Глава 17. ПИРАТСКАЯ ПЛАТФОРМА

 

Поздним вечером, в глубине Ржавых болот Танбридж‑Уилз наконец‑то настиг свою жертву. Уставший от долгой погони город провалился правыми колесами в трясину, и платформа на полной скорости врезалась в него. От удара город разлетелся на множество обломков, которыми усыпало улицы платформы. Тут же заработали Челюсти, пережевывая остатки корпуса.

Из клетки, расположенной в Брюхе платформы, Том и Эстер наблюдали, как разделочные механизмы вырывают балки, стойки, переборки, плиты палубы, не обращая внимания на находящихся в помещениях людей. Тех, кто выходил, хватали пираты. Молодых и крепких распихивали по другим клеткам, остальных убивали и бросали тела на кучу мусора в углу разделочного двора.

– О, великий Куирк! – прошептал Том. – Это ужасно! Они нарушают все принципы муниципального дарвинизма…

– Это пиратская платформа, Нэтсуорти, – напомнила ему Эстер. – А чего ты хотел? Они без церемоний раздирают добычу, а пленные становятся рабами и отправляются в машинное отделение. Они не тратят еду и место на людей, которые слишком слабы и не могут работать. Твой драгоценный Лондон, между прочим, поступает точно так же. По крайней мере эти ребята честно называют себя пиратами.

Уголком глаза Том поймал красное пятно, появившееся на разделочном дворе. Мэр пиратской платформы спустился вниз, чтобы осмотреть добычу, и шагал по проходу между клетками в окружении телохранителей. Маленького роста, сутулый, плешивый, с тощей шеей, торчащей из мехового воротника. Дружелюбия в нем не чувствовалось.

– Он больше похож на побитого молью стервятника, чем на мэра, – прошептал Том, дернув Эстер за рукав и указав на прибывшую компанию. – Как по‑твоему, что они с нами сделают?

Она пожала плечами.

– Думаю, отправят в машинное от… – Она осеклась и уставилась на мэра, словно никогда не видела ничего более удивительного. Оттолкнув Тома, прижалась лицом к прутьям решетки и закричала: – Пиви! – Кричать приходилось громко, чтобы перекрыть грохот на разделочном дворе. – Пиви! Иди сюда!

– Ты его знаешь? – в недоумении спросил Том. – Он друг? Хороший человек?

– У меня нет друзей, – отрезала Эстер, – и никакой он не хороший. Безжалостный зверь. Я видела, как он убивал людей, которые, как ему представлялось, не так на него посмотрели. Будем надеяться, что хорошая добыча подняла ему настроение. Пиви! Иди сюда! Это я! Эстер Шоу!

Безжалостный зверь повернулся к их клетке, скорчил злобную гримасу.

– Его зовут Крайслер Пиви, – объяснила Эстер. – Он несколько раз заглядывал в Строул, когда я жила у Шрайка. Был мэром другого маленького городка кладоискателей. Только богам известно, как ему удалось прибрать к рукам такую роскошную платформу… А теперь помолчи. Говорить буду я!

Том пристально рассматривал Пиви, когда тот подошел, чтобы глянуть на пленников. Его головорезы держались чуть позади. Смотреть, в общем‑то, было не на что. На лысине плясали всполохи горевшего в топках огня, стекавший с нее пот оставлял белые потеки на грязных щеках. Отсутствие волос на черепе компенсировалось их избытком в других местах. На подбородке топорщилась седая щетина, волосы лезли из ушей и ноздрей, над глазами нависли кустистые брови. На шее Пиви висела цепь мэра, на плече сидела мартышка.

– Кто они? – спросил он.

– Решили проехаться на халяву, босс… я хотел сказать, ваша милость, – ответила женщина‑телохранитель с налаченными волосами, собранными в два закругленных рога.

– Поднялись на борт во время погони, – добавил мужчина, который руководил препровождением Тома и Эстер с палубы в клетку. Он указал Пиви на свое подбитое овчиной пальто, которое снял с Тома. – Взял вот у одного из них…

Пиви что‑то пробурчал. Уже собрался отвернуться, но Эстер продолжала улыбаться своей перекошенной улыбкой и звать его: «Пиви! Это же я!» – пока в глазах мэра не мелькнула искра узнавания.

– Боги и грешники! Это же щенок Железяки.

– Ты прекрасно выглядишь, Пиви, – польстила ему Эстер, и Том отметил, что она не прячет от пиратов лицо: знала, что не должна давать перед ними слабину.

– Что б я сдох! – Пиви оглядел ее с головы до ног. – Что б я сдох! Это действительно ты! Маленькая помощница Сталкера, подросшая и ставшая еще уродливее! А где старина Шрайк?

– Умер, – ответила Эстер.

– Умер? Неужто от усталости металла? – Он загоготал, и тут же к нему присоединились телохранители. Даже обезьянка и та начала кричать и греметь цепью. – Усталость металла! Поняли?

– А как ты стал мэром Танбридж‑Уилза? – спросила она, пока Пиви, продолжая смеяться, утирал катившиеся из глаз слезы. – Насколько мне известно, это был респектабельный город‑спутник, который использовался для охоты на севере, на границе Ледяной пустоши.

Пиви в последний раз хохотнул, привалился к решетке.

– Классная платформа, не так ли? Она съела мой город несколько лет назад. Догнала и сожрала. Но тутошние жители были такие мягкотелые, не чета мне и моим ребятам. Мы вылезли из Брюха и захватили платформу. Мэра и городской совет отправили в машинное отделение, а сами поселились в их уютных домах и красивой мэрии. Больше я не ищу клады. Теперь я настоящий мэр. Его милость Крайслер Пиви к твоим услугам!

По телу Тома пробежала дрожь. Он легко представил себе, какие мерзости творились здесь, когда головорезы Пиви брали власть… Но Эстер просто кивнула, показывая, что рассказ Пиви произвел на нее впечатление.

– Поздравляю. Отличный город. Я хочу сказать, быстрый. И хорошо построенный. Но ты рискуешь. Если б твоя жертва проскочила ту трясину, Танбридж‑Уилз сам бы угодил в нее и затонул в Ржавых болотах.

Пиви пренебрежительно махнул рукой.

– Только не Танбридж‑Уилз, сладенькая. Это особая платформа. Топи и болота нас не останавливают. В этих болотах прячутся жирные города, но я нацелился на еще более жирную дичь.

Эстер кивнула.

– А как насчет того, чтобы выпустить нас? – предложила она. – Чтобы поймать всю эту дичь, тебе не помешает пара крепких помощников.

– Ха‑ха! – гоготнул Пиви. – Ловкий ход, Этти, но тебе не повезло. Дичи в последние пару лет стало гораздо меньше, так что добычи мне едва хватает, чтобы мои парни были счастливы, а им точно не понравится, если на борту будут появляться новые лица. Особенно такие страшные, как твое. – Он вновь загоготал, обведя взглядом телохранителей, чтобы убедиться, что они следуют его примеру. Обезьянка прыгнула на его лысую макушку и уселась там, что‑то бормоча.

– Но я тебе пригожусь, Пиви, – в отчаянии крикнула Эстер, напрочь забыв про Тома. – Я‑то не мягкотелая. Возможно, покрепче половины твоих парней. Я буду сражаться изо всех сил и…

– Да, мы сможем тебя использовать, все так, – согласился Пиви. – Только не на палубе. Где мне нужны люди, так это в машинном отделении. Извини, Этти. – Он отвернулся, махнул рукой женщине с рогами. – В кандалы их, Мэггз, и к рабам.

Эстер опустилась на пол и закрыла лицо ладонями. Том коснулся ее плеча, но она сердито сбросила его руку. Он посмотрел на Пиви, уходящего прочь по залитому кровью разделочному двору, на пиратов, приближающихся к клетке с ружьями и кандалами. И почувствовал скорее злость, чем страх. Неужто после того, что им пришлось пережить, они снова станут рабами? И, не отдавая себе отчета, он вскочил, схватился за решетку и вдруг заорал: «Не‑е‑е‑т!»

Пиви оглянулся. Его брови как толстые гусеницы поползли вверх.

– Не‑е‑е‑т! – вновь выкрикнул Том. – Ты ее знаешь, она попросила тебя о помощи, и ты должен ей помочь! Ты просто трус! Ты сжираешь маленькие города, которые не могут от тебя удрать, убиваешь людей, заковываешь в кандалы и не решаешься помочь пленникам, потому что слишком боишься своей команды!

Мэггз и другие телохранители подняли ружья и вопросительно уставились на Пиви, ожидая приказа изрешетить наглого мальчишку пулями. Мэр какое‑то время постоял, пристально глядя на Тома, потом вернулся к клетке.

– Что ты сказал? – спросил он.

Том отступил на шаг. Когда попытался ответить, слова застряли в горле.

– Ты из Лондона, не так ли? – продолжил Пиви. – Я везде узнаю этот выговор! И ты не с нижних палуб, так? Ну‑ка скажи, с какой ты палубы?

– Со В‑второй, – промямлил Том.

– Со Второй палубы? – Пиви оглядел телохранителей. – Вы слышали? Это практически Высокий Лондон, понимаете? Этот парень – джентльмен из Высокого Лондона. Ты хотела заковать в кандалы настоящего джентльмена, Мэггз?

– Но ты велел… – запротестовала женщина.

– Мало ли что я велел! – гаркнул Пиви. – Выпустите его!

Женщина с рогами долго возилась с замком, пока решетчатая дверь не отъехала в сторону, потом вытащила Тома из клетки. Пиви отстранил ее и начал по‑дружески похлопывать юношу по спине.

– Негоже так обращаться с джентльменом. Спаннер, верни ему пальто!

– Что? – воскликнул пират, одетый в пальто Тома. – Никогда!

Пиви вытащил пистолет и застрелил его.

– Я же сказал, верни джентльмену пальто! – прокричал он трупу, на лице которого застыло изумление. Остальные быстренько сняли пальто и надели на Тома. Пиви разгладил на груди лохматые края дыры от пули. – Прости, что попачкал кровью. Эти парни не знают, что такое хорошие манеры. Пожалуйста, позволь мне извиниться за это недоразумение. Я рад приветствовать тебя на борту моего скромного городка. Для меня большая честь принимать у себя в гостях настоящего джентльмена, сэр. Я надеюсь, что в пять часов ты выпьешь со мной чаю в мэрии…

Том молча таращился на Пиви. Только сейчас до юноши дошло, что его не убьют. И уж конечно, он никак не мог ожидать приглашения на чай. Но, когда мэр‑пират повел его к выходу с разделочного двора, он вспомнил об Эстер, которая осталась в клетке.

– Я без нее не пойду! – твердо заявил он.

– Ты про Этти? – В голосе Пиви слышалось недоумение.

– Мы путешествуем вместе, – объяснил Том. – Она – моя подруга.

– Да на Танбридж‑Уилзе полно других девушек, – отмахнулся Пиви. – И куда более красивых, с носами и всем остальным. Слушай, моя красавица‑дочь с удовольствием познакомится с тобой…

– Без Эстер я не пойду, – повторил Том.

Мэр поклонился и знаком приказал своим людям вновь открыть клетку.

 

* * *

 

Поначалу Том подумал, что Пиви хочет узнать то же самое, что и мисс Фанг: куда направляется Лондон и что привело его в центральный регион Охотничьих земель. Но, хотя мэр и задавал множество вопросов о жизни Тома в Лондоне, передвижения мегаполиса нисколько его не интересовали. И он страшно радовался тому, что на борту его города появился «джентльмен из Высокого Лондона».

Он устроил Тому и Эстер экскурсию по мэрии, познакомил со своими «советниками», громилами и убийцами: Дженни Мэггз, Тостяком Манго, Кандальщиком Зебом, Пого Наджерсом, Отчаянным Зипом. Потом пришло время выпить чаю в его личных апартаментах – комнатах, набитых сокровищами, награбленными с захваченных городов, где у всех под ногами мешались его вопящие курносые дети. Старшая дочь Пиви, Кортина, невзрачная, запуганная девушка со светло‑синими глазами, принесла чай в фарфоровых чашках и сандвичи с огурцом на хрустальном блюде. Когда Пиви увидел, что с сандвичей не срезана корочка, он сшиб ее с ног ударом кулака.

– Томас из Лондона! – прорычал он, швырнув в дочь сандвичи. – Он думает, что попал в приличное общество! И сандвичи должны быть треугольными! Ну что тут поделаешь? – вздохнул он, повернувшись к Тому. – Пытался воспитывать ее, как леди, но она ничему не хочет учиться. Но девушка она хорошая. Иной раз смотрю на нее и жалею, что пристрелил ее мамашу… – Он всхлипнул, достал из кармана громадный носовой платок с черепом и скрещенными костями, промокнул глаза. Дрожащая Кортина принесла новые сандвичи.

– Дело в том, – объяснил Пиви, набив рот хлебом и огурцом, – дело в том, что я не хочу быть пиратом всю оставшуюся жизнь.

– Не хочешь? – переспросил Том.

– Именно так, – кивнул Пиви. – Видишь ли, Томми, у меня не было тех преимуществ, которые получил ты, родившись в Лондоне. Образования мне не дали, я всегда был страшный, как грех…

– Я бы этого не сказал, – вежливо пробормотал Том.

– Мне приходилось бороться за свою жизнь на свалках и в канавах. Но я всегда знал, что со временем стану большой шишкой. И однажды увидел Лондон. Конечно, издалека. Он куда‑то спешил. Я тогда подумал, что ничего прекраснее нет и не будет, все эти палубы, белые виллы наверху, сверкающие на солнце. Потом узнал, что там живут богатые люди, и решил, что именно так я и хочу жить: красиво одеваться, устраивать приемы, ходить в театр. Поэтому стал кладоискателем, потом у меня появился свой маленький город, теперь этот, побольше. Но чего мне не хватает… – он наклонился к Тому, – так это респектабельности.

– Да, да, конечно, – согласился Том, искоса глянув на Эстер.

– Так вот о чем я думаю, – продолжал Пиви. – Если эта охота пройдет успешно, как я надеюсь, Танбридж‑Уилз скоро разбогатеет. Сильно разбогатеет. Мне нравится эта платформа, Том. Я хочу, чтобы она строилась дальше. Хочу, чтобы у нас появилась верхняя палуба с парками и роскошными особняками, чтобы лифты ходили вверх‑вниз. Хочу превратить Танбридж‑Уилз в мегаполис, настоящий большой город, а самому стать его лорд‑мэром. Я чувствую, что мне это по силам. А от тебя, Томми, мне нужно следующее. Ты расскажешь мне, каким должен быть мегаполис, и научишь меня светским манерам. Ты понимаешь, эт‑тикету. Чтобы я мог общаться с другими лорд‑мэрами и они не смеялись у меня за спиной. И моих парней тоже. Они сейчас что свиньи. Что ты на это скажешь? Сможешь ты превратить нас в джентльменов?

Том моргнул, вспомнив зверские физиономии головорезов Пиви и гадая, как обернется его судьба, скажи он им, что они должны пропускать друг друга в дверях и не жевать с открытым ртом. Он не знал, что ответить, но ему на помощь пришла Эстер.

– С Томом тебе крупно повезло. Он – эксперт по этикету. Второго человека с такими утонченными манерами я просто не знаю. Он научит тебя всему, что тебя интересует, Пиви.

– Но… – открыл рот Том, и тут же под столом Эстер пнула его в лодыжку.

– Клас‑с‑но! – хохотнул Пиви, и из его рта полетели куски недожеванного сандвича. – Держись старины Крайслера, Томми, и ты далеко пойдешь. Начнешь работать, как только мы заловим большую дичь. Она ждет нас по ту сторону болот. Мы доберемся до нее в конце недели…

Том маленькими глотками пил чай. Перед его мысленным взором возникла карта Охотничьих земель. Широкая полоса Ржавых болот, а за ней…

– По ту сторону болот? – переспросил он. – Но там нет ничего, кроме Кхазакского моря!

– Расслабься, Томми! – загоготал Крайслер Пиви. – Разве я тебе не говорил? Танбридж‑Уилз – особый город. Подожди, и ты сам все увидишь. Подожди, пока не покажется море. На море все и увидишь, ха‑ха‑ха!

Он хлопнул Тома по спине и поднес чашку ко рту, оттопырив мизинец.

 

Глава 18. БИВИС

 

Несколько дней спустя Лондон вновь заметил дичь: маленькие деревни, жители которых говорили на славянском языке. Они попытались затеряться среди древних известковых холмов. Мегаполису пришлось побегать взад‑вперед, отлавливая их под радостные крики лондонцев, заполнивших обзорные площадки. Безликая равнина западной части Охотничьих земель осталась позади, недавняя неудовлетворенность горожан рассеялась как дым. Кого волновало, что на нижних палубах люди умирали от жары? Старина Лондон! Старина Кроум! Давно у мегаполиса не было такой добычи!

Сначала Лондон догонял и съедал быстрые городки, потом принялся за медлительные. Прошла неделя, прежде чем мегаполис разобрался с последним, довольно большим городом, когда‑то процветавшим, но сильно пострадавшим после стычки с пиратской платформой. После того как его съели, во всех лондонских парках начались народные гулянья. Еще больше настроение лондонцев подняло сообщение о том, что на севере замечены огни. Тут же прошел слух: это огни огромного, но поврежденного мегаполиса. Именно на его поиски улетел Валентин, и радиосигнал с «Лифта на 13‑й этаж» указал Лондону нужное направление. Фейерверки продолжались до двух часов ночи, и Чадли Помрой, исполняющий обязанности Гильденмейстера, перевел Герберта Меллифанта в подмастерья третьего класса за то, что он зажег петарду в главном холле Музея.

Но к рассвету радостные ожидания и слухи умерли. Огни на севере действительно принадлежали огромному мегаполису, но тот находился в отличной форме. Он на полной скорости мчался на юг, и по всему чувствовалось, что не прочь хорошенько подкрепиться. Гильдия Навигаторов быстро определила, что это Панзерштадт‑Бай‑рут – конебейшн[4], который образовался после слияния четырех громадных Traktionstadts[5]. Но кого волновало, как он называется? Всем хотелось одного: побыстрее разъехаться с ним в разные стороны.

Лондон прибавил скорости, по‑прежнему держа курс на восток, и вскоре конебейшн скрылся за горизонтом. Но наутро появился вновь. Верхние палубы сверкали в лучах восходящего солнца, и расстояние до него заметно уменьшилось.

 

* * *

 

Кэтрин Валентин не участвовала в гуляньях, и панические настроения, захлестнувшие город, обошли ее стороной.

После возвращения из Нижнего Брюха она практически не выходила из своей комнаты, снова и снова мылась, чтобы избавиться от запаха вонючей жижи, с которой столкнулась в секторе 60. Не могла есть, заставила слуг выбросить всю одежду, которую носила в тот день. Перестала ходить в школу. Как она могла болтать с подружками о нарядах и общаться с мальчишками, зная, что творится на нижних палубах? За окном солнечный свет заливал лужайки, деревья выбрасывали свежие зеленые листочки, но разве она могла теперь наслаждаться красотой Высокого Лондона? Из головы не выходила мысль о тысячах лондонцев, которые страдали и умирали в нищете, чтобы горстка счастливцев вроде нее могла ни в чем себе не отказывать.

Она написала об этом руководству телекомпании, еще одно письмо – в полицию, потом порвала оба. Какой смысл их посылать, если всем известно, что и полиция, и телевидение находятся под полным контролем Магнуса Кроума? Даже Верховный жрец храма Клио и тот назначался Кроумом. Ей придется ждать возвращения отца. Только тогда удастся хоть как‑то помочь обитателям Нижнего Брюха, если, конечно, к тому времени Лондон не съедят.

И в поисках правды о девушке со шрамом на лице она уперлась в глухую стену. Подмастерье Под ничего не знал… или прикинулся, что ничего не знает, а больше ей обращаться было не к кому.

А на третий день преследования Лондона Пан‑зерштадт‑Байрутом ей за завтраком принесли письмо. Она понятия не имела, кто мог его написать, повертела конверт в руках, глядя на марку Шестой палубы и испытывая безотчетный страх.

А когда вскрыла, на хлопья из водорослей выпала полоска бумаги, обычной лондонской бумаги, многократно переработанной, а потому мягкой и ворсистой на ощупь, с водяными знаками: «Нет отходам – всё в дело!» Кэтрин прочитала:

 

«Дорогая мисс Валентин!

Пожалуйста, помоги мне. Я должен – тебе кое‑что рассказать. Я буду в „Едалъне Пита“ в Белсайз‑парке, Пятая палуба, сегодня в одиннадцать утра.

Искренне твой,

Друг».

 

Несколькими неделями раньше такое письмо заинтриговало бы Кэтрин, но за последние дни тайны и загадки ей изрядно надоели. Она подумала, что кто‑то решил подшутить над ней. Ей же было не до шуток. Действительно, какие могут быть шутки, когда Лондон бежит, спасая себя и своих жителей, а на нижних палубах царят нищета и страдания? Она бросила письмо в урну для переработки бумаги, оттолкнул а тарелку с несъеденным завтраком и снова пошла мыться.

Но ничего не смогла поделать с любопытством. В девять утра сказала себе: «Я никуда не пойду».

В половине десятого сказала Собаке: «Это бессмысленно, там никого не будет».

В десять пробормотала: «„Едальня Пита“. Что это за название? Наверное, его выдумали».

Полчаса спустя стояла на Центральной станции в ожидании идущего вниз лифта.

Вышла в Нижнем Холборне и зашагала к краю палубы по металлическому тротуару среди металлических домов. Одежду надела самую старую, шла, опустив голову, и держала Собаку у ноги, на коротком поводке. Больше не гордилась, когда люди смотрели на нее. Думала, что читает в их взглядах: «Это же Кэтрин Валентин, заносчивая маленькая мисс с Первой палубы. Что они знают о жизни, живя в Высоком Лондоне?»

В безлюдном Белсайз‑парке воздух наполняли выхлопные газы двигателей. Лужайки и клумбы давно уже сменили грядки, и она видела только рабочих из департамента парков и садов, которые чем‑то опрыскивали капусту, борясь с тлей. Неподалеку возвышалось коническое здание с вывеской, на которой она прочитала: «ЕДАЛЬНЯ ПИТА» – большими буквами и «Кафе» – маленькими. Металлические столики стояли как перед дверью, под навесами, так и внутри. Люди разговаривали и курили в полумраке: аргоновые лампы горели в полнакала. Юноша, сидевший за столиком неподалеку от двери, поднялся и помахал рукой. Собака завилял хвостом. Кэтрин понадобилось мгновение, чтобы узнать подмастерье Пода.

– Я – Бивис. – Он нервно улыбнулся, когда Кэтрин села напротив. – Бивис Под.

– Я помню.

– Я рад, что ты пришла, мисс. Мне хотелось поговорить с тобой с той самой минуты, как ты спустилась в сектор 60, но только так, чтобы Гильдия об этом ничего не знала. В Гильдии не любят, когда мы общаемся с посторонними. Но у меня сегодня выходной, потому что все готовятся к большому собранию, вот я и смог прийти сюда. Как видишь, Инженеры здесь не едят.

– Меня это не удивляет, – ответила Кэтрин, бросив взгляд на меню, украшенное большой цветной картинкой какого‑то блюда под названием «Хэппи мил» – ломтя невероятно розового мяса в разрезанной пополам булочке из водорослей. Она заказала чай с мятой. Его принесли в пластиковой чашке, и пах он чем‑то химическим. – На Пятой палубе все рестораны такие?

– О, нет, – покачал головой Бивис Под. – Этот куда лучше остальных. – Он не мог оторвать глаз от ее волос. Проведя всю жизнь в Брюхе, среди Инженеров, он никогда не видел женщину с такими длинными, блестящими волосами. Инженеры говорили, что волосы не нужны, они – рудимент жизни на земле, но, глядя на Кэтрин, он начал сомневаться…

– Ты написал, что нуждаешься в помощи… – Кэтрин взяла инициативу на себя.

– Да. – Бивис оглянулся, дабы убедиться, что они не привлекают к себе лишнего внимания. – Насчет твоих вопросов. Я не мог ответить тебе у чанов с экскрементами. В присутствии Ниммо. У меня и так хватает неприятностей из‑за того, что я пытался помочь тому бедняге:…

Его темные глаза вновь наполнились слезами, чему Кэтрин не могла не удивиться: ей‑то казалось, что в большинстве своем Инженеры – сухари, лишенные человеческих эмоций.

– Бивис, это не твоя вина. Так что ты можешь сказать о девушке? Ты ее видел?

Он кивнул, мысленно возвращаясь к тому дню, когда Лондон съел Солтхук.

– Я видел, как она пробежала мимо, ее преследовал подмастерье‑Историк. Он позвал на помощь, вот я и побежал за ними. Увидел, как девушка обернулась, когда добралась до желоба сброса. Странное у нее было лицо.

Кэтрин кивнула.

– Продолжай.

– Я слышал, как она что‑то закричала ему. Слов, конечно, не разобрал за грохотом разделочной верфи. Но она точно упомянула твоего отца, мисс. Указала на себя и сказала что‑то еще. Вроде бы назвалась Эстер Шоу. А потом прыгнула.

– И утащила с собой беднягу Тома.

– Нет, мисс. Он остался стоять у желоба, с написанным на лице изумлением. Потом все затянуло дымом и паром, и я уже ничего не видел. Когда дым рассеялся, у желоба толкались полицейские, так что я ретировался. Видишь ли, я не имел права покидать свой пост, а потому никому не мог рассказать о том, что видел.

– Но мне ты рассказываешь.

– Да, мисс. – Подмастерье покраснел.

– Эстер Шоу? – Кэтрин рылась в памяти, но это имя ничего ей не говорило. Не понимала она и последовательности событий, которая расходилась с версией отца. Должно быть, Бивис что‑то напутал, решила она.

Подмастерье нервно огляделся, потом понизил голос до шепота:

– Ты говорила серьезно, мисс, насчет своего отца? Он действительно может помочь заключенным?

– Поможет, когда я расскажу ему о том, что видела, – твердо заявила Кэтрин. – Я уверена, что он ничего не знает. Только не надо звать меня мисс. Я – Кэтрин. Кейт.

– Хорошо, – кивнул Бивис. – Кейт. – Он улыбнулся, но в глазах тревога осталась. – Я верен Гильдии, – объяснил он. – Я всегда хотел стать Инженером. Но никак не ожидал, что меня припишут к экспериментальной тюрьме. Держать людей в клетках и заставлять их работать в Брюхе, а особенно в чанах с экскрементами… для этого надо быть не Инженером, а очень злым человеком, который терпеть не может себе подобных. Я делаю все, чтобы помочь им, но мало что могу, а надзиратели стремятся загонять их до смерти и в пластиковых мешках отправить в отделение К, чтобы они не обрели покой и покинув этот мир.

– А что такое отделение К? – спросила Кэтрин, вспомнив, как Ниммо шикнул на девушку‑подмас‑терье, когда та упомянула об этом загадочном подразделении. – Это часть тюрьмы?

– О, нет. Отделение К расположено на самом верху. В Инженериуме. Там занимаются какими‑то исследованиями под руководством доктора Твикс.

– А для чего им нужны трупы? – нервно спросила Кэтрин, далеко не уверенная в том, что хочет это узнать.

Бивис Под побледнел.

– Это всего лишь слухи, мисс, но некоторые говорят, что доктор Твикс вновь создает Сталкеров, Воскрешенных людей.

– Великая Клио! – воскликнула Кэтрин. О Сталкерах она кое‑что знала. Ее отец раскопал не один ржавый скелет, которые потом отправились для изучения к Инженерам, но он говорил, что их интересует только электронный мозг. – Неужели они и вправду пытаются создать новых Сталкеров? Но зачем? Они же были солдатами, не так ли? Можно сказать, человеческими танками, построенными для каких‑то давнишних войн.

– Это идеальные рабочие, мисс, – ответил Бивис. – Их не надо кормить, одевать, им не нужна крыша над головой. А если работы нет, их можно отключить и поставить на склад, где их легче хранить. Гильдия говорит, что в будущем все умершие на нижних палубах будут превращены в Сталкеров, и живые люди, за исключением надзирателей, нам не понадобятся.

– Но это ужасно! – запротестовала Кэтрин. – Лондон превратится в город мертвых!

Бивис Под пожал плечами:

– В Нижнем Брюхе так оно и есть. Я лишь говорю тебе то, что слышал. Кроум хочет, чтобы Сталкеры строились, и доктор Твикс превращает в них мертвецов, которых мы ей поставляем.

– Я уверена, если люди узнают об этом чудовищном плане… – Кэтрин не договорила, потому что в голове мелькнула другая мысль. – Этот проект имеет кодовое название? Он называется МЕДУЗА?

– Провалиться мне на этом месте! Откуда тебе известно о МЕДУЗЕ? – Бивис еще больше побледнел. – Никто не должен об этом знать!

– Почему? – спросила Кэтрин. – Что это такое? Если МЕДУЗА никак не связана со Сталкерами…

– Это большой секрет Гильдии, – прошептал Бивис. – Подмастерья не должны знать даже названия. Но надзиратели говорят об этом в нашем присутствии. Если что‑то идет не так, если у мегаполиса возникают проблемы, они говорят, что все образуется, как только мы разбудим МЕДУЗУ. Как на этой неделе, когда нас преследует жуткий конебейшн. Все в панике, думают, что Лондону пришел конец, а верхушка Гильдии, грандмастера, говорят друг другу: «МЕДУЗА решит все проблемы». Вот почему этим вечером в Инженериуме состоится большое заседание. Магнус Кроум собирается сделать важное заявление.

От мыслей об Инженериуме и таинственных исследованиях, которые велись за его черными окнами, по телу Кэтрин пробежала дрожь. Вот где она могла узнать, чем обусловлены свалившиеся на отца неприятности. Наверняка они как‑то связаны с МЕДУЗОЙ.

Она наклонилась к юноше, прошептала:

– Бивис, послушай, ты идешь на это заседание? Сможешь передать мне слова Кроума?

– О, нет, мисс… то есть, Кейт. Нет! Туда приглашаются только мастера, члены Гильдии. Подмастерьям вход запрещен…

– А разве ты не можешь сойти за мастера? – не отступалась Кейт. – Я чувствую, происходит что‑то ужасное, и, думаю, без МЕДУЗЫ тут не обошлось.

– Мне очень жаль, мисс. – Бивис покачал головой. – Я не посмею. Не хочу, чтобы меня убили, отправили на Верхнюю палубу и превратили в Сталкера.

– Тогда помоги мне попасть туда! – Кэтрин перегнулась через стол, взяла его за руку. При ее прикосновении он дернулся, вырвал руку уставившись на свои пальцы, словно и представить себе не мог, что кому‑то захочется дотронуться до них. Кэтрин не отступалась, взяла его за обе руки, заглянула в глаза.

– Я должна знать, что задумал Кроум, – объяснила она. – Ради отца. Пожалуйста, Бивис, мне нужно попасть в Инженериум!

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: