Глава 39. Ересь Главного Лорда.

 

 Ветер перестал быть умеренным, не столь промораживающим и порывистым. Теперь это ледяной шквал, вымораживающий вплоть до костей. Чёрные небеса разверзлись, и блестящий в свете фонарей снег большими хлопьями начал падать на утопающий в безумии город.

 – Двадцать лет на этой земле был мёртвый покой, но мы разорвём его своей жаждой перемен. Наше праведное слово, наш свободный клич покончит с этим царством апатической тирании. – Прозвучало где–то на улицах вечного города.

 Рим постепенно начинал впадать в лапы анархии. Но и у этого беспорядка был свой безумный дирижёр. Когда Главный Лорд узнал, что на улицах города стали формироваться силы обороны, то он распорядился, чтобы атака на Рим проходила в два чётко определённых этапа. Первой волной пойдут все те, кто может держать в руках оружие, дабы сломить, как считал Лорд–Магистрариус, неправедное сопротивление. И как только последний человек, сжимающий в руках штандарт Рейха, падёт, только тогда пойдёт вторая волна, более многочисленная, дабы воззвать ко всем душам в Риме, кто новая власть и кто более свят в своих идеях.

 И план в два этапа приступил к своему зловещему осуществлению. С многих окраин огромного города постепенно к центру стали стекать толпы тех, кто считал себя вестником свободы и нового порядка. И тот порядок они собирались утвердить пулей и штыком. Получив мелкое огнестрельное оружие от неведомых союзников они, знаменуя своё продвижение случайными залпами, медленно продвигались к дворцу Канцлера.

 Конечно, они встречали мелкое, даже мизерное сопротивление, устроенное лояльными Канцлеру жителями Рима, но такие вялые ответы мятежника мгновенно подавлялись залповым огнём орд отступников, которых было просто неисчислимое количество.

 И действительно, по тайному приказу Лорд–Магистрариуса в Рим со всех краёв великого Рейха были свезены все те, кто называл себя сопротивлением или оппозицией. В эти самопровозглашённую коалицию помимо всех недовольных Рейхом и диссидентных  представителей Департаментов Власти вошли ещё толпы сторонников других религий или духовных движений. Наряду с ними шагали сепаратисты, мечтающие о том дне, когда их регионы выйдут из–под власти могущественного Рейха и станут самостоятельными государствами. В одних рядах с ними шли представители всех возможных политических движений и идеологий, которые только нашлись.

 В совокупности своей они стали теми, кто собрался низвергнуть старые порядки. Это была небольшая цифра для всего Рейха, мизер, который никогда даже голову не осмелился поднять, но для Рима это было огромное количество, несмотря даже на невообразимые масштабы города.

 Но эти движения были не одиноки. Их поддерживали недовольные военные из армии Рейха, наёмники, бандиты и личный корпус Лорд–Магистрариуса – «Гвардия Шпиля».

 Глава Имперор Магистратос лично несколько месяцев натаскивал своих солдат новым идеалам, а тех, кто не их принял, перед началом переворота просто казнили в подвалах и подземельях шпиля. Таков будет порядок новой свободы.

 И множественные мятежники, поддерживаемые соединениями военных, без боязни продолжали свой путь к дворцу Канцлера, чувствуя себя полными хозяевами в городе, хотя и не осмеливались творить погромы.

 Но как у всякого сопротивления и у этих повстанцев был свой центр. Им стал величественный и гротескно роскошный шпиль Лорд–Магистрариуса. И весь величественный квартал Имперор Магистратос стал оплотом и координационным центром мятежников.

 Шпиль главы всей бюрократической системы умирающего Рейха безумно блестел в свете только что включившихся фонарей. Он стал подобен маяку, освещавший путь в новое будущее и дававший ориентир мятежным душам, и каждый отступник, взглянувший на него преисполнялся гордостью за, как ему казалось, праведное дело.

 Но несмотря на набирающую бурю за окном, веяния свободы, распространяющиеся по улицам города, подобно тому как заражение бежит по крови и бурную жизнь в самом шпиле в кабинете Главного Лорда стояла лёгкая вуаль тишины.

 В помещении была неустойчивая тишина, и чувство полной пустоты. Лишь за окном раздавались редкие звуки выстрелов и громкие команды солдат, разрывающие слабую тишину, стоявшую в просторном помещении.

 В кабинете был выключен свет, и приятная темень заботливо обволакивала стены, пол и все, что было в этом помещении. И лишь в конце кабинета мрак сгущался чёрной непроницаемой тучей, за которой, восседал тот, кого вот уже несколько часов называли «гегемоном революции».

 Он сидел недвижимо, не издавая не единого шороха или движение, стараясь не нарушить той хрупкой тишины, что тонкой пеленой стояла в его кабинете.

 Лорд–Магистрариус глубоко задумался. Его раздумья были настолько глубоки, что он даже не услышал, как пару раз ему в дверь стучались. Но всё же когда в дверь стали колотить настолько, что создавалось впечатление, что её сейчас выбьют, Главный Лорд всё же позволил к себе зайти.

 Медленно сойдя со своего трона, он тихо, буквально крадучись подошёл к окну. Он загадочно всмотрелся в город, который разрывал политический переворот.

 Его взгляд отражал глубочайшее сосредоточение над собственными мыслями.

 Душу Лорд–Магистрариуса буквально разрывали самые разные идеи, ведь от них зависит будущее.

 С одной стороны он был ярым ревнителем свободы. Еще, будучи заместителем первого начальника всей бюрократической машины Рейха, он наткнулся на одну книгу, запрещённую цензурой. Сначала, он сам хотел её сжечь, но чувство любопытства взяло верх. И он открыл её.

 Перед ним мгновенно на пожелтевших страницах книги разверзнулся чудесный и яркий мирок, пышущий нерассказанной справедливостью. Этот мир наполнен такими вещами, что в Рейхе они бы стали самым настоящим чудом, которое могло только присниться человеку. И то, если он этот сон рассказал бы, то его бы уже к вечеру арестовали за неправильные мысли во снах.

 И действительно, эта книга рассказывала о таких волшебных для этого мира вещах как независимый и единый парламент. В этом прекрасном мирке был описан справедливый суд, который руководствуется законом, а не «Гражданским Рейтингом» и верностью Рейху. Гражданское общество, которое там было описано, было некой манной небесной. Люди сами могли собой управлять, без железной руки государства и его неусыпного ока. Для Рейха это было полнейшим чудом. В книге рассказывалось ещё множество самых примечательных явлений, которые могли только быть и стали столь чужды для мрачной и железной действительности Рейха, что их никто даже бы и не понял.

 Прочитав эту старую книгу, будущий Лорд–Магистрариус буквально заболел идеей освобождения Рейха и превращения его в новое цивилизованное государство.

 Эта идея, она стала буквально ментальной чуме, разъедающей душу и разум мужчины. Она стала намного хуже безответной любви для романтика. Эта идея буквально выжигала в его душе дыры.

 А потом был принят «Пакт Триады», когда между Рейхом, Свободной Либеральной Капиталистической Республикой и Директорией Коммун было заключено тайное соглашение, по которому страны во имя поддержания установившегося спокойствия тайно сотрудничали друг с другом в самых разных сферах. И после принятия этого пакта первый Канцлер вошёл в свою полную власть, которую только можно было иметь. Он стал ослепительно ярким солнцем диктатуры, что своим светом разгоняло любую повстанческую тьму и выжигало любую ересь со своей земли. Во время правления первого Канцлера, за все двадцать лет он утопил столько человек в крови, что все предыдущие диктаторы и тираны прошлого рядом с ним показались бы ангелами мира и любви. Он лишь за одну неправильно сказанную букву в его имени мог отправить на казнь самого человека, всю его семью и преподавателей, что плохо его учили. Этот консерватор запретил любые технологии, которые были схожи на человека или могли выполнить его основную работу. Он, яро верующий в Бога, был ревностным католиком и дал всю полноту власти в руки Империал Экклесиас, что бы они отыскивала и безжалостно наказывала тех, кого называли «извращенцами». В Рейхе установилась деспотия, помешанная на традиционных ценностях и стабильности.

 И время правления первого Канцлера стало буквально терзанием души для молодого Лорд–Магистрариуса. Он не мог смотреть, как под железной пятой гибнут те, кто смели подумать иначе, как думает сам Канцлер. Эти двадцать лет стали безумным осознанием сводящих с ума истин для рассудка мужчины.

 И именно в это время он дал клятву, что любой ценой достигнет своей цели. Он фанатично желал установить справедливое и демократическое правление, когда вместо тирании Канцлера будет мудрый и умный президент, а сосредоточение отраслевой диктатуры, вроде Департаментов Власти, которые обладали безграничной властью в своей сфере, сменится на свободный парламент. А вся власть будет иметь противодействие в виде народной оппозиции.

 Он чаял тот момент, когда ему удастся шанс взять власть в руки, передать её людям и перекроить Рейх по новому, свободному стилю.

 Но с другой стороны, для построения нового общества, придётся сломать и старую мораль. А Лорд–Магистрариус знал, что значит «сломать мораль» и естественно осознавал, чем это может быть чревато.

 Из его памяти ещё не мог выйти тот момент, когда он увидел «непризнанного деятеля культуры».

 Его вид был смешон, и больше походил на наряд сумасшедшего. Его голос был противным и невыносимым, а слова и поведение горделиво, вкупе с заносчивостью. Но нисколько сам наряд этого глупца пугал Лорд–Магистрариуса. Мысли этого вольнодумца были намного хуже и ужаснее.

 Глава Имперор Магистратос невольно провалился в размышления об истории Европы. Он вспомнил о тех далёких временах, когда весь континент старого света был разорван на многочисленные новые государства. Мужчина вспомнил, как многие государства впадали в пучину такого разврата и похоти, что неспособны били уже жить. Эти государства буквально задыхались от той чумы, что называлось «Равенство половых ориентаций».

 В этих государствах уровень разврата достигал такого уровня, что обычного человека, который сейчас живёт в Рейхе, просто стошнило бы при виде всего того, что там происходило, ибо разрешено всё, что ранее запрещалось.

 Половина доброй Европы стала воплощением Содома. Все самые низменные и потаённые желания развращённого сердца нашли отражения в тех государствах. Всё европейское стало больше походить на безумный цирк сумасшедших и психов, болевших тяжёлыми расстройствами, сбежавших из лечебницы.

И многие мелкие государства буквально вымирали через некоторое время, от того, что люди, погрязшие в разврате, даже перестали размножаться в угоду своим страстям.

 И эти мелкие опустошённые земли занимали всё более растущие в своей массе народы востока, ведомые золотым полумесяцем и верой в пророка. И этот момент, когда потомки некогда мигрантов стали своей численностью буквально душить своей массой коренных жителей. По ночам, песнопения из Корана, проводимые в бесчисленных мечетях, буквально стояли над европейскими городами, знаменуя приход «Часа Джихада».

 Пока коренные жители старого света жили в угоду своим страстям, постепенно скатываясь к состоянию, что было хуже животных, и теряли свет истины, постепенно теряясь во мраке разврата, новые хозяева Европы стали устанавливать свои, железные порядки. И эти люди, что некогда пришли в Европу, прячась от самых разных воин и жестокости, что царили далеко на востоке, разом плюнули на ценности нового мира и стали жить, так как сочли нужным.

 И тогда наступил самый ужасный момент, ибо уже неспособные дать разумный отпор европейцы стали уступать новым владыкам континента.

 Вот тогда–то, когда над всей Европой и её духом стали собираться уже грозовые тучи, когда она была ввергнуться во мрак забвения, то тогда в ярком ослепляющем свете и явился первый Канцлер и разогнал эти тучи своим светом.

 Но Лорд–Магистрариус вернулся к современности, оставив далёкие размышления об истории.

 Он понимал, к чему может привести допущение подобных «свободных деятелей искусства» в государство и его аппарат. Главный Лорд своей страны прекрасно осознавал, чем это грозит такой великой империи, построенной на простых и старых ценностях, как Рейх.

 Глава Имперор Магистратос знал, что если подобные любители «свободной любви» попадут в механизмы государства от его парламента до местных сельских собраний, то в лучшем случае, Рейх станет подобен жалко пародии на Либеральную Капиталистическую Республику, в худшем государство просто разорвёт на части во взрыве бесконечных мятежей и сепаратизма.

 Лорд–Магистрариус всё ещё не мог забыть Магнуса, того посланца из–за стены от «оплота прав и свободы». В его голове не укладывалось, как в одном человеке было столько наглости и жадности. И главу всей бюрократии в империи в шок бросало от одной мысли, что Рейх может быть похож на то, что находится где–то за стеной. Он не мог поверить, что его идеи светлые по устройству справедливого государства могут извратиться до не узнаваемости и превратить Рейх в новую империю греха.

 – Господи, Что мне делать? – Отчаянно обратился в пустоту голосом, наполненным горя и безнадёжности глава Имперор Магистратос.

 Он понимал, что сейчас будет только один выход, который возможен в сложившейся ситуации. Он невольно вспомнил те мысли, что к нему пришли тогда на квартире, после разговора с тем засланцем.

 Сначала эти мысли показались ему еретические и отступнические для того, что он лелеял. Но сейчас он видел, что это единственный выход.

 Канцлера, того кого он воспитал и взрастил для единственной цели, уже о помощи просить, о помощи было поздно, ибо курок переворота спущен и остановить толпу визжащих и ревущих диссидентов разного рода тоже будет безумной попыткой остановить неизбежное.

– Да и Канцлер оказался слабаком, раз не смог предотвратить этот переворот. Он, даже своей железной рукой не смог удержать народ в узде. Он не достоин нового мира. – Практически не слышимо куда–то в пустоту с презрением проговорил Лорд–Магистрариус.

 Его разум стал дополна заполняться самыми разными идеями о железном управлении и полнейшем контроле над теми, кто не способен выдержать веяний свободы и её ласкового прикосновения. Он понял, что нельзя вчерашним рабам дать свободу, ибо завтра она превратится в анархию и полнейшее безумие. Нельзя дать свободу тем, кто не сможет с ней справиться, что приведёт к вырождению народа и страны. И тут на него нахлынуло неожиданное откровение.

 Лорд–Магистрариус понял, что Рейх, это, то государство, в котором возможно даже не железное управление нынешней власти. В нём необходим ледяной и холодный хват первого Канцлера, и только тогда в Рейхе установится полный порядок, который может простоять столько, сколько стоят сами кости земли.

 Мысли главы Имперор Магистратос заполнялись тяжёлыми и грузными мыслями о будущем страны. И все эти мысли постепенно выдавливали идеи о свободном устройстве мира. Мысли о свободомыслии и демократии постепенно выветривались из разума. На их место становились гротескные и монолитные идеи о полнейшем стальном порядке в государстве. Теперь Лорд–Магистрариус понимал, что только тогда наступит порядок, когда все будут под единым началом.

 – Что ж, если это единственный выход для Рейха. – Отчаянно сказал глава бюрократии.

 Он вновь поднял голову и увидел в окне уже город, раздираемый огнём жалкого мятежного разврата, а не место, откуда настанет начало нового миру. В своих революционерах он видел опасных союзников, что способны скинуть его с пьедестала власти.

 – Власть. – Тихо с маниакальной страстью прошептал Главный Лорд.

 Власть теперь наполняла его. Сегодня он был властелином всего Рейха, способный изменить всю империю лишь по своему усмотрению. Он упивался этой абсолютно безграничной властью. И тут же, поняв свою огромную силу, в нём заиграли все фибры души. Он почувствовал нечто приятное, исходящее от того, что сейчас в его руках. В его ладонях и воле судьба всей великой империи.

 И он решил окончательно. Посмотрев на тех, кто мог оказаться в государстве и разрушить его изнутри Лорд–Магистрариус вынес окончательный вердикт. Теперь, когда такая сила просто поёт в нём, он с помощью своей власти сделает Рейх намного совершенней. И с этой властью он не собирался расставаться и пускай его нынешние идеалы, стали ересью для того, во что он верил раньше.

 Но тут неожиданно скрипнула дверь и отварилась, и прозвучал обеспокоенный и дрожащий голос:

 – Революционный гегемон. Все ждут вашего появления. – Уже без стука вошёл солдат и сообщил Лорд–Магистрариус о требовании нового народа.

 – Гегемон. – Смакуя и шепча, сорвалось с губ главы Имперор Магистратос.

 – Что? – Вопросил солдат.

 Глава всего бюрократического механизма развернулся к солдату. В глазах гегемона революции повис тяжёлый мрак, а взгляд стал тяжёлым как металл и холодным как лёд.

 – Да, я сейчас приду. Только свяжи меня с командиром моего корпуса и капитаном из «Стражей».

 – Так точно! – Выпалил солдат и тут же ушёл.

 Вновь в кабинете повисла непроницаемая тишина. Неожиданно появилось ощущение, что мрак в кабинете стал, будто сгущаться вокруг фигуры Лорд–Магистрариуса, окутывая его и нежно обласкивая в своих объятиях.

 Ересь окончательно взяла верх в Главном Лорде.

 

⇐ Предыдущая26272829303132333435Следующая ⇒

Поделиться: