Глава девятая: Опричный террор

 

Опричный террор – клише, которое установилось в истории. Однако, как и всякое клише, оно неверно. Опричнина сама по себе не была карательным органом. Как мы выяснили, это была этакая «кузница талантов из низов». Но во главе этой «кузницы» стоял Алексей Басманов, который вместо «кузницы талантов» создал «систему кумовства».

У земщины был свой суд, а у опричнины – свой суд. Вернее, неограниченные полномочия. Басманов понимал, что его мечта осуществлена не полностью. Пока существовали деятельные земцы, он не чувствовал себя в безопасности. Он прекрасно помнил судьбу «избранной рады», и понимал, что в любой момент оттиснутые от управления ее представители могут взять реванш, благо люди они были достаточно талантливые и беспринципные.

Первый удар был направлен на Ростовских. Царь, конечно, прекрасно помнил их «деятельность», и Басманов нашел возможность ему напомнить об этом лишний раз, убедив его в опасности этих людей. Подлило огонь в масло бегство нескольких воевод – Курлятева, друга Михаила Репнина, Горенского, которого схватили уже на территории Литвы, оба – представители клана Оболенских. Царь помиловал Курлятева, отправив его в монастырь, Горенского казнил. Еще неожиданнее было бегство Курбского. Курбский был одним из лучших воевод царя, отличавшимся храбростью. Курбский не только стал предателем – он начал писать письма Грозному, объясняя свое бегство. Уникальный случай – Иван Грозный отвечал ему, объясняя в свою очередь свои казни. Эта переписка изучена вдоль и поперек. Резюмируя кратко, скажем: Иван Грозный считал, что он дает ответ не князьям и воеводам, а Самому Богу, и отвечает за весь народ. И только ради блага народа пошел на все эти казни. Курбский еще и водил войска Литвы на Русь.

Как бы то ни было, бегство Курбского укрепило Грозного в мысли: любой воевода может стать предателем, даже самый лучший. Начали распутывать связи Курбского. Сразу же досталось Прозоровским, скромному княжескому роду, который был в родстве с Курбскими. Басманову Прозоровские, Горенские и другие случайные люди были неопасны. Казнь Семена Ростовского – вот была его локальная цель на тот момент. С ним вместе уничтожили и «прежних изменников» - Лобанова-Ростовского, Приимкова-Ростовского, Катырева-Ростовского.

По казни Семена Ростовского, одного из руководителей «военной оппозиции», вопросов особенных нет. Он заслужил ее еще давно, как решила боярская дума, но царь его помиловал. Несчастной жертвой тирании Ивана Грозного его никак не назвать. Вина других Ростовских была не доказана, а Катырев был весьма неплохим воеводой, героем обороны Дерпта. Таким образом, Иван Грозный, вероятно, допустил большую ошибку.

Затем Басманов добрался до другого важного человека – князя Александра Горбатого-Шуйского. Александр Горбатый был хорошим полководцем, под Казанью он очень отличился, сумев одолеть крупный летучий отряд Япанчи, действовавший по нашим тылам, и взять Арский городок. С той поры карьера его шла вверх, он входил в «избранную раду». Он был казнен вместе с сыном. Безусловно, он также входил в военную оппозицию, однако вспомним, как раньше царь ценил видных полководцев. На сей раз он уничтожил весьма сильного военачальника, тем более в прямой измене не уличенного.

Жертвами Басмановских происков стали также Головины-Ховрины. Басманов уничтожил всех опасных соперников. Делалось это руками Скуратова. Однако вместо них возникла внезапно фигура Федорова-Челяднина. Этот человек, также вышедший из среднего дворянства, еще во время болезни царя показал себя лояльным царю и донес на тех, кто не хотел присягать малолетнему Дмитрию. Он в Москве оказался весьма популярен, как человек неподкупный и честный, и у царя пользовался уважением. Басманов видел в нем соперника, притом одного с ним круга – тоже из среднего дворянства, поднявшегося благодаря собственному таланту.  

Вскоре для расправы представился случай. Сигизмунд решил написать ему письмо, дабы переманить на свою сторону. Челяднин на словах ему отказал, однако розыск, предпринятый Скуратовым, обнаружил, что заговор действительно готовился. Челяднин планировал поднять бунт, как только царь отбудет в поход, и свергнуть опричную власть. В заговоре оказались замешаны такие люди, как стрелецкий голова Казаринов-Голохвастов, воеводы Кашины, Куракины, герой обороны Лаиса Кашкаров. Сейчас сказать трудно, был ли заговор на самом деле или только был сфабрикован Басмановым и Скуратовым. Никаких документов по расследованию не сохранилось. Нельзя не отметить, что Сигизмунд, судя по действиям его войск, стянутых к границе и стоявших в странном ожидании и бездействии, действительно ждал чего-то подобного.

Как бы то ни было, именно с дела Федорова-Челяднина начался полномасштабный террор, а не казнь отдельных лиц, как до того. Иван Грозный сделал то, чего раньше не делал: казнил весь род Челядниных и отдал приказ на полное истребление его богатых владений. Конечно, это было на руку Басманову, который видел в Челяднине возможного конкурента за власть, благо и царь до сих пор ему благоволил. К сожалению, мы бы рады были признать, что все эти зверства являются измышлениями Курбского, Поссевино, Штадена и других сомнительных «летописцев», однако есть такой документ, как синодики Ивана Грозного, и по ним видно, что подобное имело место быть.

Видимо, именно в тот момент Иван Грозный почувствовал, что опасность гораздо больше, чем он предполагал. До сих пор речь шла о неповиновении отдельных лиц, о бегстве в Литву, но на сей раз дело запахло переворотом и уничтожением государства. Он, благодарный Малюте Скуратову-Бельскому за его розыск, объявил ему полный карт-бланш. Басманов, видимо, не догадывался, что Малюта Скуратов и весь род Бельских, а с ними и Годуновых, готовятся потеснить надоевших Плешеевых с ключевых позиций в управлении государством и армией. В опричнине складывалось две группировки.

Из крупных казней следующих лет остановимся на казни Щенятева и Турунтая Пронского. Они держались довольно долгое время. Оба были весьма талантливыми полководцами и управленцами. Кроме того, Щенятев выдержал «испытание на измену», в отличие от своих друзей – Ростовского и Турунтая. Когда он воеводствовал в Полоцке, к городу подошли литовские войска. Видимо, помня, что Щенятев является одним из членов «военной оппозиции», литовский командир предложил ему сдать город и перейти самому. Щенятев отказался и в ответ открыл пушечный огонь. Город в итоге тогда взят не был, литовцы с потерями отступили.

Однако казни они не избежали – длинные руки Басманова добрались и до них. Щенятев допустил, видимо, ошибку, внезапно решив уйти в монастырь. Теперь как воевода он был уже не нужен, и тут же последовала его казнь. Это был человек, замеченный в свое время как один из лидеров «военной оппозиции», но отличный полководец. Его боевой путь включал в себя победы над войсками Девлет-Гирея в 52 году, участие во взятии Казани, в разгроме войск Япанчи, победу над Шведами, победы в Ливонии, успешную оборону Полоцка и несколько менее известных походов. Конечно же, он, и князь Турунтай, были намного талантливее «выдвиженцев из низов» в опричнине.

Тогда был казнен еще один крупный полководец – князь Данила Хилков, отличившийся под Казанью, правда, потом почему-то его карьера полководца несколько застопорилась.

 

Мы подходим к двум делам, за которые более всего ругают Ивана Грозного – к делу митрополита Филиппа и к Новгородскому погрому.

Но, прежде чем мы заговорим о них, подведем некоторые итоги. Среди казненных Иваном Грозным в тот период оказалось несколько отличных полководцев, а также ряд полководцев «помельче». Выдвинувшиеся на место их люди особенным талантом, большей частью, не обладали. Мы можем констатировать, что вина большинства казненных прямых доказательств не имеет. Ряд из них представляли угрозу благополучному существованию клана Басмановых-Плещеевых. В частности, Федор Челяднин, а также прежние полководцы из «военной оппозиции». Царь, сам не замечая, шел на поводу интересов Басманова. Постепенно казнь отдельных лиц переросла в прямой террор, гибло мирное население и случайные люди.

Отметим, что казни совершенно не коснулись ряда крупных родов. Так, большинство Гедиминовичей или сохранили свое высокое положение (Бельские, Мстиславские), или возвысились (Голицыны, Хованские, Трубецкие) – пострадали лишь Куракины и Щенятев. Князья Палецкие оставались вне репрессий, благополучно сохраняя высокие посты. Шуйских также репрессии не касались – после 47 года этот род затаился и нес честную службу на поле боя, не особо мелькая при дворе. Не пострадали также Засекины, Мосальские, Долгоруковы, Шастуновы, Бахтеяровы-Ростовские, Звенигородские, Шаховские и многие другие.

И еще: Иван Грозный редко казнил рода целиком. Так, из рода Катыревых-Ростовских пострадал один человек, прочие благополучно существовали и далее, занимая высокие посты. Василий Темкин-Ростовский был казнен за неудачное командование опричным корпусом (об этом еще скажем), но других Темкиных не тронули. Петр Серебряный-Оболенский был казнен, его брат – Василий, несмотря на некоторую опалу, казнен не был. Сын Михаила Воротынского, Иван, в год казни отца получил очередное повышение. Про судьбу Михаила и Андрея Репниных мы уже говорили. Сын того же Данилы Хилкова стал видным воеводой конца правления Грозного. Двоюродные братья Турунтая-Пронского были опричными воеводами, из рода Куракиных в разное время казнили двоих, а другие оставались на высоких постах. Список можно продолжать достаточно долго. То есть, Иван Грозный все же искал конкретных «изменников», а не просто вел искоренение родов по принципу: все вы одного поля ягода. Исключением стали лишь немногие: например, род Тулуповых, который был уничтожен последним и практически в полном составе, род Кашиных, Прозоровских (близких к Курбскому), Аленкиных, пожалуй, Телепневых-Оболенских, а это не так уж и много.

 

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: