Назначение моих командировок,

Или, что я «потерял за Бугром»?

На примере задач, для решения которых меня в различные годы направляли в командировки на озеро Иссык-Куль, постараюсь пояснить, на что тратились немалые государственные средства и вносились сложности в личную жизнь сотрудников, направляемых на длительные сроки жить и работать в местах со значительным отдалением от семьи и места постоянного местожительства.

Конечно, множества сотрудников, направляемых в такие командировки, имели каждый свое индивидуальное техническое задание, в зависимости от квалификации и опыта работы, но, в общем, перед каждым командированным стояла одна общая задача – создание и укрепление щита, гарантирующего мирный труд и жизнь граждан нашей Великой Родины.

Сразу же считаю полезным пояснить, что лично мои командировки за Бугор являлись результатом случайного стечения неожиданных обстоятельств, вопреки ранее намеченной программе проведения тех, или иных моих работ. Итак:

 

В 1955 году,

 после закрытия работ по торпеде ТАН-53 и расформирования отдела № 5, в котором она проектировалась, меня перевели в отдел № 8, в котором под руководством В.А. Калитаева  проектировали торпеду с атомным зарядом 53-38 (она же Т-5).

В новом отделе от заместителя В.А. Калитаева, от Г.И. Портнова, я сразу же получил команду отправляться в командировку в Пржевальск.

Г.И. поставил передо мной задачу проверить и подготовить приборный участок в опытном цехе завода вместе с находящимися там приборами для проведения предстоящих испытаний торпеды в сезон лета 1955 года.

В прошлом 1954 году на этом полигоне проводились испытания торпеды под непосредственным руководством В.А. Калитаева, программа которых выполнена не была. На этих испытаниях приборным участком заведовал Р.В. Исаков, которого я после перевода в новый отдел еще не встречал.

Таким образом, как и ранее, когда я работал в отделе № 5 и принимал участок, которым командовал   Р.В., теперь, и в новом отделе, я должен был сменить его на приборном участке.

Оборудование и устройство приборного участка на Иссык-Куле в принципе не отличалось от уже мне знакомых, а некоторое отличие приборной материальной части от ранее мне знакомой предстояло изучить на месте, чем я и занялся после того как туда прибыл.

Когда я явился на завод, кто-то передал в мое ведение помещение, оборудованное двумя - тремя стендами для подготовки приборов управления, а также сами приборы.

 Никаких рабочих-помощников и руководителей у меня не было: делай с приборами и стендами что хочешь и как умеешь!

Возможно, что какой-нибудь старший представитель по данной теме на заводе и был, но кто именно - не помню.

Знакомых здесь у меня также еще не было, но вскоре окружающие ко мне привыкли и, иногда, принимали за рабочего - регулировщика гироприборов. Однажды даже какой-то лейтенант вместе с прибором курса пришел ко мне еще и с пол-литровой алюминиевой кружкой, до верха наполненной спиртом! Награда за работу!

В 1955 году отдел № 8 испытания торпед на Иссык-Куле не проводил. В этом году в отделе происходила  замена главного конструктора и начальника отдела – им становится Г.И. Портнов.

Во время этой командировки я впервые увидел и немножко познакомился с двумя друзьями-товарищами, которых в дальнейшем буду наблюдать еще долгие годы. Это были В. Минин и Я.А. Черкас, тогда молодые специалисты. С последним в коллективе одного отдела мне будет предстоять длительное сотрудничество.

Через 1,5 – 2 месяца меня вернули в Ленинград.

 

В 1958 году,

работая в приборном отделе № 14, неожиданно получил приказание срочно вылетать на Иссык-Куль, невзирая на текущие рабочие планы, на планы по подготовке к защите кандидатской диссертации, несмотря на наличие семейных трудностей.

 Именно только мне и никому другому было возможно заменить в комиссии В.А. Левина инженера В.А. Дубова, отвечающего там за подготовку приборов управления движением торпеды-лаборатории!

Такая срочная замена на испытаниях В.А. Дубова обуславливалась тем, что из Минсудпрома поступила команда в срочном порядке обеспечить прибытие последнего на приборный завод под Барнаулом, куда он был назначен на должность главного инженера.

В будущем Владимир Александрович Дубов возглавит вычислительный центр  ЦНИИ «Гидроприбор», а в 1958 году пришлось автору данной статьи срочно и, невзирая на обстоятельства, собирать свой «тощий чемодан» и вылетать за Бугор!

Вот она - "торпедная жизнь"!

В 1958 году испытания торпеды-лаборатории там проводились в связи с необходимостью уточнения методик определения гидродинамических характеристик торпед, используемых при работе на моделирующих вычислительных установках, и в других работах.

В связи с этими задачами комиссия и рабочая группа В.А. Левина была укомплектовано специалистами самого широкого диапазона: помимо настройщиков приборов управления и регистрации движения торпеды и специалистов по подготовке собственно торпеды, в нее входили теоретики гидромеханики и математики, специалисты по управляемости торпед, и прочие подобные.

Среди них были представители не только различных отделов НИИ-400, но также представители от ЛКИ, в\ч 31303, киевского завода № 308.

От Кораблестроительного института в комиссию по испытаниям был включен мой товарищ еще по временам учебы в институте, преподаватель и ученый, Б.Б. Юфимович.

Автор попал в эту компанию совершенно случайно, предварительно зная об этой торпеде только понаслышке. Что происходит на испытаниях, и в каком состоянии там находится мой сектор работы, в НИИ-400 никто мне разъяснить не мог. Нужно было разбираться на месте.

Когда я прилетел на завод, то Володи Дубова тут уже не было.  Он отбыл в Питер за день - два до моего прибытия. Да, собственно, и передавать-то ему тут было совершенно нечего.

Председатель комиссии В.А. Левин мне объяснил, что основной и единственной моей задачей будет являться подготовка приборов управления для испытаний торпеды-лаборатории. Все ясно.

Виктор Абрамович показал мне документы, в которых приборы управления, комплектующие эти торпеды, были подробно перечислены и попросил проверить их наличие. Все было в порядке: приборы находились на складе и никто их не трогал с момента поступления. А вот о стендах в документах ничего не говорилось.

Стендов для подготовки приборов в комиссии не существовало.

В рабочей группе комиссии также не было ни одного рабочего по подготовке этих приборов управления.

Виктор Абрамович мне объяснил, что ответственность по решению указанных вопросов лежит на отделе № 14, а Александров, то есть я, является в данном случае представителем этого отдела.

Как же в такой ситуации мне следовало поступать?

Телефонной связи с отделом тогда не существовало, так чтобы можно было посоветоваться со своими руководителями. Оставалось одно - заявить Левину о невозможности проведения намеченных испытаний в связи с отсутствием того-то и того-то. Но устраивать такой скандал, и подводить свой отдел, и такой ценой возвращаться в Питер?

Наверное, так делать было бы и правильно, но у меня в то время подобных мыслей даже и не возникло. Появилась одна мысль: "Нельзя ли тут на месте, на заводе, необходимое оборудование для комиссии как-нибудь раздобыть, или, хотя бы, позаимствовать?".

Стал искать.

Быстро и легко было найдено помещение для установки стендов. С воздушными трубопроводами, разделителем сжатого воздуха, с необходимой электропроводкой.

Заводские прибористы согласились передать для комиссии " в аренду" стенд прокачки гидростатического аппарата (прибора управления торпедой по глубине и дифференту).

Хуже обстояло дело со стендом для прокачки гироскопического прибора курса.

Сначала, где-то, в каком-то цеху, я обнаружил в отдельности станину этого стенда, которую там никто, никак, не использовал. (А весит эта станина порядка 200 кГ!). Затем так же, по отдельности, где-то находил электромотор, поворотную часть, и другие. Это дело дошло до того, что сборку с воздухопроводами высокого давления я нашел на заводской помойке. Валялась там в куче под открытым небом, вместе с другим, вроде бы ненужным, хламом.

Все это я по отдельности приволакивал в свое помещение, собирал, опрессовывал гидравликой, потом давал воздух, предъявлял службам по технике безопасности, составлял соответствующие документы.

Испытания торпед-лабораторий по специальным программам, с уникальными регистрирующими приборами, должны были начинаться, где-то, через месяц.

С трудом, но успел торпедные стрельбы обеспечить.

В этой командировке я задержался на 2 – 3 месяца.

 Мне было интересно констатировать здесь факт сопровождения испытываемых и пристреливаемых торпед местным летчиком-лихачом. (он любил на своем двуместном аэроплане демонстрировать фигуры высшего пилотажа для сопровождавших его сотрудников завода). Я при этом вспоминал невольно истоки такого приема, свидетелем и участником которого также был в 1952 году. [4]. Любопытно.

 

В 1967 году

Получил команду отправляться в Пржевальск, после того как выполнил физическое моделирование движения на заданной глубине торпеды ССТ-2, и установил при этом возможную причину нарушения допустимых норм в ходе отработки этой торпеды на натурных испытаниях, проводимых на Иссык-Куле.

В названный период времени в секторе управляемости отдела № 74 я занимался разработкой методов и устройств физического моделирования движения торпед в вертикальной плоскости.

Физическое моделирование заключается в моделировании движения торпеды с включением в контур электронной модели реального прибора управления торпедой.

В числе решения прочих задач однажды при этом было установлено: почему торпеда ССТ-2 перемещается по установленной глубине с мешками недопустимой величины, до 10 метров.

Чтобы проверить верность выводов исследования, проведенного на моделирующей установке, и, затем, на реальной торпеде устранить причину нарушения ее движения, автора вместе с заместителем главного конструктора по управляемости, Ю.В. Власовым в мае 1967 года командировали на место натурных испытаний торпеды, в Пржевальск на озеро Иссык-Куль.

Более подробно об этой командировке, а также

 

о командировках 1968 и 1969 годов,

когда задача устранения частной ошибки работы системы управления,  для меня переросла в задачу и работу по предъявлению торпеды ССТ-2 флоту, написано в [5].

Последние месяцы 1969 года, вплоть до завершения Государственных испытаний по передаче торпеды флоту, здесь непосредственно руководили работой: старший военпред К.В. Гуревич и Главный конструктор торпеды Д.А. Кокряков.

При этом, подготовка торпед для натурных испытаний и их анализ производилась:

- сборка и снаряжение торпед велись под руководством и контролем местного заводского инженера Чаленко Андрея Н.;

- сборкой двигателя и пуско-регулирующих агрегатов руководил непосредственно главный конструктор Д.А. Кокряков;

- за подготовку приборов управления ходом торпеды отвечал А.Б. Александров, то есть я, обеспечивая при этом контроль их функционирования в торпеде и взаимодействие с аппаратурой самонаведения.

Контроль всех действий при этом обеспечивался бригадой военных представителей во главе с К.В. Гуревичем.

Здесь также вспомню, что в процессе создания и передачи на флот этой, одной из самых мощных, торпеды, мне, вместе с коллективом ее создателей, пришлось не только участвовать в устранении тех или других неполадок, но и наблюдать опасные аварии на торпеде.

Было очевидно, что во избежание трагедий, подобных случившейся в 2000 году на подводном крейсере «Курск», при эксплуатации этого типа торпед необходимо предусматривать повышенный контроль за соблюдением норм техники безопасности.

 

Забугорный» быт.

 

Бытовых проблем избежать нигде и никогда бывает не возможно, в том числе и в командировках на Иссык-Куле.

 В командировках рабочий день был всегда фактически ненормированным. Довольно часто немалые периоды жизни командированного народа проходили в цехах и в «морях» только с кратковременными вылазками из них, чтобы выспаться в своей постели. Обедали, завтракали и ужинали также, как правило, в заводских,  столовой, или буфете. Но, конечно, бывали, как и у всех трудящихся, также выходные дни и свободные вечера. Только при этом, в отличие от нормального образа жизни, в командировке у труженика не было семейных близких, которые бы о нем заботились, а он бы о близких. И этот фактор определял специфику быта командированного труженика.

Это с одной стороны. С другой стороны – каждая командировка приводила человека в интересное, невиданное им до этого, место. И этот фактор также определял специфику быта командированных сотрудников.

Специфику быта в командировке на Иссык-Куле постараюсь описать ниже.  Итак:

 

- Год 1955.

В первой командировке на Иссык-Куле я  поселился в одноэтажном здании барачного типа на восточной стороне заводского поселка.

В комнате со мной находилось еще трое – четверо командировочных. Это были рабочие, командированные сюда из Ленинграда и Киева. Одного из них, Петю Брыкина, я знал еще с 1952 года, с Феодосийской командировки. У меня с ним складывались неплохие рабочие и товарищеские отношения. Он и другой его молодой соратник на заводе и в поселке уже были старожилами и держались они вместе. Других знакомых у меня здесь не было.

А.С. Мнекин, с которым я сюда прилетел из Ленинграда, также был здесь уже старожил и, человек он уже пожилой, и весьма положительный, свободное время проводил целиком в общении со своим квартирным хозяином, с которым был знаком еще с прошлого года.

Рабочие обстоятельства в этой первой моей командировке на Иссык-Куль сложились такими, что работа моя была вне рабочего коллектива. Поэтому я был предоставлен сам себе, как на работе, так и в свободное от нее время.

Конечно, мне было очень интересно поближе познакомиться с поселком, изучить его окрестности и местность, в которую меня занесла моя «торпедная жизнь».

В первые же дни, я обошел все местные достопримечательности. О результатах этого осмотра я уже сообщил выше. Но сколько времени можно все это рассматривать?

Поселок Пристань в этом смысле не сравнить, к примеру, с командировкой в Феодосию, городом хотя и небольшим, но в котором существовали музеи, кино, морские пляжи, рестораны и многочисленные небольшие харчевни, город сохранивший следы бурной многовековой и недавней истории и множество других интересных моментов.

А тут!

В одиночестве и без компании красота природы через день становится почти обычным явлением, и все разнообразие жизни сводится к ежедневным походам по "гальюнштрассе", на работу и обратно. И так изо дня в день, из месяца в месяц! Поневоле тут или запьешь, или иначе свихнешься!

Я, все-таки, старался исследовать окрестности. Сначала проверил, что собой представляет берег Иссык-Куля на запад от Пристани.

Для этого я отправился

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: