Глава 40. Последняя битва за Рим.

 Небо над вечным городом окончательно стало чёрным как смоль. Порывистый ледяной и жестокий ветер промораживал конечности до костей. Липкий и неприятный снег с холодным дождём лились с чёрных небес как из рога изобилия, заваливая жидкой массой все улицы города.

 Город наполнялся громким шумом, истошными воплями и безумными криками агонии, ставшими предзнаменованием прихода нового мира. Медленно, но верно толпы мятежников вооружённых мелким стрелковым вооружением продвигались к оплоту старого мира, где остался Канцлер.

 Практически весь Рим оказался во власти мятежников, чающих наступления нового мира и свержения старой власти. Славный город, что ещё вчера был нерушимым и монолитным сосредоточением мощи и власти великой империи – Рейха, постепенно стал впадать во мрак гнусного переворота и обволакиваться в саван анархии. Судьба старого Рейха теперь висела на волоске.

 Весь город, от края до края оказался во власти отступников, и только маленький участок, клочок земли оказался верен Канцлеру, готовясь стоически принять свой последний бой во имя Рейха. Последнее верные готовились принять свой бой и судьбу у дворца Канцлера.

 Огромный дворец, некогда прекрасный и великолепный, сейчас стоял в полном мраке, за мрачной стеной, ограждающей бывшую территорию Ватикана, построенной ещё во время существования Римского Престола. Этот дворец постепенно становился угрюмым воплощением постепенно уходящей эпохи, что вот–вот прекратит своё существование. Мрачный и погружённый во мрак замок стоял в полнейшем безмолвии, что стало зловещем предзнаменованием того, что практически все оставили Канцлера, перейдя на сторону главного отступника. Но надежда ещё жила.

 В самом начале безумного шествия по всему Риму были организованы последние очаги мизерного сопротивления надвигающемуся мраку переворота. Но они были настолько маленькие, что их сразу подавляли, даже не тратя и пяти минут на стычку. За первый час ордами отступников было уничтожено более десятка маленьких очажков сопротивления. И тогда пришёл спаситель.

 Он был посланником полк–ордена, что пришёл вывести солдат из Рима, соответственно распоряжениям своего Консула. Но когда задача была выполнена, он по своей воле решил остаться и дать последний бой мерзким отступникам, что решили покуситься на священный порядок Рейха.

 Когда этот человек взял на себя управление обороной, ситуация была просто ужасающей и безнадёжной. Канцлер заперся в своём кабинете, не сказав и слова, общее командование отсутствовало, личная гвардия правителя была в растерянности и не получила никого приказа от своего владыки, многие силы, которые могли бы помочь в обороне были далеко отправлены, а оставшиеся лояльные военные и полицейские были рассеяны по всему городу. Вся обстановка просто источала безнадежность вкупе с мрачным отчаянием.

 И тогда этот офицер полк–ордена принял на себя полномочия и командование оставшейся обороной лояльных сил. Первое, что он сделал, это приказал это всем верным Канцлеру людям отступить к дворцу всё ещё правителя Рейха. Многие лояльные бойцы забирали с собой из полицейских участков, комиссариатов и просто разных схронов оружие и ресурсы, так необходимые для обороны. И когда под его началом собралось достаточно людей и вооружения, то он отдал первые приказы по укреплению защиты. Этот человек лично возглавил Дворцовую Гвардию Канцлера. Офицер полк–ордена занял оборону вокруг территории бывшего Ватикана, укрепив её как можно сильнее.

 Мятежники постепенно смыкали кольцо вокруг лоялистов, жаждая лёгкой победы над верными Канцлеру. Гегемон революции разделил свои силы на два огромных состава.

 С севера, с запада и юга постепенно подходили воины–мятежники: «Гвардия шпиля», множественные солдаты удачи, предатели из армии Рейха, бандиты и просто люди, умелые в обращении с оружием. Они подступали со стороны множественных улочек и сотен домов. Туда офицер полк–ордена бросил силы Дворцовой Гвардии, понимая, что обычным людям, полиции или комиссарам там не справиться с вооружёнными до зубов отступниками, способными в обращении с оружием и наученные военной тактике и стратегии.

 С востока постепенно сгущались массы религиозных еретиков, идеологических отступников и прочих предателей, неискушённых в военном ремесле, однако пожелавших вступить в бой лично и ускорить пришествие нового порядка. Но они тоже были вооружены тем, что им предоставил их сосед из–за стены.

 Мятежники постепенно собирались на месте, где некогда был район Понте. И командующий лоялистами приказал строить оборону от Замка Святого Ангела до «Уст Истины», переименованных в «Уста Милости Канцлера». По всей стороны у всех мостов возводились крепкие баррикады из всего, что можно было, ставились мешки с песком и сооружались огневые точки.

 Командир обороны организовал свой штаб у моста, некогда носившего название Виктора Эммануила второго. Теперь это был мост сержанта Вергилия, объявленным Культом Государства, за свои заслуги, «Почтенным Слугой Рейха».

 Теперь этот офицер полк–ордена, взявший на себя защиту последнего оплота истинного Рейха, стоял у этого моста. На его броню лихорадочно падали капли дождя и ложились маленькие неброские снежинки. Он подставил свою грудь, облачённую в стандартную экипировку, порывистому ветру и тому безумию, что каскадом шло на них. Он исполнил свой долг перед полк–орденом, теперь этот человек намеревался отдать долг Рейху и самому Канцлеру. Теперь этот боец будет держать оборону до конца до тех пор, когда он не умрёт или Канцлер не выйдет из ступора и не отдаст последний приказ. Теперь он всё понимал. Долг кончался только со смертью.

 Вокруг офицера полк–ордена кипела жизнь. Все вокруг суетились: кто–то проверял своё оружие, некоторые занимались укреплением обороны, возводя новые укрепления и баррикады и подтаскивая тяжёлое вооружение в виде станковых пулемётов.

 Вдруг со стороны моста послышался какой–то шум, и все моментально ринулись к баррикадам, наводя оружие и тыкая им во мрак, выискивая противника. Все приготовились к бою, но вышедшее из мрака люди были лишь обычными храмовниками Империал Экклесиас. Их сразу отправили и проводили к командиру обороны.

 Вид храмовников был изрядно потрёпан. Следы повреждений и царапин от пуль, ножей и множество грязи на одеждах. Измотанные лица бойцов церкви украшали кровоточащие порезы, ссадины и множественные перевязки по всему телу.

 Среди них вышел один человек высокого роста. Под шкальным порывом снега и дождя, его лицо было слабо различимо.

 – Кто вы? – Хриплым и низким голосом спросил храмовник.

 – Я брат–лейтенант полк–ордена, сейчас руководитель обороны Рима Тит Флоренций. – Холодно ответил ему человек.

 – Я эклесс–капитан Марий, командую всем тем, что осталось от моей роты.

 Тит осмотрел присутствующих. Там, тяжело дыша и еле держась на ногах, стояли одиннадцать храмовников, что ещё желали воздать отступникам за своих убитых братьев. 

 – Доложите обстановку. – Спокойно потребовал руководитель.

 – Обстановка паршивая. – Сплюнув, начал офицер Империал Экклесиас. – Большинство сил были выведены из Рима, и мы, единственные из храмовников, что остались в этом городе, жутко сплоховали. Наша рота попала в простую засаду. Когда я вёл её к Дворцу Канцлера. Отступники плотно нас прижали повылазив из всех щелей в городе, они сейчас контролируют практически весь Рим, кроме того клочка, что вы всё ещё удерживаете.

 – Вы знаете примерное количество противников? – Холодно вопросил Флоренций.

 В усталых глазах Мария вспыхнуло отчаяние, и он мрачно, тяжело выговаривая слова, ответил:

 – Все улицы были ими заполнены. Их были орды, тьма. Наверное, десять тысяч только с востока, не меньше. – Несколько подавлено проговорил Марий.

 Тит стоял без шлема, подставив своё белоснежное лицо ледяному ветру. И, посмотрев в еле видимые глаза Марию, осознав отчаяние капитана, сказал ему:

 – Эклесс–капитан, соберитесь духом. Наш бой ещё не проигран. Канцлер жив и Бог не попран ордами отступников, а значит, всё ещё надежда есть. – Вдохновенно сказал командир и потом более спокойно продолжил. – Ступайте и возглавьте оборону у «Уст милости». Я передам им, что у них новый командир.

 – А как вы это сделаете? Связь везде оборвана.

 – У полк–ордена своя сеть. – Протянув рацию, утвердительно сказал Тит.

 – Так точно, командир! – Поднявшись духом, с надеждой, вспыхнувшей во взгляде, воскликнул Марий.

 Флоренций смотрел на силуэт уходящего эклесс–капитана. Он понимал, что их бой теперь продлится не более нескольких десятков минут. В лучшем случае они продержаться даже около часа. Но это был максимум. Количество противников рано или поздно возьмёт верх, и они прорвутся сквозь оборону, пускай они всё и завалят своими трупами. Надежда оставалось только на то, что Канцлер придёт в себя и отдаст приказ об отступлении. Но это было маловероятно, ибо у правителя империи просто шок и он впал в безвылазный ступор.

 Внезапно на поясе зашипела рация старого типа. Он её одним движением сорвал, подвёл к лицу и активировал.

 Оттуда рекой полился голос, произносимый в вихре волнения и возбуждённости, постоянно прерываемый звуком громких выстрелов.

 – Господин Командир, докладывает легарий Дворцовой Гвардии. Мы вступили в контакт с мятежниками. Их в несколько раз больше нас, но большинство постоянно подрываются на тех минах, что вы установили. И многие деморализованы множеством интересных и жестоких ловушек, что были поставлены по вашему совету.

 – Отлично, держите оборону дальше. Если что–то произойдёт важное, то сообщите мне. 

 – Так точно! – Послышалось из рации, и звук статики мгновенно спал.

 Тит убрал рацию.

 Вот и началась последняя, решающая битва за вечный город на семи холмах. Первый аккорд открытия принадлежал предателям–солдатам, что отринули свои клятвы верности.

 – Мятежники! Со стороны «Понте Деус»! – Прозвучал голос лоялиста.

 Все сразу похватали своё вооружение и бегом на баррикады и за укрепления, которые сами же и возводили.

 Тит тоже сразу побежал на баррикаду. Он не был любителем командовать из тыла, приемля прямое участие в схватке с противником.

 С востока, на мосты стали выходить мятежники. Это были не профессиональные военные и даже не наёмники. Сюда вышли обычные люди, одержимые одной идей, нового мироздания. Они были одеты в самые разные одежды, только в их руках не было плакатов и флагов. Они сжимали самое разнообразное оружие: от пистолетов и ножей, до ручных пулемётов.

 В рядах мятежников стоял невообразимый гул, схожий на молитвенные песнопения и истошные верещания обезумевших сектантов.

 Тит посмотрел вокруг. Он рядом с собой увидел людей, готовых беззаветно умереть за свою любимую родину. Он увидел, что несколько сотен верных встало против нескольких тысяч отступников. Флоренций увидел, как развивается флаг Рейха. Чёрный стяг лихорадочно трепетался на ветру и буквально взывал к борьбе до самого конца. Он тоже стал воплощением уходящей эпохи, которая стала одним из периодов истории Рейха.

 Тит не был сторонником пламенных речей. Он был человеком действия, орудием в руках полк–ордена, которое направляли туда, где необходимо восстановить силу света Рейха. И сегодня он и не думал отступать от того, кем являлся всю свою жизнь. Он всегда был верным слугой своей родины.

 Его руки сжимали автомат, а ноги под собой чувствовали камень, метал и дерево, обращённые в преграду перед отступниками. Но он понимал, что последняя преграда перед падением Рейха это их мужество. Он сжал своё громоздкое оружие ещё сильнее. И просчитав, что отступники просто идут толпой, прям на укрепления, надеясь на быструю победу, из его уст вышел клич, который стал воплощением героизма и верности своей родине:

 – За наши дома, Рейх и веру!

 Крикнув во всё горло, он нажал на курок. Его автомат выплюнул тяжёлые очереди масс–реактивных пуль. Они прошивали отступников как игла кусок ткани. К его залпам присоединились остальные защитники дворца, создав адское крещендо, отбросившее мятежников.

 После первых залпов очереди скосили десятки, если не сущие сотни ревущих мятежников, окрасив белый мокрый снег в алый цвет. И поняв, что просто так пройти им к дворцу не получится, они отступили обратно во мрак, чтобы зализать раны и приготовиться более планированному наступлению. Через несколько минут стало видно, что они возводят собственные баррикады буквально из мусора. Так между берегами началась нудная и долгая перестрелка, не приносящая никакой пользы, ибо каждый выстрел утыкался в укрытие. Но после звуков стрелкового вооружения послышались выстрелы танка, что раздавались совсем неподалёку. Командир обороны насторожился, ибо если у мятежников есть тяжёлая техника, то это делало обстановку просто кошмарной.

 Тит обратил внимание на первых павших отступников. Их немногочисленные тела усеяли противоположный конец моста, обагрив липкий снег. Он не стал думать, в чём смысл этой бойни или почему мятежники пошли на смерть. Хоть его и волновала только оборона, но ему хватило зоркости увидеть, что на плече каждого мятежника была нашивка с разными пёстрыми цветами.

 Но внезапно на поясе вновь зашипела рация.

 – Господин Командир, докладывает майор Филипп.  Обстановка критическая. Замок Святого Ангела практически разрушен огнём танка. У нас потери личного состава пятьдесят пять процентов.

 – Держитесь, я отправляю вам подкрепление. – Быстро сказал он в рацию и вновь обратился по ней, только по другому каналу. – Противотанковое звено «Инферно», вызывает брат–лейтенант Тит. У Замка Святого Ангела был замечен танк. Отправляйтесь туда и уничтожьте его. 

 – Так точно. – Послышалось из рации.

 Убрав устройство, он снова осмотрелся по сторонам. Только одиночные выстрелы временами разрезали пространство. И убедившись в том, что всё в порядке, Тит решил самолично отправиться к замку и увидеть обстановку.

 До замка он дошёл относительно очень быстро и, подойдя к месту боя, он весьма удивился.

 Руины некогда хорошо укреплённой крепости дымились как дом во время пожара. Со всех сторон его окружили отступники и пытаются сжать кольцо ещё сильнее. А уже руины обстреливают два очень старых, можно сказать эпохальных танка. Если Титу не изменяла память, то это была два Т–60.

 Этих два проржавевших, но всё ещё на ходу два танка из давно минувших времён были предоставлены мятежниками на поле боя. Такой скудности в вооружении посмеялись бы самые нищие страны времён Европейской Ночи. И этой же бедности в оружии усмехнулся бы командир обороны, если бы у него у самого был бы хоть один танк.

 Как раз подоспело подкрепление. Бойцы навели свои гранатомёты и спустили крючок. К танкам устремились шлейфы дыма и буквально через мгновение они разлетелись на куски металлома и после оглушительного взрыва стали спокойно гореть, потрескивая на снегу с дождём.

 Воспользовавшись замешательством отступников, вызванным таким неожиданным уничтожением техники, Тит перешёл в наступление, и его примеру последовало подкрепление.

 Четыре бойца яростно атаковали кольцо и бывшие в замешательстве мятежники стали замертво падать назем, окрашивая красным чёрный от сажи дым. Враги впали в окончательный ступор от того, что не ожидали подкрепления и этим воспользовались выжившие лоялисты. Они контратаковали из самой дымящейся постройки и отбросили отступников, заставив их трусливо бежать.

 Внезапно буквально из тени на Тита выбежали два мятежника. С первым он расправился, расстреляв его из автомата. Второй успел подобраться настолько близко, что отбил, свей битой оружие у Тита. Тогда командир вынул длинный нож. Он с лёгкостью парировал удар мятежника и тут же резко полосонул его по шее. Алая кровь волной хлынула на землю, а враг, держась за шею, медленно упал на землю под собственные кряхтения.

 Кипевшая пару мгновений здесь битва моментально окончилась. Отступники решили ретироваться, зализать раны и вновь пойти в атаку.

 – Господин Командир. – Послышалось в дали.

 – Да. – Немедленно ответил он.

 – Это майор Филипп.

 – Докладывайте.

 – Враг прорвал здесь нашу оборону. Все наши огневые позиции были подавлены танковым обстрелом. Здесь уже обронить нечего. – Указывая на дымящийся замок сказал майор.

 – Тогда отступайте ко второй линии обороны и присоединяйтесь к основному эшелону укреплений.

 – Есть.

 Вдруг на поясе вновь зашипела рация.

 – Да. – Активировав её, и поднеся к лицу, он обратился.

 – В районе штаба прорыв! Враг прорвал нашу оборону! – Отчаянно лился крик.

 – Мы возвращаемся, держитесь!

 Когда Тит вернулся к главным позициям, он был в шоке. Баррикада со стены моста Виктора Эммануила была просто разнесена на куски. На земле валялись груды того, что ранее было укреплений, перемешавшись с массами разрубленных тел. По самому мосту пытались пройти отступники, но умелый огонь защитников с рядом расположенного моста и соседних укреплений скашивал наплывающие орды отступников, оставляя их лежать на мокром снегу.

 За баррикадами бесновалось существо, которое не брала не одна пуля. Любой выстрел с лязгом и искрой отскакивал от его блестящей брони.

 Он был похож на рыцаря апокалипсиса. В его руках лихорадочно вертелась алебарда, поражая всё новых несчастных, что попали под его руку. Возле него уже лежало около десятка убитых, рассечённых ужасающим оружием.

 – Господи, помилуй… Что это? – Вопросил один из солдат.

 – Это «Страж Шпиля». Один из десяти лично преданных Лорд–Магистрариусу воинов, облачённых в самую лучшую броню и прошедших самую великолепную подготовку. Они непревзойдённые мастера боя. – С пугающим спокойствием пояснил Тит.

 – Тогда как нам с ними справиться?

 Командир не удостоил этот вопрос ответа. Он просто вновь обратился к своей рации:

 – Егерь, для тебя есть цель. Передислоцируйся к штабу. – Затем он вновь заговорил с бойцами. – Честно говоря, я ожидал их появление в другом месте.

 «Рыцарь апокалипсиса» обратил внимание на Тита Флоренция. Он сразу понял, что это тот самый командир лоялистов. И «Страж шпиля» медленным шагом, подобно тому, как хищник подходит к жертве, начал свой ход к Титу. Но командир сохранял нечеловеческое спокойствие. Он просто стоял и смотрел на грозно шагающего противника.

 Внезапно на его пути оказался комиссар с саблей в руках. «Страж шпиля» просто провёл широкую горизонтальную дугу алебардой перед собой, что прошла с весьма специфическим гудящим звуком. Несчастного человека просто рассекло пополам, разделив на лихорадочно подёргивающиеся останки, а саблю разбило на две части.

 – К алебарде проведён заряд. – Сухо констатировал Тит никому.

 Когда гротескный воин подобрался практически вплотную к командиру, который стоял уже один, то прозвучал глухой выстрел.

 Броня отступника мгновенно была разорвана, а из груди рекой хлынула кровь. Грозный мятежник не выронил своего оружия, он продолжил ход, несмотря на ранение. Второй выстрел пробил ему уже область сердца. Из двух прошитых дыр текла кровь.

 И вот алебарда уже со звоном падает на липкий от сажи, крови и дождя снег, а сам «страж» с металлическим лязгом падает на колени. Он осматривал свои раны, будто недоумевая, что его убило и через несколько секунд мятежник замертво падает на грудь.

 Командир мрачно усмехнулся и воздал хвалу Богу, что во время всеобщего сбора из старого музе была принесена противотанковая винтовка, что была не просто раритетом, она была реликвией давно минувшей эпохи. Тит вспомнил, что такой винтовкой пробивали броню танков, и чем она могла быть хуже в борьбе против жутких воинов нового мира?

 Вдруг он поймал себя на мысли, что в круговерти битвы забыл предупредить Дворцовую Гвардию. Он молниеносными жестом взял рацию и заговорил:

 – Легарий Дворцовой Гвардии, отведите свой правый фланг, и поставьте его так, чтобы он упирался к стене «Цидалис Канцлер».

 – Так точно. А чем вызвано данное решение?

 – Ваш фланг теперь открыт для удара с востока. Позиции у Замка Святого Ангела были прорваны.

 Убрав рацию Тит увидел, как отступники, ошеломлённые падением столь великого воина, просто бежали, пытаясь скрыться вновь во мраке.

 Тит оценив обстановку позволил укорить себя, что раньше не сообщил легарию про фланг. Ведь это могло полностью разрушить оборону.

 Но на сожаление не было времени. Обстановка с каждой минутой ухудшалась. Бойцов Дворцовой Гвардии медленно оттесняли на восток. Баррикады в некоторых местах были разорваны. Прорыв со стороны Замка Ангела привёл к большим потерям.

 Рация снова зашипела. И оттуда полились слова, переполненные глубоким отчаянием:

 – Господин командир, докладывает эклесс–капитан Марий, нас прижали плотным танковым огнём! Здесь четыре старых и два наших, Рейха танка! Баррикады и укрепления разнесены в прах! Нам не удержать эти позиции!

 – Отступайте к штабу, живо! – Неожиданно, развеяв своё спокойствие, крикнул Тит и тут же обратился к своим бойцам. – Противотанковые звенья «Инферно» и «Молот», отправляйтесь по дороге в сторону «Уст милости» и остановите танковую колонну.

 – Есть.

 Сейчас командир обороны сделал всё, что мог. Он отправил единственные противотанковые отряды, сформированные из вчерашних полицейских и комиссаров на остановку колонны, состоявшей из раритетных и новых танков. Ситуация была катастрофической.

 Атака вновь была начата по всем направлениям. Отряды отступников заново нахлынули на баррикады.

 Внезапно послышался хруст баррикад, и ещё одна точка обороны была прорвана на глазах у Тита. Большой танк, выкрашенный в белые цвета, с похожей на трапецию башней с широкой и приплюснутой пушкой, прорвался к штабу лоялистов. Из его дула тут же вырвалось три плазменных заряда, буквально испепеливших около десятка человек. Это была боевая машина Рейха, которую Главный Лорд достал в своих коморках.

 Тит понимал, что слепой героизм в виде броска гранаты в дуло это минимум непростительная глупость, показанная в устаревших фильмах. Но командир обороны прихватил с собой пару специальных противотанковых гранатомёта, способных разворотить эту машину. Внезапно после громкого хлопка еле видимая из–под специального щитка гусеница разлетелась осколками, и танк встал буквально на месте. Тит слегка улыбнулся и мысленно восхвалил Господа, что этот егерь с ними. Раньше это был учитель в тире, приписанный к какой–то спортивной организации при министерстве Физического Подросткового Развития. Командир обороны отдал приказ, чтобы специальное вооружение вытаскивали и подожгли этот танк, который всё ещё плевался пучками плазмы и выжигал баррикады с бойцами.

 Сквозь укрепления прорвался ещё один «Страж шпиля», заставивший забыть про танк. Он своим мощным ударом рассёк лоялиста пополам и ударом кулака размозжил другому человеку голову. Колющим ударом своего оружия он насквозь пронзил ещё одного бойца Канцлера и отбросил его дёргающийся от потока электричества труп.

 Тит выпустил в него всю обойму. Но каждая пуля с лязгом отскакивала прочь. Командиру обороны пришлось отбросить свой автомат и достать длинный нож. Он кувырком ушёл от мощного удара, затем ему пришлось выполнить отскок, чтобы не попасть под дуговое движение. У Тита не было шансов в этой схватке. Его нож едва ли царапину оставил бы броне отступника. И уже через некоторое время физическая усталость давала знать. Но вот мятежник допустил ошибку и открылся для удара. Флоренций кувырком оказался у ножного сочленения брони. Он один мощный удар направил в колено. Нож погрузился в сочленение и его кончик вылез с другой стороны. Боец с диким рёвом упал на колено и мгновенно одной рукой занёс алебарду для атаки. Тит понял, что от этого удара ему вряд ли удастся уйти и рукоять грозного орудия ударила ему в бок. Его отбросило на метр, в рёбрах раздалась ужасающая боль.

 Командир увидел, как с трудом и кряхтением мятежник поднялся и вытащил клинок из колена. Он, ковыляя и прихрамывая, подошёл к Титу и вознёс свою алебарду, которая потрескивала от энергии. Это был конец.

 Но тут вновь раздался глухой залп и голова «Стража шпиля» брызнула кусками металла и крови. Пуля пролетела навылет. Мятежник замертво упал на землю, распластавшись на ней пропитанной от крови и дождя снега, а трескающая от энергии алебарда упала наземь.

 Тит сумел тяжело, сквозь скрёжет и покалывания кусков своей брони подняться. В боку вспыхнула страшная боль.

 Командир посмотрел вокруг. Улицы были повсюду усеяны кучами трупов, принадлежащих, как и верным, так и мятежникам. Пространство разрывали визжащие пули, а воздух разрывал рокот танковых залпов. Новый танк Рейха, пошедший против Канцлера, полыхал как спичка. Снег стал чёрным от сажи и густой крови. Воздух стал густым от запаха пороха, крови, гари и плазмы. Прорвавшиеся сквозь баррикады мятежники постепенно брали верх над сторонниками Канцлера, но лоялисты, преисполненные отвагой и верностью были готовы умереть за свою родину и правителя.

 Командир смотрел на них с гордостью, понимаю, что до рассвета они уже не доживут, если не случится чудо или не будет дан приказ об отступлении.

 Неожиданно, как на зло сквозь ещё одну баррикаду прорвал ещё один «Страж Шпиля». Только он отличался от других. Его броня была золотой, а на шлеме лихорадочно развивался синий плюмаж. Он явился подобно вихрю битвы, что разорвал оборону в клочья.

 – Буду держать того золотого на прицеле, как приоритетную цель. – Прозвучал сквозь ярость боя голос егеря.

 – Нет. Его броню из этой винтовки не пробить. Переключайся на пехоту и технику. – Ответил ему Тит и тут же обратился к рации:

 – Господин командир, вас вызывает младший легарий Дворцовой Гвардии.

 – Докладывайте.

 – Легарий погиб. Наши силы за последние минуты боя были оттеснены к стенам «Цидалис Канцлер». В бой с нами вступили «Стражи Шпиля» и большая часть корпуса. Обстановка критическая.

 – Отступайте к штабу. Оборона прорвана. – Сухо приказал Тит.

 Внезапно рядом послышались тяжёлые вздохи и приближающийся топот ботинок.

 – Танковая колонна остановлена. – Сказали два сгорбленных от усталости, потрёпанных по виду, человека, держащих наперевес гранатомёта человека только что подбежавших.

 Тит на них посмотрел с восхищением. Они сумели выиграть время для Дворцовой Гвардии и открыть им путь к отступлению. Он снова поднёс рацию к губам и стал твердить:

 – Младший легарий, начинайте отступление по левому флангу.

 – Так точно.

 Флоренций похвалил оставшихся в живых бойцов с гранатомётами и присоединился к обороне.

 Ситуация была абсолютно проигрышной. Всюду полыхали взрывы и залпы выстрелов, заглушающие любые крики и агонии. Баррикады и укрепления были прорваны везде где только можно было. Тит, по сути, все силы стянул к штабу, чтобы дать последний бой отступникам. Он был готов героически умереть. Но Флоренций снова уже отчаянно воззвал к рации. Теперь он хотел услышать, того, к кому он обращался уже двадцать раз. Но ответа еще, ни разу не услышал.

 – Господин Канцлер, ответьте…Господин Канцлер…

 – Я тебя слушаю. – Внезапно послышался подавленный голос, звучащий из рации.

 Тит восхвалил Бога, за то, что Канцлер воспользовался рацией, которую он ему передал и наконец–то ответил.

 – Ваши приказы, господин?

 – Отступайте. Хватит вам кровь проливать. Вы достаточно Рейху послужили. – Сокрушённо ответил повелитель и тут же отключил передачу.

 Предводитель обороны не опешил от такого ответа, а моментально среагировал. Тит передал всем выжившим командирам переходить к плану «Скрытие». Все стали отходить к старому люку, что находился у штаба. Но пока глава «Стражей Шпиля» бесновался мало, кто сможет отступить. Тит сорвал единственную электромагнитную гранату и кинул её в сторону отступника. После её взрыва практически вся электроника в доспехе разом отключилась, и глава «Стражей Шпиля» под их висом просто упал на мокрую брусчатку и стал яростно орать. Мятежники его тут же заслонили, приготовившись защищать до смерти. Но тут у штаба зашипели дымовые шашки и зазвучали шальные взрывы скрытно расставленных светошумовых гранат.

 Едкий и жгучий для глаз и лёгких дым стал ласково окутывать ряды мятежников, заставляя их прятать носы с глазами и просто бежать от него. Но эта дымка проникала всюду, принуждая мятежников громко кашлять и тереть слезоточащие глаза. Многие от этого всего даже оружие выронили, не в силах продолжать сражение. Стойкие к этому газу оказались только «Стражи Шпиля», неустанно приближавшиеся к своему командиру.

 Все отступники, остановленные массами дыма и волной света, в неразберихе замедлили своё наступление. А когда весь дым развеялся, и наступило прозрение, то всё было кончено. Те, кто остался в живых, просто скрылись из виду, будто рассеялись во мгле.

 Они спустились в канализации Рима, ставшие подобно лабиринту. Тит смотрел на сорок два выживших человека. Повсюду стоял смрад и тяжёлое дыхание тех, кто выжил в этом аду. С лица Флоренция скапывала кровь от шрама, поставленного при отступлении. Он смотрел на тех, кого судьба пощадила. Тит смотрел на сорок два из нескольких сотен, что приняли свой бой. Пуская это сражение, не станет последним, но Рим был сдан. За целый час яростной схватки слабая искра надежды была погашена. Но пусть битва за Рим была потеряна, но война за будущее Рейха только начинается. Тит Флоренций, прославленный брат–лейтенант повёл вглубь подземелий вечного города оставшихся людей во мрак новой жизни. Теперь они сами стали мятежниками и повстанцами. Их война только начинается.

 

 Тем временем наверху. Спустя десять минут.

 Человек в длинном лиловом пальто стоял на почерневшем снегу. Он вдыхал воздух, пропитанный запахом пороха и крови, и гордо взирал на улицы усеянные трупами. Стояла непроницаемая тишина, прерываемая лишь стонами раненых.

 – Теперь пора начать переговоры с Канцлером. Либо он уйдёт, либо мы его сами свергнем. – Сказал один предводителей мятежа и ехидно добавил. – Скорее всего, его больше никто не увидит.

 – Нет. Приберите здесь всё. Приведите в состояние порядка. – Сказал гегемон революции.

 – Зачем? – Тут же возмущённо спросил человек.

 – Вы думаете, вы единственные, кто сегодня пройдёт по Риму? Ох, нет, мой друг, есть ещё силы, что до сих пор в пути. Это люди бескровных принципов. Они должны увидеть, что наш переворот обошёлся без боя. Пусть пройдутся с плакатами и лозунгами, пусть покричат.

 – Зачем вам этот революционный карнавал? – Уже недовольно вопрошал мятежник.

 – Я хочу, чтобы всё было идеально. – С блеском во взгляде и с коварной улыбкой на губах ответил Лорд–Магистрариус.

 

⇐ Предыдущая26272829303132333435Следующая ⇒

Поделиться: