Глава 35. КАФЕДРАЛЬНЫЙ СОБОР

 

Пробитая ракетой гондола «Дженни Ганивер» пела, как флейта, от продувающего ее западного ветра, который уносил воздушный корабль от Лондона.

Том, вымотанный донельзя, упал на пульт управления. Осколки стекла впились в лицо, руки. Он старался не думать о повреждении воздушного корабля. Старался не думать о Пьюси и Генче, горящих во взорванной гондоле, но всякий раз, закрывая глаза, видел их перекошенные лица, словно черные провалы открытых ртов отпечатались на внутренней стороне век.

Когда он поднял голову, то вновь увидел Лондон далеко на востоке. Что‑то происходило с кафедральным собором, и потоки розового и зеленого огня вырывались из Инженериума. Постепенно он начал осознавать, что произошло. Его вина! Должно быть, погибло множество людей, не только Пьюси и Генч, и все они остались бы в живых, если б он не подстрелил «Лифт на 13‑й этаж». Он даже пожалел, что выпустил эти ракеты. Лучше погибнуть самому, чем наблюдать за пожаром на Верхней палубе, зная, что пожар этот – его рук дело.

И тут же мелькнула новая мысль: «Эстер!»

Он обещал ей, что вернется. Она ждет, среди огня. Подвести ее Том не мог. Глубоко вздохнул и взялся за рычаги управления. Двигатели ожили. «Дженни Ганивер» с натугой развернулась и поплыла к мегаполису.

 

* * *

 

Кэтрин, словно лунатик, пересекала Патерностер‑сквер, трансформируемый кафедральный собор так и притягивал ее. Вокруг разгорались пожары, но она ничего не замечала. Ее глаза не отрывались от действа, происходящего в ночном небе: над раскрывшимся куполом поднималась чашеобразная часть МЕДУЗЫ, напоминавшая раздувшийся воротник огромной кобры, и медленно поворачивалась на восток. Кэтрин больше не боялась. Знала, что Клио приглядывает за ней, убережет ее, если она сможет искупить ужасные преступления отца.

Охранники, стоявшие у дверей собора, не обратили особого внимания на школьницу с ранцем: куда больше их занимал пожар. Поначалу они велели ей проваливать, но, когда она сказала, что ее отец внутри, и протянула золотой пропуск, пожали плечами и пропустили.

В кафедральном соборе Святого Павла она не бывала, но видела фотографии интерьера. Только в действительности многое изменилось.

Нет, колонны и высокие сводчатые потолки остались, но Инженеры обшили стены белым металлом и повесили яркие аргоновые лампы. По нефу змеились толстые электрические кабели, питающие энергией установку в центре собора.

Кэтрин медленно шла вперед, держась в тени у колонн, стараясь не попадаться на глаза десяткам Инженеров, которые проверяли силовые разъемы и делали пометки в блокнотах. Впереди, на возвышении под самым куполом стояло невиданное сооружение. Балки, фермы и гидравлические цилиндры держали на себе вес гигантского воротника кобры, который вылезал в ночь, а его основание окружал лес металлических колец, гудящих и потрескивающих от накапливаемой энергии. Инженеры сновали между кольцами по металлическим лесенкам, другие сгрудились у компьютерной консоли, словно жрецы у алтаря машинного бога, переговаривались возбужденным шепотом. Среди них Кэтрин заметила лорд‑мэра и очень мрачного отца.

Она застыла в тени колонны. Лицо отца видела ясно и отчетливо. Он наблюдал за Кроумом, хмурился, и Кэтрин понимала, что он с большим удовольствием помогал бы командам спасателей и только приказ лорд‑мэра удерживал его в соборе. На мгновение она забыла, что он – убийца. Ей захотелось подбежать к нему, обнять. Но теперь она принадлежала Клио, служила Истории, и не могла ни на кого переложить порученное ей дело.

Подобралась ближе, прокралась в тень старой купели у самых ступеней, ведущих к возвышению. Отсюда она хорошо видела, что делали Кроум и остальные. Консоль представляла собой сферу из проводов, шнуров, изолированных резиной трубопроводов, в центре которой находился шар, размерами не больше футбольного мяча. Кэтрин догадалась, что это за шар. Пандора Шоу нашла его в подземной лаборатории в далекой Америке и привезла на Дубовый остров, а отец украл его в ночь убийства. Инженеры, как могли, почистили и восстановили шар, заменив поврежденные схемы примитивными устройствами, которые позаимствовали из мозга Сталкеров. И теперь доктор Сплей сидел перед сферой, его пальцы бегали по клавиатуре из слоновой кости, набирая последовательности цифр на зеленоватом экране. Второй экран, побольше, показывал, пусть и расплывчато, Щит‑Стену. На ней сходилось перекрестье прицела.

– Аккумуляторы заряжены! – доложил один из Инженеров.

– Ну вот, Валентин. – Кроум коснулся костлявой рукой плеча ее отца. – Мы готовы творить историю.

– Но пожар, Кроум…

– В пожарников мы поиграем позже, – рявкнул лорд‑мэр. – Мы должны уничтожить Щит‑Стену сейчас, на случай, если огонь повредит МЕДУЗУ.

Пальцы Сплея продолжали бегать по клавиатуре, выбивая быструю дробь, но все остальные звуки смолкли. Инженеры с восторгом смотрели на лес колец, на змеящиеся молнии, не падающие вниз, но поднимающиеся к раскрытому куполу, к громадной, нацеленной на Щит‑Стену чаше. И Кэтрин начала подозревать, что они не понимали принципа действия той техники, которую нашел для них отец, и испытывали перед МЕДУЗОЙ такой же благоговейный трепет, что и она.

Если б она подбежала к ним сейчас, активировав бомбу и бросив ее в древний компьютер, то изменила бы ход истории. Но как она могла? Отец стоял рядом, и хоть Кэтрин говорила себе, что теперь он ей не отец, и тысячи жизней тех, кому предстояло умереть в Батманкх‑Гомпе, перевешивают его жизнь, она не могла заставить себя причинить ему вред. Она провалила свою миссию. Кэтрин подняла голову к сводчатому потолку и мысленно спросила: «Что мне теперь делать? Зачем ты привела меня сюда?»

Но Клио не ответила.

Кроум шагнул к клавиатуре.

– Задать МЕДУЗЕ координаты цели! – приказал он.

Пальцы Сплея пробежались по клавишам, вводя в компьютер долготу и широту Батманкх‑Гомпы.

«Цель обнаружена, – объявил механический голос из динамиков над головой Сплея. – Расстояние – 130 километров. Введите код доступа „Омега“».

Доктор Чабб достал стопку толстых пластмассовых листов, ламинированных фрагментов древних документов. Сквозь пластик просвечивали последовательности цифр и букв, словно насекомые, замурованные в янтаре. Он перебирал листы, пока не нашел нужный, вытащил его и поставил так, чтобы Сплей мог прочитать и набрать код.

Но прежде чем Сплей начал печатать, у дверей послышался шум. В собор вошла доктор Твикс, за ней – несколько Сталкеров.

– Всем привет! – воскликнула она, спеша по центральному проходу. Сталкеры не отставали от нее. – Ты только посмотри, лорд‑мэр, кого нашли для тебя мои умные малыши! Настоящую живую террористку Лиги, как ты и просил. К сожалению, уж очень уродливую…

«Введите код доступа „Омега“», – повторила МЕДУЗА. Механический голос, конечно же, не изменился, но Кэтрин послышалось в нем легкое раздражение.

– Заткнись, Твикс! – гаркнул Магнус Кроум, не отрывая глаз от дисплея, но остальные повернулись, когда Сталкеры поднялись на возвышение и бросили свою ношу к ногам лорд‑мэра.

Эстер Шоу, со связанными впереди руками, совершенно беспомощная, подняла голову, продолжая гадать, почему, собственно, Сталкеры не убили ее сразу. При виде обезображенного лица девушки Инженеры обмерли, словно взгляд Эстер превратил их в камень.

– О, великая Клио! – прошептала Кэтрин, впервые увидев, что сделал меч ее отца. А потом она перевела взгляд с лица Эстер на его, и оно потрясло ее еще сильнее. В нем не осталось ничего человеческого, оно превратилось в серую маску, более ужасную, чем лицо девушки. Так он, должно быть, выглядел, когда убил Пандору и, обернувшись, увидел наблюдающую за ним Эстер. Кэтрин поняла, что сейчас произойдет, еще до того, как отец выхватил меч.

«Нет!» – хотелось закричать ей, но во рту пересохло, и крик сошел на шепот. Внезапно она осознала, зачем богиня привела ее сюда, что она должна сделать, чтобы искупить страшное преступление отца. Бросила бесполезный ранец и взбежала по ступенькам. Эстер, вскочив, пятилась назад, подняла руки, чтобы отвести в сторону разящий меч Валентина, но Кэтрин протиснулась между ними и приняла удар на себя. Меч легко вошел в тело, и она почувствовала, как эфес уперся в ребра.

Инженеры ахнули, доктор Твикс испуганно вскрикнула. Даже на лице Кроума отразилась тревога.

«Введите код доступа „Омега“», – в третий раз повторила МЕДУЗА, словно ничего и не произошло.

Валентин повторял: «Нет, нет, нет…» – качал головой, не понимая, как вышло, что его меч пронзил дочь. «Кейт, нет!» – Он отступил назад, вытаскивая лезвие.

Кэтрин наблюдала, как оно выходит из ее тела. До чего нелепо оно выглядело. Боли она не чувствовала, но яркая кровь струей ударила из дыры в тунике и выплеснулась на пол. Закружилась голова. Эстер Шоу попыталась поддержать ее, но Кэтрин оттолкнула девушку.

– Папа, не причиняй ей вреда, – прошептала Кэтрин, сделала два шага вперед и упала головой на клавиатуру доктора Сплея. Зеленые буквы и цифры побежали по экрану, отец подхватил ее, осторожно положил на пол, и она услышала голос МЕДУЗЫ:

«Введен неправильный код». Вновь по экрану побежали цифры и буквы. Где‑то что‑то взорвалось.

– Что случилось? – заверещал доктор Чабб. – Что происходит?

– Она отвергла координаты цели, – ахнул доктор Чандра. – Но энергия продолжает накапливаться…

Инженеры бросились по своим постам, перескакивая через лежащую на полу Кэтрин, ее голова покоилась на коленях отца. Она их не замечала, всматриваясь в лицо Эстер. И словно видела свое отражение в разбитом зеркале. Улыбнулась, довольная тем, что все‑таки встретилась со сводной сестрой, подумала, что они могли бы подружиться. Онемение распространялось по телу, сознание уходило, шум в кафедральном соборе становился все глуше и глуше. «Я умираю? – подумала она. – Я не могу еще не время, я не готова!»

– Помогите мне! – крикнул Валентин Инженерам, но их интересовала только МЕДУЗА. Подошла девушка, приподняла Кэтрин, поддержала, пока он рвал мантию на полосы и пытался остановить кровотечение. Он взглянул в ее единственный серый глаз и прошептал. – Эстер… спасибо тебе!

Эстер смотрела на него. Она прошла долгий путь, чтобы убить Валентина, все эти годы не могла думать ни о чем другом, а вот теперь, когда он был в ее власти, ничего не чувствовала. Меч лежал там, где Валентин его выронил. На нее никто не смотрел. Даже со связанными запястьями она могла поднять меч и пронзить его сердце. Но теперь в этом не было никакого смысла. В изумлении она смотрела, как по его щекам текут слезы, падают в лужу крови, вытекшей из тела дочери. Одна за другой в голове пролетали мысли: «Он ее любит! Она меня спасла! Я не могу дать ей умереть!»

Она протянула руки, коснулась Валентина.

– Ей нужен врач!

Он посмотрел на Инженеров, мечущихся вокруг огромной машины. От них помощи ждать не приходилось. За дверями кафедрального собора, на Патерностер‑сквер бушевал пожар. Он вскинул голову и увидел над раскрытым куполом силуэт воздушного корабля.

– Это «Дженни Ганивер»! – воскликнула Эстер, вскочила. – Это Том! На борту есть лазарет… – Но она понимала, что «Дженни» не сможет приземлиться на горящую Верхнюю палубу. – Валентин, мы сможем подняться на крышу?

Валентин схватил меч, разрезал веревки на ее запястьях. Потом, отбросив меч в сторону, поднял Кэтрин на руки и пошел к винтовой металлической лестнице, уходящей к чаше МЕДУЗЫ. Сталкеры попытались остановить бросившуюся за ним Эстер, но Валентин приказал им не вмешиваться. Таращившийся на него бифитер получил другой приказ: «Капитан! По этому воздушному кораблю не стрелять!»

Подбежавший Магнус Кроум схватил его за рукав.

– Машина сошла с ума! – Его голос звенел от ужаса. – Одному Куирку известно, какую команду отдала ей твоя дочь! Мы не можем выстрелить и не можем остановить накопление энергии! Сделай что‑нибудь, Валентин! Ты нашел эту чертову машину! Отключи ее!

Валентин оттолкнул его и начал подниматься по ступеням, сквозь мерцающие разряды, сквозь треск статического электричества, сквозь запах горящей жести.

– Я только хотел помочь Лондону! – из груди старика вырвалось рыдание. – Я только хотел видеть Лондон сильным .

 

Глава 36. ТЕНИ КОСТЕЙ

 

Эстер шла первой, поднимаясь все выше к раскрытым лепесткам купола, в тень огромной чаши. Справа от нее обгоревший остов «Лифта на 13‑й этаж» лежал среди руин Инженериума. Пожар распространился на Холл Гильдий; Департамент планирования и Регистрационная палата пылали, во все стороны разлетались миллионы горящих розовых и белых бланков. Кафедральный собор Святого Павла каменным островом возвышался среди моря огня, а «Дженни Ганивер» кружила над ним, словно маленькая Луна. Восходящие потоки воздуха от горящих зданий нещадно мотали ее из стороны в сторону.

Эстер шла дальше, на раздувшийся воротник кобры. Валентин следовал за ней, она слышала, как он что‑то шептал Кэтрин, поглядывая на отчаянно борющийся с турбулентностью воздушный корабль.

– Какой идиот сидит за штурвалом? – прокричал он, присоединяясь к Эстер на чаше.

– Это Том, – ответила она, поднялась, замахала руками, закричала: – Том! Том!

 

* * *

 

Вначале Том увидел шаль, ту самую, что купил на Перипатетиаполисе. Повязанная на шее девушки, раздуваемая ветром, она вдруг полыхнула красным – он заметил ее краем глаза, повернулся и увидел машущую руками Эстер. Потом девушку накрыло черным облаком дыма, и он решил, что миниатюрная фигурка на чаше МЕДУЗЫ ему только померещилась. Казалось невозможным, чтобы кто‑нибудь выжил в разожженном им пожаре. Однако он направил «Дженни Ганивер» к МЕДУЗЕ. Дым отнесло ветром, и он увидел Эстер, по‑прежнему машущую руками, в длинном черном пальто и с таким обезображенным, прекрасным лицом.

 

* * *

 

Кэтрин открыла глаза. Зона холода в ее теле расширялась, расходясь от нанесенной мечом раны. Началась икота, и Кэтрин подумала, до чего же глупо умирать, икая, как это недостойно светской дамы. Ей очень хотелось, чтобы Собака был рядом. «Том! Том!» – продолжал кто‑то кричать. Она повернула голову: в клубах дыма спускался воздушный корабль. Он подходил все ближе и ближе, пока гондола боком не уперлась в чашу МЕДУЗЫ, а она не почувствовала теплый воздух, идущий из сопел работающих двигателей. Отец уже нес ее к кораблю, за разбитым ветровым стеклом она видела Тома, всматривающегося в нее, Тома, с которого все и началось, которого она давно похоронила. Но он смотрел на нее, живой, потрясенный происходящим вокруг, измазанный сажей, с V‑образной раной на лбу словно символом какой‑то неизвестной ей Гильдии.

Внутри гондола оказалась куда больше, чем она ожидала. Собственно, даже больше Клио‑Хауза, там ее ждали и Собака, и Бивис. Икота прекратилась, рана, как выяснилось, была несерьезной, простая царапина. Солнечный свет вливался в иллюминаторы, когда Том поднимал корабль все выше и выше, в небо идеальной синевы, и она облегченно расслабилась на руках отца.

Эстер добралась до воздушного корабля первой, залезла в гондолу сквозь пробоину в борту. А когда оглянулась, протягивая руку Валентину, увидела, что он упал на колени, и поняла: Кэтрин мертва.

Застыла с протянутой рукой, сама не зная почему. А потом электрические разряды зазмеились в воздухе над белым металлом чаши.

– Валентин! Скорее! – крикнула она.

Он лишь на мгновение оторвал глаза от лица дочери.

– Эстер! Том! Улетайте! Спасайтесь!

За ее спиной Том лодочками приложил руки к ушам и спрашивал: «Что он сказал? Это Кэтрин? Что случилось?»

– Смываемся! – прокричала она в ответ, перебралась через него и врубила двигатели на полную мощность.

Когда посмотрела вниз, Валентин быстро уменьшался в размерах, баюкая на руках тело дочери. Одна ее рука висела, словно плеть. И Эстер казалось, что сама она – призрак Кэтрин, поднимающийся на небеса. Грудь разрывала ужасная боль, дыхание выходило рыданиями и что‑то мокрое и горячее текло по щеке. Она даже решила, что ее ранили, хоть она и не заметила когда. Эстер поднесла руку к лицу увидела, что пальцы мокрые, и поняла, что плачет, плачет, скорбя по матери и отцу, по Шрайку по Кэтрин и даже по Валентину. Тем временем мерцающий свет, окутавший кафедральный собор, разгорался все ярче, а Том уводил «Дженни Ганивер» в темноту, наращивая расстояние от Лондона.

 

* * *

 

В Брюхе гигантские двигатели Лондона внезапно остановились, без предупреждения, все разом, мгновенно. Их вырубило излучение, генерированное машиной Древних, которую Инженеры восстановили на Верхней палубе. Впервые после пересечения земляного моста великий движущийся город начал сбавлять скорость.

В торопливо забаррикадированной галерее Лондонского музея Чадли Помрой осторожно выглянул из‑за чучела синего кита и увидел, что Сталкеры, приближавшиеся к их последнему прибежищу, застыли как вкопанные, а их металлические головы искрятся.

– Великий Куирк! – воскликнул он, обернувшись к горстке оставшихся в живых Историков. – Мы победили!

 

* * *

 

Валентин наблюдает, как красный воздушный корабль улетает прочь, подсвеченный пожарами на Верхней палубе и набирающим яркость сиянием, которое окутывает кафедральный собор Святого Павла. Он слышит, как где‑то внизу тревожно завывают пожарные сирены, как кричат охваченные паникой Инженеры. Огни святого Эльма нимбом пляшут вокруг головы Кэтрин, ее волосы искрятся, когда он гладит их. Он осторожно убирает прядку, попавшую в рот, крепко прижимает к себе дочь и ждет. Наконец, вокруг вспыхивают молнии, Валентин и Кэтрин превращаются в сгусток огня, потом – ослепительно белого газа и исчезают: тени их костей рассеиваются по бездонному небу.

 

Глава 37. ПТИЧЬИ ДОРОГИ

 

Лондон содрогнулся под ударами молний.

Похоже, энергетический луч, призванный поразить расположенную за сотню километров Щит‑Стену, ударил по верхним палубам. Расплавленный металл сосульками повис по их периметру. В Брюхе загремели взрывы. Обломки разлетелись во все стороны. Несколько воздушных кораблей попытались взлететь, но их баллоны вспыхнули, и они маленькими факелами упали в море огня.

Спаслась только «Дженни Ганивер», успевшая удалиться от эпицентра взрыва на большое расстояние. Ударные волны немилосердно трясли «Дженни», двигатели отключились при первом энергетическом выбросе, и все попытки Тома оживить их ни к чему не привели, но баллоны остались целыми. И теперь Том сидел в разбитом кресле пилота и плакал, наблюдая, как ночной ветер все дальше и дальше уносит его от умирающего мегаполиса.

– Это моя вина, – вырвалось у него. – Это моя вина.

Эстер тоже смотрела на Лондон, на то место, где стоял кафедральный собор, где исчезли во вспышке Кэтрин и ее отец.

– Нет, Том, – ответила она. – Это стечение обстоятельств. Что‑то сломалось в их машине. Это вина Валентина, вина Кроума. Вина Инженеров – это они вернули машину в рабочее состояние, вина моей матери – она вырыла ее в Америке. Вина Древних, которые ее придумали. Вина Пью‑си и Генча, которые пытались тебя убить, вина Кэтрин, спасшей мне жизнь…

Она села рядом с ним, хотела утешить, но боялась прикоснуться к нему, потому что отражения ее лица, которые она видела в дисках приборов и осколках стекла, были чудовищнее МЕДУЗЫ. А потом она подумала: «Глупенькая, он же вернулся, не так ли? Он вернулся ради тебя». Дрожа всем телом, она обняла Тома, прижала к себе, потерлась о макушку, застенчиво поцеловала в рану между бровей, не выпускала из объятий, пока окончательно не разрядились аккумуляторы умирающей машины смерти и над равниной не затеплился серый рассвет.

– Все хорошо, Том, – повторяла она. – Все хорошо…

Лондон остался в далеком далеке, неподвижный, окутанный дымом. Том нашел бинокль мисс Фанг, навел на город.

Кто‑то наверняка выжил. – Он очень надеялся, что так оно и есть. – Готов спорить, мистер Помрой и Клайти Поттс организуют команды спасателей, раздают чай…

Но сквозь дым, пар, завесу из пепла он никого, никого, никого не мог разглядеть, хотя и не отрывал бинокль от глаз, пытаясь уловить хоть какое‑нибудь движение. Видны были лишь почерневшие от копоти стойки, на выжженной земле валялись вырванные с корнем ведущие колеса, горели озерца горючего, а разорванные гусеницы напоминали кожу, сброшенную гигантскими змеями.

– Том! – Эстер подергала рычаги управления: рулевые тяги, как ни странно, работали. И «Дженни Ганивер» реагировала на ее манипуляции, поворачиваясь под ветром. – Том, мы можем добраться до Батманкх‑Гомпы. Нас встретят с распростертыми объятиями. Там наверняка считают тебя героем.

Но Том покачал головой. Перед его мысленным взором «Лифт на 13‑й этаж» пикировал на Верхнюю палубу, и Пьюси и Генч, раззявив черные рты, безмолвно кричали, объятые огнем. Он не знал, кто он, но уж точно не считал себя героем.

– Хорошо. – Эстер все поняла без слов. Она по себе знала: требуется время, чтобы затянулись душевные раны. И дала себе слово не торопить его. – Давай полетим на Черный остров. В караван‑сарае починим «Дженни Ганивер». А потом птичьими дорогами отправимся в далекие края. Побываем на Ста Островах, в Таннхаузерских горах, в Южной Ледяной пустоши. Мне все равно, куда мы полетим. Лишь бы ты был со мной.

Она присела рядом с ним, положила руки к нему на колени, голову – на руки, и Том почувствовал, что улыбается, несмотря ни на что, улыбается в ответ на ее перекошенную улыбку.

– Ты – не герой, я – не красавица, – она встретилась с ним взглядом, – и с этим ничего не поделаешь. Но мы живы, мы вместе, и все у нас будет хорошо.

 

 

[1] Колесо Ферриса – колесо обозрения (диаметр 75 м), сконструированное американским инженером Д. Феррисом для Всемирной выставки в Чикаго в 1893 г.

 

[2] Villes mobiles – Движущиеся города (фр.).

 

[3] Сталкер (от англ. stalker) – ловчий, охотник, следопыт.

 

[4] Конебейшн (от англ. conurbation) – большой город с пригородами.

 

[5] Traktionstadt – движущийся город (нем.).

 

[6] Видоизмененная пословица: «К катящемуся камню мох не пристает», т. е. кому на месте не сидится, тот добра не наживет.

 

[7] Медуза – мифологическое существо, от взгляда которого люди превращались в камень.

 

⇐ Предыдущая3456789101112

Поделиться: