Истинный король по-еврейски

 

Ещё создаётся впечатление, что Шабтая использовали в своих целях европейские монархи. Вполне возможно, что они т.о. пытались отвлечь турок.

Разрешение грешить во ускорение прихода Мошиаха. Чтобы такое заявить должны быть очень веские основания, в т.ч. и чисто внешние атрибуты. Как выглядел Бешт мы не знаем, но традиция говорит, что он был рыжим. 

Или о том как концепт истинного короля прекратил своё существование. 17 век – время МЛП, когда климат становится холодным и в Европе и Западной Азии. Ожесточаются войны, развивается наука, прежде всего как средство уничтожения живой силы противника. Это – война за ресурсы, война за выживание. А религиозно-мистические традиции, характерные для средневековья и более раннего времени ещё живы и наиболее ярким примером того, что идея истинного короля, мессии в целом потерпела полный крах мы видим как раз в еврейском народе, поскольку в нём представления об истинном короле соединяли в себе и религиозные и политические представления, а сам народ, оказавшись в рассеянии видел в пришествии мошиаха надежду на лучшее будущее. Эти представления воплотились в истории Шабтая Цви, франкистов и последующей трансформации в хасидизме, когда образ истинного короля стал не столько мошиахом, сколько цаддиком, хранителем всей общины. Из царя физического он становится царём метафизическим. 17 век. Наиболее уязвимым становится еврейство, как иноверцы. Это времена ещё тёмные, народ был религиозно настроенный и христиане и мусульмане одинаково агрессивно были настроены против евреев. Война за ресурсы представлялась прежде всего религиозной войной, поскольку всё население было верующими и считали источником бед иноверцев. Евреи, как иноверцы, живущие на одной территории с остальным населением то ли христианским то ли исламским, оказываются более жестоко угнетаемы. Если не хватает ресурсов, евреи – первые виновники в том, что в стране голод, неурожай, что ресурсов не хватает, они насылают дождь, снег, град, засуху, наводнения на мирное население и евреи – первые у кого можно отобрать ресурсы в случае их нехватки. На фоне этого нарастает и религиозная экзальтированность собственно еврейского населения. Одним важнейших из факторов запустивших дальнейшие процессы была хмельниччина, которая по масштабам человеческих жертв среди еврейского населения Украины сопоставима с Холокостом и Гранадским эдиктом наихристианнейшей Изабеллы Кастильской, однако, история Шабтая Цви с Хмельниччиной пересекается очень в малой степени, они совпадают по времени и можно сказать, что Хмельниччину Шабтай использовал для доказательства того, что он и есть мошиах, т.е. для самопиара.

Предшественником Шабтая называют Давида Реувейни царя иудейского, тоже экзальтированного еврея из одной из мусульманских стран, который в 16 веке провозгласив себя наследником престола иудейского царя, правившего где-то на востоке, попытался привлечь на свою сторону европейских монархов и римского папу. Он надеялся, что христиане отвоюют Святую Землю и отдадут её в руки евреев, а именно в руки иудейского царя Давида Реувейни. Эта история ничем не закончилась, он то ли пропал бесследно, то ли был убит, то ли был сожжён на костре. Но религиозная экзальтация только нарастала. В 16 веке ещё было повидло, а в 17 веке всё плохо и одним из способов решения проблем для человека того времени было обращение к Богу. Религиозный экстаз нарастает.

Шабтай – сын торговца жившего в Османской империи. Если верить источникам, то родился как и положено мошиаху – 9 ава (1 августа 1626 года). В нём, по его мнению, сошлись все необходимые пророчества о мессии, у него были некие атрибуты видимо внешние, например, необычная внешность. То изображение Шабтая в тюрбане, которое растираживано происходит из книги 18 века и нельзя сказать, что это портрет. В этом изображении лицо Шабтая ничего выдающегося не выражает. Народ бурлит. Всё плохо и есть пророчества, что мошиах как избавитель, придёт в самый тяжёлый момент. Шабтай активно изучает каббалу и ищет доказательства того, что именно он и есть мессия. Ищет он и доказательств того, что мошиах должен прийти именно в его время. По его расчётам выходило, что Мошиах должен прийти в 1648 году. Это конец тридцатилетней войны и начало Хмельниччины. На самом же деле весь период 16-18 вв. – это время бесконечных войн всех со всеми и Вестфальский мир стал временной передышкой. Сам Шабтай происходил из рода византийских, а затем и турецких евреев. У него были какие-то доказательства своего происхождения из рода Давида. В возрасте 22 лет (в 1648 году), как раз в тот, высчитанный им по книге Зогар год, в Йом Кипур в момент обновления года, произносит то самое 72-хбуквенное имя Бога и объявляет себя мошиахом. Религиозный экстаз был настолько велик, но происходит большой облом. То есть ничего не происходит. Совсем. В Смирне, где он произнёс это имя, отец Шабтая был агентом английского торгового дома и там знали и самого Шабтая. Экстаз нарастает, слухи о том, что пришёл мошиах или кто-то, кто обладает генетическими доказательствами того, что именно он и есть тот самый мошиах. Волна экстаза среди еврейства Турции, Польши и Германии нарастала, срочно заключаются браки, уверовавшие в Шабтая распродают своё имущество. Вот наступил тот момент, которого ждали тысячелетиями. Но ничего не происходит ни в самой Турции, ни в Европе. Турецкие власти наблюдают за Шабтаем и экстазом молча, мол, пусть себе порезвятся. Евреи Смирны посмотрели на Шабтая как на мальчика, который жил рядом с ними в соседнем дворе, наверное с ним что-то не совсем того, но умиления не было. Бог не пришёл. Экстаз был у тех, кто не видел Шабтая лично. Шабтай приобрёл в число своих сторонников каббалиста Авраама Яхини, который написал книгу «Великая мудрость Соломона», в которой напрямую указывает, что Шабтай и есть истинный Мессия. Книга начинается словами:

«Я – Авраам, был заключён в пещере в течении 40 лет, занимаясь наблюдением великого дракона, наполняющего собою реку Египетскую, и размышлял, когда наступит чудесный конец, и я услышал голос Бога: и родится сын y Мордехая Цеви, в 5386 г. (1626), и назовут его Саббатай Цеви, и он победит великого дракона и лишит его силы. Он и есть истинный мессия. Воевать он будет не силою рук человеческих, пока не вознесется река. Его царство будет вечным, и кроме него нет избавителя y Израиля. Встань на ноги и услышь про силу сего человека, хотя он с виду слабый и исхудалый. Он любим мною, он мил мне (…) и он будет восседать на престоле моем».

Здесь есть мотивы: заточения в пещере (как перерождения), поединка героя с драконом и воцарение героя на престоле.

И евреи и гои видят, что Бог не пришёл вместе с мошиахом, а с другой стороны они опасаются больших потрясений. Смирненские евреи опасались и за свою жизнь, поскольку турки были очень недовольны происходившими волнениями. Из Смирны Шабтая изгнали и он отправился в странствия, побывал в Салониках, Каире, Иерусалиме. Встречался со многими высокопоставленными современниками, проповедовал аскетизм и самобичевание, пел испанские песни о любви, экстатически молился на могилах. Но ничего не происходит. В Иерусалиме он вступает в брак с сироткой Саррой, которая по легенде уцелела в Хмельниччину, была воспитана добрыми католиками, но сохранила верность вере предков (по позднейшим источникам – она занималась проституцией, хотя это может быть калькой с Магдалины. История чудесного спасения и всплывания то в Амстердаме, то в Ливорно выглядит нелогично). Как бы брак героя в столице, он должен был бы означать венчание на царство. Слухи о мошиахе доходят до евреев отдалённых стран, они доходят и до Баруха Спинозы. Были и другие совсем уже мифологизированные слухи, сохранившиеся у христианских авторов, так писали, будто бы на севере Шотландии появился корабль, укомплектованный ивритоговорящими матросами, а на его флаге было написано «12 колен израилевых». В этом мы видим мотив возвращения морским путём, как путь из иномирья, мотив, который встречается и в легендах об Аваллоне и в других мифах.

На христианских авторов повлияло то, что подходил 1666-й год. Три шестёрки, к нему был приурочен конец мира. Христиане тоже ожидают пришествия мошиаха / христа, у них это невроз также распространён. Евреи Авиньона в 1666-м году всем составом собирались переселиться в Израиль. Этот экстаз опять таки в какой-то мере связан с потопом. Спасение уже пришло и жить в обычном мире уже невозможно. В 1665-м, накануне 1666-го года, на Рош га Шана Шабтай публично под шофар провозглашает себя мошиахом. И снова в Смирне. Но это 1666-й по христианскому летоисчислению, в еврейском календаре такой мистики не наблюдалось. И очень многие короли того времени считали, что вот и наступило время мессии. В 1666-м году произошёл и ещё один достопамятный эпизод: Шабтая навещает каббалист Неемия Коэн изо Львова, который тоже считал себя мессией (в принципе в то время было довольно много таких мессий, который входили в транс, экстаз и пытались пророчествовать, но на них смотрели как на городских сумасшедших, видимо Шабтаю таки было что предъявить). Два месии сошлись лицом к лицу. Понятно, что мессия, как и герой, должен быть один. Естественно они поругались и обвинили друг друга в том, что тот, другой – лжемессия и разошлись. А Неемия Коэн куда-то исчез, то ли Шабтай его сильно побил и Неемия умер от побоев, то ли Неемию закололи сторонники Шабтая. Шабтай пошёл в Константинополь. Турки и начинают понимать, что что-то нужно с этим делать, потому что этот религиозный экстаз переходит все границы здравого смысла. В начале февраля 1666-го корабль Шабтая останавливают в Мраморном море, Шабтая снимают с корабля и ведут к великому визирю Ахмеду Кипрюле, тот не решается казнить Шабтая и сажает его в тюрьму Абидос в Мигдаль Оз (Башня Страданий, проигрывается мотив заточения героя в башне). За время заточения Шабтай начинает понимать, что происходит что-то не то, мир живёт по каким-то другим законам, чем те, которым учили его меламеды. Ему говорили, что придёт мошиах и будет счастье для всех и Бог будет с нами и прокатимся от Нила до Прата, а оказывается что вместо победоносного чтения псалмов, которым он расчитывал захватить Константинополь он оказался в тюрьме. Мыслил он, безусловно, в религиозных категориях и поэтому решил, что менять надо что-то в Законе, поэтому он отменяет посты, прежде всего пост 9 ава. Наконец его вызывают на аудиенцию с султаном Мехмедом 4, который решил казнить его как самозванца, решившего провозгласить себя царём. Мехмед предлагает Шабтаю выбор: если ты такой святой, то мои лучники тебя расстреляют и с тобой ничего не случится, если нет – принимай ислам. Почухал Шабтай затылок и решил принять ислам. На том вся экстатическая волна и сошла на нет. 1666-й год дальше без особых происшествий. Причём Шабтай принял ислам в знаковую дату – 16 сентября 1666-го года как раз снова на Рош га Шана, всего год Шабтай был мошиахом. После этого он был приставлен ко двору, султан сделал его учителем к своему сыну, будущему Мустафе 2, потом был снова заточён в тюрьму, где и скончался, то ли в Йом Кипур, то ли 9 ава 1676 года. Что случилось с последователями? У них было два пути: часть из них последовали за Шабтаем в ислам и сейчас они представляют собой общину денмё, численностью от нескольких до 100 тысяч человек, они обитают по эгейскому побережью Турции. Поскольку они формально соблюдают ислам, их довольно трудно пересчитать и идентифицировать.

Другие прошли покаяние (тшуву) и продолжили ждать следующего мошиаха.

Исторически можно сказать, что экстаз Шабтая в какой-то мере был инициирован европейскими державами, собиравшимися, да не собравшимися в поход против турок, но нас в истории Шабтая интересуют изменения в ментальности.

Очень чётко по этой истории видно, что изменились уже представления о святости. Мы можем поверить Шабтай, как и Иисус обладал признаками, в т.ч. и анатомо-физиологических признаков, которые позволяли бы считать его мессией. Но время уже другое. И совсем иное отношение к идее истинного короля. И здесь очень важно отметить, что истинного короля не существует в природе или истории, есть особенные люди, чьи личностные или иные качества кажутся другим людям настолько чудесными, что их считают королями или пророками. Образ истинного короля меняется и во времени и в пространстве. Если бы Шабтай пришёл в Средние века, когда легковерность у людей была высока, то может быть у него чего-то и получилось бы, как получилось у последователей Иисуса. Но эпоха уже другая, люди уже мыслят головой, а не сердцем и ставят выбор здраво. Выбор поставленный Мехмедом 4 – это выбор рационального человека: если ты действительно божий помазанник, то с тобой ничего не случится, если нет – то ты самозванец и тогда тебя нужно казнить по светскому обвинению: не за то, что ты религиозный самозванец, а за то, что ты посягаешь на высшую государственную должность, титул султана и нарушаешь политический, а не религиозный порядок вещей. Да, для этого времени религиозность ещё важна, но религиозность уже проверяема и уже нет слепой веры, которую мы наблюдаем в более ранние времена.

У Шабтая отмечали психические растройства, которые для религиозных людей считаются доказательством того, что он был лжемессией, тогда как светские видят в этом ложь его противников. Но можно предположить, что у него были такие отклонения, которые для него самого и для его современников были признаками божественного присутствия на нём. Как мы видим признаки божественности вариативны и как раз психические отклонения, как свойства не доступные другим людям, в мифах и легендах часто относятся как раз к «божественной печати» на герое или избранном человеке.

Мы говорили, что Генрих 4 это конец образа истинного короля для Франции, то Шабтай – это последний истинный король для еврейства и последний мошиах. Да, была попытка провозгласить Менахема-Мендела Шнеерсона, но как-то не срослось прежде всего потому что мошиах – военный вождь, а военный вождь, который пропустил время Холокоста это уже указывает на то, что этот человек ну как-то вот совсем не подходит на звание мошиаха. А кроме того, у него ещё и не было генетического права, поскольку он усыновлённый ребёнок, хотя он может быть бастардом короля. Мы вступаем в рациональную эпоху, в которую истинного короля можно убить не мифоритуально в контексте годичного цикла, а вполне профанно как часть политической игры, и на смену ему придёт вполне обычный, хотя и достаточно просвещённый для своего времени правитель. Если уже говорить о сакральном поединке, то строго говоря, преемником Генриха 2 должен был стать Габриэль де Монтгомери. Преемники Генриха 4 совсем не королевского уровня, хотя формально они и имели право на трон. Это пышно и красиво, но в последующих людовиках нет того аромата легенды, которая ещё сохраняется в истории Генриха 4.

И история Шабтая показывает конец мессианской легенды. Претенденты на титул мессии могут появляться и сейчас, они могут демонстрировать исключительные качества и исключительные способности, но отношение к ним уже совсем другое. Королей играет свита и сейчас они в силу этих своих качеств они уже не привлекут последователей, поскольку связь между королём и общиной уже разорвана. При этом они могут совершить обыкновенное чудо наложением рук, вылечить золотуху и тысячи других болезней. Вера в истинного короля перешла на веру в целительство, мистику и т.п. Истинный король ушёл в область легенды, сказки, мифа. Теперь кого бы ни считали бы истинным королём (если мы говорим о рыжине то нужно упомянуть и Леди Ди и Кеннеди и даже Трампа, они все попадают под характеристики красноголового человека), но мы относимся к ним рационально. При этом они все умирают вполне человеческой смертью и ничего мистического с ними не связано. Легенды, которые с ними связаны скорее литературны, а связанные с ними пророчества, как и другие пророчества появляются уже постфактум, когда событие уже произошло – к нему привязывают определённое пророчество. Для народного сознания и Леди Ди и Кеннеди и Трамп – вполне обычные люди и уровень истинного короля уже десакрализован. И люди, которые окружают нас – другие, они уже рациональные, это потомки тех, кто выжил в МЛП, полагаясь на свой собственный разум. Когда при нападении врагов верующий молился в церкви, синагоге или мечети, а неверующий изобретал оружие, которое могло бы победить превосходящие в численности и силе противников. Там где шла эпидемия верующий прикладывался к иконам и заражался от иконы и умирал, как бы истово он не молился, а неверующий шёл к врачу, изобретал лекарства и выживал. В результате такой эволюции верующие вымывались из популяции и в этом смысле показательна ситуация Холокоста, те кто верили, что Бог придёт и спасёт их – в значительной степени оказались в печах Аушвица, а те кто не верили восстали в Варшавском и Могилёвском гетто. От раввинов мы знаем историю про то, что Сталин умер на Пурим, но тот же Пурим отмечали и в гетто Восточной Европы и в 1939-м и в 1940-м и в 1941-м и в 1942-м и в 1943-м и в 1944-м и ничего не происходило. Поэтому анахроничными выглядят и религиозники в современном мире. В такой же мере анахроничен и для нашего времени и образ истинного короля. Даже для своего времени анахроничен даже Шабтай, хотя он и вызвал значительный подъём религиозных настроений. Проверка на божественность, на gott mit uns и рациональность побеждает. И вот здесь искренне хочется сказать «Аминь!».

Возвращаясь же ко временам Шабтая можно перефразировать известное изречение и сказать «Шабтай умер, но дело его живёт», он принял ислам, но волна религиозной экзальтации на том не иссякла, поскольку это поколение было настроено соответствующим образом и эти настройки было тяжело сменить. Появляются несоклько человек, которые провозглашают себя реинкарнациями Шабтая, тот же Яков Керидо, который считал себя новым воплощением Шабтая, хотя это Керидо был современником Шабтая и так не бывает, чтобы человек дважды реинкарнировал в одно и то же время. Затем в Украине появился Яков Франк. Вначале он говорит о себе как о преемнике Шабтая. У него тоже были какие-то основания считать себя мошиахом, но очень не сложилось. Вначале он контактировал с денмё, а когда в 1740 году умер предводитель денмё из Салоник Берахия Руссо (рыжий!), Яков провозглашает себя инкарнацией Берахии, хотя сам Яков родился в 1720 году. Опять таки временной разрыв с точки зрения идеи инкарнации. Причём Яков выстраивает забавную цепочку собственных воплощений, в которую включает Мухаммеда, Шабтая и Берахию Руссо. Поскольку Подолье было пограничным регионом между Польшей и Турцией, то Франк контактирует то с денмё, то с местными католиками и заручился поддержкой епископа Подолья Николая Дымбовского. Переход Шабтая в ислам сделал допустимой на уровне узуса, возможность перехода из иудаизма в другие конфессии, он открыл этот ящик Пандоры и последующие кандидаты на мошиаха стали пользоваться этим прецедентом и заигрывали с другими политически более сильными конфессиями. Франк заигрывал и с исламом и с христианством, для христиан он придумал своё собственное представление о святой Троице в виде – святого старца, святого царя и высшей госпожи (шхины). Шхина хорошо подгоняется и под Богоматерь. Интересно и присутствие здесь образа святого царя и Иисуса как его персонификации. Творчески развивая идею о том, что мошиах должен прийти на самом пике страданий и на самом пике разврата, Франк утверждает, что для ускорения прихода мошиаха нужно грешить как можно больше. Похожий мотив был и у Берахии Руссо и по всей видимости это заимствовано из экстатических культов Востока. Поэтому франкисты запомнились оргиастическими собраниями. Это середина 18 века и такие эротические собрания служили для привлечения в секту новых членов, поскольку людям хотелось сексуальных свобод в местечке где все друг-друга знают и знают кто с кем спит ещё до того, как эти двое реально между собой переспали. С другой стороны участие в оргиях могло запятнать честь и этого человека можно было шантажировать и использовать в своих целях. 18 век – век галантный, но мораль всё ещё имеет большое значение, тем более что МЛП в самом разгаре, оргии и секс табуированы, потому что они ведут к деторождению, а значит и к увеличению количества едоков. Такого рода нарушения заповедей не приветствуются. Когда Яков Франк поссорился с подольскими раввинами он перебрался в принадлежавший туркам Хотин, затем он подружился с католиками и даже выступал в качестве свидетеля на суде об использовании христианской крови в еврейских богослужениях. Заигрывал с кем только мог. При этом надо отметить, что религиозного образования Яков не получил, он специализировался больше в торговле, чем в религии и в публичных диспутах участия не принимал, за него выступали его сторонники. Ему нужно было доказывать свою святость. Он также как и Шабтай отталкивается от того, что истинная книга – это Зоар, а Талмуд – это искажение истинного учения. Раввины поняли, что франкистская ересь грозит существованию еврейства на Подолье и в Польше. Они постарались отмежеваться от Франка, который надеялся получить искупление через грех.

В какой-то момент он понимает, что заигрался, но уже поздно. Диспут в Камянце, организованный Николаем Дембовским. Сложно сказать то ли Франк подкупил Дембовского, то ли поставлял ему девочек или мальчиков для забав, но тем не менее на диспуте в Камянце Дембовский признаёт победителем именно Якоба Франка, который не говорил сам, а за него говорили другие. В этом смысле Франк отыгрывал мотив косноязычного Моше и его «переводчика» Аарона. На центральной площади Камянца сжигают свитки Талмуда, полиция изымает свитки. Но чуть ли не сразу после сожжения Дембовски внезапно умирает. Время пограничное. Да, скорее всего его отравили, но суеверность народа была настолько велика, что назначенный преемник Дембовского решает не поддерживать Франка, потому что это опасно. Франк бежит в Турцию, принимает там ислам, пытается заручиться поддержкой денмё, но турецкие власти вполне логично принимают Франка за польского шпиона и он вынужден вернуться в Польшу, получив разрешение от короля Августа 3-го и поселяется в местечке близ Хотина и поскольку с исламом дружба не сложилась, он снова заигрывает с христианством и создаёт «братство 12 апостолов», пытаясь воссоздать в реалиях 18 века нового Иисуса или нового мошиаха. В этом есть уже элемент игры с королём, епископом польским, пытается устроить второй диспут о Талмуде, который состоится затем во Львове, здесь будет подниматься вопрос о ритуальных убийствах. Каменецкий суд был в большей степени о священных книгах, то на втором суде Франк поднимает ставки и решает сыграть по-крупному и участвует в диспуте о кровавом навете. Львовский канонник Стефан Микульски, который руководил этим процессом всё-таки пришёл к выводу о том, что вопрос о кровавых жертвоприношениях не выяснен, но в теоретических вопросах он решает присудить победу франкистам. Многие франкисты приняли крещение 17 сентября (опять таки на Рош га-Шана) во Львове. Сам Франк прошёл два крещения, первое во Львове, а второе уже в Варшаве и этот второй раз его крёстным был сам король Август 3-й. В литературе приводят список порядка 25 000 евреев, крещённых за 30 лет после этого диспута, но похоже что это приписки католических священников, которые очень хотели подчеркнуть собственную важность и значимость. Якоб пошёл на крещение не просто так, а хотел выторговать себе и другим новокрещённым земельные участки на Подолье. Папский нунций отнёсся к этом с подозрением, потому что фактически речь могла идти о создании независимой территории с новокрещённым королём Якобом на границе Польши и Турции. И Якоба отправили в тюрьму в Ченстохову.

Когда пришли русские войска его освободили и он пришёл в Варшаву с большими деньгами. Откуда деньги – неизвестно. Его обвиняли в том, что он был шпионом в пользу России, передавая информацию от крещённых франкистов, которые сделали карьеру в Польше. Но так или иначе он покидает Польшу и обосновывается в Брно, там он пытается заигрывать с Иосифом 2 и даже просит титул графа и подкладывает под Иосифа 2 свою дочь Еву. По тем временам это распространённая практика соединения династических ветвей. Иосиф 2 к религии относился очень осторожно и здраво. В силу пограничности, полиэтничности и поликонфессиональности Австрии Иосиф и другие императоры старались быть императорами для всех подданных, а не для одной избранной избранной части населения и к религиозным вопросам относились очень плохо. Но титул Якоб не получает, но снимает замок у настоящего графа в Оффенбахе, где и умирает в старости. С его смертью франкизм благополучно сходит на нет. В истории Якоба Франка кроме клубнички мы видим угасание и деградацию мессианской идеи в целом. Все религиозные мотивы становятся предметом политического торга. Точка невозврата для мессианской идеи – момент принятия ислама Шабтаем Цви, а Франк желавший стать королём Подолья – это уже угасание идей истинного царя. И уже тот факт, что он подкладывает под императора свою дочь, он хочет породниться с двором, но уже ничего не выходит. Якоб пытается говорить притчами и отталкивается от образа простака, который затем будет проявляться и в цикле Острополлера и в хасидизме. Такой простак выглядит прежде всего трикстериальным персонажем.

Хасидизм впитает в себя все те мистические идеи и легенды, которыми питались и Шабтай и Якоб и прежде всего легенды и воззрения, связанные с образом истинного короля. Поэтому и легендарная история Бешта и истории из жизни многих цаддиков отражают эти верования, но истинный король становится истинным учителем. В еврейской среде того времени мессианские верования и мессианские настроения были настолько сильны, что хасидизму нужно как-то стабилизировать атмосферу, страсти ещё кипят. Хасидизм вводит представление о том, что вовсе необязательно верить в мифологемы, а для праведного еврея достаточно исполнять заповеди. Не исполняешь – значит нужно исполнить. Отсюда и обычай хасидов, стоящих на улице и предлагающих исполнить заповедь. Это снимало религиозный экстаз, тех кто желал мошиаха сейчас. Это было полезно и в политическом плане, поскольку мошиах представлялся не только истинным королём, но и военным вождём. И накал религиозного экстаза удалось погасить. Мифологические представления были перенесены в народные верования, сказки. Сложно сказать где в них сознательные ассоциации, а где – игра случая. Так, само название «хасид» происходит либо от слова «хесед» - забота либо от слово «хасида» - аист/ журавль и тут всплывает мотив аиста, как души умершего или реинкарнирующего человека. Мотивы истинного короля воплощались в легендах о цадиках и прежде всего о Беште, как основателе хасидизма. Легенды о нём занимают значительное место в идишистском фольклоре.

Мессианская идея из глобального истинного царя, собирающего свой народ в Иерусалиме, чтобы вести его в поход от Нила до Прата, была опущена на низовой уровень и привязана к конкретной местности, в каждом штеттле должен быть свой цаддик, как локальный царь-жрец, он же является и мошиахом поколения для этого штеттла. Это полезно и в социальном плане, поскольку спасло еврейство от саморазрушения (и в этом видимо и проявляется забота хасидизма) в религиозном экстазе. Религиозный экстаз – это надрыв, ведущий к утомлению, усталости и уничтожению этноса. Это в еврейской истории уже было в движении зилотов, которые возглавляли религиозные войны, которые уничтожили несколько поколений евреев Ханаана. Войны подорвали генофонд нации и еврейству пришлось очень долго восстанавливаться после этих войн. И суицид Масады в этом смысле довольно показателен. Из Масады бежало двое: одного звали Иосиф Флавий, второй – Павел Тарсянин. Павел подался к христианам и прозелитам и попытался сделать из иудаизма вселеннскую религию, что у него вобщем-то и удалось. Иосиф постарался сохранить иудейскую традицию, потому что считал и считал небезосновательно, что она может быть утрачена.

Расчленение представления о мошиахе и о мошиахе поколения на местечковых мошиахов хорошо укладывается и в представления о локальных королях на уровне герцогства или графства. Оно полезно и тем, что если мошиах поколения один, то к нему соберётся очередь, а если есть местечковый мошиах, то к нему всегда можно прийти, поговорить, очереди не будет. Мошиах поколения – это очень большая ответственность и тут можно вспомнить как мучался Моше разбирая мелкие тяжбы евреев в пустыни, пока не поставил себе заместителей-шофетим. На промежуточной стадии есть 36 ламедвавников, которые являются стражами (ирим) половины мира (36 народов).

Вскоре после смерти Бешта, в пределах одного поколения складывается круг легенд о нём. Хотя о Беште есть множество легенд, но в чисто историческом о нём мало что достоверно известно. В историчности Бешта никто не сомневается, но историчность связаных с ним чудес мифологична. И тут хочется вспомнить легенду «Бешт и разбойник (Добвуш)», известную в нескольких вариантах. Цаддик как мошиах и истинный король должен обладать чудесными свойствами, прежде всего связанные с рождением, у него должна быть суперспособность, у цаддиков часто есть путешествие, а особенно – переселение из одного места в другое, оно есть и у Бешта и у рабби Нахмана, который из Черновиц перебрался в Умань. Мотив переселения и пересечения вод, но как правило без возвращения в то место, которое он покинул. Цадик должен обладать и трикстериальными качествами и качествами героя. Нелюдимость. В детстве цаддик часто общается с природой, с духами. Опять таки уход в лес. Связь с водой. И Шабтай и Франк как кандидаты на мошиаха тоже связаны с водой, мы помним, что Шабтая взяли под стражу как раз во время плавания в Стамбул. Первая встреча Бешта с разбойником происходит как раз когда Бешт бродил по горам, он находился на скале и Довбуш хотел забраться на скалу, чтобы его убить и показать тем свою удаль молодецкую, но увидел что скала недоступна (аллюзия на балладу о погибшем охотнике?), а гора склонилась и сама перенесла его на другую гору и тут разбойник понял, что встретился с чем-то сакральным, нуминозным и понял, что не стоит трогать этого человека. Вторая встреча описывается по-разному.

Восстание Довбуша – это очень сложное время для Подолья, оно воспело в легендах, но исторически оно – инспирированный Российской Империей сепаратизм. Да в контексте польско-украинских отношений этот сепаратизм считается гоноровым, но тем не менее это сепаратизм и это восстание как и восстание гайдамаков это ДНР екатерининского времени. Но при этом восстание замешано на народных легендах об истинном короле Подолья. Довбуш в этих легендах – не столько народный мститель, а истинный король, который правит своей территорией, он и носитель справедливости и военный вождь. Когда Довбуш перестал быть нужен Екатерине его слили как слили и Моторолу и Че Гевару. Но в народном сознании Довбуш остался именно королём. В современных реалиях мы можем оценить ДНР исходя из всего огромного массива информации, есть источники описывающие ДНР с разных позиций и по этим источникам мы можем составить некое объективное мнение. И нет и мистической веры в истинного короля. Но для Подолья 18 века, где развернулось восстание Довбуша, эта вера ещё была сильна и Довбуш воспринимался населением именно как король и разница между Довбушем и Моторолой состоит именно в разнице восприятий. Царя играет свита. И восприятия царя у населения сейчас уже нет. Екатерина слила Довбуша, но в народном сознании он остался как последний истинный король Подолья и / или Прикарпатья. В советское время этот образ нещадно эксплуатировался как пример борца с панской Польшей и борец за народное счастье.

Мы видим в этой легенде столкновение двух истинных королей, Бешта как мудреца и Довбуша как военного вождя. Бешт внутри себя, в своей мудрости, в своих мыслях. Уже в сцене первой встречи двух истинных королей мы видим, что тот из них, который с оружием понимает, что другой (безоружный) сильнее его и истиннее его. Вторая встреча – нападение отряда Довбуша на евреев штеттла. Бешт останавливает оружие солдат Довбуша и самого Довбуша, который при этом окаменевает. Третья встреча – Довбуш ищет встречи Бештом (один истинный король ищет встречи с другим истинным королём, не более истинным, а более сильным). Баллада о хождении в Иерусалим Даниэля Клугера. Довбуш просит покаянии и просит показать ему Иерусалим. Они отправляются в путь, но их останавливает ангел и говорит, что один (Довбуш) вышел слишком поздно, потому что пролил слишком много крови и совершил несправедливости и несправедливость истинного короля и приводит его к гибели, а другой (Бешт) слишком рано, он ещё нужен своему местечку, которое он и охраняет. Они возвращаются «по своих курных хатах мужицких». Мотив небесного Иерусалима, пути в иномирье. Этот путь они проделывают с разными целями. В данном случае Бешт выполняет роль проводника для Довбуша, который ищет спасения. Довбуш идёт за спасением для себя, а не для подвигов для всей общины, которую он как истинный король должен персонифицировать. В Беште мы видим цаддика как проводника и пограничника. Любопытной параллелью может быть сказка о рабби Йосефе, который хотел связать сатану и спасти евреев. Он пошёл с учениками в иномирье и прошёл достаточно далеко, но не смог ничего сделать.

Похожая легенда есть и о Будде. В индийской сказке, говорится, что во времена Будды в одном лесу жил разбойник, который убивал всех, кто попадался ему на пути и он хотел убить 1000 человек и сделать гирлянду из 1000 пальцев этих людей (мотив отрубленного пальца?). И в этом он похож на туга душителя. Разбойник вместе со своей шайкой обитал в лесу, в которых люди боялись заходить, а Будде нужно было пройти через этот лес и хотя стражник и предупреждал его, что в этот лес заходить не стоит, но Будда пренебрёг этим и вошёл в лес. Навстречу ему разбойник и радуется: «Уря, ещё один человек, я всё ближе к своей цели». Будда невозмутимо продолжает путь. Разбойник кричит ему: «Стой», а Будда спокойно и царственно идёт через лес и когда разбойник посмотрел на эту царственность (а Будда по рождению из королевского рода и буддизм сам по себе демонстрирует переход от королевской власти к духовному лидерству) и тогда разбойник раскаялся и захотел стать учеником Будды прямо на месте. Если отбросить религиозный контекст этих легенд, то этот финальный эпизод является прямой параллелью на путешествие Довбуша и Бешта в Иерусалим.

Мы как историки не знаем был ли Бешт истинным королём и мошиахом поколения. Но мы знаем, что таковым его считали современники. И возможно, что эти легенды сложились именно путём перенесения или даже копипаста более ранних легенд и представлений, из сказок и легенд о других персонажах. И у нас нет оснований считать, что встреча Довбуша и Бешта реально происходила. При этом мы как мифологи не можем и сказать, что её не было. Легендарные события отличаются от мифическим именно тем, что у нас есть довольно равные основания (50 / 50) предполагать и их реальность и их вымышленность. В мифических событиях событиях природа совершенно иная, их в реальности никогда не происходило, во всяком случае в том виде и в том ключе, как они описаны в мифах, сказках, литературных текстах. Многие мифологические события могут отсылать к астрономических или иным реалиям глубокой древности. Мифологические события могут быть историчными в том случае если мы можем найти тот исторический контекст, в котором они могли бы быть реальностью, как например в отношении Потопа, Казней Египетских или мотива чудесного зачатия героя. В этом проявляется различие между историей, легендой и мифом.

Поэтому легенды о Беште объединяют в себе представления об истинном короле и о мошиахе, бытовавшие среди ашкеназим Восточной Европы в 17-19 вв. При этом легенда о Беште находит параллели с похожей легендой о Будде. А поскольку у нас нет возможности говорить о заимствовании легенды ни в одну из сторон (ни в хасидизм из буддизма ни наоборот), значит, этот мотив был заимствован из субстрата или некоего третьего источника. В Индию этот мотив был принесён с индоевропейской инвазией из Западной Степи, а на Подолье он заимствован из местных верований о герое-пограничнике. В рамках Танаха чего-то подобного я не помню, а новозавеные мотивы «Иисус и мытари» и «Разбойники на кресте» достаточно далеки.

В обоих случаях мы видим героя, который входит в иномирье и способен справиться с этим иномирьем и иномирье не может ему повредить, потому что он достаточно силён и он сам может войти в мир разбойников, мир смерти и выйти оттуда живым без вреда для себя именно в силу своей пограничности и более того, он способен покорить себе это враждебное поначалу иномирье.

Непрямой параллелью может быть мотив «Илья Муромец и Соловей Разбойник», который близок в плане похода в лес и встречи со злым иномирцем, но в нём речь идёт о победе именно при помощи физической силы, поскольку былины относятся к героическому эпосу, а в легендах о Беште и Будде мы видим духовного лидера и речь идёт о победе магической, а не физической силой. И Илья интересен ещё и тем, что он связан с месяцем авом, как и родившийся 9 ава Шабтай Цви. И таким образом мы как бы зацикливаем образ истинного короля, как героя связанного с месяцем авом, месяцем праотцов.

Не стоит село без праведника.

В этом особенность этнографии, какой она стала за последнее время. На самом деле этнических границ и генетических границ, какими они представлены в учебниках этнографии никогда не было. И гены перетекали довольно свободно, что бы там не говорила Галаха. Искоростеньский съезд раввинов, разрешивший разведение крови. Сталин через Кагановича потребовал от раввинов провести Пульсу Денуру над Троцким. А они сказали: авотфиг. Предполагалось, что в плату за это дадут Крым и возможно и ту самую библиотеку. История Менахема-Мендела странная. Сидел в питерской тюрьме. И вдруг его выпускают. Он там присутствовал на Съезде. О самом съезде и что он там делал говорится очень мало, хотя его биография заезжена до дыр, известна чуть ли ни с точностью до минут, что делал, с кем пил, с кем беседовал. При этом есть зияющая дыра. И после этого внезапно оказывается в Германии, его высылают в Берлин. У меня есть нехорошее подозрение, что он с товарищем Кагановичем и приехал.

Хотя у него было достаточно авторитета, чтобы набрать 12 раввинов. Хотя он был довольно молод. Во-вторых, он усыновлённый. В третьих, Хабад поднялся только тогда когда всех остальных уничтожили, а тогда Хабад был очень мелкой организацией. И узко локальной.

Сталину зачем-то потребовался именно масштабный ритуал.

Это как и с истинным королём. Возможно, что требовались потомки тех раввинов, которые известны своей святостью и тоже может быть рыжие. Коэны, левиты и т.д. Для гарантии эффекта. Сам М-М не мог, он усыновлённый.

Возможно, что у него, как и у Жанны д’Арк была способность отличать одних от других.

Мальчик – никто, неизвестно откуда взялся. Но при этом, он занимался наукой. Его усыновил 11-й ребе, который был бездетен. Если брать параллель с ленивыми королями, то это ситуация похожая на возвышение мажордомов. Это ситуация, когда династия прерывается. И у него у М-М тоже нет детей. Т.е. традиция наследственной передачи подрубили на корню. Она была обрублена ещё при 11-м ребе.

Собственно Бешт тоже был рыжим. Что опять-таки похоже на легенду об истинном короле. Есть история раби Нахмана. В хасидизме вдруг всплывает традиция генетической преемственности между раввинами. И собственно, рабби Нахман, который лично мне намного более симпатичнее каноничного Бешта, потому что Бешт – фигура культовая и раскрученная, а Нахман – сказочник, он ничего не делал, он сказки людям рассказывал. И через всю жизнь Нахмана проходит сожаление, что он принадлежит к роду Бешта, но не по мужской линии, а по женской. Вдруг в хасидизме всплывает тема истинного короля в чисто генетической ипостаси.

Тут надо вспомнить, что хасидизм так или иначе вырос из саббатианства и франкизма. Тогда становится немного более понятно, что это воспринималось как реакция на эротизм этих течений. С одной стороны хасидизм – это контрреформация по-еврейски с предельной чистотой, которая уже по состоянию на ХХ век становится анахронизмом. Тот же эпизод в Шоше, когда приезжают в Варшаву родственники с Галичины, пожилая супружеская пара и муж не может сесть на извозчика потому, что сиденье сделано из свиной кожи. А для Варшавы это уже клиника и анахронизм. И его жена снимает с себя платок и говорит «на, садись на чистое». Отсюда и требования ритуальной чистоты со всеми миквами и внутренними запретами, которые дополняли и ужесточали заповеди. Это традиция ожидания истинного короля. И если брать во внимание то, что Бешт был рыжим. Это не просто ожидание, а полная уверенность в том, что где-то в роду есть истинный король, который понимается как Мессия. И отсюда и истерика «ви вонт мошиах нау».

Евреи в течении столетий бежали по Европе. И первое, что спасали при бегстве или угрозе погрома – свитки и списки рождённых. И похоже, что какие-то семьи находились под пристальным контролем, поскольку предполагали, что из них может родиться Мошиах. Остальные могут смешиваться. Что-то похожее на запрет для коэнов. Хотя генетические данные говорят, что они смешивались также активно как и все остальные евреи. Опять-таки нужно присмотреться к бастардам.

С тем как евреи бежали по Европе и то, насколько все были перемешаны, складывается впечатление, что вдруг, внезапно появляется (как и у саббатеян) ребёнок с необычными способностями. История Бешта, если из неё выбросить всю религиозную составляющую, - это история чудесного ребёнка. И тогда получается, что рождается такой чудесный ребёнок и уже по тому, что он чудесный, он имеет право быть мессией.

Разрешение грешить ради ускорения прихода Мошиаха. По религиозности того времени, для того, чтобы человек мог такое заявить для этого ему нужно было иметь на это веские основания. Может быть и чисто внешние атрибуты. Про Бешта мы почти точно знаем, что он был рыжим. Но и тут могло быть что-то похожее.

 

⇐ Предыдущая23242526272829303132Следующая ⇒

Поделиться: