Категория образности. Теоретические основания

Введение

 

В настоящее время наиболее активно изучаются функциональные аспекты языка. Это связано со становлением в языкознании новой лингвистической парадигмы, которая определяется исследователями как «социальная», «антропологическая», «коммуникативная». Она представляет собой качественно новый подход к изучению и пониманию языка. В отличие от соссюрианской системно-структурной модели где, «язык в себе сомом и для себя самого», «новая» лингвистика понимает язык как компонент культуры общества, орудие человеческого общения, мышления и познания.

В связи с этим исследователей интересуют вопросы изучения живой разговорной речи носителей литературного языка и народных говоров, а так же анализ тех сторон языковойсистемы, где воплощается субъективный фактор. Активно изучаются свойства языковых средств, которые создают семантический эффект высказывания, такие как эмоциональность, экспрессивность, оценочность, мотивированность и анализируется структура значений слов, обладающих названными свойствами, выявляются формальные средства выражения свойств в слове, изучается функционирование данных единиц в речи. И, так как, внимание направленона живую речь, в качестве источников разработок используются показания языкового сознания говорящих (см. работы О.И. Блиновой, 1974, 1984, 1989; А.Н. Ростовой, 1985; В.Г. Наумова, 1985; Н.Г. Нестеровой, 1987; И.В. Тубаловой, 1994; Е.А. Юриной (Шенделевой), 1994; Н.А. Лукьяновой, 1986; О.А. Новоселовой, 1990; Э.В. Васильевой, 1979; К.В. Гарганеевой, 1999; и др.).

В свете новой лингвистической парадигмы особенно актуально изучение образности в языке. Сейчас идет процесс формирования в лексикологии теории лексической образности. Намечены основные аспекты исследования данной проблемы, образная лексика рассматривается с одной стороны как часть лексической системы русского языка, с другой стороны как относительно самостоятельная система лексических единиц, обладающих общим свойством образности, что ориентирует на выявление внутрисистемных связей и отношений.

Уже были попытки исследования образности посредством психолингвистического и собственно лингвистического эксперимента (Е.Н. Колодина, 1986, 1989; Г.Н. Острикова, 1988). В ряде работ выделяются различные типы образной лексики, предлагаются классификации образных слов по степени их образности (Н.Б. Лаврентьева, 1978; М.И. Черемисина, 1979; О.И. Блинова, 1983, 1984; О.В. Загоровская, 1984; Е.А. Юрина (Шенделева), 1990, 1994, 1999). Появляются работы и обобщающего характера, где образность понимается как категория лексикологии (О.И. Блинова, 1984, 1990, 1991; Е.А. Юрина, 1990, 1991, 1992, 1993, 1994, 1999).

В развитии теории образности еще множествоперспектив, изучение этойпроблемы в языке находится не на последней ступени, об этом свидетельствуют разноречивость и противоречивость научных взглядов на проблему лексической образности. Нет единства и в определении категории образности, что говорит о размытости границ образной лексики.

Детально исследованы лишь некоторые аспекты образности, например, образность языковой метафоры или образность как компонент семантики экспрессивного слова. В настоящий момент, попытка комплексного, многоаспектного подхода к описанию образной лексики, проблеме её лексикографического описания осуществлена в работах Е.А. Юриной, 1994, 1999.

В данной работе осуществлен психологический, деятельностный подход к слову как единице общения, который особенно актуален в рамках коммуникативной лингвистики. В работе предполагается исследование осознания образного значения слова говорящими. Исследование ограничивается только собственно образными словами русского языка.

Источниками послужили метатексты, полученные в ходе психолингвистического эксперимента.

Методы исследования. Основным является метод системного научного описания лексических единиц и их толкований, в основе которого лежит выявление многообразных связей, отношений, их теоретическое обобщение и ориентирование на классификацию. Для описания использовались следующие приемы:

прием компонентного анализа образного значения слова, основанный на понимании его как членимой, иерархически организованной структуры;

прием интегрального анализа, основанный на понимании образного значения слова как целостной, многоаспектной структуры;

прием психолингвистического эксперимента, который, конечно же, был главным и основополагающим для данного исследования

при выборе материала и выделении лексического и структурного мотиваторов образного слова мы использовали прием интроспекции.

При составлении словаря мы использовали метод лексикографического описания лексических единиц.

Новизна работы видится в самом привлечении психолингвистического эксперимента к исследованию образной лексики, так как психолингвистический аспект изучения образности ещё только начинает развиваться, и комплексный подход к этому вопросу ещё не осуществлён.

Полученные результаты данного исследования могут представлять интерес как для психолингвистики (могут быть использованы в развитии теории речевого воздействия), так и для собственно лексикологии. Исследование данной проблемы в синхронном аспекте позволяет обратиться к метаязыковому сознанию настоящего времени, что, безусловно, актуально, учитывая экстралингвистическую ситуацию, а именно, огромное количество заимствований за последние годы, что влечет за собой изменения метаязыковой реальности и сознания.   

Объектом исследования является категория образности слов.

Предметом - показания языкового сознания носителей русского литературного языка, полученные в ходе психолингвистического эксперимента.

Цель работы состоит в том, чтобы исследовать осознание образного значения слова носителями русского литературного языка.

Для выполнения поставленной цели необходимо решить ряд задач.

. Определить теоретические основания выделения категории образности в лексической системе русского языка.

. Определить сущность и структуру образного значения слова.

. Определить методологию психолингвистического исследования категории образности:

) выбрать материал исследования;

) разработать методику исследования образного значения слова с помощью психолингвистического эксперимента;

) определить методику описания материала полученного в ходе психолингвистического эксперимента.

. Определить метатекст как способ экспликации метаязыкового сознания.

. Выявить роль коннотативного и денотативного компонентов образного значения слова и их отражение в метатексте.

. Проанализировать феномен языковой игры, возникающей в процессе эксперимента.

. Проанализировать материал с целью выявления оснований возможных классификаций образных слов и метатекстов.

. Разработать лексикографический подход к описанию результатов данного эксперимента.

. Составить фрагмент словаря Собственно образных слов, отражающий современное метаязыковое сознание носителей русского литературного языка.

Работа состоит из трех частей: введения, основной части и заключения.

Всего в нашем эксперименте участвовало 160 человек (информантов) … возраста, из них 84 женщины и 76 мужчин. В ходе эксперимента было получено 2557 метатекстов на 67 слов. Слова, включенные в анкеты, отбирались методом интроспекции. Предпочтение отдавалось словам с наибольшей употребительностью и, значения которых, с точки зрения исследователя, общеизвестны. Время каждого эксперимента ограничивалось 15 - 20 минутами, мы считаем это необходимым в целях чистоты эксперимента, учитывая специфику образной лексики, важна первая реакция, первые ассоциации испытуемых.

При анализе полученных метатекстов мы не разделяли их по социовозрастным группам, так как информанты подбирались таким образом, чтобы выявить общеязыковые особенности восприятия семантики анализируемых слов, а не те которые обусловлены особенностями говорящих.

Работа состоит из двух глав, заключения и четырех приложений. В первой главе приведены теоретические основания категории образности, история этого вопроса, так же так же определяется понятие образного значения слова, компоненты его структуры. Здесь же изложена методика психолингвистического анализа категории образности, использованная в нашем исследовании.

Во второй главе представлен анализ результатов психолингвистического эксперимента. Определено понятие метатекста, коннотативный и денотативный компонент в образном значении слова и толкованиях информантов. Выделены способы толкований слов информантами, приведены основания возможных классификаций эти толкований. Так же обозначена проблема феномена языковой игры в толкованиях образных сов информантами. Разработан лексикографический аспект описания образных слов на материале результатов психолингвистического эксперимента, проведенного среди носителей русского литературного языка.

Молниеносный

быстрый как молния (2 отв.);

- быстрый, как молния, обозначает все, что очень быстро передвигается.

Лежебока

тот, кто отлеживает свои бока (бестолку).

Зануда

тот, кто постоянно нудит.

Обезьянничать

уподобиться обезьяне, передразнивать.

Маслята

грибы, которых на шляпке маслянистый налет;

грибы с «масляной» шляпкой.

Но нельзя этот вид анкеты назвать эффективным, было получено много однословных метатекстов, перечисление синонимов или, непосредственно, денотативные значения.

Окрыситься

- ощетиниться, озлобиться;

разозлиться на кого-то, относиться к кому-то враждебно;

озлобиться.

Остроумный

- обычно веселый человек;

бросающий удачные замечания, уместные шутки;

с юмором вовремя сказанная фраза.

Завуалировать

- сказать о чем-то, намекая.

Пропесочить

- отчитать, поругать;

раскритиковать.

Измочалить

- замучить;

измулдырить, извозюкать, отжулькать;

замызгать, избить, растрепать;

довести до усталости;

избить, довести до изнеможения.

Возник вопрос о том, как расценивать подобные ответы информантов, ведь возможно информантом слово осознается как образное, только он не отразил это, не посчитал нужным сказать об образности. Этот недочет мы попытались исправить на следующем этапе.

Во второй анкете, которую мы использовали, информантам предлагалось дать определение с мотивировкой номинации, был дан пример ответа (А 2). Цель эксперимента оставалась той же, что и на первом этапе, но теперь задача исследователя (возможно и испытуемого) облегчалась. Пример ориентирует на определённую структуру ответа, на раскрытие ВФ образного слова. Так как у нас направленный эксперимент, мы не считаем, что здесь страдает чистота эксперимента, испытуемый намеренно направляется на раскрытие ВФ слова, а раскрывает он её уже без нашего направления, самостоятельно.

Как Вам кажется, что означают эти слова и что лежит в основе их значения? Например: ‘лапник’ - ветви ели или другого хвойного дерева, потому что похожи на мягкие лапы животных.

Лоботряс

трясет лбом;

лодырь, только и делает, что ходит и лбом трясет (2 отв.).

Дармоед

- человек, который живет за чужой счет (потому что живет за даром) (2 отв.);

человек, который не вносит свою лепту в общее хозяйство, то есть ест даром;

живущий за счет другого, ест даром, ничего не приносит взамен (в семью, например).

Подкаблучник

человек полностью (частично) находится под властью другого; под каблуком;

муж, которым командует жена - он у неё «под каблуком»;

тот, который под каблуком.

Крохобор

обберет до последней крошки;

собирает у других последние крохи.

Живодер

жестокий человек, издевающийся над животными; живой + драть;

дерет живое с живого;

заживо шкуру снимет, задерет.

Проводя второй эксперимент, мы столкнулись с теми же «пробными» метатекстами, что и в первом, хотя и в гораздо меньшей степени.

Ежевика

ягода (4.);

название ягоды;

ягода в лесу.

Бесхребетный

- рохля;

бесчувственный;

неспособный оказать моральное противодействие отрицательному воздействию на него других лиц;

человек, не имеющий силы воли.

Свистопляска

шумные танцы;

бардак.

Буквоед

- пунктуальный до педантичности;

педант;

человек, который много читает.

Заваруха

разговор между компаниями;

неопределенная ситуация;

беспокойное положение, обычно бой драка;

происшествие.

На следующем этапе мы ставили уже другую задачу. Здесь было важным выявить, на сколько носитель языка видит, осознает метафоричность мотивированности представленных лексических единиц. В третьей анкете информанту предлагается определить образное ли это слово, и почему, при условии, что образное - это такое слово, значение которого основано на образе другого предмета (А 3). Формулировка образности не точная, но в процессе эксперимента испытуемые понимали, что именно от них требуется. Трудность для информантов в том, что здесь нужно выделить не только МФ, но в первую очередь МЗ, а именно метафорическую ВФС. Поэтому дается пример, чтобы испытуемые могли правильно сориентироваться, в нужном направлении. В ходе эксперимента были получены метатексты, в которых не указывалось на образность или безобразность слова, а были его толкования. Это происходит только в тех случаях, если информант считает данное слово образным.

Считаете ли Вы эти слова образными (значение которых основано на образе другого предмета).

Например: ‘небоскреб’ - да, скребет небо;

‘туман’ - нет.

Двуличный

не обр., (2);

обр., два лика;

обр., двуличный человек, страдающий раздвоением личности;

обр.;

две личины;

подлый, отрицательный.

Укорениться

- закрепиться;

обр., прочно обосноваться, т.е. пустить корни;

обр., пустить корни;

не обр.;

врасти корнями в землю;

прижиться приспособиться.

Ребячиться

- обр., баловаться, как ребенок;

дурить;

не обр., (2 отв.);

обр., превращаться в ребенка;

впасть в детство, вести себя по-детски.

Съёжиться

- обр., скрутиться, как еж;

закрыться;

обр., стать похожим на ежика;

не обр.;

уподобиться ежику;

обр., то есть стать как еж;

сжаться, зажаться.

Моховик

- не обр., (5 отв.);

покрытый мхом.

На последнем, четвёртом этапе, мы использовали совершенно другую методику эксперимента. Здесь задача состояла в выявлении понимания и осознания мотивационных связей (А 4). Использование мотивированных и единиц в этом обусловливает высвечивание ВФС. Но не все информанта подтверждали взаимосвязь представленных пар слов, так как соотносили их денотаты. Поэтому мы считаем эту методику наименее эффективной, в пояснении своего ответа испытуемые раскрывали ВФС, значит, осознавали мотивированность и образность слова не стерта в сознании носителя языка. Соответственно, при анализе полученных метатекстов, подобные варианты нельзя классифицировать как не осознание образности. Хотя очевидна ассоциативная связь денотатов предложенных слов, точнее их значений.

Небоскреб и скрести

- да;

- да, общий корень и значение;

нет, 1 - высокий дом, 2 - действие;

нет (2 отв.);

скрести небо;

нет, это высокий дом, который якобы задевает небо;

да, образное сходство в действии;

нет, здание.

Глазунья и глаза

- нет, 1 - яичница, 2 - часть тела;

да, однокоренные;

нет, это вид яичницы;

да, похожа на глаза;

да, внешнее сходство.

Лизоблюд и лизать

- да;

нет;

да, общие значения;

нет, 1 - подлиза, 2 - действие;

да, вылизывает блюдо, угождает;

да, подлиза.

Белоручка и рука

- нет (2.).

Образная лексика требует особенного подхода при психолингвистическом анализе. Мы попытались самостоятельно разработать несколько приёмов, которые уже дают свои результаты, но как уже говорилось выше для большей эффективности и значимости всего эксперимента необходимо использовать несколько методик, ведь каждая актуализирует какой-то один аспект, и только при сопоставлении и анализе можно составить объективную картину исследуемой проблемы. Главным результатом проделанной нами работы слал фрагмент словаря образных слов носителей литературного языка, составленный на основе показаний языкового сознания, полученных в ходе психолингвистического эксперимента. В словаре дан подробный анализ структуры и семантики каждой образной единицы (Словарь полностью представлен в приложении).

Мы выдели: лексический мотиватор (ЛМ), структурный мотиватор (СМ), ВФ слова, которая выражена в МФ МЗ слова, денотатив (Д), ассоциатив (А) и символ (С) образного значения слова. Нужно отметить, что ассоциатив и символ выделены методом интроспекции, а метатексты скомпонованы по типам толкования (разновидностям анкет). Денотативы же определялись с опорой на толковые словари.

Подводя итоги главе, можно сказать о том, что в свете антропоцентрической тенденции современной лингвистики актуально изучение лексической образности, это подтверждается множеством работ в этом русле, а так же формированием теории образности и обоснованием выделения категории образности, статуса образного значения. В данной работе мы обращаемся к метаязыковому сознанию носителей русского литературного языка, поэтому

в следующей главе мы представляем некоторые теоретические обоснования анализа полученных в ходе эксперимента метатекстов и, непосредственно, сам анализ. Для начала уточним, что мы подразумеваем под понятием «метатекст».

 

Понятие «метатекст»

При исследовании образности с помощью психолингвистического эксперимента мы обращаемся к метаязыковому сознанию, а именно мы имеем дело с метатекстом, соответственно нужно уточнить и разобрать само понятие «метатекст».

Термин «метатекст» восходит к понятию «метаязык» и соотноситься с ним. «Метаязык - это формализованный язык, образующий понятийный аппарат науки, и предназначенный для максимально адекватного описания объекта в рамках избранной парадигмы» [Ростова, 2000, с. 52]. В лингвистике метаязык однозначно определяется как «язык «второго порядка», по отношению к которому естественный язык выступает как «язык-объект», то есть предмет языковедческого исследования» [ЛЭС, с. 297].

Если соотносить понятийные сферы «язык - текст» как «метаязык - метатекст», «естественно трактовать метатекст как последовательность вербальных знаков, организующих цельное, связное изложение определённой области научного знания» [Ростова, 2000, с. 52]. Но на самом деле понятие «метатекст» используется разными науками, и в разных областях знания он наполняется разными смыслами. В теории художественного перевода метатекст соотноситься с оригинальным текстом [Попович, 1980]. В литературоведении термин «метатекст» используется при обращении к многоуровневой организации смысловых контекстов художественного произведения. [Лотман, 1981].

В лингвистике сложилось представление о метатексте как «проявлении метаязыковой функции естественного языка» [Якобсон, 1985, с. 23]. Но в науке о языке существует два подхода к пониманию метатекста: «широкое» и «узкое». При «широком» подходе под метатекстом понимается все «языковые средства, которые отражают приёмы организации информации в процессе произведения текста или приёмы переработки информации в процессе восприятия текста». [Ростова, 2000, с. 53].

При «узком» понимании к метатекстам относят словесную экспликацию мотивировки выбора слова говорящими и развёрнутое в высказывании суждение о языке (Ростова А.Н., 1979, 1983, 2000; Ляпон М.В., 1986, 1992; Норман Б.Ю., 1994). То есть это «вербализованное суждение о языке как результат осознания языковой деятельности» [Ростова, 2000, с. 55]. В нашей работе мы придерживаемся «узкого» понимания термина «метатекст».

Метатексты характеризуются с двух точек зрения. С точки зрения закономерности осмысления языковой действительности, выявляют типичные представления о языке, свойственные данной языковой общности. И с точки зрения «связи с коммуникацией, в первичном виде, они выступают как единицы речевого взаимодействия адресата и адресанта, как речевой акт, реализующий свою цель, в отражённом виде - как зафиксированный исследователем результат речевой деятельности говорящего» [там же].

Вследствие того, что метатекст эксплицирует языковое сознание, он становиться главным объектом изучения при использовании экспериментальных методик. Но автор метатекста в условиях эксперимента направляется, его коммуникативные намерения корректируются в соответствии с запросами адресата. «Лингвистический эксперимент побуждает информанта к метаязыковым операциям под влиянием внешних стимулов» [там же, с. 57]. Задачи, которые ставятся перед информантом, различны в разных типах лингвистических экспериментов, соответственно, методика лингвистических экспериментов систематизации с учётом целей, характера заданий и видов операциональных действий, выполняемых информантом. Но особенную область представляют психолингвистические эксперименты. Они разнообразны по методикам, но имеют некую общность.

В условиях психолингвистического эксперимента информант поставлен в ситуацию принятия решения. Его роль заключается «в вербализации мотивов выбора и оценки одной из языковых форм, в воссоздании процесса внутренней речи и в восстановлении звеньев ассоциативно-вербальной сети, то есть не в осознании и объяснении языковых явлений, а преимущественно в пояснении бессознательных, глубинных операций с языком, протекающих в процессе речевой деятельности. Эта роль точнее определяется словом «испытуемый» [там же, с. 58].

В нашем исследовании метатексты выступают в форме толкования слов говорящими. Поэтому далее следует анализ полученных метатекстов. Отражение в них различных компонентов значения образного слова, особенности толкования предложенных слов информантами.

 

Окрыситься

- на кого-то разозлиться и показать это, зубы оскалить, как крыса;

недоброе, злое поведение, т.к. очень схоже с повадками крысы;

крыса;

разозлиться, как крыса;

съёжиться злобно, как крыса.

Двуличный

- изворушество;

пакостная натура

качество человека, который для своей личной выгоды может придерживаться нескольких мнений и высказывать их людям;

обличие, когда у человека просматриваются два лица, две личности;

как будто два лица, неискренность;

неискренний;

неискренний человек, как будто два лица.

Буквоед

- всё делает по правилам;

дотошный, придирчивый;

тот, кто «глотает» буквы в слове, т.е. не произносит их;

тупой чиновник, работающий по любым инструкциям, законник;

любит читать книги;

человек с дефектом речи (потому что напоминает пьяного человека);

любит читать, жить без книг не может;

пожиратель литературы;

человек, проглатывающий буквы (в переносном смысле);

читающий человек;

открытый рот, проглатывает буквы, человек с плохим произношением;

читуша;

книжный червь, любит книги читать.

Как можно увидеть из примеров, под одной лексической единицей разные носители языка подразумевают разные явления действительности, то есть наблюдается расхождение денотативного содержания. Для выявления осознания денотативного содержания образного слова мы сравнили полученные метатексты с дефинициями толкового словаря [Ожегов, 1986], ведь именно в словаре отражено номинативное и узуальное, закреплённое в языке значение. Так, сравнивая метатексты с дефинициями словаря, мы разделили их на три группы.

Первая группа метатекстов состоит из таких метатекстов, где узуальное денотативное значение образного слова совпадает с показаниями сознания говорящих.

Укорениться

В словаре на это слово дано два значения:

. Дать корни, укрепиться в почве, прорастая.

. Укрепиться, установиться.

Толкования информантов (Инф.):

- прижиться на новом месте;

статькрепко привязанным, как корни к земле;

прочно обосноваться, то есть пустить корни

закрепиться, прижиться, приспособиться.

Как мы видим, все метатексты совпадают со вторым значением.

Опростоволоситься

В словаре: сделать грубый промах, оплошать.

Инф. - опозориться;

ошибиться в простом деле, вопросе;

оплошать;

опозориться при всех.

И здесь мы видим, что метатексты совпадают со словарём.      

В следующую группу входят те метатексты, в которых информанты приписывают дополнительные свойства называемому словом явлению, помимо тех свойств, которые закреплены в узусе.

Зануда

В словаре: надоедливый, нудный человек

Инф. - не интересный человек;

человек с замедленной реакцией;

назойливый человек;

однообразный, нудный, всё время на что-нибудь жалуется;

как заноза;

не приятный человек.

Из приведённых примеров типичных метатекстов мы видим, что говорящие, значительно, расширяют (увеличивают) качества надоедливого человека.

В третью группу метатекстов входят такие метатексты, в которых опрашиваемые дают свои значения образным словам, не обозначенные в словаре, то есть мы можем наблюдать явление структурной ремотивации.

Буквоед

В словаре: формалист, занимающийся буквоедством.

Буквоедство - только внешнее, буквальное понимание, формальное толкование чего-нибудь в ущерб человек отличающийся буквоедством смыслу, содержанию.

Инф. - заучка, зубрила;    

услышит верхушки, а потом говорит;

человек, воспринимающий всё буквально, не утруждающий себя раздумьями над прочитанным;

тупой чиновник, работающий по любым инструкциям, законник.

Узуальное значение подтверждают и примеры метатекстов, но в них можно наблюдать расширение семы «внешнее понимание». Наряду с таким значением этого слова, есть и другие. Часть опрошенных считает, что это слово означает «любящий читать»

- пожиратель литературы;

человек, пожирающий буквы, текст;

любит читать;

любитель читать книги;

читающий человек;

много учиться, читает в таких количествах, что кажется, будто пожирает (ест) буквы.

Другая часть информантов, гораздо меньшая считает, что это «человек с дефектами дикции»

- человек с дефектами речи, напоминает пьяного;

буквы проглатывает, не выговаривает;

обладатель нечеткой речи, проглатывает звуки;

сглатывает окончания слов;

человек, который не произносит некоторых звуков.

Информанты не зная точного, общеязыкового значения слова, опираясь на внутреннюю форму слова, выводят своё значение. Нужно заметить, что после эксперимента, когда испытуемые узнают общеязыковое значение не знакомого слова, оно им кажется не естественным.

Так проанализировав метатексты, мы видим, что носители языка осознают денотативное содержание слова, чем это отмечено в словаре. Это связано с тем, что, интерпретируя ВФ слова, человек составляет свой ассоциативный ряд, ориентируется на собственные ассоциации, личный, индивидуальный жизненный опыт.  

Подводя итог нужно сказать, что образной лексической единице присущи все компоненты лексического значения, и все эти компоненты взаимосвязаны. Мы считаем, что на осознание образного значения слова во многом влияет именно коннотация, так как она связана с субъективным фактором восприятия, и с эмпирическими и культурно-историческими знаниями, что, безусловно, влияет и отражается в показаниях метаязыкового сознания носителей языка.

Лежебока и бок

- нет, по значению;

нет, 1 - лентяй, 2 - часть тела;

да;

да, мотивационные отношения;

да, т.к. такой человек ничем не занимается, лежит на одном боку;

да, лежать на боку;

лежит всё время;

да, однокорен., односмысл., лежебока - метафора; лентяй.

А 4

Лоботряс и трясти

- нет, а где вы видели лоботряса, который трясёт что-л.;

нет по значению;

нет, 1 - лентяй, 2 - выполняет движение;

нет;

да, мотивационные отношения;

нет, т.к. он ничем не трясёт. Делом не занимается, а прожигает жизнь даром;

нет, лоботряс - лентяй;

нет, это бездельник;

да, лоботряс - метафора, слова однокорен.; бездельник.

А 4

Дармоед и еда

- да, а почему на дармовщинку и не поесть;

нет, по значению;

нет, 1 - даром ест, 2 - кушанье;

да, однокоренные;

да, 1 - субъект, 2 - объект действия;

да, т.к. это человек, который живёт за чужой счёт и объедает других;

нет, «дармоед» можно сказать и о сидящем на шее человеке;

да, ничего не делает, только ест;

да, однокоренные, односмысловые (дармоед - метафора);

да, дармоед же питается.

Как мы видим, развёрнутый ответ, толкование образного слова, не свидетельствует о том, что испытуемый связывает предложенные понятия и осознаёт ВФ слова.

Но у нас опрошено не равное количество информантов по каждому типу анкет, поэтому мы не можем делать каких-либо конкретных выводов. В перспективе мы предполагаем уравнять число опрошенных.

Далее мы попробуем классифицировать метатексты анкет А1, А 2 и метатексты-дефиниции анкет А 3 и А 4.

Для классификации метатекстов можно выделить несколько оснований:

Ø По узуальной соотнесённости денотатива образного слова и метатекста. В некоторых случаях мы можем наблюдать явление ремотивации, то есть когда информант дает такое толкование значения слова, которое не совпадает со словарной дефиницией.

Ø По приёму построения метатекста, отражения семантики образной лексической единицы.

Ø По степени представленности в метатексте компонентов структуры образного значения слова.

Разберём каждое из них подробнее. Мы встретили расхождение денотатов, указанных в словаре, с толкованиями информантов на 14 слов.

Слово « обезьянничать »осознаётся как «подражать кому-л.» и как «дурачиться, кривляться, как обезьяна», во втором случае толкование возникает из МЗ (быть как), но этой интерпретации оказывается не достаточно.

« Нервотрёпка »так же интерпретируется не однозначно:

- обстоятельства, которые изрядно выматывают;

ситуация, которая портит нервы;

постоянно повторяющееся.

Это объясняется тем, что каждый понимает «ситуацию когда треплют нервы» по-своему. То есть осознание ядра семантики пролеживается в каждом метатексте.

Слово « твердолобый » может осознаваться как «тупой» и как «упорный», здесь сема твёрдости понимается по-разному, соответственно возникают разные значения у слова « твердолобый» .

Буквоед

человек с дефектами речи;

законник;

человек, который много читает.

Здесь представлена разная интерпретация ВФ слова, в силу того, что некоторым испытуемым было не знакомо значение этого слова. Подобная интерпретация значения слова схожа с интерпретацией слов « крохобор », « лизоблюд », « дармоед », « свистопляска » , « пропесочить », где информанты не зная точного значения, опираясь на свои ассоциации по-своему дефинируют слово (См. словарь).

Бесхребетный

- бесчувственный;

поддающийся влиянию.

Один из опрошенных связывает отсутствие хребта с отсутствием чувствительности, но в любом случае сохраняется сема отсутствия чего-то важного.

Занозистый

- вредный;

надоедливый.

В том и другом случае присутствует сема причинения неудобства, как заноза мешает и создаёт неудобные для жизни условия.

Окрыситься: некоторые информанты расширяют значение этого слова семами:

- боязнь чего-л.;

съёжиться.

Змеиться

- извиваться как змея;

вести себя как змея.

Подкаблучник

- подчинившийся жене муж;

слабый человек.

Расширение лексического значения, вероятно, связано с тем, что слов уходит из активного употребления, или с тем, что люди молодого поколения (в силу возраста) не сталкивались с подобным социальным типом человека.

Несомненно, расхождение денотатов в толкованиях слов происходит из-за незнания информантами лексического значения слов, закрепленного в языке, зафиксированных в языке. Но важно как при этом незнании информант интерпретирует слово, важно как он семантизирует ВФ слова. Возникают метатексты, где образное слово лишается двуплановости содержания: « буквоед - ест печеньё «алфавит», или при пилотном устном опросе слово: « моховик интерпретировалось как «гриб, растущий во мху».

Следующее основание для классификации - способ построения метатекста. Информантами используется и идентифицирующий тип интерпретации, представленные в метатексте приближены к ядерной семе реального значения слова. На наш взгляд это основание классификации можно синтезировать со следующим основанием - представленности в метатексте компонентов структуры образного значения слова. Потому что чтобы выделить эти компоненты нужно делить содержание метатекста на составляющие его семы. Подобная классификация, на наш взгляд, наиболее удачна, так как мы считаем осознанным образное значение слова информантом в том случае, если в его метатексте эксплицитно или имплицитно представлены все компоненты структуры образного значения слова. Подробный анализ метатекстов, по представленным основаниям осознания образного значения, возможно провести в последующих работах.

Осознание или неосознание образного значения слова зависит и от особенностей каждого слова. Первое, что мы выделяем, это прозрачность или непрозрачность ВФ слова. То есть можно из компонентов мотивированного слова, каким является структура СО слова, выявить значение образного слова. В случае затемненной ВФ сегменты МФ не соединяются в единое понятие в сознании носителя языка, что приводит к полимотивированности и оформлению тенденций к лексической ремотивации, неомотивации и видоизменению семантики образных лексических единиц. Если же ВФ прозрачна, то степень осознания гораздо выше. Приведем пример показания сознания одного информанта (ответы на вопрос анкеты А 3):

Маслята - не обр, просто гриб.      

Ребячиться - обр, баловаться как ребенок.

Съежиться - обр, скрутиться как еж при опасности.

Укорениться - обр, пустить корни, обосноваться на каком-либо месте.    Ежевика - не обр, ягода.

123456Следующая ⇒

Поделиться: