Апреля 1928 г., Москва. С. С. ПРОКОФЬЕВ — H. Я. МЯСКОВСКОМУ. Апреля 1928 г., Монте-Карло

Апреля 1928 г., Москва

 

Дорогой Сергей Сергеевич, не ищите в этом листке ничего — просто не могу удержаться, чтобы не выразить Вам своего экстатического восхищения. Сейчас доиграл до конца «Огненн[ого] анг[ела]» и опять почувствовал, что еще стоит жить на свете, пока сочиняется такая музыка! Как Вы умеете хватать быка за рога, притом как просто и в то же время совсем по-своему и ново! Я не собираюсь Вам писать что и как, это сделаю потом, когда посижу еще и ближе войду, я прост хотел выразить свое «сейчасное» состояние, которое для меня всего яснее выражается двумя словами: «хочется жить». Так было и до сих пор бывает от Квинтета, теперь от «О[гненного] анг[ела]» и... да от всего, что Вы пишете.

Обнимаю Вас крепко.

Всей душой Ваш Н. Мясковский

18/IV. 1928

Поздравлял я Вас с праздником?

Вероятно, нет, ну, так примите сейчас и передайте также Лине Ивановне.

<стр. 276>

С. С. ПРОКОФЬЕВ — H. Я. МЯСКОВСКОМУ

Апреля 1928 г., Монте-Карло

Монте-Карло, 19 апр. 1928

 

Дорогой Ник[олай] Яковлевич, из Вашего трагического описания исполнения 10-й я больше всего вынес... желание поскорее ее услышать. Только что получил письмо от Кусевиц[кого], бранящего Универсаль за присылку материала 8-й только к апрелю, поэтому Ваша симфония пойдет только в предпоследнем концерте сезона, то есть, вероятно, на днях. Через 4 дня буду в Париже, жду от Вас впечатлений от «Огн[енного] анг[ела]». Недостающие акты вышлю по возвращении в Париж. Обнимаю.

Ваш С. П.

С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ

Мая 1928 г., Париж

5, Avenue Frémiet, Paris XVI.

1 мая 1928 года

Дорогой Николай Яковлевич.

Ваше письмо об «Огненном ангеле» пришло как раз утром в день моего рождения и оказалось самым приятным подарком, какой только я мог получить. И в самом деле, «Огненный ангел» писался с 1920 года, несколько раз откладывался, сюжет его начинал раздражать, потом снова брался, ввиду того, что в него было убухано много музыки, и так далее. Словом, кончил я его прошлым летом, едва не через силу, — и по существу никто никогда им как следует не интересовался. Даже Берлинский театр, взявшийся его ставить, воспользовался моим опозданием к сроку и отказался от постановки.

Ваша похвала была для меня таким же воскресением покойника, каким оказалось воскресение другого покойника, квинтета¹, во время его московского исполнения, когда последний вдруг зазвучал, после того, как меня окончательно убедили, что он ни к черту не годится.

В первой редакции я так-таки и кончил «Огненного ангела» смертью Ренаты, но сценически это оказалось очень нудно, да еще вдобавок, при наличии Фауста и Мефистофеля, напоминающим по сцене смерть Маргариты. А так как, несмотря на все мои ухищрения, мне не удалось избежать некоторых неподвижностей и в предыдущих актах, то я уничтожил заключительную сцену (кстати, ничего нового в музыке не дававшую) и решил закончить на бурных выкриках: если кое-где в середине оперы публика вздремнет, то хоть под последний занавес проснется.

<стр. 277>

На днях я на неделю уезжаю в Испанию², откуда вернусь 10-го и тогда вышлю Вам II акт с кончиком I.

Посылаю Вам бостонскую программу с Вашей симфонией³. О том, как она прошла, сведений еще не получил, но сообщу Вам немедленно по получении. В «Жизни искусства» читал, что Ваша Десятая симфония должна была идти в Ленинграде⁴. Ездили ли Вы туда для реабилитации невинной жертвы персимфанских зверств? Во всяком случае, надеюсь на днях получить от Асафьева впечатления от нее. Держановский, ввиду неисполнения Персимфансом «Стального скока», потребовал, чтоб я дал его Ассоциации для концерта 27 мая⁵, чему я смущенно повиновался, хотя боюсь, что дата слишком внесезонна.

Крепко обнимаю Вас. Лучшие приветствия от Лины Ивановны.

 

Любящий Вас С. Пркфв

С. С. ПРОКОФЬЕВ — Н. Я. МЯСКОВСКОМУ

Мая 1928 г., Париж

5, Avenue Frémiet, Paris XVI.

14 мая 1928 года

Дорогой Николай Яковлевич.

Приехавший из Америки Кусевицкий сообщил, что, хотя Ваша симфония была объявлена в программах, она все-таки сыграна не была, что особенно обидно потому, что партитура побывала у него в руках и очень ему понравилась. Однако подгадила Универсалка. Сначала универсальцы пообещали материал к октябрю, затем стали просить переложить симфонию на вторую половину сезона, далее в феврале прислали материал своему нью-йоркскому представителю, но без флейт, виолончелей и контрабасов; наконец, в марте Кусевицкий получил партитуру и, чтоб успеть хорошенько с ней ознакомиться, назначил исполнение на апрель; когда же пришло время репетировать, то нью-йоркский представитель Универсаля известил Кусевицкого, что материал отослан в Вену для следования в Россию. В бешенстве, Кусевицкий изругал Херцку каблограммой в сорок слов, на что последний, еще более длинной телеграммой, оправдывался и извинялся, прося Кусевицкого исполнить симфонию осенью.

Видя мое негодование и некоторое недоверие к столь, казалось бы, неправдоподобной истории, Кусевицкий предъявил мне в виде оправдательного документа копии со всей переписки, каковые при сем прилагаю, дабы Вы имели документальное основание должным образом обругать сукиных детей из Вены.

Крепко обнимаю Вас.

Ваш С. Пркфв

<стр. 278>

⇐ Предыдущая69707172737475767778Следующая ⇒

Поделиться: