Как Матвей Гоз перешел через Джеты-Огуз.

На одном из таких выездов я проводил время, периодически погружая себя в воды Джеты-Огуза. При этом, обеими руками я крепко держался за выступ какой-то скалы, в то время, как все мое тело болтал поток прохладной воды. Потом вылезал, отдыхал, и все повторялось сначала.

 

 

Вдруг раздались истерический женский визг и вопли:

- Андрей, спасай Гоза!

А Матвей Гоз, который в нашей комиссии был главным инженером-электриком, кувыркался в потоке между валунами, то всплывая, то совсем погружаясь!

Речка несла его с бешенной скоростью сверху - вниз в мою сторону.

Ширина речки была метров 20. Я же не успел ничего подумать и от изумления как-то остолбенел! И правильно получилось, что никуда сдуру не прыгнул: этот поток меня бы тут же унес бы очень далеко! А Матвея Гоза он выбросил точно против меня на другой берег речки.

Матвей, мужчина средних лет, стоял напротив меня и всех прочих в шоковом состоянии. Его несло по реке метров 50 и изрядно поколотило о камни, но обошлось без травм.

Удачно.

Оказывается, он свалился в реку, когда стал демонстрировать молодым дамам свое умение преодолевать водные преграды, перепрыгивая с одного камня на другой.

Удивительно, но факт - речка выбросила Гоза на берег, предварительно сняв с него всю одежду. И брюки, и трусы, и даже обувь!

Матвей стоял на другом берегу в костюме Адама и Евы, совершенно голым, и не понимал, что делать дальше и куда себя деть!

А другой берег несколько минут не мог прекратить, неуместный, громкий хохот!

Но через некоторое время общее веселие сменилось, как это всегда и бывает, на беспокойную озабоченность: как же этого Гоза вернуть с другого берега в родной коллектив, пусть хоть и голого!

Через несколько часов напряженных раздумий и неудачных попыток перетащить Матвея через бурную реку, описывать которые не буду, уже к вечеру, за изгибом реки выше по течению, кто-то обнаружил мостик, по которому дрожавшего и посиневшего голого Гоза и переправили благополучно на свой берег.

После этого все радостные и отдохнувшие вернулись на родную Пристань.

 

В этой командировке я немало времени провел в разных путешествиях и походах и с приятным молодым человеком, инженером Ломоносовского филиала, Робертом Волковым.

Вспоминается, как где-то тут в горах нам встретились два местных охотника, которые любезно согласились нам позировать. Вот они:

Как-то в одном из походов мы с ним наткнулись на какую-то киргизскую юрту, из которой выскочила и на нас набросилась огромная псина и чуть – чуть меня не съела.

Так и проходили выходные дни.

 

 

 

Вечерами после работы.

А что было делать людям по вечерам в конце рабочего дня?

Семьи и родные у всех были оставлены очень далеко - "за Бугром", за тысячи километров!

Уже давно, повседневных хозяйственных забот - практически никаких!

В поселке и вокруг все, не то что осточертело, а, как говорят, "обрыдло"! На весь поселок одна знаменитая "гальюнштрассе", с которой - и свернуть-то некуда! И так изо дня-в день одно и то же!

Правда те, кто это любит, много времени тратили на художественную литературу, благо в те годы Фрунзенское книжное издательство выпускало множество интересной художественной литературы, которая в Российских столицах не выпускалась.

Для любимых жен и детей все закупали какое-нибудь экзотическое "шмутье" и другое.

Хорошего кинотеатра, или клуба, в те годы на Пристани тоже не было. Наверное поэтому, и поскольку все жили в те годы в одном общежитии-гостинице, то обычно по вечерам весь коллектив (или почти весь) набивался в какую-либо одну комнату для коллективного ужина. Основу ужина всегда составляли, прекрасно приготовленные, рыбные блюда из деликатесных иссык-кульских рыб. Уж и названия их трудно вспомнить - в других местах таких и не бывает: "маринка", "осман", "чебак", и др..

Вкуснятина была!

Через несколько лет и в Иссык-Куле этих рыб не стало! Их съела форель, которую решили разводить в этом озере. Причем Иссык-кульская форель в этом озере превратилась в очень крупную рыбу, значительно превосходящую своих предков, которыми это озеро заселялось. Как-то, при отъезде из Пржевальска в Питер, от местных браконьеров я получил подарок - выпотрошенную рыбину, которую для перевозки в большом моем чемодане пришлось сложить вдвое!

Итак, коллективный вечерний ужин в "общаге" подходит к концу. Что дальше?

А дальше начиналось

 

 выступление наших"акынов": В.Е. Мясина, Юры Путилова, Милославского ( практиканта-студента). -  очень неплохих гитаристов из нашего коллектива.

Обычно играли на гитаре и пели: В.Е. Мясин - наш основной теоретик-гидромеханик, Юра Путилов, представитель киевского завода № 308, на котором делали и готовили приборы управления и регистрации, затем появился с гитарой, проходивший здесь практику, студент ЛКИ.

 Если мне не изменяет память, этого студента звали, не то Эвальд, не-то Эдвард, а фамилия его, кажется, была - Милославский. Это был очень музыкальный, в то время, малый с характерной физиономией. К сожалению, он рано умер после тяжелой болезни.

Все остальные дружно подпевали.

Виктор Емельянович Мясин всю войну провел на фронтах артиллеристом. Он играл на гитаре и пел, перемежая эти выступления воспоминаниями.

Помню, как он пел:

- "Загорелый, утомленный!

С автоматом на плечах!

В гимнастерке запыленной

и в армейских сапогах!"

...и т.д.

Слушали его и подпевали обычно очень серьезно. Почти всегда рядом с ним сидел его близкий друг и товарищ Володя Лаврентьев.

Война в то время ото всех нас ушла еще не так уж и далеко. В коллективе было немало и непосредственных участников сражений Великой Отечественной. Воевал Виктор Абрамович Левин, на флоте служил Юра Путилов, и ряд других сотрудников.

Ю. Путилов в основном исполнял озорные куплеты, вроде:

"Проезжий офицер!

Влюбился в швею Нину!

Сломал ей патефон и швейную машину!",

..и т.д.!

Юра был старше меня на год-другой. Это был киевлянин с каким-то одесским уклоном.

Мужчина он был очень видный: под метр-девяносто, с пижонскими черными усиками, а, говорят, что прежде он всех шокировал пышной черной бородищей!

Студент Милославский мастерски исполнял популярные, в то время, песни из студенческого репертуара:

"Стучат вагончики по перегончикам!

Адмиралтейства манит шпиль,

И виден блеск его,

В сияньи Невского!

Сквозь азиатскую жару и пыль!"

Эх, Невский!

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: