Культ творчества в эпоху Возрождения

творчество философия ницше сверхчеловек

Эпоха Возрождения датируется XIV-XVI веками. Сам термин «возрождение» как бы подчеркивает задачу эпохи - возродить старые идеи (а именно античные) и дать им новую жизнь. Но в этом значении этот термин можно употреблять весьма условно, поскольку Возрождение все-таки означало создание нового, а не перебирание старых идеалов, их реставрацию. Невозможно вернуться в прошлую эпоху, невозможно заново пережить прошлый день, но прошлое откладывает отпечаток на настоящее, поскольку каждая настоящая минута является следствием предыдущей.

Средневековье было той почвой, на которой проросло Возрождение. Несмотря на то, что новая эпоха противопоставляла себя Средним векам, она все-таки возникла как итог ее развития, а поэтому несет в себе некоторые ее черты.

Наиболее главной, отличительной чертой эпохи Возрождения, которую разделяет большинство исследователей, является антропоцентризм. Если в центре внимания античных философов был космос, природа, а в Средние века - Бог и пути достижение спасения, то в эпоху Возрождения на передний план выходит Человек. А значит, и все, что с ним связано: светская жизнь, деятельность во всех ее проявлениях (по совершенствованию себя и природы), пути достижения счастья и, конечно, творчество.

Возрождение понимает творчество, прежде всего, в контексте искусства, как художественное. Искусство направлено вглубь, на созерцание сущности рассматриваемого объекта, поэтому и творчество есть созерцание. В эпоху Возрождения преобладают субъект-объектные отношения, отношения творца, гения, как носителя творческого начала и творимого объекта, который понимается как дитя, любовное взращенное творцом. Отсюда можно говорить о сакральном характере творчества: человек, созидающий новый мир и вписывающий себя в этот мир, уподобляется Богу.

В античности человек был природным существом, и единственный выбор его был следовать природе или отклониться от нее. В любом случае, владыкой мира он себя никак не чувствовал. В Средние века поднимается вопрос о месте человека в мире, о его назначении, в Возрождении же этот вопрос даже не возникает, поскольку верховное положение человека в мире понимается как само собой разумеющееся. То есть человек здесь уже не просто природное существо, он творец себя, ему приходится быть таковым вследствие своей свободы, которую ему даровал Бог. Этим он, во-первых, отличается от прочих живых существ, во-вторых, дар этот является причиной его возвеличивания. Впоследствии этот библейский мотив был преобразован: в эпоху Возрождения теряет силу характерное для Средневековья убеждение в греховности и испорченности человеческой природы, а в результате человек уже не нуждается в божественной благодати, чтобы спасти себя, не нуждается в милости Бога. И по мере того как человек убеждает себя в том, что он единственный и неповторимый творец собственной жизни и судьбы, он оказывается, соответственно, и владыкой природы. Поэтому, фигуру творца можно считать одним из символов Ренессанса.

Можно сказать, что эпоха Возрождения являлась вызовом Средневековью: все наоборот. Человек предстает не униженным, но со-творцом, сотрудником Бога. Происходит реабилитация человеческой плоти: это больше не «темница души», не злое начало, побуждающее к греховности. Телесная жизнь в Возрождение так же ценна, как и духовная, отсюда еще один культ эпохи - красота.

Для нас эпоха Возрождения представляет огромный интерес, потому что именно она впервые провозгласила культ творчества, и тогда возникает интерес к самому акту творчества, а не только к конечному результату.

Как уже говорилось выше, такой силы и власти над собой и над целым миром, которую человек получил в Возрождение, он еще никогда не чувствовал. Вера в глобальные возможности, в то, что достичь желаний, радости и счастья можно не когда-то и где-то, а уж тем более в абстрактном раю, а здесь и сейчас.

Само понимание деятельности в Возрождении стало воспринимается иначе, чем в предшествующие эпохи. К примеру, у древних греков созерцание ставилось выше деятельности (за исключением разве что деятельности государственной, как, например, у Платона и Аристотеля). Это было обусловлено тем, что именно созерцание, по мнению греков, могло приобщить человека к вечному, к самой сущности природы, в то время как деятельность лишь погружала его в мир становления. В эпоху Средних веков отношение к деятельности изменилось: труд стал рассматриваться как искупление за грехи. Тем не менее, высшей формой деятельности признается та, что ведет к спасению души: молитва, церковная служба и чтение священных текстов. И только в эпоху Возрождения деятельность становится творчеством, приобретает главенствующее значение, поскольку в любой деятельности человек если не созидает нечто новое, то привносит качественно новый смысл в старое, поскольку, в любом случае, конструирует реальность.

В таком понимании становится понятным сближение творчества как искусства и деятельности технической, научной. И скульптор, и инженер стоят на одной ступени, поскольку оба являются творцами. В науке ли, в природе ли, в искусстве - культ творчества является всеохватывающим. Этим можно объяснить и то, что люди, занимающиеся искусством, были успешны и в «технической» области. Самый яркий пример здесь - Леонардо да Винчи.

Такое понимание человека идет в разрез с мыслью гуманистов о том, что представители эпохи Ренессанса возрождали античность, ведь такой новый человек никак не вписался бы древнегреческие рамки. Это только подтверждает нашу, заявленную в начале данного параграфа, мысль о том, что правильнее говорить не о «возрождении» старых идеалов, а о переходе к новому началу.

В эпоху Возрождения человек стремился прочно встать на ноги, но не мог найти твердую почву: ни природа, ни Бог больше не подходили. Поэтому, человек искал новую основу и нашел ее совсем близко - в себе самом. Конкретнее - в своей душе и в своем теле, которое после мрака Средневековья представилось ему в новом свете. Отныне по-другому представлялась и телесность, понимаемая теперь не такой уж и греховной и отвратительной, как в Средневековье. Как ни парадоксально, но именно учение средневековой эпохи о воскресении сына божьего во плоти привело к той «реабилитации» человеческой телесности, характерной для Возрождения.

С антропоцентризмом напрямую связан и культ красоты, что обусловило живопись, изображающую красоту человеческого тела во всем его великолепии, ведущим видом творчества в плане искусства.

Одним из характерных представителей эпохи Возрождения был Николай Кузанский. Философ опирается на традицию неоплатоников, но в учении о Едином и Многом отвергает существование последнего. Кузанский заявляет, что Единому ничто не противоположно, ибо все есть Единое. Эта установка также служит основой для пантеистического мировоззрения. Кузанский связывает эти две идеи и приходит к синтезу: Бог - и есть Единое, разворачивающее себя в мире. Фактически, это возрожденный принцип Анаксагора «все во всем»: «Точно так же в камне все - камень, в растительной душе - сама эта душа, в жизни - жизнь, в чувстве - чувство, в слухе - слух, в воображении - воображение, в рассудке - рассудок, в интеллекте - интеллект, в Боге - Бог» [29, с. 38].

Развивая эту идею, Николай Кузанский прибегает к понятию развертывания и свертывания мира. Он объявляет Бога свертывающим в себе все вещи (поскольку они все заключены в нем) и представляет природу, соответственно, как результат развертывания ее из божественных глубин, в которых она укоренена. Как сказал сам философ: «С полаганием развертывания [этого единства] обязательно полагается и его свернутость» [29, стр. 23]. (Опять же, здесь просматривается влияние неоплатоников, а именно принцип эманации.) Такое разворачивание мира из Бога и есть творчество: Кузанский прямо указывает на раскрытие природой божественного потенциала, заключенного в ней.

Представляя отношения Бога и мира как целого и части, философ рассматривает Бога как бесконечный максимум, а мир - как максимум ограниченный. Если рассматривать Бога без вещей, то получается, что он существует, а вещи - нет. «Всякое действительное существование от него получает всю свою актуальность и всякое существование существует действительным образом ровно настолько, насколько пребывает в его бесконечном акте» [29, стр. 23]. Ограниченный максимум произошел от бесконечного по причине ограничения: все конечные творения, по Кузанскому, находят свое место между абсолютным максимумом и абсолютным минимумом.

В трактате «О предположениях» у Кузанского мы видим мысль о человеке как со-творце, характерную для всего Средневековья: «В самом деле, человек есть бог, только не абсолютно, раз он человек, он - человеческий бог (humanus deus). Человек есть также мир, но не конкретно все вещи, раз он человек; он - микрокосм, или человеческий мир. Область человечности охватывает, таким образом, своей человеческой потенцией бога и весь мир» [31, с. 28]. «Человеческий Бог» - в этих двух словах выражена, фактически, главная идея всей эпохи.

Далее в «Игре в шар» Кузанский напоминает о своем принципе «все во всем», который характерен и для человека: «Конечно: человек есть малый мир таким образом, что он же и часть большого. Так или иначе, целое светится во всех своих частях, раз часть есть часть целого» [30, с. 27].

 

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: