На подходе к месту назначения.

.

.

.

- Мы уже близко? - осведомился Кэбот.

- Да, - буркнул Флавион. - Я соблюдаю свою часть сделки. Надеюсь, Ты не собираешься выдать меня Лорду Арцесиле и другим?

- Нет, - ответил Кэбот.

Рамар шёл рядом, держась сбоку от Кэбота.

- Однако они могут сами найти тебя, - заметил Кэбот.

Флавион больше не нуждался в примитивном костыле, который изготовил для него Кэботом.

Он шёл самостоятельно, хотя и заметно прихрамывая и раскачиваясь из стороны в сторону.

Два дня назад Кэбот привёл своего пленника к кузнице в одной из отдалённых деревень, и у него появился цепной пояс с наручниками, изготовленными под размер его заключенного, чтобы удерживать его руки вплотную к телу. Там же, он приобрёл тяжёлый и сразу заклепал на шее Флавиона железный ошейник с кольцом и цепью, посредством чего он мог приковывать его на ночь. Кэбот также нацарапал на ошейнике надпись на гореанском: «Я - Флавион, сторонник Агамемнона, предатель дела Лорда Арцесилы».

Кузнец оказался весьма приятным малым, и охотно пошёл навстречу, особенно узнав, что за свою работу получит рубин, один из тех, что остались у Кэбота после суда над Лордом Пирром.

Вероятно, это было больше, чем он мог бы заработать за два оборота стальных миров вокруг «Тор-ту-Гора» или Солнца, общую звезду Земли, Гора, стальных миров, их спутников, а также астероидов, фрагментов и обломков некогда существовавшей планеты.

У Кэбота было при себе две энергетических винтовки, одну но прихватил с собой из лесного лагеря, а вторая досталась от Флавиона. Правда, на оба образца оружия у него имелось только пять зарядов, причём три подходили к одному, а два к другому.

- Освободи меня от этих цепей, - потребовал Флавион, встряхивая наручники.

- Несомненно, Ты пробирался в некий анклав или лагерь, когда попался мне, - предположил Кэбот. – Я нисколько не сомневаюсь, что это, то самое место, где Ты и другие, держите пленников и рабынь. Наверняка у тебя там будут подельники, у которых, найдутся подходящие инструменты.

- Я расскажу им о нашем договоре, - пообещал Флавион, - и они отдадут рабыню.

- А золото?

- Золото, конечно, тоже.

- А их не обеспокоит, что их лагерь будет рассекречен?

- У нас есть ещё один, - пожал плечами Флавион.

Кэбот резко остановился.

- Что не так? - спросил Флавион, настороженно озираясь.

- Рабыня – это всего лишь рабыня, - задумчиво проговорил Кэбот, - а золото - это только золото. Я вот подумал, что было бы гораздо приятнее передать тебя в руки Лорда Гренделя.

- Эй, у нас ведь договор, - возмутился Флавион.

- Верно, - признал Кэбот. - Ты уверен, что приближаться к анклаву безопасно?

- Я гарантирую тебе безопасный проход, - заявил Флавион.

- Это успокаивает, - хмыкнул Кэбот.

.

.

.

Глава 72.

Предательство Флавиона

 

.

.

.

Кэбот бросился на землю, прокатился по опавшей листве и дважды нажал на спусковой крючок. Первый выстрел ударил в дерево, переломив и опалив огнём, словно в него ударила молния. Второй выстрел оказался более результативным, снеся голову какому-то кюру.

- Убейте его! Убейте его! - вопил Флавион, лязгая цепями.

Переводчик, передавал этот его императив на гореанском с привычным бесстрастным профессионализмом.

Ещё один кюр решился поднять голову, осторожно, аккуратно, всего на фут высунувшись из-за укрытия. Для него было бы лучше, набраться терпения, выждать хотя бы ан, а ещё лучше дождаться ночи, но он сделал то, что сделал и умер.

Кэбот снова быстро сменил позицию, оставив на прежней ту винтовку, заряды в которой закончились. Теперь в его распоряжении было только два выстрела.

Над поляной повисла напряжённая тишина.

Кэбот находился в анклаве. Он видел различные сосуды, припасы, полузакопанную в землю амфору для воды, матрасы для сна. Матрасов было шесть. А вот каких-либо цепей или клеток не наблюдалось.

- Отследите, откуда он стреляет, найдите его позицию! - услышал он крик Флавиона.

Однако Кэбот уже выяснил всё, что хотел. Того, что он искал, кое-чего мягкого в ошейнике, здесь явно не было, как и каких-либо признаков того, что она здесь когда-то была. Кстати, Кэбот не заметил и ничего похожего на присутствие здесь казны или мешков из которых выпирали монеты.

Огонь с разных направлений внезапно опалил траву. Несколько травинок почернели и вспыхнули прямо над его головой.

Кэбот, вычисливший позицию ещё одного противника, мог бы легко убить его, превратив один заряд, в похожий на карандаш поток огня, но это выдало бы его собственное местоположение. К тому же, там было шесть матрасов, следовательно, не считая Флавиона, там могло бы быть ещё четверо, или даже больше, кюров, против его последнего оставшегося выстрела.

И Кэбот отступил. Рядом с ним, ещё незаметнее чем он, полз в траве Рамар.

«Лучше бы, дорогой Флавион, - думал Кэбот, - я оставил бы тебя в капкане. Впрочем, не исключено, что мы ещё встретимся.

.

.

.

Глава 72.

Будет учреждён праздник.

.

.

.

- Что в ящике? - спросил Кэбот.

- Агамемнон, - ответил Лукулл.

Он сдвинул защитную металлическую крышку ящичка, и, сквозь прозрачную грань, Кэбот увидел внутри, плавающую в жидкости, оплетённую множеством проводов, серую массу.

- С помощью этих разъёмов, - сказал Красс, указывая на множество отверстий в стеках контейнера, к которым внутри подходили провода, - Агамемнон мог использовать тела, видеть, слышать и говорить через них, управлять ими.

- Видели бы вы его, знали бы вы его, - вздохнул Лукулл, - когда у него было своё тело.

- Он был самым великим из народа, - добавил Красс. - Каким выдающимся он был, каким огромным и стремительным. Как прекрасно выглядел. Какие острые у него были глаза, и быстрые руки.

- Он был первым в кольцах, - сказал Лукулл. - Мы любили его.

- Он был чемпионом, он был первым, - кивнул Красс.

- Никогда прежде и никогда после, - заявил Лукулл, - не будет никого равного ему.

- Мы продлили амнистию, - объяснил Лорд Арцесила со своего трона в бывшем дворце Агамемнона, - и они пришли и сдались.

- Теперь вы можете убить нас, - склонил голову Лукулл, указывая на себя и Красса.

- Это не та амнистия, что была, - заявил Лорд Арцесила. - Моя амнистия - настоящая. Вы хорошо служили Лорду Агамемнону, и я надеюсь, что мне вы будете служить не хуже.

- Будем, Лорд, - ответили они почти хором.

- Я думаю, что прошли все, - предположил Лорд Грендель. - Амнистия была всеобщей.

На пальце Лорда Арцесилы поблёскивало большое кольцо, тяжёлое и богато украшенное - символ власти. Когда-то Кэбот носил его на шнурке на шее, а потом передал Митонику, который позже вернул его Лорду Арцесиле, первому лидеру восстания и главному заговорщику, успевшему начать восстание, прежде чем был предан Агамемнону своим бывшим красивым домашним животным.

- В решающий момент, - вспомнил Кэбот, - как мне рассказали в лагере, кто-то выкрикнул: «Слава Лорду Арцесиле, Двенадцатому Лику Неназванного, Теократу Мира». Вы смогли выяснить, кто это был, кто закричал первым?

- Да, - кивнул Лорд Грендель, посмотрев в сторону.

- Это был я, - сообщил кюр, на которого был направлен его взгляд.

- И я тоже, - добавил другой.

- Уверен, Ты узнаёшь их, не так ли? - уточнил Лорд Грендель.

- Дальний арсенал! - внезапно осенило Кэбота.

- Точно, - подтвердил Грендель, - это те двое, кому мы сохранили жизни и вернули оружие, чтобы они могли без опаски возвратиться в свой расположение.

- У нас были и другие сторонники, - добавил Статий, - сторонники и инакомыслящие, многие из тех, кто выжили в Долине Разрушения.

- Похоже, Лорд Грендель, - констатировал Кэбот, - что в человеческой слабости иногда присутствует мудростью и даже сила.

- Но нечасто, - заметил Лорд Арцесила.

- Верно, - не мог не согласиться Кэбот.

- Полагаю, что в моём присутствии здесь больше нет необходимости, - заявил Зарендаргар, воин и генерал кюров, - я отзову своих людей и свои корабли.

- Прошу вас, задержитесь ещё на какое-то время, благородный союзник, - попросил Лорд Арцесила, - поскольку я издаю декрет об объявлении великого празднества на несколько дней веселья и пиров, и я был бы рад, чтобы Вы и ваши бесчисленные сторонники и команды разделили это с нами.

Зарендаргар, сложивший с себя полномочия главы военной администрации Мира, поскольку теперь во дворце воцарился Лорд Арцесила, склонил голову в знак согласия.

- Наши два мира, - объявил Лорд Арцесила, - будут как один.

- Нет уж, - проворчал Зарендаргар. – Пусть каждый будет сам по себе.

- Это правильно, - поддержал его Митоник, адмирал флота.

- Это - путь кюра, - кивнул Статий, который занял высокое место в совете Лорда Арцесилы, Двенадцатого Лика Неназванного, Теократа Мира.

- Шлюзы разблокированы, - сообщил Пейсистрат. – Доступ к нашим кораблям теперь свободен, мы снова можем причаливать здесь, или вернуться в наши схроны на Горе, или на наши секретные базы и острова на Земле.

- А мои люди, - сказал Архон, - могут возвратиться на лесной мир, или остаться здесь, или отравиться на Гор.

- Доставку я организую, - пообещал Зарендаргар.

- Вы не забыли меня, - улыбнулся Кэбот.

- Я вернулся ради тебя, - признался Зарендаргар.

- Людей здесь больше не едят, - объявил Лорд Арцесила, - как и не охотятся.

- А что делать с людьми из скотских загонов? - поинтересовался Кэбот.

- Некоторых переправим на Гор, другие останутся здесь, - пожал плечами Лорд Арцесила. - Это не имеет особого значения. Они размножались только искусственным оплодотворением, им позволят жить в их животной простоте, а затем вымереть. Мы проследим, чтобы о них заботились и заполняли их корыта едой. Это - всё, чего они хотят, питаться и перекладывать свои потребности на других.

- Почему они должны жить за счёт других? - удивился Архон. - Разве они не должны работать и что-то производить?

- Они слишком примитивны и глупы, чтобы это делать, - развёл руками Статий. - Если о них не заботиться, они становятся испуганными, расстроенными и опасными. А потом они становятся жестокими, подлыми, агрессивными, начинают драться за каждый корень, а дальше приходят к тому, чтобы убивать и поедать друг друга и других.

- Они люди, - констатировал кюр.

- Люди особого рода, - поправил его Кэбот. – А что будет с Агамемноном?

- Без тела он не опасен, - сказал Лорд Арцесила.

- Не должны ли мы теперь убрать его Стелу Победы из Долины Разрушения? – осведомился кто-то из кюров. – А на её месте поставил нашу собственную, чтобы ознаменовать нашу победу?

- Нет, - с ходу отверг это предложение Арцесила, - пусть его победа там, больше столетия назад, будьте отмечена. Он был великим командующим. Пусть стела стоит на своём месте.

- Он был Одиннадцатым Ликом Неназванного, Теократом Мира, - с уважением сказал Лукулл.

- Его будут помнить за то, кем он был, а не за то, чем он стал, - добавил Красс.

- А он в сознании? - полюбопытствовал Кэбот.

- Приборы фиксируют активность, - ответил Лукулл.

- Но если честно, мы не знаем, - признался Красс.

- Амнистия, на самом деле, всеобщая? - уточнил Кэбот.

- Да, - подтвердил Лорд Арцесила.

- И все пришли?

- Все.

- Я имею в виду, одного, - намекнул Кэбот.

- Да, - понял его Лорд Грендель. - Флавион тоже пришёл и воспользовался амнистией.

- И Ты не оторвал ему голову? - осведомился Кэбот.

- Нет, - ответил Лорд Грендель.

- Амнистия – это амнистия, - напомнил Лорд Арцесила.

- Он – порочный и хитрый убийца и предатель, - проворчал Кэбот.

- Да, - согласился с ним Лорд Грендель, - но амнистия – это амнистия, и он этим воспользовался.

- Неужели для него не найдётся никакого наказания? - спросил Кэбот.

- Нет, - развёл руками Лорд Грендель. - Это - амнистия.

- Но как же Леди Бина? – возмутился Кэбот.

Лорд Грендель вздрогнул всем телом, и Кэбот испугался, снова, как когда-то испугался в лагере, что его друг мог бы стать чем-то другим, не тем кого он знает, кем-то ужасным, клыкастым и беспощадный, подобным урагану хищнику, полным и первобытным кюром, каким, возможно, когда-то кюр с голодным воем появлялся из первых пещер его далёкого древнего мира. Но Лорд Грендель быстро опомнился и спокойно повторил:

- Это - амнистия.

- Это не моя амнистия, - заявил Кэбот.

- Она наша, - сказал Лорд Грендель. – Следовательно и твоя тоже.

- Нет! - крикнул Кэбот.

- Да, дорогой друг, - вздохнул Лорд Грендель.

- Возможно, - заговорил Лорд Арцесила, - он обеспокоен судьбой одного домашнего животного.

- Меня беспокоит нечто гораздо меньшее, чем судьба домашнего животного, - проворчал Кэбот. - Я имею в виду рабыню.

- Не мог бы Ты не бросаться поспешно на розыски Флавиона, - поинтересовался Лорд Грендель, - тем более что он, скорее всего, уже умчался в лес, а вместо этого просто подождал бы меня здесь, возможно, я смог бы избавить тебя от некоторых усилий.

- Что-то я тебя не понимаю, - озадаченно сказал Кэбот.

- Рискну предположить, - заметил Лорд Грендель, - что Ты считал, что некая рабыня, убежавшая из нашего лесного лагеря, конечно по неблагоразумию, совершив серьезное нарушение, тяжесть которого она, возможно, не полностью понимала, попала в руки Флавиона.

- Всё верно, - кивнул Кэбот.

- А он всячески поощрял это твоё убеждение.

- Да, - признал Кэбот. - Он даже заключал со мной сделки, предлагая обменять её на определённые услуги, и позже на свою жизнь.

- Флавион умён, - прокомментировал Лорд Арцесила.

- Её у него никогда не было, - усмехнулся Лорд Грендель. - Я узнал об этом после победы.

- Признаться, я уже ничего не понимаю, - буркнул Кэбот.

- Её подобрала одна из других наших групп, - объяснил Лорд Грендель, - и, как потерянную рабыню, её держали надёжно связанной по рукам и ногам. А после победы она была доставлена в жилую зону.

- Она жива? – нетерпеливо спросил Кэбот.

- Да, - успокоил его Грендель, - и в данный момент сидит в любезно предоставленной для этого клетке в одной из конюшен, вместе с некоторыми другими такими же, ожидающими, когда за ними придут владельцы.

- Учитывая её ошейник, - усмехнулся Пейсистрат, - у тебя не возникнет никаких трудностей с её получением. Она однозначно твоя.

- Отведите меня к ней! – тут же потребовал Кэбот.

- К чему так спешить? - осведомился Лорд Арцесила.

- Она может подождать тебя, дорогой Кэбот, - заметил Архон.

- Никуда она не денется, - поддержал его Статий.

- Я хочу видеть её, - заявил Кэбот.

- Несомненно, она жаждет увидеть тебя ничуть не меньше, - заметил Архон.

- Я это изменю, - мрачно пообещал Кэбот.

- Похоже, её радость скоро обернётся ужасом, - заключил один из кюров.

- Она беглая рабыня, - развёл руками другой.

- Возможно, она не понимает, что вызвала неудовольствие у своего хозяина, - заметил третий кюр.

- Нисколько не сомневаюсь, что она скоро поймет это, - сказал первый.

- Это точно, - поддержал его второй.

- Она - рабыня, - кивнул третий.

- Никакого милосердия не может быть для беглой рабыни, - проворчал второй.

- С ними следует обращаться так, как они того заслуживают, - кивнул первый.

- Выкинь из своей головы месть глупому животному, - посоветовал Лорд Арцесила. - Я планирую несколько дней празднеств, пиров и игр, и буду рад тому, что Лорд Зарендаргар и его бойцы будут веселиться с нами. Они разделят нашу радость и примут участие в наших играх и фестивалях. Отъезд можно и отложить до окончания праздника.

- А кюрские женщины-рабыни там будут? - осведомился Зарендаргар.

- Кюрские женщины-рабыни! - потрясённо воскликнул кто-то из кюров.

- Конечно, - кивнул другой.

- Я уверен, что таких рабынь не бывает, - заявил первый.

- Не будь наивным, - усмехнулся второй.

- Разумеется, - ответил Статий на вопрос Лорда Зарендаргара. - И если Вы желаете, мы наденем на них ошейники.

- А свободным кюрским женщинам откажем во входе на празднества, - предложил один из кюром.

- Если только они не подчинятся как рабыни, - добавил другой.

- Правильно, - поддержал третий.

- И пусть служат как рабыни.

- Верно.

- Лучше, пусть будут рабынями.

- Да.

- И пусть снимут сбрую.

- Конечно, - согласился второй кюр.

- И пусть служат вместе с человеческими рабынями, - предложил третий.

- Мы настолько унизим их? - удивился первый кюр.

- Да, - ответил третий, - и им следует хорошо преподать, чем должна быть рабыня.

- Человеческие рабыни часто служат раздетыми, - напомнил второй.

- За исключением ошейников, - уточнил первый.

- Если не присутствуют никакие свободные женщины, - добавил Кэбот.

- Так им, правда, откажут в сбруе? - переспросил первый кюр.

- Разумеется, - кивнул второй.

- Но тогда они будут голыми, - констатировал первый.

- Точно, - подтвердил второй.

- Пусть они начинают изучать то, чем должна быть рабыня, - усмехнулся третий.

- Превосходно! - воскликнули сразу несколько кюров.

- Многие наши женщины, - заметил Зарендаргар, - очень красивы. - Почему должны мы, кюры, отказывать себе в тех удовольствиях от наших женщин, которыми мужчины Гора наслаждаются от своих?

- Только от тех женщин, которые являются рабынями, - поправил его Кэбот.

- Очень хорошо, - сказал Зарендаргар.

- Возможно, - задумчиво сказал Лорд Арцесила, - наш народ станет менее безрассудным и более управляемым, несколько более цивилизованным и менее склонным к поспешным, силовым реакциям, если потребности и желания мужчин будут удовлетворены, если сосуды будут под рукой, если у них будет собственность, которой они смогут пользоваться по своему желанию, которой смогут управлять и посредством которой смогут уменьшить своё напряжение.

Кэбот предположил, что кое-что из сказанного могло бы быть верным. Удовлетворённые мужчины, в любом случае, вряд ли пойдут грабить, убивать и практиковать жестокость. Кэбот задумался над вопросом, не могло ли быть у цивилизованности и любезности некоторых людей столь простое объяснение как полное и подходящее удовлетворение их самых острых, периодических мужских потребностей, связанных с доминированием, сексом и обладанием женщиной. Не исключено, что их мир, а, возможно, и безопасность их соседей, подумал он, поддерживается ошейниками, окружившими прекрасные шейки.

Мужчина ничего не хочет так, как хочет рабыню, и ничто так не удовлетворяет мужчину, как удовлетворяет рабыня.

Неудивительно, что они оказываются на рынках.

- А теперь, - объявил Лорд Арцесила, - возвращайтесь к своим домам, к своим хижинам, палаткам, кораблям, лагерям и отдыхайте. Готовьте украшения и праздничные сбруи. Завтра будет музыка, представления, военные танцы и игры. Завтра мы пируем!

Выйдя из дворца Кэбот и Лорд Грендель остановились на ступенях.

Фигура, небольшая для кюра, качнулась в их сторону. Очевидно, он ждал их появления из дворца.

Кэбот изо всех сил вцепился в Лорда Гренделя, пытаясь удержать его на месте.

- Мир, благородные сэры, - сказал Флавион, приветствуя их низким церемониальным поклоном. – Приветствую вас, и пусть мир амнистии пребудет с вами.

Затем он отвесив ещё один поклон и широко улыбаясь развернулся и ушёл.

- Нет, - прошептал Кэбот. - Нет.

Почти человеческий стон гнева, горя и беспомощности вырвался из дрожащей, волосатой массивной груди товарища Кэбота.

- Нет, - негромко повторил Кэбот.

- Он что, думает, что мы забыли? - спросил Лорд Грендель.

- Нет, - ответил Кэбот, - он точно так не думает, как в свою очередь, и он сам ничего не забыл.

- Пойдёшь на конюшни, чтобы потребовать свою рабыню? - поинтересовался Грендель.

- Думаю, - сказал Кэбот, - что с этим можно немного подождать. Только, я хотел бы попросить тебя, проследить, чтобы у неё появилось понимание, причём вполне ясное, тех изменений, которые произошли в Мире, о новом устройстве и так далее.

- Она вообще-то рабыня, - напомнил Лорд Грендель.

- Поэтому она должна прийти к пониманию событий, - продолжил Кэбот, - в манере пригодной для рабыни, получив информацию, из на вид невинных источников, как будто бы не предназначенных для неё лично. Пусть она получит эту информацию благодаря действиям разнообразных, внешне незаинтересованных, случайных посредников, возможно охранников, дежурных или даже прохожих, постепенно, скажем, посредством неосторожно оброненного слова, фразы. Она, сидя в своей клетке, отчаянно нуждается в знании, следовательно, будет нетерпеливо собирать любые сведения. Вот и пусть они достаются ей из, казалось бы, неосторожно брошенных фраз, которые она будет рьяно и тщательно исследовать, чтобы со временем соединить части, как в паззле. Но пусть она ничего не подозревает.

- Значит, ей нужно давать информация, но при этом, чтобы она не подозревала, что эта информация предназначалась для неё.

- Именно, - подтвердил Кэбот.

- И в этом случае она попадёт к тебе уже достаточно проинформированной, - заключил Лорд Грендель.

- Да, - кивнул Кэбот.

- Даже притом, что она - рабыня?

- Правильно, - согласился Кэбот.

Чтобы немного прояснить читателю, возможно, незнакомому с путями рабовладельцев и рабынь, нужно напомнить ему, что рабыня - животное. Вы же не будете, например, останавливаться посреди улицы перед кайилой или верром, чтобы объяснить им политику или события за день? Безусловно, человеческие рабыни, хотя и считаются животными, но является животными чрезвычайно умными и любопытными, интересующимися окружающей их обстановкой и перспективами. Это – один из аспектов их часто значительного интеллекта. В результате, содержание рабыни в неведении становится одним из многих средств, возможно довольно жестоким, благодаря которому она может лучше понять свою неволю. Это помогает ей ещё острее прочувствовать свой статус. Она не свободная женщина, вот и пусть она остаётся во тьме невежества, корчась и расстраиваясь от того, что её пытливый острый ум, сознательно оставлен без просвещения. Часто при ней не говорят о важных событиях, причём даже о тех событиях, которые могли бы затронуть её лично. Набеги, путешествия, дефицит, закрытие торговых маршрутов, границы сфер влияния городов, подход вражеских армий и многое другое остаются вне рамок её компетенции. Впрочем, это же касается и менее значимых вещей, например, какие предложения сделали за неё красивые молодые люди, о присутствии которых на улице или на базаре она только смутно представляла, или, скажем, что думают хозяева относительно получении от неё потомства, или что компаньонка владельца желает продать её, или что, согласно квотам, наложенным городом, она была отобрана в качестве дани, или что она и две других должны быть обменены на кайилу, или что один из недавних гостей её господина был работорговцем, и она, сама того не ведая, была им оценена и так далее. Это невежество, конечно, полезно в плане её контроля. С другой стороны, зачастую оказывается, что, несмотря на все возможные усилия рабовладельцев, среди рабынь происходит самая быстрая передача самой точной и подробной информации. Одна что-то подслушала здесь, другая что-то узнала там, и вот уже летят, обрастая подробностями, слухи и сплетни. В конце концов, они ходят по улицам, пьют воду из фонтанов, покупают продукты на рынках, стоят на коленях у корыт в общественной прачечной и так далее. Известно гореанское высказывание о том, что любопытство не подобает кейджере, но, тем не менее, зачастую выясняется, часто к удивлению, а иногда к огорчению рабовладельцев, что как раз кейджеры-то, тысячей способов, как это ни странно, очень хорошо информированы.

В общем, можно предположить, что рабыня в конюшне, несмотря на препятствия лишения свободы, уже и так неплохо знала о некоторых из глубоких изменений, политических и иных, произошедших в Мире.

Тем не менее, поскольку это не было известно, ни Кэботу, ни Лорду Гренделю, или точнее, не было известно наверняка, последнему, посредством охранников и просто случайных мужчин, следовало удостовериться в том, что рабыня точно знала о победе Лорда Арцесилы, о появлении в столице Лорда Гренделя и человеческого командующего Тэрла Кэбота, и так далее.

- Но в этом случае, она будет ждать тебя с особенным нетерпением, - заметил Лорд Грендель. - Она будет ожидать, что Ты придёшь за ней при первой возможности.

- Именно это я и ожидаю, - кивнул Кэбот.

- Но Ты не придёшь? – уточнил Грендель.

- Нет.

- Отлично.

- Пусть она подождёт нескольких дней, - усмехнулся Кэбот.

- Хорошая мысль, - похвалил Лорд Грендель. – Наверное, она также должна знать о том, что тебе отлично известно, где её искать.

- Разумеется, - кивнул Кэбот.

- А мне показалось, что ещё недавно Ты намеревался вернуть её как можно скорее.

- Я обдумал этот вопрос заново, - сказал Кэбот. – Пусть она остаётся в клетке.

- Чтобы глубже осознать себя рабыней? – уточнил Лорд Грендель.

- Правильно, - подтвердил Кэбот.

- Я думал, что она важна для тебя, - заметил Грендель.

- Как такое может быть? - осведомился Кэбот. - Она же всего лишь рабыня.

- И Ты решил дать ей понять, что у неё не никакой важности?

- Конечно, - кивнул Кэбот.

- А клетка - превосходное место, чтобы изучить это?

- Верно, - усмехнулся Кэбот.

- Ну что, встречаемся здесь завтра, в праздничных регалиях? – предложил Лорд Грендель.

- Таковыми, насколько я понимаю, нас обеспечат, - заметил Кэбот.

- Конечно, - заверил его Грендель, и уже повернулся, чтобы уходить, но был остановлен рукой Кэбота, положенноё на его предплечье.

- Прости, но я никак не могу понять вопрос ликов Неназванного, - сказал Кэбот. - Как могут, и Лорд Агамемнон, и Лорд Арцесила, быть ликами Неназванного?

- Почему нет? – пожал плечами Лорд Грендель. - Они – просто разные лица.

- У Неназванного есть злое и доброе лицо? – поинтересовался Кэбот.

- У Неназванного много лиц, - ответил Грендель. - Агамемнон, несомненно, рассматривался ликом столь же законным, сколь и добрым, если тебе так будет удобнее, и, то же самое, хотя его лицо совершенно иное, касается Лорда Арцесилы. Возможно, это - Ты видишь добро и зло в ликах Неназванного, но никак не он сам.

- Всё равно не понимаю, - развёл руками Кэбот.

- Лично я думаю, - сказал Лорд Грендель, - что Неназванный не является ни добрым, ни злым, в том смысле, который Ты вкладываешь в эти понятия. Просто он вне таких понятий, или выше них. Я не думаю, что его беспокоят такие нюансы. Они не интересуют его. Ядовитый ост, он добрый или злой? Он просто ост. Крадущийся слин - добрый или злой? Он - слин. То же самое касается верра, он не добрый и не злой, он - верр. Я думаю, что Неназванный безразличен, даже к тому, показывает ли он себя или нет. Он сам по себе. Он является всем, видимым и невидимым, общим и частным, тайным и явным, показанным и скрытым. Он то, что было, и то, что будет.

- Пожалуй, я вернусь в выделенные мне апартаменты, - сказал Кэбот.

- Итак, завтра встречаемся здесь? – уточнил Лорд Грендель.

- В полдень, в десять анов?

- Договорились.

.

.

.

Глава 74.

Пиры и празднества.

.

.

.

- Тэрл! Тэрл! – воскликнула она. - Где Вы были? У меня всё тело болит! Освободите меня, немедленно!

Она очаровательно смотрелась в клетке, нагая и в ошейнике, стоя на коленях, чуть склонившись вперёд, вцепившись руками в прутья. Это была крошечная, транспортировочная клетка, с решётками с четырёх сторон, так что рабыню можно было хорошо рассмотреть. Пол и потолок клетки представляли собой стальные листы в четверть дюйма толщиной. Прутья были что-то около трёх восьмых дюйма диаметром, вполне достаточно, чтобы удержать женщину. Сама клетка представляла собой куб со стороной примерно ярд, и рабыня внутри не могла распрямить тело полностью, даже маленькое, очаровательно красивое женское тело.

Девушка сердито тряхнула прутья.

- Наконец-то Вы пришли за мной, - сказала она. - Вы должны были быть здесь ещё несколько дней назад. Освободите меня!

Она даже не замечала, что другие рабыни, которых было несколько, таких же как она, голых, в ошейниках, стоявшие на коленях в клетках, немедленно опустили головы к полу, приняв положение первого почтения. Они понимали, что находились в присутствии свободного мужчины.

Кэбот повернулся и ушёл.

- Вернитесь! – закричала она вслед, тряся прутья. - Возвратитесь!

Но он ушёл.

 

         *          *           *            *

 

Празднества были запланированы на несколько дней.

Большая часть музыки для Кэбота была потеряна, поскольку услышать он мог немногое, а то, что услышал, лежало вне его чувства прекрасного.

А вот воинские танцы оказались более впечатляющими, особенно гибкость кюров, о которой, как выяснилось, он до настоящего времени имел весьма слабое понятие.

Разумеется, ему были знакомы воинские танцы Гора, которые используются не столько для публичных шоу, сколько для обучения пехоты, поворотам и перестроениям, наступлению и отходу, синхронному подъёму и опусканию копий, ритмичным ударам клинков по щитам, печатанью ног, сверканию света на шлемах и копьях. На равнинной местности ничто не могло устоять перед тяжестью тысячи копий различной длины, выставленных перед строем, катящихся вперёд под напором тысяч кричащих мужчин. На пересеченной местности эффективнее были другие построения, меньших размеров, скоординированные группы мужчин, которые по знакам штандартов или рожков, могли отделиться от других групп или присоединиться к ним, отступить в тыл, быть заменёнными свежими группами и так далее. Такие группы, например, можно было разделить из тактических соображений, чтобы приспособиться к особенностям ландшафта и сражения, а затем, когда необходимо, легко, как по волшебству, объединить в единый строй. Они не походили на большую цепь, чьи звенья, разорванные холмами или узкими проходами, превращались в обособленные бессвязные сегменты, со щелями и промежутками между ними. Командующие обычно подходят к выбору поля для предстоящего сражения с особой тщательностью.

Воинские танцы, предположительно помогали в поддержании интервалов. В фактическом сражении, в крупных построениях, присутствует почти неизбежный дрейф вправо, поскольку солдаты пытаются получить некоторое прикрытие щитов бойцов стоящих по правую руку от них. Как следствие, и это характерно для каждого построения, в процессе сражения следует помнить о слабости левого фланга, и опасаться охвата с этой стороны. Правое крыло каждого построения почти неизменно является более сильным, а левое - почти всегда оказывается в опасности. Командующие обычно возглавляют правый фланг. Помимо вопросов морали, демонстрации навыков, обучения, духа и прочих нюансов, военные танцы, с их акцентом на порядок и симметрию, призваны компенсировать дрейф вправо в больших построениях. В реальном сражении, конечно, учитывая неразбериху и давку, удары и шум, крики и стоны, кровь и смерть, редко можно избежать смещения вправо.

В тарновой кавалерии, как мне объяснили, тоже есть подобные упражнения и маневры, и часто бой барабанов координирует удары огромных крыльев. Хотя я никогда не видел этого, но мне говорили, что это удивительно красивое зрелище, когда сотни птиц с всадниками на их спинах, поднимаются и опускаются, кружат, рассредоточиваются и концентрируются, и так далее.

Пиры шумели ночи напролёт.

Не раз охрипших гладиаторов вынуждены были разнимать, когда они бросались друг на друга.

Как-то раз мимо Кэбота просвистел нож и вошёл глубоко в стену за его спиной. Где-то в зале находился Флавион, он знал это, но не знал где именно. Тэрл решил, что нож, скорее всего, предназначался для другого, или, возможно, был брошен ради развлечения или бравады в отметину на стене.

Вероятно, он пил слишком много.

Однажды он с удивлением обнаружил, что его обслуживает кюрская женщина в ошейнике. Доминант стоял позади неё, поигрывая плетью в руке.

На ней не было обычной кюрской сбруи.

И хотя с точки зрения Кэбота, в своей лоснящейся, умасленной и надушенной шубе, она была как скрыта как всегда, с точки зрения кюра она была голой. По её застенчивости, с какой она прислуживала человеку, Кэбот отлично понял, что она осознавала себя нагой рабыней.

Что до Кэбота, то он предпочитал человеческих женщин, торопливо обслуживавших, и людей, и кюров.

«Как красивы человеческие женщины, - думал он. - Неудивительно, что мужчины делают их рабынями».

Лорд Арцесила сидел на возвышении, во главе ста столов, вместе с Зарендаргаром, Гренделем, Статием, Архоном и Цестифоном. Его обслуживала одна из рабынь Цестифона. Теперь не ней был ошейник, и он прекрасно смотрелся на её шее.

Ошейник значительно увеличивает красоту женщины, как чисто эстетически, так и с точки зрения своего значения.

Цестифон выбрал знак для своих женщин, и теперь лепесток цветка отмечал их ошейники. Так что ни у кого не было сомнений относительно того, кому она принадлежала.

Когда девушка повернулась боком, Кэбот отметил, что высоко на её левом бедре красовалась привлекательная отметина. Существует много улучшений, которыми цивилизация может признать и выразить примитивные факты природы.

Некоторые рабыни, которые прежде составляли контингент Цилиндра Удовольствию, танцевали под музыку, обеспеченную мужчинами Пейсистрата. Люди были довольны зрелищем. Некоторым из рабынь выделили танцевальный шёлк, так что их груди были подняты хальтерами, животы обнажены, а шёлковые юбки, сидевшие низко на бёдрах, циркулировали вокруг их украшенных браслетами лодыжек.

«Как это усиливает эффект танца, - подумал Кэбот, - и как легко это удалить».

По жесту Пейсистрата его Коринна выскочила вперёд и принялась извиваться перед Кэботом. Этим вечером Пейсистрат предпочёл отказать ей в одежде. Девушка была опытна и танцевала замечательно. Кэбот был доволен и бросил ей кусочек горячего, жирного мяса, которое тут же с благодарностью подобрала и закружилась дальше.

Кэбот махнул рабыне, чтобы та встала подле него на колени и опустила голову, чтобы он мог вытереть руки о её длинные волосы.

- Господин, - выдохнула она, осмелившись поднять на него глаза.

«Насколько же они переполнены потребностями, - подумал Кэбот. - Как глубоко в нашей власти оказались они, с тех пор как в их животах запылали рабские огни. Вот и замечательно. Это самый приятный способ привести их к нашим ногам».

Девушка жалобно заскулила.

Некоторые уже сейчас служили на животе или на спине, стеная, извиваясь, вскрикивая, умоляя о большем, на подушках разбросанных на полу зала. Другие стояли на коленях, опустив головы, в ожидании своей очереди.

- Господин, пожалуйста, Господин! - взмолилась девушка.

- Попроси другого, - отмахнулся от неё Кэбот и покинул зал.

 

   *          *          *           *

 

- Я понимаю, что Вы были очень заняты, Тэрл, - сказала рабыня, выглядывая сквозь прутья решётки.

Он не ответил ей.

- Возможно, в прошлый раз я говорила излишне нетерпеливо и непосредственно, - признала она. - Я понимаю, что Вы - командующий, что Вы были важны во время войны, когда на вас лежало много обязанностей, которым Вы должны были уделять всё своё внимание, но теперь-то Вы вернулись.

Пол клетки был мокрым, как и её колени, которыми она опиралась на пол. Одна из рабынь-уборщиц плеснула внутрь клетки ведро воды, чтобы смыть с пола отходы и позже убрать их вместе с опилками, которыми был посыпан пол конюшни. С одной стороны, там, где заключённая могла дотянуться, просунув руку сквозь прутья, стояла маленькая миска, с кусочками фруктов и коркой хлеба. На соседнем столбе висел влажный надутый бурдюк, рядом с которым с гвоздя свисала маленькая металлическая кружка, достаточно маленькая, чтобы пройти между прутьев решётки.

- Конечно, я понимаю, что являюсь рабыней, - кивнула она. – Соответственно на меня должны предъявить права. Но теперь я готова быть освобожденной. Я полагаю, что Вы проследите за этим и скоро.

Кэбот окинул взглядом другие клетки, в которых их хорошенькие обитательницы замерли в первом положении почтения. Они действительно понимали себя рабынями находящимися в присутствии свободного человека.

- Тэрл, - позвала она. - Пожалуйста, Тэрл!

Но он уже развернулся и уходил.

- Вернитесь! - крикнула девушка ему вслед. - Вернитесь, Тэрл! Вернитесь, Тэрл!

Она посмотрела на других рабынь и увидела, что они уже приняли удобные для них позы. Некоторые с любопытством глазели на неё.

 

*          *          *        *

 

- Отлично сделано, - прокомментировал Флавион и, не дождавшись реакции Кэбота, добавил: - Да, отлично сделано.

Затем Флавион вежливо поклонился и ушёл.

В рассматриваемом Стальном Мире, так же как и на Горе, большинство празднеств подразумевало большое количество соревнований и конкурсов того или иного вида. Обычно в программу входили бег, метание копья, борьба и так далее.

Хотя до недавнего времени стрельба из лука не входила в культуру этого Мира, но на этот раз она была включена на равных с другими состязаниями. Кэбот преуспел в этом, заняв в общем зачёте второе место. А вот Лорд Грендель не стал принимать участие в этих соревнованиях. Уровень его мастерства в данном виде воинского искусства, как уже было отмечено ранее, был весьма высок, однако он отказался привлекать к данному факту внимание, возможно будучи несколько смущенным им, и конечно полагая, что топор был для кюра более подходящим оружием.

Победителем с соревновании лучников стал один из людей Пейсистрата, первоначально входивший в касту Крестьян. Родом он был из деревни Рарир.

Кэбот, однако, также был весьма квалифицирован в этом. По рассказам, он мог потягаться в стрельбе из лука с большинством крестьян. Впрочем, его излюбленным оружием, как и следовал ожидать от члена его касты, были меч и копьё. Причём мечом он владел, по слухам, ловко, изящно и смертоносно.

На Горе, как мне рассказывали, поэзия различных видов, литературные изыски, музыкальные композиции, общие пляски, постановки и даже песенные драмы тоже являются элементами состязаний.

Мимоходом можно было бы упомянуть, что Лорд Грендель победил в соревнованиях связанных с использованием топора. Это, как Вы, несомненно, знаете, оружие среди кюров обладающее высокой репутацией. Он популярен также и среди людей, насколько я понимаю, в некоторых регионах Гора, особенно на севере в Торвальдслэнде.

Лорд Грендель, кстати, смог с первого броска расколоть столб, метнув топором с пятнадцати кюрских шагов, что приблизительно равно двадцати человеческим.

Арбалет и энергетическое оружие не были включены в программу состязаний. Предполагалось, что для использования такого оружия, пусть опасного и эффективного, не требовалось особого умения и квалификации, так что не было и смысла устраивать соревнования. Что касается арбалета, то автору такой подход кажется ошибочным. Автор считает, что после определенного момента умение обращаться с арбалетом становится столь же уважаемым и редким, как владение большим луком. Предубеждение против арбалета, как кажется автору, в значительной степени связано с тем фактом, что это оружие, по очевидным причинам, очень уважаемо убийцами.

 

*       *        *      *

 

Когда Кэбот посетил тесную рабскую клетку в следующий раз, брюнетка стояла на коленях так же, как другие рабыни, в первом положении почтения, прижав ладони к полу и опустив головы между ними.

- Я так понимаю, именно в такой позе Вы хотите видеть меня, - съязвила она.

Но когда она подняла голову, его уже не было.

- Это твой господин? – поинтересовалась одна из рабынь.

- Не надо думать обо мне как о рабыне, - бросила брюнетка.

- Мне кажется, что на тебе рабский ошейник, - заметила та же рабыня.

- На ней точно рабский ошейник, - усмехнулась другая.

- Так что, - прыснула смехом третья, - ничто нам не мешает предполагать, что Ты - рабыня.

- Немногие из свободных женщин носят рабские ошейники, - сказала четвёртая.

- Попробуй выползти из своей клетки, свободная женщина, - засмеялась первая.

- Возможно, в некотором смысле, я - рабыня, - признала брюнетка.

- Ты, или рабыня, или не рабыня, - заметила вторая.

- И для нас очевидно, что Ты - рабыня, - заявила первая.

- Причём полностью, - добавила третья.

- Абсолютно, - сказала вторая.

- Тотально, - заключила четвёртая.

- Да, Ты - рабыня, - вынесла окончательный вердикт первая. - Рабыня, и только рабыня.

- Он из другого мира, - сообщила брюнетка, - так же, как и я. Он не станет думать обо мне как о рабыне. Он не может думать обо мне так.

- Разве это не Тэрл Кэбот? - уточнила первая из её соседок.

- Он с Гора? – осведомилась вторая.

- Прежде с Земли, - ответила брюнетка.

- Но теперь Гора, - поправила первая из рабынь.

- Да, - вынуждена была согласиться брюнетка, - теперь с Гора.

- А Ты - женщина, не так ли? - спросила вторая рабыня.

- А разве это не очевидно? – съязвила брюнетка.

- И на тебе ошейник.

- Да, - признала брюнетка.

- Тогда, бойся, - сказала третья рабыня.

- Почему он не заявил на тебя свои права? - поинтересовалась вторая.

- Я не знаю, - пожала плечами брюнетка.

- Так может, он собирается продать тебя, - предположила первая.

- Нет! - испуганно вскрикнула брюнетка, схватившись за прутья.

- Я бы, на его место, тебя продала, - заявила четвёртая.

- Продать, меня? - запнулась брюнетка.

- Конечно, - кивнула та же рабыня.

- Только кто захотел бы тебя купить? - усмехнулась вторая.

- Никто, - отрезала первая.

- Если только после хорошей порки, - добавила третья, заставив брюнетку побледнеть.

- Что Ты сделала? - полюбопытствовала первая рабыня.

- Должно быть, Ты вызвала к него недовольство, - предположила вторая.

- Точно, именно в этом всё дело! - воскликнула первая. - Она - рабыня, которая вызвала недовольство у своего господина!

- Она говорила с ним не так, как посмела бы говорить рабыня, - вспомнила третья.

- Мы все слышали её!

- Она обращалась к нему по имени, пачкая его губами рабыни!

- Что Ты сделала? - повторила свой прежний вопрос первая рабыня.

- Я покинула лагерь без разрешения, - призналась брюнетка.

- За это, возможно, тебе грозило избиение, - заключила рабыня, - но едва ли тебя стали бы держать этой клетке.

- Я убежала! – выдавила из себя брюнетка.

Вслед за этим признанием повисла гробовая тишина. Рабыни, кто с недоверием, кто в шоке уставились друг на дружку. Они были явно напуганы. Затем взгляды всех присутствующих скрестились на брюнетке, которая теперь была напугана не меньше их. Возможно, именно в этот момент до брюнетки начал доходить характер того, что она совершила, как и то, что она была той, кому подобные поступки не были позволены.

- И теперь тебя поймали! - заключила первая из рабынь, рассматривая брюнетку сквозь прутья своей собственной клетки.

- Да, меня поймали! – призналась брюнетка и, бросившись на пол клетки, свернулась калачиком и зарыдала: - Меня поймали.

«Что если он, действительно, теперь с Гора? – думала она, лёжа в клетке. - И что если я, действительно, должна быть рабыней? »

Её начала колотить крупная дрожь.

- Меня поймали, - прошептала девушка, испуганно глядя сквозь прутья. - Меня поймали!

 

  *           *      *            *

 

- Я собираюсь заявить свои права на рабыню, - сообщил Кэбот Лорду Гренделю.

- Но до конца празднеств ещё несколько дней, - заметил тот. – Есть время попировать.

- Я собираюсь прогуляться в лес, - сказал Кэбот. – Хочу найти наш старый лагерь, из которого мы начали свой путь к дворцу.

- Кажется, я понимаю, - усмехнулся Лорд Грендель.

- И не надо делать секрета из моего ухода, - предупредил Кэбот, - как и из цели моего путешествия.

- И какова же, предположительно, должна быть причина твоей прогулки в этот раз?

- У прогулки, - пожал плечами Кэбот, - может быть не одна причина.

- Но какова, - не отставал Грендель, - будет та причина, которая будет лежать на поверхности, ясная для всех?

- Увести рабыню в лес, подальше от цивилизации, и делать с ней всё, что мне захочется, - ответил Кэбот.

- В общем, сделать так, чтобы она узнала, что она - рабыня?

- Именно.

- Не думаю, что я хотел бы оказаться на её месте, - хмыкнул Лорд Грендель.

- Когда я закончу с ней, - пообещал Кэбот, - она будет знать, кто она.

- Нисколько в этом не сомневаюсь, - кивнул Лорд Грендель.

.

.

.

Глава 75.

Запах рабыни.

.

.

.

 

- Я могу я говорить, Господин! - спросила рабыня.

- Нет, - отрезал Кэбот.

Она, голая, с закованными за спиной в наручники руками, шла за ним, то и дело спотыкаясь, когда он дёргал за поводок.

Они уже забрались довольно глубоко в лес.

 За два дня до этого, Кэбот заявил на неё права и потребовал вернуть ему его собственность. С этим у него не возникло никаких трудностей, поскольку он был теперь личностью известной в жилых районах Мира, а надпись на ошейнике рабыни чётко гласила: «Я - собственность Тэрла Кэбота».

Его рабыне хватило одного взгляда на него, когда он вошел в конюшню, чтобы понять, на этот раз она пришёл за ней. На нём больше не было праздничных регалий. Их место заняла простая туника, покрытая пятнами различных оттенков зелёного и коричневого, то есть тех цветов, которые могли бы быть фоновыми в определенных естественных условиях, скажем, в лесу. Поверх туники был накинут плащ путешественника, тех же расцветок, а ноги были обуты в высокие закрытые спереди сандалии, обычная обувь для солдат и путешественников. Талию мужчины опоясывал ремень с кошелём и ножнами. Из-за его спины, торчал топор на длинной рукоятке, закрёплённый там на ремне. Этот топор был значительно меньше кюрского, того размера, с которым мог управиться человек. Дорожная сумка, которая будучи переброшена через плечо, висела бы у левого бедра, осталась стоять у ворот. В левой руке мужчина держал пару тонких рабских наручников и моток лёгкой цепи, которой предстояло служить поводком.

Она услышала его голос, подзывавший дежурного, а через пару мгновений в двух замках, запиравших клетку, один за другим проскрежетали ключи. Дверца распахнулась, и девушка увидела тени прутьев, скользнувшие по деревянному полу. А потом перед нею выросли две тяжелых сандалии. У них были массивные ремни, опоясывавшие голень, поднимаясь высоко, почти до колен. Они смотрелись массивно и очень брутально.

Она немного приподняла голову, но, увидев его глаза, тут же опустила её на прежнее место. Она поняла, что должна будет обращаться к нему, только как рабыня могла бы обратиться к своему господину.

Ей так много хотелось сказать ему, рассказать ему, объяснить, дать ясно понять, излить ему свою душу. Он должен понять её!

Она должна заставить его понять её!

- Я могу говорить, Господин? – прошептала брюнетка.

- Нет, - отрезал он.

В первый же день, как только они вошли в лес, к ним присоединился Рамар, огромный слин. К ужасу девушки, ей было приказано лечь на спину, и слин по команде Кэбота, принялся тщательно обнюхивать её, беря запах. Она чувствовала горячее дыхание зверя на своём теле. Его мохнатая морда тыкалась в разные места, любопытный язык скользил по коже, ноздри с шипением втягивали воздух. Девушка вскрикнула от страдания и задёргалась, но затем была перевёрнута и поставлена в другую позу, чтобы облегчить работу животного.

- Ой! – вскрикнула она. – О-ох! О-о-о! О-ой! Пожалуйста, нет! Пожалуйста, не надо! О-о-ох! О-ой-ё!

- Тихо, рабыня, - прикрикнул на неё мужчина, и животное продолжило заниматься своим делом.

Наконец, зверь отошёл в сторону, оставив в покое девушку, снова лежавшую на спине. Кэбот стоял рядом, свысока глядя на неё. Её запах был взят, как может быть взят только запах рабыни. Она чувствовала себя изнасилованной. Но, разве она не знала, что была рабыней?

Затем Кэбот присел подле неё и, взял её за одну руку, повернулся к Рамару, тряхнул рабыню и сказал:

- Сесилия. Сесилия.

Брюнетка в ужасе уставилась на него. Это было имя, которое она презирала, имя, на её взгляд, годное только для продавщицы. Кроме того, она уже знала, что на гореанских рынках такое имя будет сразу признано земным, то есть таким, которое может быть дано только самой низкой и наиболее деградировавшей из рабынь. Такие имена иногда дают гореанским рабыням в качестве наказания. Гореане часто азартно торгуются из-за земных девушек, но совсем не потому, что они хотят проявить к ним уважение или что-то в этом роде. Скорее, дело в том, что они хотят иметь на своей цепи одних из самых низких и наиболее беспомощно восхитительных рабынь.

- Только что был взят твой запах, - объяснил Кэбот рабыне. - Также, он был связан с особым именем. Думаю, цель этого тебе должна быть ясна. Имя, вместе с отданной командой, инициирует определённую реакцию слина. Например, если отдать ему команду «убей», слин определит местонахождение и уничтожит жертву, а если скомандовать «веди», то он отконвоирует добычу к предопределённому месту, или, если его клиент окажется упорным, разорвёт на куски. Есть и другие команды, как Ты, наверное, подозреваешь, но большинство из них очевидно, и я не собираюсь расписывать их все. Если Ты понимаешь смысл того, что я говорю, кивни утвердительно.

Рабыня, запуганная до слабости в животе, кивнула.

- Как тебя зовут? - поинтересовался он.

Рабыня уставилась на него, сквозь заполнившие её глаза слёзы, и выдавила из себя:

- Сесилия, Господин, - и затем добавила: - Если это понравится Господину.

Некоторое время она лежала, содрогаясь от рыданий, а потом, спросила:

- Я могу говорить, Господин?

- Нет, - в очередной раз запретил Кэбот. – Сейчас Ты облегчишься и ляжешь спать.

- Да, Господин, - прошептала она.

- Вон там, - указал мужчина.

- Да, Господин, - всхлипнула Сесилия.

Затем он приковал её поводок к дереву, жестом указал, чтобы она откинулась на спину, и укрыл одеялом.

Позже рабыня немного приподнялась на локте, но почувствовав напряжение поводка на своём ошейнике, услышав тихий звон звеньев, она снова легла на землю, перевернувшись на бок.

- Пожалуйста, Господин, позвольте мне говорить, - сделала ещё одну попытку она.

- Нет, - отрезал её хозяин.

Рамар, огромный слин, лёг поблизости.

Рабыня попробовала немного потянуть в стороны браслеты, удерживавшие её хрупкие запястья за спиной, и в очередной раз осознала себя, той, кем она была, беспомощной рабыней.

«Я хочу быть в его наручниках, - подумала она, едва осмеливаясь верить своим собственным мыслям. - Сколько ещё я могу притвориться перед самой собой, что я - свободная женщина? Разве я к настоящему времени не узнала, что я должна быть рабыней, и являюсь рабыней? Но почему он не трогает меня? Я хочу его прикосновений. Разве он забыл о том, что было сделано со мной, о том, как изменилось моё тело? Мой ум кричит: «Ты - свободная женщина»! Мой живот кричит: «Ты – рабыня»! Насколько же глуп мой ум! И как мудр мой живот! Дорогой ум, как Ты осмеливаешься диктовать мне! Неужели Ты всё ещё слушаешь только других, а не меня? Почему Ты не хочешь посмотреть в глаза моей правде? Разве это не твоя правда тоже? Дорогой ум, сдавайся, объединись с моим телом! Дорогой ум, неужели моя правда является настолько ужасной, настолько незнакомой, неразумной и чуждой? Я хочу быть с моим телом одним целым, а не его врагом. Я хочу быть цельной! Позволь воротам распахнуться, а стенам развалиться. Пожалуйста, дорогой ум, проследи, чтобы меня отвели в цепях, беспомощную, лишённую выбора и радостную к постели моего господина! »

Рабыня отметила, что её хозяин не стал разводить костёр. Это озадачило её. 

Он сидел поблизости, не спал, и глядел в лес.

.

.

.

Глава 76.

Лесной лагерь.

.

.

.

Тэрл Кэбот и его рабыня прибыли в покинутый лесной лагерь без каких-либо происшествий по пути. Мужчина осмотрелся и нашёл, что здесь мало что изменилось с тех пор, когда он вошёл сюда, прорвавшись через снега рукотворной зимы.

Кэбот не стал закрывать ворота.

Первым делом он освободил рабыню от наручников и поводка, и послал её насобирать дров.

Она по-прежнему носила только свой ошейник. Этого было достаточно, поскольку, столкнись она с кем-либо в лесу, ошейник отмечал её как ту, кем она была.

Клеймо может быть скрыто под одеждой, в случае если ей это разрешат, но ошейник обычно хорошо заметен. Этот символ рабства не только привлекателен, но и должен заметно отмечать шею рабыни. Её не должны спутать со свободной женщиной. Если на улице ненастная погода, и рабыня с ног до головы укутана, чтобы не замёрзнуть, от неё ожидают, что в присутствии свободных людей она немедленно встанет на колени. Тем самым она ясно даёт понять свой статус. Безусловно, независимо от её одежды, или отсутствия оной, от рабыни ожидается, что она, оказавшись в присутствии свободных людей, по крайней мере, первоначально, опустится на колени, например, когда обращается с вопросом, входит в комнату и так далее, и останется в такой позе, пока не получит разрешения подняться, если вообще получит. Что интересно, рабский ошейник, о котором можно было бы думать как о символе позора, к ревности, ненависти и зависти свободных женщин, его носительницей и, конечно, мужчинами зачастую расценивается, скорее как бесспорная эмблема женской желанности, символ или знак привлекательности и интереса, соблазнительности и очарования. Далеко не всякая женщина достойна ошейника, далеко не всякая женщина стоит того, чтобы её покупали и продавали, или хотели видеть у своих ног. Ошейник это, по-своему, публичное свидетельство женского превосходства, знак, наряду с клеймом, особого качества. Фактически он говорит: «Это - превосходный товар. Присмотритесь к ней. Не стоит ли приковывать её цепью к вашей постели? ». Так что, нет ничего удивительного в том, что многие рабыни, спустя какое-то время, не только радуются своим ошейниками, но и начинают носить их с гордостью. В этом есть два нюанса, которые многие, кто незнаком с этим вопросом, возможно, недопонимают. Во-первых, следует понимать, что «свобода» никогда не была важна для счастья, а фактически может оказаться враждебной к нему. Что реально важно для счастья, так это то, чем человек, например, она, хочет быть, чем она жаждет быть. Таким образом, ей нужно разрешить найти своё счастье там, где она видит его, фактически, а не там, где по чьему-то мнению она должна его видеть. Также, конечно, полезно, чтобы общество признавало её статус, принимало его и одобряло. В идеале, она должна исполнять признанную, принятую, одобренную и ценимую социальную роль, и находить в этом своё личное удовольствие и счастье. И эта роль, конечно, может потребовать ошейника. Во-вторых, есть много видов свободы, а не только одна, как кому-то может показаться. И рабыня, хотя она и считается собственностью владельца, и фактически полностью ему принадлежит, может по-своему оказаться более свободной, и быть в тысячу раз освобождённее, если можно так выразиться, и радостнее, чем свободные женщины, боящиеся и презирающие её. Это иногда называют «парадокс ошейник», подразумевая, что именно она, та кто наименее свободна, как это ни странно, может быть самой свободной.

Безусловно, быть рабыней страшно, поскольку рабовладельцы нетерпеливы, и будут ожидать от неё многого. Она должна быть заинтересована в том, чтобы ею были довольны, и должна приложить все свои силы к тому чтобы так всё и было.

Рамар растворился в где-то лесу, возможно охотясь или подправляя свою нору.

А Кэбот между тем гадал, вернётся ли его рабыня.

Она вернулась примерно через двадцать енов с охапкой сухого хвороста. Тэрл послал её в лес ещё дважды. После её третьего возвращения, он отвёл её к крепкому столбу, высотой футов около шести, с двумя кольцами, одним вверху, а другим внизу. Этот столб он попросил установить здесь ранее, памятуя о ней, провинившейся рабыне. Поставив её на колени спиной к столбу, мужчина завёл за него руки девушки и накинул на них наручники. Обернув поводок вокруг столба, Тэрл прижал к нему её голову.

Закончив с рабыней, он закрыл ворота, развёл костёр, впервые с тех пор, как они вошли в лес, и приготовил пищу. После того, как поел сам, он подошёл к брюнетке и покормил её с руки, выделив несколько маленьких кусочков, и дав ей запить их водой из бурдюка.

- Я могу говорить, Господин? – спросила она.

- Нет, - последовал прежний ответ, который она слышала с того самого момента, как была выпущена из клетки.

Слезы брызнули из её глаз. Она попыталась немного отстраниться от столба и, жалобно скуля, потянулась к нему своим животом.

«Вот так, - подумал Кэбот, - женщины Земли приходят к пониманию своего пола».

 Впрочем, это касается и женщин Гора. Различия между ними были не биологическими, а культурными. Интересно, что гореанки, глядящие на женщин Земли сверху вниз и презирающие их, как возбуждённых непристойных варварок, сами точно так же будут скулить и извиваться в рабских наручниках, тянуться из цепей, дёргаться в веревках и жалобно поднимать животы, подставляя их для прикосновения господина. Кэбот не видел между ними особых различий. Оба вида, будучи низведены до основ, становились одним и тем же, человеческими самками.

Рабыня пыталась вытащить руки из браслетов, она, то тянула голову вперёд, то откидывалась назад, то в расстройстве мотала ей из стороны в сторону. Поводок надёжно удерживал её у столба. В её глазах стояли слезы. Снова и снова она, напрягаясь изо всех сил, умоляюще толкала к нему свой живот.

«А на неё был бы хороший спрос», - отметил про себя Кэбот.

Также он подумал о молодых людях из её прежнего мира. Как порадовались бы они увидев её такой.

- Нет, - повторил мужчина, а затем подошёл к воротам, приоткрыл их и некоторое время всматривался в лес.

Улыбнувшись, он снова закрыл ворота и, вернувшись к костру, принялся оселком, подправлять лезвия своего топора. Это заняло время.

Прежде, чем удалиться на отдых он снова навестил рабыню, и перезаковал её руки в наручники спереди, разумеется, вокруг столба, а поводок отрегулировал так, чтобы она не могла поднять голову выше, чем на фут от земли.

Девушка повернулась, насколько позволяли наручники, и подняла голову, насколько позволял поводок, пристёгнутый к нижнему кольцу, чтобы посмотреть на своего хозяина.

- Могу я говорить, Господин? – спросила рабыня. - Пожалуйста, когда же я смогу говорить?

- Завтра, - пообещал он.

- Спасибо, Господин! – поблагодарила она и разрыдалась. - Спасибо, Спасибо, Господин!

- А теперь, соблюдай тишину, - приказал Кэбот.

- Да, Господин, - прошептала она и, повинуясь жесту своего хозяина, которому, как она теперь знала, обязана была повиноваться немедленно и без сомнений, легла на землю.

Тэрл тут же набросил на неё одеяло, укрыв её с головой. Рабынь часто держат в неведении. Любопытство, в конце концов, им не подобает.

.

.

.

Глава 77.

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: