Н. Я. МЯСКОВСКИЙ — С. С. ПРОКОФЬЕВУ. Декабря 1923 г., Москва

Декабря 1923 г., Москва

Дорогой Сергей Сергеевич,

пишу Вам, не зная точно, где Вы сие послание будете читать. Оно, конечно, подойдет около праздников, или сзади вернее.

В ответ на Ваше последнее карточное извещение, соната была мной немедленно послана через «Книгу», также с ней вместе и 7-я симфония в партитурном, копийно-проверенном, виде. Над переложением еще сижу — оно хоть и не очень замысловатое, но все-таки неудобописуемое. Во всяком случае, месяца через полтора я к Вам его направлю, чтобы раньше — не думаю, так как придется дать переписать, а каши переписчики сейчас завалены работой по изготовлению партий моей 5-й и солитерообразной 6-й, которая, быть может, пойдет здесь в концертах Большого театра, и партий и партитуры танеевского «Псалма» Сам же я на каникулах думаю сесть за сочинение музыки, а не за переписку переложений. Хотя должен откровенно сказать, у меня таков сейчас ощущение, что я совсем обездарел — потерял почву под ногами, Писать с той идеологией, то есть, строго говоря, вовсе ни о чем не думая, больше не могу, так как, очевидно, вся эта ранняя канитель никому не нужна. Писать так, чтобы было нужно у нас,— трудно, так как придется опроститься до райского состояния, а я все-таки слишком от

<стр. 180>

этой безоблачности и бескостюмности далеко уехал. Одним словом — сижу между двух стульев, и, конечно, в состоянии полного бесплодия. Но поводу некоторых ламентаций* Вашего письма, скажу следующее: Вы, видно, промахнули одно место моего длинного письма, где я определил одним словом мое отношение к Вашим последним романсам²— гениально, обмолвился я там, и не думаю ни секунды отступаться от первоначального определения. Какой лучше? — С трудом могу судить, так как каждый бывает лучше, когда его слушаешь, но все-таки «Столбы», пожалуй, все покрывают, еще есть один невероятный — с остинатной темой. Но беда в том, что их во всей Москве — 2 экземпляра, потому не могу дойти как следует до всех. Колосова пела про «Птиц»—чудесный — и «Столбы». Во всех романсах замечается явная склонность к belcanto, что особенно занимательно при изысканности вокальных и гармонических нюансов. Очень хорошо в них — отсутствие лишних нот, невероятная прозрачность письма. Что касается концерта скрипичного, то, конечно, при исполнении, на мой взгляд, всякие Соломоновы экивоки были опровергнуты, хотя и не совсем, так как скрипач, хотя и хорошо играл, но явно недоученно.

Изредка развлекаемся Вашей «Алой» — к сожалению, еще не всей, так как Беляев переложил только пока 2 части³. Но то,— что мы играем — мы воспроизводим с упоением.

Теперь поздравлю Вас с праздником и пожелаю величайших успехов в наступающем году. Пишут, что Вы разрешились «Огненным ангелом»⁴. Это что-то уж слишком «божественно». А 5-я соната?⁵

Что касается Российского] муз[ыкального] изд[ательства], то они, конечно, денег мне еще не прислали, а было бы совсем не безвредно сделать мне через Коммерческий банк такой «перевод» (это лучше, чем «чек», так как выдают валютой).

Между прочим, Беляев все долбит меня, что я ничего не хочу сделать для Интернационального общества⁶ и пристает, чтобы я заставил Фительберга послать в Цюрих, где у них концертное бюро, партитуру моей Амалии (3-й дочери); но я безнадежно затерял его (Фителя) адрес, да и не знаю, где он обретается. Мне он партитуру, конечно, не прислал. Мне очень не хочется Вас обременять этим делом, но если бы случилось, что Вы этого немолодого человека где-нибудь увидите или услышите, скажите ему, что я настоятельнейшим образом прошу его послать от моего имени (или нашей Московской секции Интернационального] общества) партитуру 3-й симфонии по следующему адресу: Suisse, Zürich, 8, Florastrasse, 52. Herr H. W. Draber; сему лицу.

Кажется, что-то пишет Беляев.

Всех благ. Пишите.

Ваш всегда Н. Мясковский

23/ХII 1923. Москва

* сетований — от lamentatio (лат.).

<стр. 181>

⇐ Предыдущая28293031323334353637Следующая ⇒

Поделиться: