Декабря 1947 года   Генерал-лейтенант Н.Селивановский.

(Кстати, в Магадане мне рассказывали, как “развлекалась” жена Никишова, одного из самых свирепых начальников Дальстроя. Она любила сидеть у раскрытого окна с пистолетом в руках. Когда мимо окна проходила очередная колонна заключенных, мадам тренировалась в стрельбе по живым мишеням. А европейцы говорят: Освенцим! Нацисты! Да они щенки были по сравнению с нашими, “с чистыми руками и холодными головами”!)

 

Но вернемся на Лубянку в 1946 год. О Магадане речи еще не шло. Более того, он был недостижимой мечтой!

 

(Я все думаю, если после войны были арестованные под номерами, был секретный коридор с их камерами, то почему бы там не поискать не только красивых актрис, но и Рауля Валенберга? Не миновал он эти камеры! Но, поскольку в Государстве Российском ничего не изменилось, этого мы никогда не узнаем.)

 

Красная мамина папка (127 листов после последней чистки) открывается листом, в который заносились все смотревшие ее. Теперь последняя там я. Смотрели несколько раз, в основном, в 48 году после маминой смерти. К сожалению, имеется там фамилия одного очень известного композитора, ныне покойного. Почему смотрели – понятно. Эти люди – явные осведомители (кто еще мог добраться до этих документов в 48 году!) – уничтожали компромат на себя. Вот вам одна из смен нумерации страниц!

 

Кстати, я решила для себя, что на этих страницах буду называть далеко не все фамилии, которые задействованы в “спектакле жизни” моей матери. Зачем? Мстить покойникам? Для себя я выяснила все, но объясните мне, как шофер, которого я, кстати, очень любила, может не дать показания? Ведь он прекрасно понимает, что последует за его отказом. Кроме того, эти “мелкие сошки” создавали лишь “фон”: спекуляция, любовники… Они сейчас уже не в этой жизни, пусть там с ними и разбираются. Не надо и Вам бояться, Патриарх советской эстрады. Я не могу Вас простить, но что Вы могли, жалкий, тщеславный человек. Я слежу за Вашей жизнью. Она внушает мне отвращение. Вы еще здесь, но Божий суд очень скоро!

 

Далее в красной папке шли документы мне не понятные, с фамилиями, которые я не знала. Шли выписки из протоколов допросов Павы Григорьевны Туртыгиной, композитора. Первая дата – 7 января 1944 года. Следовательно, арест мамы планировался еще за год до моего рождения! Кто такая Туртыгина? Факты приведены страшные. Она показывала, что сотрудничала с органами чуть ли не с 20-х годов. Была любовницей сотрудника посольства Англии по фамилии Ли, которого она пыталась “раскрутить”. Числилась она в творческих кругах - композитором, отсюда знакомство с Женей.

 

Про мою мать она сообщает, что та тоже была вхожа в посольство Англии. Еще до знакомства с Ширшовым сидела в Москве и дожидалась немцев, так как ее дворянско-кулацкое происхождение давало ей уверенность, что при них она останется в живых. Кроме того, ее муж (до отца) поэт Ярослав Родионов, был сыном чуть ли не владельца Путиловского завода, который находился, естественно, за границей и должен был войти в Москву вместе с немцами. Также эта дама показывала, что Женя компрометирует моего доверчивого отца, который доверяет ей даже портфель с бумагами для Сталина (Вспомним дневник ПэПэ и историю с запиской Сталину по поводу согласия стать наркомом Морского флота). Фамилии все перевраны. Естественно, маме приписывается туча любовников, ну просто все ее знакомые мужчины, нескромность, спекуляция и так далее. Истории с отцом Родионова, связь с посольством Англии, ожидание немцев в Москве – это объяснило мне наличие в деле мамы статей 95-1 и 95-10. Все остальные “мелочи”, типа нескромности, спекуляции, мужчин: все это было “на всякий случай”, если не сработают, те, расстрельные!

 

Ярослав Родионов, портрет которого я храню до сих пор, действительно ехал в 41 году в Москву к маме. Она еще до знакомства с отцом собиралась ехать с Ярославом во фронтовые бригады на Северный флот. Как она относилась к Родине и к немцам – достаточно видно в дневнике ПэПэ и в ее письмах из тюрьмы.

 

Так вот, в Москве она ждала Ярослава. Потом случилось то, что случилось: случайное знакомство с отцом и далее - смотри дневник. Ярославу она написала обо всем. Он ответил ей страшным письмом, что не собирается ее никому уступать. Рвался в Москву. Это было не просто в свете перегрузки дорог. Поезд его попал под бомбежку. Ему, молодому, красивому человеку, оторвало ноги. Он еще немного жил, но умер от потери крови. Знаю от домашних, Женя всегда говорила, что не простится ей смерть Ярослава. Страшно переживала его гибель и винила себя во всем. Сейчас я только могу слушать, как поет моя мама прелестные песни на стихи Ярослава в “Пятом океане”!

 

Но вернемся к Туртыгиной. Нахожу в документах, что ее саму потом посадили за связь с иностранцами и еще за многое что. Невольно думаю: “наверное, расстреляли”, слишком много на ней “висело”! И вдруг в конце папки, где подшиты материалы о реабилитации мамы, нахожу ее показания, в которых она пишет о том, какая Женя была замечательная, как ее оговорили, да время такое было и так далее. Более того, узнаю, что сама Туртыгина была реабилитирована! Чудны дела твои Господи! Рассказываю об этой истории Екатерине Васильевне Гроссман. И вдруг она мне говорит: ”Туртыгина? Да она совсем недавно умерла, а что была стукачкой, так это все творческие союзы знали. Ее как подсадную утку использовали. Не повезло Вашей маме!” Туртыгина была осуждена 13. 12. 1947 года, то есть когда с мамой было уже все решено.

 

Далее в Красной папке идут допросы Жени. Их всего шесть. Вот их даты: 30.07.1946г., 16.12.1946г. (мой день рождения, мне два года!), 31.01.1947г., 11.03.1947г., 18.07.1947г., 28.11.1947г.

 

Сюжет один и тот же: а) шпионаж в пользу Англии, б) ожидание в Москве прихода немцев, в) компрометирование П.П.Ширшова, г) нескромное поведение и спекуляция (расплата с портнихой продуктами, смена мебели в квартире).

 

Обнаруживаю, что братья моего деда Илья Евменович и Николай Евменович Гаркуши служили в 1918–19 годах в армии Деникина. Это кроме их кулацкого происхождения!

 

Статья 58-1 сохраняется еще в допросе 18.07.1947г. Исчезает в допросе 28.11.1947г. В этот момент, очевидно, все решено. Ранее, у меня сложилось такое впечатление, “шили” все подряд, что пройдет. Но в ноябре 47-го года ПэПэ, с чей-то помощью удалось убрать расстрельные статьи. Очевидно, было решено и с высылкой, а не лагерем в Магадане.

 

Почему такие милости? Я уже писала о свидетельствах доктора Лунца. Пытали ли ее в обычном понимании этого слова – я не знаю. Но к концу декабря 47 года она была полностью сломлена. Это были не только депрессии и голодовки. В “Наблюдательном деле” сохранилась страшная справка. У меня есть ее ксерокопия. По вполне понятным соображениям, я не хочу приводить ее полностью. Под грифом ‘Совершенно секретно” справка, выданная гинекологом на заключенную №13 от 18.12.46.(через два дня после моих двух лет!). Врач свидетельствует, что заключенная №13 осмотрена. Найдено, что имеются повреждения в сфере половых органов, которые…она нанесла себе сама. Следовательно, было еще и изнасилование! Кто? Берия? – Несомненно! Но кто еще? Сколько их было?

 

Это событие, как бы ставило последнюю точку в деле арестованной № 13. После справки об изнасиловании, сразу появляется “Ордер на арест” за номером 3045, выписанный 29.12.1946г. Посмотрите на этот документ и на “Избрание меры пресечения”, которые я привожу в тексте и в ксерокопиях. Как циничны эти документы! Ведь Женя в тюрьме уже полгода!

 

С С С Р

МИНИСТЕРСТВО ГОСУДАРСТВЕННОЙ

БЕЗОПАСНОСТИ.

О Р Д Е Р № 3045.

Декабрь 29 дня 1946 года.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: