До Лопуховки осталось всего ничего. Километра два –три, не больше. Сейчас должны показаться верхушки огромных берез, полукольцом обрамляющих Цыганов пчельник.

 - Может вернуться? – подумала Алена -пройдет время и жизнь сама расставит все по своим местам. Сейчас доедет она до Лопуховки и сославшись на какие-нибудь срочные дела с этой же машиной уедет назад.

Бабаня с упоением рассказывала, как она, бестолочь такая, чуть было не собрала провода высоковольтки. Она как раз около ее позьма проходит. Хорошо еще, смутило ее, что сухая трава под ними горит и искры снопами так и сыплются. Так и сыплются!

- Это, что же получается, защита не сработала и провода и утром еще под напряжением были? – переспросил водитель.

- Бельмес ее знает, что у них там не сработало! Света в Лопуховке второй день нет. А я Санта Барбару цельную неделю смотреть не должна из - за ихних не сработало! Это же не в какие рамки!

 И безо всякого перехода -

 - Ты девонька, мысли, которые тебя шибко гнетут, забудь. Этим, ты все только испортишь. Ехай [u1], и ни о чем плохом не думай. Помяни мое слово, все будет хорошо.

Алена долго топталась у дверей дома, не решаясь войти. И только когда проюзила возвращающаяся от дома Бабани машина, Алена тяжело вздохнула и не решительно надавила на ручку не запертой входной двери. …

Будь, что будет! Не боялась Алена того, что будет обзывать, что бить будет. Даже, что выгонит не боялась. Выгонит – так выгонит, заслужила! Но холодок всё же от страха по спине пробежался, когда Семен решительно встав со стула, направился к ней. Даже глаза от страха закрыла. И не открывала их, когда он подхватив её рукой под колени, отнёс в кровать. Постель с того времени, как ушёл Семеныч в армию, так ни разу и не разбиралась.

До самого утра хотя и не спала, не раскрывала глаз. Словно чудесный сон видела. Даже подумать боялась, что раскроет она глаза, а всё это растает вместе с предутренним туманом. Даже завтрак готовить пошла зажмурившись, чем сильно Семеныча рассмешила.

 

Глава 7.

ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛЕД.

       В апреле восемьдесят шестого, весь мир узнал полное название обыкновенной горькой полыни - «Artemsia absnthiu», произнесенное на украинский манер - Чернобыль. И вновь вспомнил слегка подзабытое в последнее время страшное слово – радиация. Что не говори, а восемьдесят шестой год какой-то особенный. И не только потому, что Чернобыльская на весь мир прогремела. Такое впечатление, что только про это и говорят. Любые новости, что по телику, что по радио, хроникой событий из Чернобыля начинаются, ею же и заканчиваются. Но как далеко была Лопуховка от всего этого. Вот, если бы рвануло в соседней Покровке, или на крайней случай в Большой Тичелме, куда можно съездить и посмотреть на велосипеде. И если повезет руками все эти безобразия потрогать. А за тысячи километров… Это, вроде бы как, понарошку.

Кактусы на окне кухни в их новом доме словно сошли с ума и поочередно выкидывали стрелки цветов уже третий раз к ряду. Хотя, по словам Семеныча, в этом нет ничего необычного. Поленились заклеить рамы на зиму. А топили в этом году как никогда плохо. Вот кактусы и приморозились. Но, что Бог не делает, все к лучшему. Им, яровизация, оказывается нужна для нормального произрастания. И Семенычу можно верить. Он, в вопросах разведения кактусов где ни попадя, «собаку съел». Иными словами, насобачился на своей таежной заставе во время службы. А теперь умничает. Хотя, если припомнить прошлые года, то топили также, если не хуже, а кактусы цвести не торопились.

Погода на дворе была просто обалденной! Жара, не дававшая житья всю первую половину лета, немного расслабилась и не напоминала уже о себе так непристойно и навязчиво, как всего-то несколько дней назад. Но по всем приметам жаркая погода обязательно вернется. А до календарной осени с ее надоедливыми дождями и непролазной слякотью, ой как далеко. Алена, прослышав от Бабани о невероятно большом количестве грибов, в прилегающих к Лопуховке лесах - хоть возами их вози, поспешила озвучить мужу, его же обещание, сводить ее за подберезовиками, ну и еще за тем, что вместе с ними попадётся. До этого за грибами она ходила один раз, с подругами. Выбирали самые - самые! Помнится, набрали они тогда целое пластиковое ведерко. Грибочки один к одному. Красивенькие, такие, ни одного червивого, на ядреных стройных ножках, и с красненькими, в мелкий белый горошек, шляпками. Родители, правда, энтузиазма дочери не поняли и поспешили выбросить ее «богатство» на помойку. Но это не важно. В процессе сбора грибов главное, это сам процесс, азарт, предвкушение! А уже последующая за этим возня с собранными грибами, собственно говоря - такая мелочь!

Семеныч долго отнекивался – какие глупости! В самый разгар уборочной, когда шофера в колхозе на вес золота, исчезнуть на целый день - не позволительная роскошь. Потом, с кем-то переговорил. Кого-то, где-то подменил. За кого-то ночью отдежурил….

Вышли рано утром. Семеныч её еле растолкал. А сколько нелицеприятных слов ему при этом выслушать пришлось, и не перескажешь!

 - И со своими грибами! – оказывается - и за долбал! И прочая! И прочая! И прочая…. Но простите, за язык никто не тянул…

Начали с посещения истекающих в окрестностях Лопуховки родников. Барский, Гремучий, Васильчев, Саланин, Хохлов. И это только те, что повстречались им по пути. Как никогда много фотографировались и по одному, и рядышком, как голубочки, при помощи портативного штатива со струбцинкой, которую можно пришпандорить к любому дереву.

Семеныч пообещал, немного погодя, показать ей живущих в роднике возле цыганова пчельника, его хороших знакомых еще с детских времен - лягушку и тритона. Покормили, специально припасённым для этой цели хлебом, пасущихся в заросшей мелким ивняком пойме речки Песчанки, коров из частного подворья. Потом, еле от них отбились. Хлеб у них с Семенычем закончился, а коровы только разохотились. Когда они, спасаясь от их настойчивого преследования, сразу же за пастбищем нырнули в сумрачную прохладу молодого соснового леса, Алена полной грудью вдохнула, густо настоянный на прелой прошлогодней хвое и свежей цветочной пыльце, ядреный запах натуральных эфирных масел и непроизвольно выдохнула -    - Прямо какой-то Берендеев лес. Тут, наверное, лешие с кикиморами целыми косяками водятся? А еще, наверное, медведи с лосями и кабанами!

- Никаких кикимор с лешими! Это все пережитки - успокоил Алену Семеныч -кабанов с лосями тоже давно не видно. Одни только медведи и волки - людоеды. -- --- Волки! Какие еще волки! - Алена испугано вздрогнула и стала озираться. За каждым деревом и кустарником ей мерещилось по страшной звериной пасти, с огромными оскаленными зубами. Встречи с волками людоедами ей еще не хватало! Семенычу хорошо, он по деревьям умеет лазать! Тем более он в джинсах. А как быть ей, в ее-то легоньком сарафанчике. Кремом от комаров намазалась и вроде бы от всех напастей защитилась! Оказывается, в лесу бывает, что-то еще более страшное, чем комары! Все ноги обдерешь пока на дерево заберешься! Хотя если приспичит, заберешься и в сарафанчике. Вот уж Семеныч «порадуется», глядя на-то, как она по веткам, словно обезьяна скачет. Аленка представила, как скачет и ей стало смешно. Семеныч не унимался. По его словам бобры, из ими же созданного озерца в заболоченном участке леса, ушли не потому, что все окружающие молодые деревья слопали. А потому, что их самих сожрали, непонятно каким образом заплывшие в Песчанку, латиноамериканские пираньи. Если их, пираний этих, иногда отлавливают в Волге, почему бы им не заплыть в Песчанку?

 - Прямо не знаешь, что и ответить? - думала Аленка.

 Сама же читала про крокодила, который несколько раз пугал женщин, полоскавших белье на мостках в черте города Пензы, в самый не подходящий момент, высовывая свою раскрытую пасть из мутных вод реки Суры. Конечно газете доверять себе дороже. Да и описывались там события почти полутора вековой давности. Но вдруг газетенка не врет?

Какие они всё-таки с ним разные! Согласно ее, уже вполне сформировавшемуся, свойственному женщинам, пониманию жизни - сначала дело, а уж потом развлечения, есть, есть, конечно же, в этом доля истины. Разве с этим поспоришь! Согласно логических умозаключений Семеныча, чаще всего меркантильных, сначала дела приятные. Ну из тех, про которые при детях не принято говорить. Да и при взрослых язык не всегда поворачивается. И только потом, всё остальное. Поэтому, лицо у него такое недовольное. Поэтому ничего хорошего, кроме козней, от него, в ближайшее время ждать не приходится.

- Какая не простительная глупость, идти непонятно куда, за какими-то там грибами – ворчит Семеныч - когда в любой вершинке прямо возле огородов их косой коси. За грибами нужно ездить в сторону села Залесное, на тракторе с тележкой, или на крайний случай, на лошади. Главное, через Песчанку в брод перебраться, а там, в «горелом» лесу, сколько тебе грибов нужно, столько и собирай. Хоть ворохами их в тележку, накидывай. Грибами в Лопуховке никого не удивишь. Вон и Бабаня прошлый раз, когда он ей дрова на машине привозил, предлагала целый мешок сухих белых. С сухими грибами мороки меньше. Кинул пару горстей, хочешь в первое блюдо, хочешь во второе и жди пока закипит. А не хочешь трескай так, белые грибы можно есть сырыми. Только посолить не забудь! Нужно было взять. Так и Алена ему после говорила. Ничего, привезенные дрова еще и распилить нужно. Забежит в следующий раз с «Дружбой». «Дружба, это бензопила такая. Без нее в хозяйстве как без рук, тогда и грибы не стыдно будет взять. Если Бабаня не забудет. Хотя Бабаня вряд ли, когда чего забудет.

Но, не смотря на все преднамеренные ухищрения Семеныча, по запугиванию и созданию невозможно какой мрачной, по его мнению, атмосферы вокруг их бестолковой затеи, Аленка не запугивалась совсем. Напротив, через некоторое время, она почувствовала нешуточный интерес ко всем этим, только в окрестностях Лопуховки встречающимся пресно - ручейным акулам, повышенной агрессивной свирепости, чудом сохранившимся еще с мезозойских времен юрского периода, реликтовым крокодилам, с непробиваемым, даже из винтовки, костяным панцирем. И если они как, утверждал Семеныч - сейчас как выскочат! Да как своими метровой длины зубищами, вцепятся, она совсем не испугается, а просто отдаст им, оставшийся от завтрака, впечатляющих размеров кусок вареной колбасы и попытается наладить с ними контакт. Но, пока суд да дело, они упорно шли вперед. Примерно так, как разбойники из детского фильма «Айболит 66». Помните, наверное, их утверждение, что смелые люди всегда идут в обход. На счет Аленкиной смелости можно было поспорить. А вот по поводу всего остального – сто процентное попадание. Изрядно вспотев, преодолели почти отвесный склон очередного оврага, заросшего молодой дубовой, кленовой и осиновой порослью, густо сдобренного орешником и местами начинающей заметно краснеть, калиной. Пересекли берёзовую рощицу и не разглядев в зарослях папоротника, какую-то полусгнившую корягу, плюхнулись в очередной овраг, в очередную мерзопакостную лужу с головастиками и пиявками. Тут уж Алена не выдержала –

 - Да чего это ты мне голову морочишь! По твоим словам в Лопуховских лесах грибов столько, что их возами собирать можно. А у нас какие успехи? От силы десяток насобирали, и те, белочкам, простите, бурундукам по веточкам развесили.

- А кто тебе сказал, что именно здесь искать нужно? Летних грибов здесь отродясь не водилось. Правда в предыдущем овраге опят осенью много, но наши туда не ходят, потому, что по их мнению там нечистый кружит. - Понятное дело, по оврагам и перелескам с такими вот чудилами накружатся, у кого хочешь голова и без нечистой силы кругом пойдет! – огрызнулась Алена.

 - Ну ладно, не обижайся. Я же пошутил, что ты шуток не понимаешь, что ли? - начал оправдываться Семеныч, чувствуя, что жена сейчас расплачется от обиды, или чего доброго, повернется и пойдет домой, прямиком через все эти лужи, овраги и заросли колючего кустарника. Ведь пойдет же! И никакие волки - людоеды с крокодилами и пиявками её не остановят. С ее характером, это у нее не заржавеет. Пора было срочно исправлять ситуацию.

 - Я, просто показал тебе те места, куда за грибами ходить не следует. А сейчас мы поднимемся вверх по склону, немного отдышимся и начнем наслаждаться прелестями, так называемой тихой охоты. Знаешь, какие там красивые места! Швейцария рядом не валялась. При упоминании Швейцарии Аленка улыбнулась –

-Врет гад и даже не краснеет!

- Хочешь я тебя на руках понесу? - не унимался Семеныч. Алене очень хотелось, чтобы он ее понес на руках, но Семенычу, каким-то таинственным образом, снова удалось отвертеться.

Вопреки заверениям Семеныча и ожиданиям Алены, лес, до которого они с такими трудностями добрались, их не ждал. Это сразу бросилось в глаза. Можно бесконечно долго рассуждать о том, что лес, как единый организм, обладает качествами присущими человеку. Рассуждать конечно же можно, даже не имея о лесе не имея и малейшего представления. Но, Семеныч такое представление имел. Поэтому удручающая и показательная отрешенность и вместе с этим не естественная красота леса, сразу же бросилась в глаза. Если трава, то обязательно по пояс, даже в тени. Папоротники такие, какие и в более комфортных климатических поясах, никогда не вырастали. Листва на деревьях, ни в какое сравнение не идет с обычной листвой, в других местах. Такое впечатление, что ее специально раскрасили какими-то яркими, люминесцентными красками. И неимоверно большое количество грибов, выскочивших незадолго до их прихода. Отлично режиссированной и декорированный цветной, широкоформатный фильм о природе средней полосы, с хорошо выверенным и поставленным светом! Но только снятый не на трофейной немецкой плёнке, на которой все отечественные послевоенные фильмы сняты, , а на такой, что современным киношникам не снилась.

Это был тот же самый лес, который Семеныч знал, бог знает с каких пор. Он и родился-то по словам матери, все в том же лесу. И первые годы своей жизни здесь прожил. И некоторое время назад, хотел поступать в лесной техникум, а после его окончания работать здесь лесником, собирался. Многое связывало Семеныча с этим лесом. И вдруг, в одночасье, ниточка, незримо связывающая его с ним, порвалась. Вроде бы, что изменилось? Он, Семеныч, все тот же Семка Петунин. Только немного постарше. И лес все тот же, казенный лес, только в отличие от него, выглядевший, помолодевшим. Сухостой, старые трухлявые пни и деревья, пострадавшие от воздействия внешних факторов убрали. Сделали четкую разметку. Чуть ли не к европейским стандартам приблизились. Вот диво! Не возгордился же лес в самом деле!

И ничего из вышеперечисленного их не насторожило, кроме переполняющего сознания иллюзии чьего-то незримого присутствия. Тревога. Даже чувство, что за тобой постоянно наблюдают из-за каждого дерева, из-под каждой коряги. В некоторых местах леса Семеныч чувствовал, что волосы поднимаются дыбом. Начинается дрожь, тебя как будто сотрясает. И самое неприятное - это холодок между лопатками. Он где-то читал, что так бывает, когда кто-то ходит по твоей будущей могиле. Хотя какая еще могила, в его не полных тридцать? Ну это мы еще посмотрим! Семеныч приценился к здоровенному дубовому сучку и примостил его поудобнее на своем плече. Однако, чувство тревоги не прошло. Поделился своими впечатлениями с Аленкой. Оказывается, примерно такие же мысли, были и у нее.

Проходили некоторое расстояние и неприятные ощущения пропадали, вместе с тревожными мыслями, словно их никогда не было. Попробовали вернуться и все повторялось. Причем в тех же самых местах. Шаг в шаг. Дерево в дерево. Папоротник в папоротник….

Такое ощущение чьего-то незримого присутствия, было у Семеныча, когда он впервые оказался в этом лесу без родителей, в семилетнем возрасте. Но, тогда у него было с собой игрушечное двуствольное самодельное ружье и засунутый за пояс деревянный кинжал, выструганный им лично из липовой доски. А вооруженному мужчине сам черт не брат.

⇐ Предыдущая30313233343536373839Следующая ⇒

Поделиться: