Кор. 13: 12: β λ έ π ο μ ε ν γ α ρ ά ρ τ ι δ ι ’ έ σ ό π τ ρ ο υ έ ν α ι ν ί γ μ α τ α, τ ό τ ε δ ε π ρ ό σ ω π ο ν π ρ ο ς π ρ ό σ ω π ο ν ά ρ τ ι γ ι ν ώ σ κ ω έ κ μ έ ρ ο υ ς, τ ό τ ε δ έ έ π ι γ ν ώ σ ο μ α ι κ α θ ώ ς κ α ι έ π ε γ ν ώ σ θ η ν (Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан). См. также: Рим. 15: 14; 1 Кор. 14: 16; 2 Кор. 2: 14; Кол. 2: 2. 22 Лосский В. И. Вера и богословие. С. 152. 23 Подробнее о свободе как одной из ключевых характеристик личностного образа бытия Бога и человека см., например: Чурсанов С. А. Лицом к лицу: Понятие личности в православном богословии XX 24 Лосский В. И. Догматическое богословие. С. 200. 25 Лосский В. И. Вера и богословие. С. 152. 26 См., например: Сильвестр (Малеванский), еп. Опыт православного догматического богословия. В 5 тт. Киев, 1884-1897. Т. 1. С. 45. 27 Фелъми К. X. Введение в современное православное богословие /Пер. с нем. Е. М. Верещагина. М, 1999. С. 9-29. 28 Мейендорф Иоанн, протопр. Византийское богословие: Исторические тенденции и доктринальные темы / Пер. с англ. В. Марутика. Минск, 2001. С. 18; Он же. Человечество Христа: Пасхальная тайна 29 Мейендорф Иоанн, протопр. Византийское богословие. С. 13, 20. 30 Евдокимов П. И. Православие. С. 75. 31 Давыденков Олег, прот. Философия и теология в системе византийского мышления эпохи Вселенских Соборов // Вестник ПСТГУ. Серия I: Богословие. Философия. М, 2008. № 1 (21). С. 12. 32 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 149. 33 Там же. С. 152. 34 Там же. С. 153. 35 Там же. 36 См.: Евр. 11: 1: «Ε σ τ ί ν δ ε τ τ ί σ τ ι ς έ λ π ι ζ ο μ έ ν ω ν ύ π ο σ τ ά σ ι ς, π ρ α γ μ ά τ ω ν Ι λ β γ χ ο ς ο υ β λ ε π ο μ έ ν ω ν (Вера же есть осуществление ожидаемого суверенность в невидимом). Курсив мой. — С. Н. О некоторых проблемах понимания данной характеристики понятия веры см. также, например: Майборода А. Слово «ипостась» в Священном Писании // Богословский сборник. 2002. Вып. X. С. 69-71. 37 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 152. 38 Там же. 39 Лосский В. Н. Предание и предания / Пер. с фр. В. А. Рещиковой // Лосский В. Н. По образу и подобию. М, 1995. С. 138. 40 John (Zizioulas), metr. Lectures in Christian Dogmatics / Ed. D. H. Knight. Edinburgh, 2008. P. 33-39. 41 Лосский Β. Η. Вера и богословие. С. 152. 42 Там же. 43 Там же. С. 154. 44 Там же. 45 Там же. С. 149. Курсив В. Н. Лосского. 46 Там же. Курсив В. Н. Лосского. 47 Подробнее об открытости как характеристике личностного образа бытия см., например: Чурсанов С. А. Лицом к лицу… С. 74-75, 142-146. 48 Basile, st. Lettres/Ed. Υ. Courtonne. 3 vols. Paris, 1957-1966. Vol. 3. Epist. 234. S. 3.L. 16-19: Ε ι δ ε λ έ γ ε ι ς τ ο ν π ι σ τ ε ύ ο ν τ α κ α ι γ ι ν ώ σ κ ε ι ν, α φ ’ ω ν π ι σ τ ε ύ ε ι α π ό τ ο ύ τ ω ν κ α ι γ ι ν ώ σ κ ε ι — ή κ α ι ά ν ά π α λ ι ν α φ ’ ω ν γ ι ν ώ σ κ ε ι α π ό τ ο ύ τ ω ν κ α ι π ι σ τ ε ύ ε ι. Ср.: Творения иже во святых отца нашего Василия Великого. Письма. Минск, 2003. С. 361. 49 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 152. 50 Лосский В. Н. Предание и предания. С. 140. 51 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 153. 52 Там же. С. 152-153. 53 Там же. С. 153. 54 Там же. 55 Там же. 56 Там же. 57 Там же. Ср.: 1 Ин. 2: 20: κ α ι ΰ μ ε ί ς χ ρ ί σ μ α έ χ ε τ ε α π ό той ά γ ι ο υ, κ α ι ο ϊ δ α τ ε π ά ν τ ε ς (Впрочем, вы имеете помазание от Святого и знаете все). См. также: Ис. 54: 13; Иер. 31: 33-34; Авв. 2: 14; Ин. 14: 26; 16: 13; 1 Кор. 2: 15; 2 Кор. 1: 21-22; 1 Ин. 2: 27; 4: 13. 58 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 153. 59 Там же. С. 154. 60 Лосский В. Н. Очерк… С. 179. 61 Филарет (Вахромеее), митр. Православное богословие в новом веке // Церковь и время. М, 2002. № 4 (21). С. 22. 62 Лосский В. Н. Вера и богословие. С. 155. 63 Там же. С. 155-156. 64 Лосский В. Н. Догмат Церкви и экклезиологические ереси / Пер.с фр. В. В. Тюшагина//Богословские труды. М, 2003. Сб. 38. С. 239. 65 Там же. С. 238. 66 Там же. С. 238-239. 67 Там же. С. 239. 68 Флороеский Георгий, прот. Святитель Григорий Палама и традиция отцов / Пер. с англ. Н. Холмогоровой // Флороеский Георгий, прот. Догмат и история. М, 1998. С. 380-381. 69 Мейендорф Иоанн, протопр. Византийское богословие. С. 18-20. 70 Софроний (Сахаров), архим. Старец Силуан. Жизнь и поучения. М, 1991. С. 102-103; Он же. Видеть Бога как Он есть. Эссекс, 1985. С. 191. См. также: Завершинский Георгий, диак. Богословский экзистенциализм архимандрита Софрония (Сахарова) // Альфа и Омега. М, 1999. № 3 (21). С. 167-180. 71 Дронов Михаил, прот. Экзистенция и опыт в православном мышлении накануне XXI века // Альфа и Омега. 1998. № 4 (18). С. 255-271. 72 Завершинский Георгий, диак. Экзистенциальные аспекты богословия // Церковь и время. 2001. № 3 (16). С. 210-228. 73 Чурсанов С. А. Лицом к лицу… С. 7; 72; 202. 74 См., например: Шпидлик Ф. Духовная традиция Восточного христианства: Систематическое изложение / Пер. с фр. Д. Сизовенко. М, 2000. С. 32, 405; Фелъми К. X. Введение… С. 159-161. В феврале 2007 года лютеранский исследователь православного богословия К. X. Фель-ми (род. 1938) принял православие. 75 ЛосскийВ. И. Очерк… С. 35. 76 Там же. С. 38. 77 Лосский В. И. Богословское понятие человеческой личности / Пер. с фр. В. А. Рещиковой // Лосский В. И. По образу и подобию. С. 108. О историко-философской проблематичности попыток сведения святоотеческих богословских понятий ипостаси и сущности к понятиям первой и второй сущности у Аристотеля см.: John (Zizioulas), metr. Being as Communion: Studies in Personhood and the Church. Crestwood 78 Лосский В. И. Очерк… С. 35. 79 Там же. С. 40. 80 Лосский В. И. Вера и богословие. С. 154. 81 Филарет (Гумилевский), архиеп. Православное догматическое богословие. В 2 т. СПб., 1882. Т. 1. С. 10. 82 См., например: Чурсанов С. А. Лицом к лицу… С. 44^4-5; 201-202; 205-206. 83 John (Zizioulas), metr. Communion and Otherness: Further Studies in Personhood and the Church / Ed. P. McPartlan. Edinburgh, 2006. P.140-141; 176-177. 84 Лосский В. Η. Догматическое богословие. С. 200. 85 Лосский В. И. Вера и богословие. С. 154. 86 Там же. 87 Лосский В. И. Очерк… С. 35. 88 Там же. 89 Там же. С. 40. Ср.: Ис. 29, 14; Иер. 8, 9; 1 Кор. 1, 17-25; 2, 14; 3, 19. 90 Лосский В. И. Очерк… С. 38. Ср.: 1 Кор. 9, 19-22. 91 Лосский В. И. Догматическое богословие. С. 210-211. 92 Лосский В. И. Очерк… С. 80. 93 Мейендорф Иоанн, протопр. Византийское богословие. С. 12. 94 Давыденков Олег, прот. Философия и теология… С. 11. 95 Лосский В. И. Догматическое богословие. С. 203. 96 Там же. С. 230. 97 Там же. 98 Там же. С. 203. 99 Там же. 100 Там же. С. 230-231. 101 Там же. С. 231. 102 Там же. 103 Sakharov Nicholas V. I Love, Therefore I Am: The Theological Legacy of Archimandrite Sophrony. Crestwood (NY), 2002. P. 30-33. В переводе на русский язык см.: Николай (Сахаров), иеродиак. Основные вехи 104 Митр. Антоний (Блум) нередко ссылается на свои личные беседы с В. Н. Лосским (Антоний (Блум), митр. Труды / Пер. с англ. и франц. Е. Л. Майданович и Т. Л. Майданович при участии А. И. КырлежеваиЕ. В. Шохиной. М, 2002. Кн. 1. С. 825-826, Кн. 2. С. 39, 43, 757, 761), а также на его нравственные (Там же. Кн. 1. С. 385) и богословские выводы (Там же. Кн. 1. С. 788, 821, Кн. 2. С. 329, 380, 503, 663-664, 855).
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-06-08; Просмотров: 246; Нарушение авторского права страницы