Октября 1927 г., Москва. С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ. Января 1928 г., Париж

Октября 1927 г., Москва

Дорогой Сергей Сергеевич,

редко погрязал я в такой меланхолии как сейчас. Уже почти месяц сижу в Москве и буквально палец о палец не ударяю. Из всей оркестровки 10-й симфонии сделано 6 вступительных тактов (унисон!). [...]

Я очень рад, что тема 10-й симфонии Вам по душе, — мне она тоже как-то по сердцу, хотя совершенно не понимаю, как я ее сочинил,— ведь это ужасная шёнберговщина! 2-я тема, которую я Вам послал в несколько убогом виде, имеет очень мало окружений, — только пьедестал,— так как я ее излагаю простейше — на гармониях — даже без фигурации. Это нечто глубоко скрипичное. Но все равно — инструментовка ни с места, симфония стоит в программе Персимфанса¹,— который, между прочим, в этом году играет еще скучнее, чем когда бы то ни было.

Я почти согласен с Вашим отзывом о разных сочинениях, которые Вам посланы, но счастье — и Мосолов, и Оборин пишут уже гораздо лучше; Мосолов становится все хитрее и ярче, а Оборин законченнее

<стр. 267>

и горячее. Что же касается моей болтовни об «Эдипе» — то это, по правде говоря, только мое мнение, ибо я был у Держановского один. Те же, кто видел его после меня, — ругают «Эдипа» такими словами, которых у меня даже нет в лексиконе; — преобладающее мнение, — что это предел убожества во всех отношениях. Я все-таки так не думаю.

Почему нет здесь никаких сведений о «Стальном скоке»? Кроме самой миниатюрной заметки о «Стальных шагах» со ссылкой на Лялуа — ничего². Хорошо еще, что Лина Ивановна кое-что описала Держановским!³. Сабанеев, конечно, молчит; он занят всякими подлаживаниями и потому пишет о всякой ерунде⁴, только не о том, что по-настоящему интересно. Да что он, впрочем, может написать! Когда пойдет «Огненный ангел»? В начале или в конце сезона? Я нетерпеливо жду, когда появится клавир (литограф[ированный]!). Несмотря на жуткое состояние духа, квинтет Ваш я все же поигрываю и испытываю не меньшее удовольствие, нежели при первом слушании. Когда выйдет клавир? Желаю Вам всего лучшего. Привет Лине Ивановне. Обнимаю.

Ваш Н. Мясковский

14/Х 1927. Москва

Очень обрадовался памятливости Петра Петровича, — передайте ему мой искренний и горячий привет.

Асафьев погряз в старом «Борисе»⁵ и во всяких книгах, которые набрал на срок, а все сроки уже упустил. За все лето имел от него одну открытку, да и ту по делу!

С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ

Января 1928 г., Париж

5, Avenue Frémiet, Paris XVI

25 января 1928 года

Дорогой Николай Яковлевич.

Прямо не знаю, с чего начать и как достойно извиниться за мое долгое молчание: ведь я Вам не писал уже четыре месяца, с тех пор как получил Ваше мрачное письмо от 14 сентября, которое сейчас держу в руках. Но, увы, так почти со всеми, и лишь с Асафьевым последнее время перебрасываемся довольно частыми письмами, главным образом, на тему о книгах, которые он просит ему высылать, и об «Игроке», который не то пойдет, не то не пойдет этой весною¹. Переделка его оказалась в сущности полным пересочинением, хотя главный материал и план его остались. Теперь я эту работу надеюсь скоро кон-

<стр. 268>

чить — и, конечно, было бы очень хорошо, если бы Экскузович смог его дать в апреле. Тогда к этому времени я и приехал бы в СССР. От Держановского Вы уже знаете, что я от всяческих концертов отказался,. ибо за сочинительской работой совсем отбился от фортепиано. Напишите, какими словами меня ругал за это Держановский. Персимфанцы же, получив мой отказ, начисто замолчали.

Кончили ли Вы 10-ю симфонию, и играл ли ее Персимфанс? Как звучало, как была исполнена, какие Ваши впечатления, впечатления музыкантов, публики и прессы? Об американской судьбе Вашей Восьмой ничего не знаю. За все время от Кусевицкого, или вернее Наталии Константиновны, было только одно письмо, но в нем о симфонии ни слова, лишь сообщение о том, что «Стальной скок», исполненный концертно², имел лишь сдержанный успех. «Огненного ангела» я кончил, но с изготовлением материала мы опоздали к сроку, и он в настоящем сезоне в Берлине не пойдет. Это, по-моему, свинство со стороны Бруно Вальтера: если не поспел осенью, то мог бы поставить весною. Клавир с немецким текстом все еще литографируется, уж таков темп нашего издательства. Но, кажется, скоро я смогу Вам прислать хотя бы половину оперы, сначала вторую, а потом уж первую. Вообще, буду всячески к Вам подлизываться, во искупление долгого молчания. Из моих сочинений пока нового ничего не вышло. Издательство раскачалось награвировать партитуру и голоса 2-й симфонии, но я задержал всю эту огромную корректуру до окончания «Игрока», чем дал им возможность говорить: «вот видите!»

Из новинок видел рукопись симфонии Дукельского³ — очень бодрая и приятная вещь, с хорошим материалом и ловко сделанная; но сумеет ли он ее достойно оркестровать, в том я не вполне уверен. Видел также клавир новой вещи Стравинского. Это струнный квинтет или секстет, или концерто-гроссо, сочиненное применительно к балетной постановке у Дягилева — что-то насчет Аполлона и Муз⁴. Проиграв клавир однократно, боюсь высказывать мое мнение, так как в этой вещи, кажется, много контрапунктических выдумок, в клавире теряющихся. Тематический материал, конечно, беден; простота еще большая, чем в «Эдипе», — в этом отношении дешифрировать одно наслаждение; есть баховские реминисценции, но есть и какие-то более легкие и светлые уклоны; есть места препротивные (слишком голые), но есть другие места, в которых я ничего не понял, это, вероятно, те, в которых контрапунктическая мудрость выступит при появлении партитуры. Но еще раз: все эти суждения очень поверхностные, ибо я проиграл эту штуковину наскоро, в помещении нашего издательства, где ходили и шумели.

Не сердитесь на меня, дорогой, и напишите мне, что Вы делаете, что делается в Москве и, главное, как Ваша Десятая.

Крепко обнимаю Вас, Лина Ивановна шлет Вам сердечный привет.

 

Любящий Вас С. Пркфв

<стр. 269>

⇐ Предыдущая65666768697071727374Следующая ⇒

Поделиться: