Эрих Мильке как визави Маркуса Вольфа

 

Во многих мемуарных книгах, написанных Маркусом Вольфом, можно встретить его воспоминания об отношениях с министром госбезопасности ГДР Эрихом Мильке (1907–2000), в подчинении которого он находился как его заместитель по разведке вплоть до своей отставки.

На протяжении многих лет их отношения не характеризовались хорошим взаимопониманием, причём главным образом со стороны Эриха Мильке, который в деятельности системы госбезопасности отдавал приоритет контрразведке, что не могло не приводить к конфронтации между министром и его заместителем. Кроме того, у них был различный руководящий стиль. Если министр с его авторитарным характером и ортодоксальным мышлением был склонен командовать, то его заместитель считал, что разведке не нужна строгая воинская дисциплина, ей, как и партии в целом, требуется творческое инакомыслие. Можно вспомнить, что Эрих Мильке тоже заявлял о себе как стороннике, цитирую его, «более активного участия трудящихся в деятельности правозащитных органов как выражения более высокой степени развития социалистической демократии».

Социализм и мир были смыслом их борьбы, оба разделяли линию своей партии и боролись за её претворение в жизнь – это и объединяло их несмотря на обоюдную неприязнь, подпитываемую, очевидно, и стремлением быть первым в иерархии МГБ. Последняя оставалась, так сказать, в рамках их межличностных отношений, но, несомненно, не могла не сказываться на их взаимодействии. Это был случай, когда разница в образовании, воспитании и интеллигентности не способствовала возникновению симпатии друг к другу, то есть хорошим личным отношениям, однако согласие тем не менее достигалось.

Оба контрагента из МГБ ГДР были, несомненно, людьми, как говорили в России, «с умом, душою и честью», но понимали всё не всегда одинаково.

Эрих Мильке предпочитал рассуждать больше силлогизмами, ему ближе и понятнее были простые и догматически обусловленные способы решения проблем.

Французский философ Вольтер говорил: «Я никогда не соглашусь с вашими убеждениями, но отдам жизнь за то, чтобы вы могли их свободно высказать». Маркус Вольф примерно так рассматривал инакомыслие, но был всё-таки ближе к тому, чтобы поменять ортодоксальность в партийной жизни. Конечно, он не думал рекомендовать, так сказать, лечить зубы методами доисторической стоматологии: он видел реальный путь к развитию СЕПГ в расширении демократии в её партийной жизни. В вопросах демократии, да и социалистической законности в органах госбезопасности он, скорее всего, оказался более современным и продвинутым, чем его начальник-визави.

Демократизм же, о котором говорил в своих мемуарах Маркус Вольф, воспринимался в партиях ленинского типа, на самом деле, как буржуазный либерализм и был опасен для её идеологии. И ещё Маркус Вольф, с его стратегическим мышлением во взаимозависимой реальности, проявлял больше терпения, а Эрих Мильке демонстрировал темперамент, субъективность и решительность действий.

Я всегда удивлялся мудрости древних людей. В античном мире они считали, что судьбу человека создают его нравы. Справедливость этой мудрости хорошо просматривается в судьбах этих двух руководителей МГБ ГДР.

Как немец, Эрих Мильке был педантично пунктуален и плохо переносил случаи опозданий, причём, как выяснилось, невзирая на личность опоздавшего.

В середине 1960-х годов, во время моей первой командировки в ГДР, я был приглашён на встречу нового председателя КГБ при СМ СССР Семичастного Владимира Ефимовича с партийным активом Аппарата уполномоченного КГБ при СМ СССР при МГБ ГДР в Карлсхорсте. Владимир Ефимович говорил увлекательно и без лимита времени, что заставляло тогдашнего опытного руководителя нашего представительства Фадейкина Ивана Анисимовича всё больше нервничать, так как после встречи с нами Семичастный встречался с Эрихом Мильке. Наконец, Фадейкин стал напоминать Семичастному об этом, на что мы услышали энергичное возражение бывшего комсомольского функционера (Семичастный В. Е. был направлен в КГБ из ЦК ВЛКСМ): «Иван Анисимович, я что не могу поговорить с моим коллективом? Передайте товарищу Мильке, что я встречаюсь с активом и попросите его немного подождать». Иван Анисимович, у которого были товарищеские отношения с Мильке, определённо был не согласен и напрягся вместе с залом, который оказался тоже в какой-то мере наслышан о характере министра. Наш председатель же продолжал с нами беседовать. (См. также Приложение 2. )

Эрих Мильке этой непунктуальности Семичастному В. Е. не спустил, восприняв её как неуважение к себе, и в следующий раз сам явился на встречу с ним преднамеренно опоздав. Семичастному пришлось подождать тоже, но, главное, инцидент не навредил делу дружбы и сотрудничества советских и немецких друзей.

После краха ГДР Эрих Мильке и Маркус Вольф оказались жертвами юридического преследования в ФРГ, определённо из-за классовой враждебности к представителям власти в бывшей ГДР и мстительности.

Я считаю необходимым, рассказать об Эрихе Мильке как о немецком коммунисте, который внёс большой личный вклад в дело строительства и защиты, как сформулировали в ГДР, «первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле».

Эрих Мильке был как раз тем человеком, который лично и во многом повлиял на создание Министерства госбезопасности ГДР по советскому образцу, а впоследствии эффективно руководил им свыше 30 лет.

В МГБ/ВНБ (вместо МГБ было создано Ведомство Национальной безопасности ГДР) после падения Берлинской стены официально в штатах по состоянию на 15 января 1990 года состояли 85 тысяч сотрудников, причём из них «борьбой со шпионажем, обеспечением безопасности в народном хозяйстве, госаппарате, военной контрразведке, борьбой с оппозиционными и экстремистскими проявлениями в ГДР занимались 9200 (в разведке и внешней контрразведке – 4129). В осведомительской сети МГБ ГДР состояло 109000 человек (все данные взяты из упомянутой выше книги Анны Вурст «Конец Штази. История одной спецслужбы»).

Эрих Мильке родился 28 декабря 1907 года в Берлине, окончил только начальную школу, поступил в гимназию, но учёбу прервал, получил профессию экспедитора.

В 1925 году пришёл молодым человеком в ряды компартии Германии, это был период частых уличных стычек коммунистов и нацистов. После убийства полицейскими рабочих-тельманцев участвовал 9 августа 1931 года в Берлине в ответной акции возмездия компартии, в которой были застрелены полицейские Пауль Анлауф и Франц Ленк, а старший вахмистр Август Виллиг был ранен. После этого Эрих Мильке вынужден был скрываться и эмигрировать из Германии.

Учился, а затем и преподавал в «Ленинской школе» Коминтерна» в Москве, в 1936–1939 годах принял участие в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, затем жил в Советском Союзе.

После разгрома немецкого фашизма в 1945 году он вернулся в Германию, где принял активное участие в организации первых органов безопасности в Восточной Германии. Затем занимал пост статс-секретаря в органах безопасности ГДР с 1950 по 1953 годы (после антиправительственных волнений в ГДР МГБ ГДР реформировали) и с 1955 по 1957 годы. В 1957 году стал министром госбезопасности ГДР, с 1976 года – членом Политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии, в 1980 году получил звание генерала армии. В ноябре 1989 года он был снят с поста министра госбезопасности, исключён из членов СЕПГ и уволен.

В ГДР после событий 1989 года его арестовали по обвинению в якобы «правительственных» преступлениях, заключавшихся, по версии следствия, в «широких масштабах прослушивания» и «записи частных телефонных разговоров». В германских органах СМИ были опубликованы материалы о «красном чемодане» Эриха Мильке, в котором он держал якобы личные досье на руководителей ГДР, о содействии МГБ ГДР террористическим группам из ФРГ и Ближнего Востока и другие, рассчитанные на его компрометацию как министра госбезопасности. Затем его стали обвинять за издание приказа пограничной службе стрелять на поражение в нарушителей границы с Западным Берлином (в беглецов из ГДР, из которых, как я помню, 12 погибли).

А начиная с февраля 1992 года, в объединённой уже Германии началась, как писала западногерманская пресса, «гротескная клоунада» с обвинением 84-летнего и больного уже Эриха Мильке в участии в убийстве 61 год тому назад берлинских полицейских Анлауфа и Ленка. По делу допрашивались свидетели, которым в момент событий было лет по 10–11, и применялись «несовременные» статьи уголовного кодекса ФРГ, гражданином которой он не был, а также протоколы допросов свидетелей за 1931 год. Во время процесса над Эрихом Мильке группы граждан ФРГ выражали ему свою поддержку. По решению суда Мильке в 1993 году был приговорен к 6 годам заключения, но освобождён досрочно в 1995 году.

Судебной инквизиции ФРГ и на этот раз не совсем повезло: Эрих Мильке умер, так и не сдавшись, как настоящий генерал армии.

Как и Маркус Вольф, Эрих Мильке был сторонником укрепления нерушимой, как тогда говорили, дружбы между народами ГДР и Советского Союза и, естественно, взаимодействия их служб государственной безопасности, которое осуществлялось на самом высоком уровне.

Следует отметить, что Эрих Мильке тесно и очень оперативно взаимодействовал с руководителями нашего Представительства в Карлсхорсте. Так, в октябре 1966 года он ночью лично поставил в известность Фадейкина Ивана Анисимовича, что на КПП в Потсдамском округе находится подданный Великобритании Джордж Блейк, который обратился к пограничникам ГДР с просьбой немедленно связать его с представителями советской разведки. От министра Фадейкин узнал и то, что некий офицер связи нашего Представительства в этом округе уже проинформирован, но намерен разобраться с англичанином утром. По стечению обстоятельств в Берлине находился в это время заместитель начальника ПГУ генерал-майор Кондрашёв Сергей Александрович, который понял, что англичанин есть не кто иной, как ценный агент нашей разведки, с которым он работал ещё в Лондоне. Этот источник был выдан бежавшим на Запад офицером польской разведки Голеневским, в 1961 году агент был приговорен к 42 годам заключения и отбывал срок в Англии. Как сам Джордж Блейк, так и помогавший ему в побеге из тюрьмы шотландец Шон Альфонс, также сидевшей в ней, позднее рассказали о вызволении из английской тюрьмы в своих мемуарах.

Через несколько часов ранним утром в помещении КПП немецких друзей радостно, по-дружески обнялись Джордж Блейк и Кондрашёв С. А., которому агент доложил об удавшемся побеге: он бежал с помощью бывшего заключённого той же тюрьмы шотландца Шона Альфонса Берка и добрался до границы с ГДР в специально оборудованной автомашине.

Джордж Блейк был доставлен в Берлин, где его ждали торжественный приём и встречи, в которых участвовал и Маркус Вольф.

Что касается нашего офицера связи, то через двое суток он был отправлен из ГДР домой «досыпать», а проработав года два в Москве и совершив ещё один проступок, оказался уволенным на пенсию. В нашей службе есть и практика наказаний.

Уже много лет благополучно живёт, преподаёт и пишет мемуары «Георгий Иванович», как мы стали его называть, – Джордж Блейк, оказавший огромную помощь своей информацией делу безопасности Советского Союза – нашей России, а в целом всему миру в период «холодной войны».

При Эрихе Мильке МГБ ГДР не один раз выручало КГБ СССР, когда его сотрудники за рубежом попадали в застенки противника. Так, друзья передали западногерманской стороне 21 осуждённого гражданина ФРГ для обмена только на одного агента советской разведки «Курта» – Хайнца Фельфе, занимавшего руководящую должность в БНД. Он был привлечён к сотрудничеству опытным офицером разведки Иваном Суминым, который сумел увидеть перспективу для внедрения тогда ещё студента-юриста, дрезденца Хайнца Фельфе в один из важных органов государственной власти в ФРГ. Этим органом стала западногерманская разведка.

Встречался с ним наш легендарный разведчик-нелегал и руководитель аппарата КГБ при СМ СССР в ГДР генерал-майор Коротков Александр Михайлович, а практическую работу с агентом обеспечивал мой коллега по разведдеятельности в ГДР полковник тоже Коротков, но Виталий Викторович, фронтовик, сейчас член правления Региональной общественной организации «Ветераны внешней разведки». Кстати, он встречался по работе с Маркусом Вольфом в 1950–1960 годах и уже в наши дни дал интервью прессе, в котором охарактеризовал его так:

«У него было поразительное умение располагать к себе людей. Причём это был не просто профессионализм. Ему люди были по-настоящему интересны. Уже будучи в высоких чинах, Вольф продолжал заниматься оперативной работой, встречался, как это называется на нашем языке, с «источниками». У него была внутренняя потребность общаться с людьми.

Он постоянно искал новые формы работы, непрерывно изучал деятельность других спецслужб, исследовал их слабые и сильные места, стремился накладывать их положительный и отрицательный опыт на немецкую специфику. Это была творческая личность».

Подобная помощь нам, как в случае вызволения из заключения Хайнца Фельфе, организовывалась министром госбезопасности ГДР Эрихом Мильке не один раз и, как правило, оперативно и эффективно.

Ретроспективно оценивая фигуры известных мне уполномоченных нашего аппарата в Карлсхорсте, если учесть при этом мнения о них немецких друзей, придётся первое место отдать Короткову А. М., имевшему очень высокий авторитет в ГДР. О его разведывательной работе перед войной 1941–1945 годов немецкие друзья знали, но, понятно, далеко не всё. Он был сторонником предоставления органам госбезопасности ГДР полной самостоятельности, в отличие от своего предшественника на посту представителя органов госбезопасности Советского Союза в ГДР и также легендарной личности генерал-майора Питовранова Евгения Петровича, не считавшего это целесообразным. Время подтвердило правоту Короткова А. М.: аппарат МГБ ГДР профессионально и оперативно решал свои задачи вплоть до краха ГДР, эффективно взаимодействуя с органами госбезопасности СССР и других стран социализма.

Постоянное внимание Эрих Мильке уделял и укреплению политической составляющей в работе коллектива МГБ ГДР, для чего, в частности, помогал работе отделения общества германо-советской дружбы при министерстве. Особенно активно это общество проводило работу под руководством полковника Карла Науманна, бывшего командира охранного полка им. Дзержинского МГБ ГДР. Уполномоченный КГБ Фадейкин И. А. считал это направление в сотрудничестве с друзьями важным и ответственным. Он поручил мне поддерживать контакт с немецко-советским обществом при МГБ ГДР и оказывать содействие его деятельности.

В связи с решением отдельных вопросов по линии этого общества дружбы я видел постоянную готовность самого министра и его заместителя по контрразведке Бруно Беатара помочь в поведении ответственных мероприятий с участием советских друзей, приуроченных к государственным и юбилейным датам ГДР и СССР (в частности, 50-летия Советского Союза в 1972 году).

МГБ ГДР оказывало нам, медицинскую помощь: в проведении врачебных консультаций, обеспечении необходимыми дефицитными препаратами и при необходимости медицинскими приборами. Так, с согласия Фадейкина И. А. мы через медицинскую службу МГБ ГДР направили на консультацию в университетскую клинику «Шарите» в Берлине сотрудника нашей нелегальной разведки, которому в ней оказали серьёзную помощь.

Мой старший коллега по связи с разведкой друзей Будахин Владимир Николаевич, участник Великой Отечественной войны с фашистской Германией и ветеран советской разведки перенёс в ГДР инфаркт миокарда. Его немецкие медики буквально поставили на ноги: по немецкой методике такой тяжело больной не остаётся приговорённым к постельному режиму, а двигается, как я помню, под контролем приборов ЭКГ. Более того, министр Эрих Мильке под свою ответственность ходатайствовал о его новой служебной командировке в ГДР, подчёркивая высокий уровень медицинской помощи в ГДР. Будахин В. Н. успешно справился и с этой задачей.

Таких конкретных примеров оказания советским друзьям в экстренных случаях медицинской помощи со стороны МГБ ГДР было много. Мне это известно, поскольку я имел поручение поддерживать по таким вопросам контакт с медицинской службой друзей. Моим партнёром был доктор Матойс, которому я и сегодня признателен за содействие.

Эрих Мильке в истории братского сотрудничества органов госбезопасности Советского Союза и Германской Демократической Республики фигура, безусловно, не только легендарная, но и, пожалуй, самая крупная. Он находился в системе госбезопасности ГДР на самых высоких и ответственных постах длительный период, за который сменились два первых министра Цайссер и Волльвебер, взгляды которых не очень соответствовали курсу СЕПГ.

Эрих Мильке имел прямую связь и личный контакт с председателем КГБ СССР Андроповым Ю. В., ему были заслуженно вручены самые высокие правительственные награды Советского Союза.

Безусловно, в его жизни и деятельности было немало просчётов и ошибок, но он был и остался предан делу социализма и своего народа.

Он пытался предотвратить крах ГДР. С этой целью он как министр госбезопасности до падения Берлинской стены осенью 1989 года обращался к представителю руководства советской разведки генерал-лейтенанту Кондрашёву Сергею Александровичу со срочной просьбой:

«Сергей, – спросил он, – что, собственно, думает себе Горбачёв? Ясно ему, что, если ваша политика по отношению к Польше и к Венгрии (речь шла о том, что через эти страны на Запад бежали граждане ГДР. – Н. В. ) так и продолжится, то ГДР не сможет больше сдерживать общественные силы, которые благодаря чему получили свободу действий (для антигосударственных выступлений. – Н. В. )?

Горбачёв и ваши руководители должны понять, что Германская Демократическая Республика будет разорвана в клочья!»

Данный перевод текста на немецком языке из книги «Невидимый фронт» (изд. «Ульштайн», «Пропилен», 1997) сделан мною. Дело в том, что я читал на русском языке ту же книгу, выпущенную московским издательством «Эксмо» в 2002 году. А он был не точным, и в нём не упоминалась советская политика по отношению к Польше и Венгрии в связи с бегством граждан ГДР через эти соцстраны, о которой говорил Мильке:

«Сергей, – спросил он, – что Горбачёв думает? Неужели он не понимает, что если Венгрия и Польша продолжат в том же духе, то ГДР недолго сможет сдерживать социальный взрыв? Горбачёв и ваши лидеры должны осознать, что Германская Демократическая Республика перестанет существовать!»

Кондрашёв С. А. передал информацию в установленном порядке для сведения руководства СССР, реакции на неё не последовало, то есть руководство КПСС не помогло ГДР.

Вот что написал об этом периоде шеф Главного управления «А» МГБ ГДР Вернер Гроссманн в своей книге «В поле зрения – Бонн»:

«…В это время я ищу поддержки со стороны Советского Союза. С осени 1989 года генерал Анатолий Новиков, руководитель Представительства КГБ, постоянно проживает в Карлсхорсте. Александр («Саша») Принципалов исполняет уже давно обязанности нашего офицера связи. Обоих я хорошо знаю.

Я часто посещаю Анатолия в его служебном здании и прошу его, особенно, в декабре 1989 и январе 1990 годов, сказать в Москве, что нам срочно необходима помощь. Разговор компетентного представителя Москвы с министр-президентом Модровым, я считаю и надеюсь на это, мог бы повлиять на некоторые моменты. Анатолий считает точно так же. Но несмотря на многочисленные обещания, Москва не вмешивается. Плюс ко всему она приводит неубедительные доводы. Поэтому Анатолий сам говорит с Модровым. Безрезультатно.

Советское руководство уже сдало ГДР. Однако мы ещё твёрдо верим в нерушимую дружбу с Советским Союзом и боевое содружество с нашими советскими друзьями. Но жребий уже брошен.

На совещании в ЦК КПСС с Михаилом Горбачёвым 26 января 1990 года Председатель КГБ Крючков констатировал, что ГДР больше не сохранить и политика должна взять курс на объединение Германии. Данная оценка существующего положения меня не обрадовала. Но тот факт, что с нами не захотели переговорить честно и открыто, меня очень расстроил. Это состояние сохраняется у меня долго».

Я не буду приводить мнение Маркуса Вольфа о действиях руководства КПСС в отношении ГДР, поскольку оно совпадает с приведённой точкой зрения Вернера Гроссманна и, конечно, сотрудников разведки ГДР, с которыми я встретился в 1993 году. Они откровенно и с горечью говорили о том, что ГДР и их предали, понимая, конечно, что это сделали не сотрудники советской разведки. И этот момент нашёл отражение в книге Вернера Гроссманна:

«Моя жена и я в 1990 году летим в Москву в гости к нашей дочери и русскому зятю, которые работают там в НИИ. Руководство 1-го Главного управления приглашает нас на двухнедельный отдых в санаторий в Семёновское. И в московской гостинице, и в санатории я разговариваю с руководящими сотрудниками советских служб. Как всегда, всё происходит строго по протоколу с достаточным количеством хорошей еды, многочисленными тостами. Они непрерывно клянутся в дружбе, щедро предлагают помощь и поддержку. Геннадий Геннадьевич Титов на протяжении долгих лет представитель КГБ в Берлине – Карлсхорсте, который провожает нас в аэропорту, заверяет меня, что сотрудники органов госбезопасности (ГДР. – Н. В. ) не будут привлечены к уголовно-правовой ответственности и что пенсии им гарантированы.

Он, к сожалению, не знает позицию Горбачёва, которую тот занял в разговоре с Федеральным канцлером Колем по этому вопросу. Горбачёв уклонился от ответов на конкретные вопросы канцлера по данной проблематике и передал их на усмотрение Коля.

Достойно ведут себя также сотрудничающие с Главным управлением разведки офицеры связи Олег Герасимов и Володя Будахин, с их семьями я и моя жена находимся в дружеских отношениях. Александр Принципалов и Анатолий Новиков, Вадим Кирпиченко и Леонид Шебаршин. Конечно же, они тоже не всегда открыты с нами, но они никогда не лгали. А это уже много в непростом деле тайных служб. К сожалению, с «закатом» ГДР многие дружеские узы разрываются.

Многие из наших сотрудников были разочарованы тем, что советские друзья в Москве бросили нас в беде».

Безусловно, Вернер Гроссманн не имел в виду, что сотрудники советской внешней разведки не оказали им помощь: у нас не было возможности изменить изложенное выше политическое решения руководства ЦК КПСС, но мы остались их боевыми и верными товарищами.

Как гласит русская пословица, «Всякое дело человеком ставится, человеком и славится».

Она очень точно определяет и судьбу Эриха Мильке – судьбу смелого, решительного и дисциплинированного солдата своей партии и слуги немецких трудящихся. И, разумеется, не применима к судьбе реформатора Горбачёва М. С., который «прославился» иначе.

Лично у меня не вызывает никаких сомнений то, что Эрих Мильке был борцом. Он заслужил нашу благодарность и нашу память о нём как о большом друге Советского Союза и нашем стойком по общей борьбе соратнике.

 

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: