Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Об отношении к погибшим воинам



 

Недалеко от залива, на опушке леса находилось большое кладбище немецких солдат, погибших в этих боях. На каждой могиле стояло по кресту из свежеспиленных и неошкуренных берёз. Многих не успели похоронить, и они так и лежали на снегу. А наших солдат, да и офицеров, хоронили в братских могилах по нескольку человек, да и потерь у нас было значительно больше.

 

Как-то раз, там же, в Восточной Пруссии, на одном из участков фронта я увидел множество лежавших в два ряда по всему полю наших убитых бойцов и не мог понять, почему это произошло. Они лежали на снегу почти ровными рядами, на расстоянии в четыре - пять шагов друг от друга. Это произвело на меня удручающее впечатление: они как будто бы все были убиты в одно мгновение...

Когда мы отступали, в 1941-42 годах, наших потерь тоже было очень много, но при отступлении мы не могли видеть всё. Наше командование стремилось тогда как можно быстрее оторваться от противника, чтобы занять более выгодный для обороны рубеж и как можно больше задержать стремительное продвижение немцев.

   

После штурма Кенигсберга я вернулся в Панарт (пригород Кенигсберга) и сопровождал штабные машины нашей бригады в расположения полков бригады. Проезд был только один - по дамбе, которая протянулась на два или три километра. Эта дамба была сплошь покрыта трупами наших наступавших солдат. Трупы были убраны с дороги и лежали на правой и левой обочинах дамбы. Тяжело и грустно было смотреть на это. Машины шли медленно, и люди, сидевшие в машинах и видевшие всё это, хмуро молчали.

Вот такую цену мы платили за многие команды типа: "Вперёд, за Сталина!". Ведь порой такую команду давали, не считаясь с последствиями и без какого-либо предварительного анализа боевой обстановки.

 

* * *

После штурма в Кенигсберге уцелело всего один или два дома. Город горел со всех сторон. От пожаров рушились стены и падали на улицы, достигая домов на противоположной стороне. Бежать по узким улицам было очень опасно, и перед перебежкой из одного места в другое приходилось намечать место, где можно было укрыться от падающей стены. От дыма и пыли было темно, даже местные жители теряли ориентировку и обращались к нам с вопросами, куда им бежать.

Вокруг Кенигсберга были построены бункеры для длительной обороны города. В нашей полосе наступления, со стороны пригорода Панарт, находился огромный бункер для размещения большого количества войск. Толщина железобетона была более метра, а сверху ещё столько же земли, и разрушить его было практически невозможно. Перед штурмом города этот бункер наши войска обстреливали из крупнокалиберных орудий, его бомбила авиация, но всё было бесполезно. Тогда сапёрам было дано задание взорвать его. Они заложили в воронку от крупнокалиберного снаряда пять противотанковых мин и подорвали их. Вскоре после того как этот бункер был взят, я был в нём и увидел, что пять взорванных противотанковых мин смогли лишь частично разрушить одну его секцию, а таких секций там было много.

 

"Частный случай" войны

 

Обходя секции бункера, я встретил одного "героя"-капитана, волочившего по

полу немецкого офицера с перебитой ногой, сильно кричавшего от боли. Подобные "герои" своей властью могли расстреливать пленных.

Пройдя этот знаменитый бункер, мы пошли по болоту до Кенигсберга и вышли к вокзалу.

В здании вокзала кучами были навалены домашние вещи, ящики с различной посудой, всякая одежда и постельные принадлежности, связанные в узлы. Всё это было разбито, разбросано, а узлы вспороты ножами. В здании вокзала было множество подземных ходов и помещений. Я спустился в один подземный коридор (Там даже горели электролампы!), прошел несколько пересекающихся коридоров, потом решил, что там мне делать нечего, и поднялся в зал.

.

Помню, как перед наступлением на Пилау я увидел лежащего возле дороги пьяного капитана (возможно, того же, которого я видел за несколько дней до того в бункере), а из освобождённых населённых пунктов шли женщины, и он, лёжа, крикнул: "Фрау, ком!" - а они ответили: "Мы русские!" Тогда этот капитан почему-то буквально озверел и стал всячески оскорблять их, а потом крикнул: "Старшина, всех в расход!" Они все перепугались и заплакали. Старшина ответил: "Слушаюсь!" - взял автомат в положение "К бою" и повёл женщин на расстрел. Такая вопиющая наглость возмутила меня. Я подошёл к этому капитану и сказал: "Какое вы имеете право устраивать самосуд?!" - на что он нагло ответил: "Не твоё дело". Я послал двух разведчиков проследить за старшиной и не допустить самосуда. Но старшина сам оказался умнее и человечнее своего капитана. Он отпустил этих женщин и даже уговорил их, чтобы они не плакали, а ушли подальше в тыл.

 

Взятие Пилау

 

Крепость Пилау (ныне - г. Балтийск) также довелось брать нашей бригаде. Эта крепость расположена на косе в двенадцати километрах от материка. Поперёк этой косы было прорыто, если мне не изменяет память, шесть рвов, соединяющих Балтийское море с заливом Фриш-Гаф. Эти рвы были заполнены водой. Целый день мы вели интенсивный артиллерийский и миномётный огонь по обороне немцев у основания этой косы, и только к вечеру на левом фланге, по фронту в 400-500 метров оборона немцев была прорвана. Для взятия Пилау нам потребовалось несколько дней. Лес на косе почти весь был вырублен снарядами нашей артиллерии.

Наш командир бригады полковник Петрушко заболел окончательно и в этих боях не участвовал. Исполняющим обязанности командира бригады был назначен начальник штаба бригады подполковник Головченко.

Если Петрушко вёл себя на фронте очень храбро, то Головченко, наоборот, боялся переднего края фронта как чёрт ладана. Он требовал, чтобы командные пункты ему устраивали в железобетонных подвалах кирпичных домов с противоположной стороны обстрела, а если мы находились не в населённом пункте, то блиндажи должны были быть с усиленным перекрытием. Он без стеснения показывал свою трусость, и за него было стыдно.

Были у него и другие странности в поведении. Как-то его шофёр Волошин рассказал, что бывали случаи, когда его машина останавливалась из-за какой-то поломки, но Головченко не выходил из машины, а всё время сидел в ней, не подавая признаков жизни, а если и выходил, то со словами: "Хотя бы раз ты меня довёз от и до!" После этого он уходил или уезжал на попутной машине и никогда не говорил, где его искать, но потом высказывал своё неудовольствие: он, видите ли, долго ждал, пока шофёр часами его разыскивал.

   

Ров, залитый водой, - последний из рвов, отделявших крепость Пилау от материка, находился километрах в двух от Пилау. Наш командный пункт размещался за этим рвом в немецком блиндаже, а рядом находился глубокий железобетонный бункер, в котором было много продовольствия и вина. В этом бункере расположился какой-то генерал, и рядом был выставлен часовой, который заворачивал обратно всех тащивших из бункера вино. Я подошёл с одним из своих солдат и сказал часовому: "Мы к генералу, от командира 44-й бригады". Часовой пропустил нас, и мы взяли по одному ящику вина каждый, а при выходе я сказал часовому: "Генерал разрешил для 44-й бригады" - и часовой, конечно, нас пропустил.

Когда мы вернулись в свой блиндаж, командир бригады строго окликнул меня и сказал: "Где вы ходите? Вас не могли найти!"- и добавил: "Наши войска уже в Пилау, и вы немедленно отправляйтесь туда и готовьте командный пункт". Потом он увидел, как некоторые разведчики заталкивают в карман бутылки с вином, и спросил, где мы его достали. Он хотел запретить брать его с собой, но я сказал, что мы возьмём немного, для пробы. (А те бутылки, которые остались в блиндаже, мы так больше и не видели.)

На окраине г. Пилау (на отшибе) стоял небольшой отдельный домик, и когда мы проходили возле него, начался сильный артобстрел, и мы заскочили внутрь. В этом доме размещался взвод пехотной разведки. Командиром взвода была женщина в звании лейтенанта, она в это время отчитывала своего сильно пьяного разведчика. Её речь, обращённая к своему солдату, была сплошным виртуозным матом, и когда она ушла на другую половинку дома, "отутюженный" солдат бурчал себе под нос, что он её за это приколет.

В конце артобстрела один снаряд попал в крышу этого дома и разорвался на чердаке. Потолок частично обрушился, и в доме потемнело от пыли и дыма, а когда дым рассеялся и пыль осела, мы увидели того самого разведчика, лежавшего на полу с окровавленной головой. Он был убит осколком разорвавшегося снаряда.

Через несколько минут мы вошли в город. Но с противоположной стороны домов первой улицы немцы обстреляли нас из автоматов, и нам пришлось со двора спуститься в подвал дома и тоже открыть огонь в сторону стрелявших немцев через небольшие зарешеченные окошки. Вскоре стрельба с немецкой стороны прекратилась, и мы решили выпить вино, мешавшее нам в карманах. Вкус вина был очень приятным, в нём совершенно отсутствовал привкус спиртного, но крепость его была приличной, так как уже через минуту или две мы почувствовали опьянение.

 

Еще о власовцах

На улице появились наши пехотинцы, и мы вышли из подвала. Вдруг подъехала немецкая грузовая автомашина, и наши бойцы её остановили. Шофёр со своим напарником начали растерянно говорить на русском языке: "Ребята, мы вот вам привезли боеприпасы". После этих слов началось такое, что они тут же замолчали. Их окружили плотным кольцом. Каждый из наших бойцов выкрикивал своё негодование и ненависть к этим предателям. Это продолжалось с минуту, затем один из наших бойцов (он был молодой и низкого роста) подпрыгнул и ударил шофёра кулаком по лицу, а потом и все близко стоявшие стали бить его чем попало. В этой суматохе напарник шофёра выскочил из толпы и побежал. Многие погнались за ним, а оставшиеся тут же пристрелили шофёра и тоже побежали наперехват через двор дома. В кирпичном заборе была дыра (очевидно, пробитая снарядом), напарник шофёра просунул голову в эту дыру и хотел пролезть во двор, но его уже догоняли, а когда он увидел, что на него направлено несколько автоматов, он громко и как-то визгливо закричал, но последовала автоматная очередь, и он смолк.

До самого конца войны власовцев в плен не брали, их расстреливали там, где они попадались. Однако на фронте наш начальник контрразведки бригады Асретдинов держал при себе (вместо ординарца) одного пленного власовца. Некоторые офицеры штаба бригады говорили: "Смотри, Асретдинов, как бы не прикончил тебя твой ординарец". Потом этот пленный куда-то исчез. Возможно, Асретдинову держать при себе пленного запретило его начальство, а может, он исчез по другой причине - я не интересовался этим вопросом.

   

На косе Фриш-Нерунг

 

Дальше, за крепостью Пилау, был пролив, соединявший Балтийское море с заливом Фриш-Гаф, а за этим проливом начиналась другая коса - Фриш-Нерунг, и кончалась она у польского города Данциг (теперь - Гданьск), который к этому времени был уже взят нашими войсками. На этой косе немцы строили оборону, рассчитывая на наступление наших войск со стороны Данцига, и нам было удобно использовать оборонительные рубежи, располагавшиеся примерно через каждые пять-шесть километров.

На следующий день после взятия Пилау наша бригада была переправлена на эту косу. Коса была песчаная, шириной от трехсот метров до километра и почти сплошь покрытая лесом. По косе пролегала одна дорога, вымощенная бревнами, концы которых были скреплены строительными скобами. Ехать по такой дороге было очень трудно и тряско.

Пленные немцы говорили, что на каждой линии они были обязаны держать оборону в течение суток, и тогда их отводили в тыл и эвакуировали морем в Германию. Те, кто не выдерживал оборону в течение установленного времени, обязаны были снова держать её на другой линии. Именно поэтому нам и было так трудно прорывать их рубежи обороны. По-моему, воевать на этой косе было бессмысленно, так как она была закрыта как с одной стороны, так и с другой, и немцы не угрожали нашим войскам. Они стремились только эвакуировать свои войска с этой косы, а следовательно, мы несли никому не нужные потери.

 


Поделиться:



Последнее изменение этой страницы: 2019-06-09; Просмотров: 232; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.024 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь