НОВАЯ ВЛАСТЬ И СЛУГИ СТАРОГО РЕЖИМА

 

Генерал-майор свиты Его Императорского Величества Дмитрий Николаевич Дубенский:

«Могилев. Суббота, 25-го февраля.

Уже с утра в Ставке стало известно, что волнения в Петрограде приняли широкие размеры. Толпы появились уже на Невском у Николаевского вокзала, а в рабочих районах, как и вчера, народ требовал хлеба и стремился производить насилия над полицией. Были вызваны войска, занявшие площади, некоторые улицы. Революционное настроение масс росло. Государственная Дума, с Родзянко во главе, предъявляла правительству новые настойчивые требования о реорганизации власти. Все эти тревожные сведения достигли Могилёва отрывочно, и определенных сообщений о мероприятиях, принятых властями для подавления беспорядков в столице – не было.

Меня интересовал вопрос, как относятся в Ставке к петроградским событиям. Здесь были лица, которые, в силу своего высокого служебного положения, должны были ясно определить картину начавшихся революционных выступлений. Таких людей в Ставке было двое – и оба они близко стояли к государю и обязаны были отозваться на петроградские события и понять весь их ужас. Это генерал-адъютант М.В. Алексеев и дворцовый комендант генерал Воейков. …К величайшему удивлению, генерал Алексеев не только не рискнул начать борьбу с начавшимся движением, но с первых же часов революции выявилась его преступная бездеятельность и беспомощность.

…Дворцовый комендант, генерал В. Н. Воейков, благодаря своему положению, должен был хорошо знать, что происходит в столице. От министерства внутренних дел и от своих агентов он имел сведения о политическом движении. …А между тем Воейков, прибыв с государем в Ставку накануне революции, не обращал внимания на надвигавшиеся события и занимался личными, пустыми делами, в роде устройства квартиры для своей жены, которую ожидал на днях в Могилёв и для которой был нанят дом.

В самом Петрограде, где уже шли беспорядки, не было заметной авторитетной власти, не было имени, которое знали бы народные массы. Командующий Петроградскими войсками, генерал Хабалов, ничем не заметный генерал, а имя министра внутренних дел Протопопова стало ненавистно Петрограду и всей России. Государь всё это вероятно понимал, но сам никаких указаний не давал и словно мирился со всем тем, что происходило. Чувствовалось, что от него указаний и директив не будет…

Для государя было величайшее горе, что с ним в эти страшные дни не было его истинного и единственного друга – императрицы Александры Феодоровны. Продолжительная тяжелая политическая обстановка, волнение за семью, произвели в государе в эти дни положительный переворот в его душевных силах. Он стал как бы придавлен событиями и словно не отдавал себе отчета в обстановке и как-то безразлично стал относиться к происходившему.

Ночью в Ставке были получены определённые известия, что в Петрограде начался солдатский бунт и правительство бессильно водворить порядок… Граф Фредерикс, Нилов и другие не скрывают своих опасений и боятся революционных переворотов. К. Д. Нилов всё повторял свою обычную фразу: «Все будем висеть на фонарях, у нас будет такая революция, какой ещё нигде не было».

…Часов в 11 вечера, когда я сидел у себя в комнате, ко мне вошел барон Штакельберг и взволнованным голосом сказал:

«Скорей собирайтесь. Мы сейчас уезжаем. Государь едет в Царское. Происходят такие события, что нельзя сказать, чем всё это кончится. Правда, ответственное министерство, на которое согласился Его Величество, может поправить дело. На него только надежда, но всё-таки очень тяжело».

Через полчаса мы уже переезжали в автомобилях в свой свитский поезд.

…Мы узнали, через нашего инженера Эртеля, после 4 часов дня, что образовано какое-то новое «временное правительство», а старая власть свергнута. Об этом оповещал телеграммой по железной дороге член Думы Бубликов, назначенный комиссаром путей сообщения. Он просил всех служащих на железной дороге «во имя добытой свободы» оставаться на своих местах и исполнять неуклонно свою работу. Кроме того получена на одной из станций телеграмма от какого-то коменданта ст. Петроград сотника Грекова о направлении литерных поездов А и Б (т.е. свитского и царского) непосредственно в Петроград, а не в Царское Село через Тосно.

Эти неожиданные сведения нас всех крайне взволновали. Стало понятно, что в Петрограде уже совершился революционный переворот и образованное «временное правительство» свободно распоряжаться императорскими поездами, решаясь направить их по своему усмотрению.

Из дневника вел. князя Андрея Владимировича за 1917 г.:

«Петроград. 1.03. Постановление временного исполнительного комитета Государственной Думы. Для заведования министерствами назначены особые комиссары из членов Государственной Думы: Министерством внутренних дел – Капнист, Масленников, Ефремов, почтой –.., телеграфом –.., военным и морским министерствами –... и т.д.

Петроград. 1.03. В Министерский павильон Таврического дворца доставлены арестованные, начиная с 27 февраля, в разное время: Щегловитов, Штюрмер, Курлов, Рейн, Ширинский-Шихматов, Комиссаров, петроградский градоначальник Балк, товарищ министра путей сообщения Борисов, начальник Управления жел. дор. Барташев, начальник Главного управления военно-учебных заведений генерал Забелин, вице-адмирал Карцев, адмирал Гирс, министр внутренних дел Протопопов, министр юстиции Добровольский, бывший министр юстиции и внутренних дел Макаров, товарищ председателя Государственного Совета Дейтрих.

Освобождены министр здравоохранения Рейн и начальник Военно-медицинской академии генерал Макавеев.

Сегодня прибыли и арестованы бывший министр финансов Барк и члены Государственного Совета Трепов и Стишинский.

Арестованы: министры – путей сообщения Кригер-Войновский, военный – Беляев, бывший генеральный директор департамента полиции ген. Климович, председатель Союза Русского Народа Дубровин, помощники петроградского градоначальника Вендорф и Лысогорский и все главные чины градоначальства.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: