Глава одиннадцатая: Новгородский погром

 

Новгородский погром – апофеоз опричного террора. Впервые огромное войско во главе с царем шло на свой собственный город войной.

Общими фразами: «сумасшествие Ивана Грозного», «Опричный беспредел», тут не отделаться. Есть много разных вопросов, требующих ответа.

Во-первых: почему именно Новгород? Почему, скажем, не Нижний Новгород и не Ростов, не Рязань и не Муром?

Во-вторых: ранее для искоренения измены большое войско не собиралось, не отрывалось от защиты южного рубежа и не шло в достаточно далекий поход. Значит, опасность была серьезной? Готовились действительно так, словно шли на завоевание крупной вражеской территории. Более того: царь даже отменил свой поход на Ливонию и скорректировал планы.

В-третьих: казни Федорова-Челяднина, Турунтая, митрополита Филиппа, князя Щенятева, Горбатого, Репнина и всех прочих можно если не оправдать, то логически объяснить: кому выгодно, для чего и за что? Здесь же – сплошные вопросы без ответа. Какой резон Басманову, от которого исходили все репрессии, в разорении Новгорода? Новгород никоим образом его существованию не мешал. Басманов был прагматик и просто так ничего не делал, никого не убивал.

 

Чтобы попытаться ответить на эти вопросы, сначала вспомним, что такое был Новгород.

Новгород был давним соперником Москвы. Всем известны его вечевые традиции, независимость, его богатство, предприимчивость его жителей. Ненависть Москвы и Новгорода была давней и обоюдной. Новгородцы прекрасно обходились без уплаты дани, более того: их лихие ушкуйники, действовавшие по принципу «королевских пиратов», (то есть часть награбленного отдавали в центр, но в случае поимки от них открещивались) сами «брали дань» с татарских поволжских городов, в том числе с самого Сарая. Поскольку у татар вовсе не было флота, ответить им было нечем. Пока Русь изнывала под игом, Новгород успешно торговал с Западом, богател, был единственным городом, где в разгар ордынского ига активно строились храмы. От князей постепенно Новгород вовсе избавился за ненадобностью и стал чистой республикой.

Василий Третий впервые решился прицелиться к Новгороду. Большая рать лучшего полководца – Ивана Стриги-Оболенского не без труда разгромила новую латную конницу Новгородцев, которую создал Василий Гребенка-Шуйский. Иван Третий решился покончить с Новгородом раз и навсегда. Обычно наши князья предпочитали действовать миром (исключением были отношения с Тверью, с которой была постоянно жестокая война). Но поход велся с дикой жестокостью и решительностью. Новгородцы могли выставить войско, втрое большее, чем у Москвы, так как обладали огромной территорией. Кроме того, могли его прекрасно вооружить, так как богатства хватало. Но Новгород давно не вел войн, и потому войско было не особенно обучено, что и предопределило две замечательные победы князя Холмского и одну – полководца Образца.

Новгород был покорен, Иван Третий нанес ему сильный удар. Земли подверглись нещадному разорению, снят был вечевой колокол, казнены все виднейшие бояре, многие сочувствующие им, другие переселены из Новгорода, а на их место заселили людей из центра. Попытались ограничить и местное купечество. Но вскоре был новый скандал – через Новгород проникла ересь жидовствующих, которой оказались заражены такие люди, как думный дьяк Курицын, по нашему – премьер-министр. С ними обошлись жестоко, однако до конца искоренить, видимо, не смогли ни вольный дух, не ересь. Новгород, хоть и затаенно, продолжал оставаться местом напряженности. Постоянно новгородцы были недовольны воеводами, которых посылал центр к ним, сыпали обвинения в лихоимстве и в жестокости. Воеводы также рассматривали новгород как чужую землю, нещадно грабили его. Власть была обычно на стороне воевод. Такая же конфронтация была и в Пскове. Вспомним, кстати говоря, воеводство здесь Андрея Федоровича Шуйского, который грабил эту землю нещадно, что вряд ли бы он стал делать в другом русском городе. Сменивший его воевода Репнин также отличился жесточайшим мздоимством. Центр был всегда на стороне воевод, даже не думая как-то ограничивать их. Новгород и Псков рассматривались как покоренные территории.

Иван Грозный не любил Новгород, он всячески старался развивать купечество поволжское – при нем начали развиваться активно Ярославль, Нижний Новгород, Кострома, Кинешма и ряд других городов, о чем мы уже говорили. Новгородское богатство его раздражало, он даже подумывал создать новые центры на севере вместо Новгорода после завоевания Ливонии. Но завоевание Ливонии шло очень туго. Не удавалось взять ключевые города – Ревель и Венден, дойти до Риги.

Но это, конечно, не причина уничтожить Новгород. Скорее, причина могла быть в другом. Поход Ивана Третьего был не на пустом месте – Новгород планировал отложиться к Литве. При Иване Грозном возникло снова это же обвинение. Но на сей раз оно было шито белыми нитками, и, изучив данное дело, трудно поверить, что Новгород и вправду мог решиться на такое. Но Иван Грозный в это верил – это факт. Иначе бы он не стал собирать такое огромное войско и идти в самый настоящий военный поход. Возникает вопрос – кому это было выгодно?

Как нам кажется, в этом злодеянии обвинять Басманова несправедливо. Он как раз был против похода, утверждая, что эта задумка до добра не доведет. К Басманову мы еще вернемся в следующей главе, а пока скажем: Басманов был настолько против похода, что даже отказался в нем участвовать, рискуя очень сильно потерять доверие царя. В походе, где участвовало все опричное войско, кроме корпусов, оставленных на юге для реагирования на нашествие хана.

Нам представляется вероятной точка зрения, что поход был инициирован тихим исполнителем воли государя – Малютой Скуратовым. Малюту привыкли считать простым орудием, не думая, что у него существует своя игра. Малюта был членом одного крупного клана – Бельских, и связан с другим – Годуновыми. Им мешал Басманов, о чем мы еще скажем. Но снести Басманова было не так просто. Надо было найти весьма серьезный повод. Это было даже труднее, чем убрать митрополита Филиппа. Басманов везде пустил глубокие корни – в армии, в управлении страной, даже в церкви были его ставленники.

Скорее всего, Басманов был как-то связан с Новгородом (вероятно, местные купцы попросту «делились с ним»). Малюта решился использовать эту связь для того, чтобы неожиданно спихнуть всесильного руководителя опричнины. Плюс к тому, в Новгороде опричнине было чем поживиться. Она все больше деградировала и погрязала в любви к грабежам. Все знали, что Иван Грозный Новгород не любит, и смогли разработать нехитрую комбинацию, в результате которой Иван Грозный поверил, что в Новгороде заговор. Самое смешное, что руководителем заговора был объявлен митрополит Пимен, который был ставленником как раз Басманова, и противником Филиппа, одним из самых рьяных. Заодно обвинили местную администрацию, которая давно уже не была новгородской – это были переселенные из центра люди. Исконно новгородская администрация давно уже растворилась среди небольших служилых родов или вовсе была уничтожена еще Иваном Третьим.

Итак, мы видим: все это подстроено Малютой, или, даже Богданом Бельским, царя удалось убедить в крупном заговоре, в его особой опасности. На дворе были не семидесятые годы прошлого века, и, конечно же, просто так Новгород не мог перейти на сторону Литвы. Как минимум, для этого должен был сначала перейти Псков. Кстати говоря, Псков в те годы был важнее в стратегическом отношении, чем Новгород, так как представлял собой могучую крепость и держал весь северо-восток. Новгород, скорее, был просто торговым городом, значительно потерявшим свою силу. Но именно в Пскове никакой «крамолы» обнаружено не было. Настоящего расследования произведено не было, сами обстоятельства дела указывают на его странность и фантастичность. Еще одно важное обстоятельство: при Иване Третьем Новгород собирался переходить к Литве не один, а со всеми своими землями – а земли эти простирались за Вятку, и Новгородцы сами затруднялись сказать, где их граница. Но там была едина в этом решении вся Новгородская администрация, а значит, и администрация всех Новгородских владений. Во времена Ивана Грозного Новгородская администрация владела только самим Новгородом, который Литве особо сам по себе был не нужен. Никакого влияния на соседние города, не говоря уже о Вятке, новгородская администрация не имела. В каждом городе были свои воеводы, назначаемые из центра, которые никак от Новгородского воеводы не зависели, а у них была своя администрация. Особенно при Иване Грозном, который всячески старался разделять прежние уделы, лишая всякой связи друг с другом части прежних княжеств.

Сам поход был во время неурожая, опричники нещадно опустошали свои же земли. Новгород и его предместья были полностью опустошены. Любой, кто бывал в Новгороде, заметит, что все храмы в Новгороде (вернее, почти все) – периода доивановского. После Ивана Грозного всякое строительство прекратилось, Новгород стал рядовым городом Руси и уже не оправился от разорения.

Историки спорят, сколько было казнено в Новгороде. Не вызывает сомнения цифра минимум в две тысячи. В реальности она, безусловно, была намного выше. Апологет Ивана Манягин признает две с половиной, указывая, что «этого было достаточно для предотвращения сепаратизма». Зимин, также благоволящий Ивану, называет цифру 4 тысячи. Кобрин настаивает на пятнадцати. Для нашего исследования точные цифры не важны. Важно то, что основной удар был направлен как раз на монастыри, где «было чем поживиться».

Малюта убил сразу трех зайцев, а не двух зайцев: заслужил благодарность царя, смог награбить с опричниками богатые новгородские запасы и смог подкопаться решающим образом под Басманова, о чем речь в следующей главе.

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: