Запасы и продуктивность фитомассы плакорных сообществ различных зон и подзон (по А.Г.Исаченко)

Зоны (подзоны)	Фитомасса, т/га	Продукция, т/га год
Полярные пустыни	1, 6	0, 2
Арктическая тундра
Субарктическая тундра
Лесотундра
Северная тайга (темнохвойная)
Средняя тайга (темнохвойная)		6, 5
Средняя тайга (лиственничная)
Южная тайга (темнохвойная)
Подтайга восточноевропейская
Подтайга западносибирская
Широколиственные леса западноевропей­ские
Широколиственные леса восточноевропей­ские
Широколиственные леса новозеландские
Суббореальные притихоокеанские леса из дугласии	> 1000 (до 2900)	11-16
Луговые степи европейско-сибирские
Типичные суббореальные степи	10-13	10-13
Сухие суббореальные степи
Пустыни суббореальные (полынно-солянковые)		1, 2
Пустыни тропические	1, 5	0, 5
Влажные субтропические леса
Субтропические сезонные леса	> 1000 (до 4250)	До 27
Саванны типичные
Сезонно-влажные саванновые леса
Влажные экваториальные леса		30-40

 

Продуктивность биоты определяется как географическими факторами, так и биологическими особенностями различных видов. С величиной первичной биологической продуктивности непосредственно связана емкость биологического круговорота веществ. Хотя количество вовлекаемого в оборот минерального вещества зависит от биологических особенностей различных видов, размещение этих видов в значительной мере подчинено географическим закономерностям: зональности, секторности, высотной поясности, включая также внутриландшафтную мор­фологическую дифференциацию.

По запасам фитомассы и первичной продуктивности первое место занимают влажные экваториальные леса (макси­мальные запасы фитомассы присущи лесам из долго живущей секвойи вечнозеленой). Минимальные значения характерны для арктических пустынь. В целом запасы биомассы тем больше, чем выше теплообеспеченность и чем ближе к оптимуму соот­ношение тепла и влаги. От величины биологической продуктив­ности зависит емкость биологического круговорота веществ.

Основную часть элементарного химического состава ве­щества, участвующего в биологическом метаболизме, составля­ют важнейшие элементы-биогены: N, К, Са, Si, Р, Mg, S, Fe, Аl и др. В зависимости от избирательной способности растений к поглощению тех или иных элементов их количественные соот­ношения в составе биомассы и ежегодно потребляемого минерального вещества несколько варьируют и подчинены геогра­фической зональности. Так, тундровые и таежные сообщества потребляют больше всего азота, затем следуют кальций и калий; в широколиственных лесах — на первом месте кальций, затем азот и калий; в степях – кремний, азот, калий, кальций; в пусты­нях – кальций, калий, азот, магний; в тропических и экватори­альных лесных ландшафтах особенно активно поглощаются кремний, железо, алюминий.

Немаловажную роль в биологическом метаболизме играет углеродный обмен, от которого зависят характер обменных про­цессов в почвах, химизм речных вод и др.

В характере биологического круговорота и продуцирова­нии биомассы наблюдаются существенные внутриландшафтные различия между плакорными (автономными, элювиальными) и подчиненными (аккумулятивными, преимущественно гидроморфными) фациями. При недостаточном атмосферном увлаж­нении и высокой теплообеспеченности перераспределение влаги в ландшафте обусловливает большую контрастность в интен­сивности биологического круговорота и продуцировании био­массы по местоположениям. В гидроморфных местоположени­ях, как правило, наблюдаются наиболее высокие показатели.

Абиотическая миграция вещества литосферы. Абиоти­ческие потоки вещества в ландшафте в значительной мере под­чинены воздействию сипы тяжести и в основном осуществляют внешние связи ландшафта. Ландшафтно-географическая сущ­ность абиотической миграции вещества литосферы состоит в том, что с нею осуществляется латеральный перенос материала между ландшафтами и между их морфологическими частями и безвозвратный вынос вещества в Мировой океан. Значительно меньше (в сравнении с биогенным обменом) участие абиотиче­ских потоков в системе внутренних (вертикальных, межкомпо­нентных) связей в ландшафте.

Вещество литосферы мигрирует в ландшафте в двух ос­новных формах: 1) в виде геохимически пассивных твердых продуктов денудации – обломочного материала, перемещаемого под действием силы тяжести вдоль склонов, механических при­месей в воде (влекомые и взвешенные наносы) и воздухе (пыль); 2) в виде водорастворимых веществ, т.е. ионов, подверженных перемещению с водными потоками и участвующих в геохими­ческих (и биохимических) реакциях.

По отношению к каждой конкретной геосистеме различа­ют входные и выходные абиогенные потоки. В суммарном итоге для всех ландшафтов суши перевес на стороне выходных пото­ком, но для каждого ландшафта будет складываться своя специ­фика абиогенной миграции вещества.

Основные выходные абиогенные потоки:

1. Твердый сток, точнее, сток взвешенных наносов (не учитывается перераспределение обломочного материала, делю­виальный перенос). Интенсивность денудации варьирует по ландшафтам в зависимости от степени расчлененности рельефа и глубины местных базисов денудации, податливости горных пород к выветриванию и размыву, величины стока, развитости растительности, препятствующей сносу и смыву. Распределение твердого стока в определенной мере подчинено широтной зо­нальности. В тундре и тайге величина модуля твердого стока не превышает 5-10 т/км² • год, в зоне широколиственных лесов – 10-20 т/км³ • год, в степи – 50-100 т/км² • год.

Со стоком взвешенных наносов ландшафты суши теряют ежегодно примерно 22-28 млрд т вещества, или слой толщиной около 0, 1 мм.

2. Дефляция. Выходные эоловые потоки наиболее интен­сивны в аридных областях, а также на распаханных территори­ях. Оценивать глобальные масштабы дефляции достаточно сложно. Однако в отличие от твердого стока эоловая миграция не представляет собой полностью необратимого потока. Части­цы пыли удерживаются в атмосфере от 1 до 10 сут. За это время, находясь в обороте, они могут осесть частью в том же ланд­шафте, частью — в соседних или даже более отдаленных ланд­шафтах, или за пределами суши – в Мировом океане.

3. Выходные потоки водорастворимых веществ. Фильтру­ясь под действием гравитации в почвогрунты и горные породы, атмосферные осадки обогащаются растворимыми солями, кото­рые вовлекаются в биологический круговорот, частью выносят­ся за пределы геосистемы с речным и глубинным стоком. Масса растворенных веществ, выносимых мировым речным стоком, определяется в 2, 5-5, 5 млрд т.

4. Миграция водорастворимых солей с воздушными пото­ками. С поверхности суши соли попадают в атмосферу с пылью, а также при испарении и транспирации. Главными поставщика­ми атмосферных ионов служат аридные ландшафты.

Потеря вещества из ландшафта частично может компен­сироваться за счет выходных потоков, причем на фоне общей для суши убыли существуют ландшафты с положительным ба­лансом твердого материала в результате его гравитационного и эолового перераспределения или выноса из глубинных толщ земной коры. Взвешенные наносы не полностью выносятся в океан, часть их откладывается в русле, а многие реки при впаде­нии в океан образуют дельты. У некоторых крупных рек (Мис­сисипи, Хуанхэ, Меконг, Иравади и др.) дельты растут со ско­ростью 50-100 м в год. Во внутриконтинентальных областях разгрузка потоков механического переноса обломочного мате­риала приводит к образованию предгорных шлейфов, конусов выноса, слепых дельт и др.

Главные источники поступления вещества в ландшафты: 1) вулканизм (в виде излияния лав на поверхность, выбросов обломочного магматического материала и др.); 2) поступление метеоритов и космической пыли (оценивается примерно в 10 млн т в год); 3) атмосферные осадки. По мере удаления от мор­ских побережий вглубь суши минерализация осадков увеличи­вается – от 10 г/л и менее до 20-30 и более. Изменяется и состав ионов: в приокеаничсских районах преобладают ионы хлора и натрия, в континентальных – карбонаты, сульфаты, кальций и магний. В вулканических районах наблюдаются дожди с мине­рализацией до 250 мг/л и высоким содержанием сульфатов, хло­ра и натрия.

Надежных данных для суждения о соотношениях входных и выходных потоков по различным конкретным ландшафтам не существует, можно говорить лишь о некоторых общих законо­мерностях. В большинстве ландшафтов механический вынос твердого материала преобладает над привносом. Наиболее ин­тенсивной механической денудации повергаются горные ланд­шафты, среди равнинных – возвышенности, сложенные рыхлы­ми породами (например, лессами) в условиях семигумидного климата и слабо развитой растительности, и равнины, подвер­женные дефляции. Положительным балансом твердого вещества отличаются ландшафты с преобладанием процессов современ­ной аккумуляции: вулканические, дельтовые, низменные аллю­виальные равнины гумидных (преимущественно муссонных) областей, подвергающиеся частым наводнениям и т.д. В любых условиях поддержанию баланса способствует мощный расти­тельный покров.

В абиотической миграции веществ проявляется внутриландшафтная дифференциация (контрастность по морфологиче­ским единицам). Плакорные фации характеризуются преоблада­нием выходных потоков. Переходные (транзитные, трансэлюви­альные) склоновые фации приближаются к равновесному со­стоянию. Для подчиненных фаций типично преобладание ло­кальных входных потоков, они часто служат «геохимическими ловушками», аккумулирующими многие элементы.

По своим масштабам биотические потоки вещества значи­тельно превосходят абиотические. В абиотических потоках до­минирует латеральная составляющая, относящаяся к внешним связям геосистем, в биотических – вертикальная составляющая, относящаяся к внутренним связям. Абиотические потоки ра­зомкнуты; входные потоки не скомпенсированы с выходными, последние доминируют, что ведет к потере вещества. Биотиче­ские потоки квазизамкнуты, они имеют характер круговоротов и способствуют удержанию вещества в ландшафте, выполняя в нем стабилизирующую функцию.

Энергетика ландшафта и интенсивность функциони­рования. Функционирование геосистем сопровождается погло­щением, преобразованием, накоплением и высвобождением энергии.

Первичные потоки энергии поступают в ландшафт извне – из космоса и земных недр. Важнейший из них – лучистая энер­гия Солнца, поток которой по плотности многократно превыша­ет все другие источники. Для функционирования ландшафта солнечная энергия наиболее эффективна; она способна превра­щаться в различные иные виды энергии – прежде всего в тепло­вую, а также в химическую и механическую. За счет солнечной энергии осуществляются внутренние обменные процессы в ландшафте, включая влагооборот и биохимический метаболизм, а кроме того, циркуляция воздушных масс и др. Можно сказать, что все вертикальные связи в ландшафте и многие горизонталь­ные так или иначе, прямо или косвенно связаны с трансформа­цией солнечной энергии.

Обеспеченность солнечной энергии определяет интенсив­ность функционирования ландшафтов (при равной влагообеспеченности), а сезонные колебания инсоляции обусловливают основной — годичный цикл функционирования.

Преобразование приходящей солнечной радиации начина­ется с отражения части ее от земной поверхности. Потери ра­диации на отражение широко колеблются в зависимости от ха­рактера поверхности ландшафта (альбедо). В результате наи­большую часть суммарной радиации теряют приполярные ландшафты (арктические пустыни – около 87 %), затем – тунд­ровые (80 %), а также пустынные и таежные (около 65 %). Наи­меньшие потери присущи экваториальным лесным ландшафтам, ниже средней величины потери в степных, лесостепных и широ­колиственным суббореальных ландшафтах (59-62 %).

Подавляющая часть полезного тепла, поглощаемого зем­ной поверхностью, т.е. радиационного баланса, затрачивается на испарение и на турбулентную отдачу тепла в атмосферу, иными словами, на влагооборот и нагревание воздуха. Соотношение указанных двух расходных статей радиационного баланса суще­ственно различается по ландшафтам и в общих чертах подчине­но зональности, причем в гумидных ландшафтах основная доля радиационного баланса расходуется на транспирацию, а в арид­ных – на турбулентный поток тепла в атмосферу. На другие те­пловые потоки в ландшафте расходуется лишь небольшая часть радиационного баланса.

Преобразование энергии может служить одним из показа­телей интенсивности функционирования ландшафта. Интенсив­ность функционирования ландшафта тем выше, чем интенсив­нее в нем внутренний оборот вещества и энергии и связанная с ним созидающая функция, которая выражается прежде всего в биологической продуктивности. В свою очередь, все перечис­ленные процессы определяются соотношением теплообеспечен- ности и увлажнения.

Функционирование геосистем имеет циклический харак­тер и подчинено цикличности поступления солнечной энергии. Каждому компоненту присуща определенная инертность, т.е. большее или меньшее отставание ответных реакций на внешние (астрономические) причины внутригодовых изменений, в силу чего эти изменения не синхронны в отдельных процессах и яв­лениях.

С инертностью компонентов связан эффект последейст­вия, т.е. зависимость состояния геосистемы от характера пред­шествующих сезонных фаз.

Цикличность процессов функционирования геосистемы сопровождается определенными изменениями ее вертикальной структуры. В умеренном поясе особенно четко различаются летний и зимний варианты этой структуры. Летний, ассимили­рующий, зеленый покров с более или менее сложной системой горизонтов (древесный полог, подлесок, травяной ярус и т.п.) зимой полностью или частично деградирован, но в это время года появляются снежный покров и мерзлотный почвенный слой.

Изменчивость, устойчивость и динамика ландшафта. Изменчивость ландшафтов обусловлена многими причинами, она имеет сложную природу и выражается в принципиально различных формах.

Прежде всего следует различать в ландшафтах два основ­ных типа изменений, которые Л.С. Берг еще более полувека на­зад назвал обратимыми и необратимыми.

Изменения первого типа не приводят к качественному преобразованию ландшафта, они совершаются, как отметил В.Б. Сочава, в рамках одного инварианта в отличие от изменений второго типа, которые ведут к трансформации структур, т.е. к смене ландшафтов. Все обратимые изменения ландшафта обра­зуют его динамику, тогда как необратимые смены составляют сущность его развития.

Под состоянием геосистемы подразумевается упорядо­ченное соотношение параметров ее структуры и функций в оп­ределенный промежуток времени. Состояние геосистемы нахо­дится в соответствии с внешними воздействиями, например, по­током лучистой энергии Солнца. Устойчивую смену состояний геосистемы в пределах суточных и годовых циклов можно на­звать режимом функционирования геоситем или, по H.Л. Беручашвили, поведением ПТК.

Динамика ландшафта – многоплановое понятие, одно из узловых в ландшафтоведении. С динамикой связаны многие другие свойства геосистем. С одной стороны, динамика по су­ществу перекрывается с функционированием: высокочастотные динамические колебания – до года включительно — относятся к функционированию, а колебания с более длительным времен­ным диапазоном можно рассматривать как многолетние и веко­вые флюктуации функционирования. С другой стороны, дина­мика имеет близкое отношение к эволюции и развитию, хотя вовсе не тождественна им: в ходе динамических изменений за­кладываются тенденции будущих коренных трансформаций ландшафта. Динамика ландшафта диалектически связана с его устойчивостью: именно обратимые динамические смены указы­вают на способность ландшафта возвращаться к исходному со­стоянию, т.е. на его устойчивость.

Под устойчивостью системы подразумевается ее способ­ность сохранять структуру при воздействии возмущающих фак­торов или возвращаться в прежнее состояние после нарушения. Проблема устойчивости ландшафта приобретает важное прак­тическое значение в связи с нарастающим техногенным «давле­нием». Ландшафт, как и любая геосистема, несомненно, облада­ет устойчивостью в определенных пределах.

Устойчивость не означает абсолютной стабильности, не­подвижности. Напротив, она предполагает колебания вокруг некоторого среднего состояния, т.е. подвижное равновесие. Чем шире естественный диапазон состояний, тем меньше риск под­вергнуться необратимой трансформации при аномальных внеш­них воздействиях.

В саморегулировании геосистем особенно большую роль играет биота – важнейший стабилизирующий фактор благодаря ее мобильности, широкой приспособляемости к абиотическим факторам, способности восстанавливаться и создавать внутрен­нюю среду со специфическими режимами – световым, тепло­вым, водным, минеральным.

Роль других компонентов в поддержании устойчивости неоднозначна и подчас противоречива. Климат и влагооборот быстро реагируют на входные воздействия и сами по себе край­не неустойчивы, но быстро восстанавливаются. Твердый фун­дамент – один из наиболее устойчивых компонентов, но в слу­чае нарушения не способен восстанавливаться, и поэтому его нарушение (в основном в результате денудации) ведет к необра­тимым изменениям в ландшафте. Стабильность твердого фун­дамента, таким образом, важная предпосылка устойчивости ландшафта.

Устойчивость всякого ландшафта, разумеется, относи­тельна и имеет свои пределы. Любая система устойчива при со­хранении важнейших параметров внешней среды. При сохране­нии определенной стабильности зональных и азональных усло­вий все современные ландшафты будут оставаться устойчивы­ми, и диапазон параметров внешней среды, от которой зависит их устойчивость, в общих чертах известен.

Степень устойчивости геосистем пропорциональна их рангу. Фации наименее устойчивы к внешним воздействиям и наименее долговечны. Ландшафт – система значительно более устойчивая, что подтверждают наблюдения над его реакцией на преднамеренное и непреднамеренное вторжение человека (его хозяйственной деятельности).

Развитие ландшафта. Процесс развития ландшафта наи­более отчетливо проявляется в формировании его новых морфо­логических частей, возникающих из первоначально едва замет­ных парцелл, или фациальных микрокомплексов: эрозионных промоин, очагов заболачивания в микропонижениях, сплавин, куртин деревьев или кустарников на болоте, таликов в мерзлоте и т.п. Фактическая картина развития ландшафта складывается из многих перемен, обусловленных сложным переплетением внут­ренних и внешних стимулов. В ходе развития на прогрессивное движение накладываются ритмические колебания и регрессив­ные сдвиги.

К сложным и дискуссионным вопросам теории развития ландшафта относится вопрос о его возрасте. Возраст ландшафта нельзя отождествлять с возрастом его геологического фунда­мента или с возрастом суши, на которой он развивался. Теоре­тически возраст ландшафта определяется тем моментом, с кото­рого появилась его современная структура, или, согласно В.Б. Сочаве, возраст ландшафта измеряется временем, прошедшим с момента возникновения его инвариантного начала.

С представлением о возрасте ландшафта близко соприка­сается понятие долговечности. Долговечность ландшафта — про­должительность его существования, т.е. время, в течение кото­рого он может сохранять основные черты своей структуры и функционирования.

Понятие «возраст ландшафта» как бы расчленяется на два: возраст первичных элементов современного ландшафта в недрах прежней структуры и возраст современного ландшафта в бук­вальном смысле слова как сложившегося устойчивого образова­ния.

Зарождение нового ландшафта может быть обусловлено как внутренними, так и внешними факторами, причем послед­ние приводят к более резким трансформациям и играют роль основных ориентиров при восстановлении истории ландшафта. Так как нормальная эволюция ландшафта требует постоянства внешних зональных и азональных условий, то стабильность по­следних на протяжении определенного отрезка времени, в тече­ние которого не наблюдалось сколько-нибудь заметных подви­жек ландшафтных зон, сохранялся устойчивый тектонический режим, отсутствовали макрорегиональные колебания типа оле­денения – межледниковья, может служить отправным моментом для прояснения вопроса о возрасте современных ландшафтов. Одним из важных индикаторов при этом, по мнению некоторых исследователей, является почва.

Вопрос о возрасте ландшафта нельзя считать вполне ре­шенным. Практически не так важно точно установить «день ро­ждения» ландшафта, как выяснить устойчивые современные тенденции и закономерности его развития и тем самым создать предпосылки для разработки прогноза его дальнейшего поведе­ния. Это наиболее актуально в современное время, когда «пове­дение» ландшафта зависит не столько от природных, сколько от антропогенных факторов.

 

Систематика ландшафтов

 

Каждый ландшафт, по выражению Л.С.Берга, неповторим как в пространстве, так и во времени. Невозможно найти два одинаковых ландшафта. Из этого, однако, не следует, что ис­ключено всякое качественное сходство между ландшафтами. Сравнение позволяет установить группы ландшафтов, принци­пиально близких по происхождению, структуре, динамике и другим существенным признакам, и тем самым классифициро­вать ландшафты.

Классификация – универсальная общенаучная процедура, без которой исследование не может считаться завершенным. Разработка классификации заставляет теоретически осмыслить все многообразие фактов, относящихся к изучаемым объектам. В классификации находит свое выражение синтез закономерно­стей развития, строения, функционирования, размещения слож­ных систем, в том числе и ландшафтов. Ландшафтная классифи­кация имеет большое организующее значение как основа для научного описания ландшафтов всей Земли или любой ее части, для обнаружения в наших знаниях о ландшафтах Земли.

В практических целях (например, при оценке условий для развития сельского хозяйства или потребности в мелиоративных и природоохранительных мероприятиях) бывает слишком слож­но и даже нецелесообразно анализировать и оценивать каждый ландшафт в отдельности. Чаще возникает необходимость в раз­работке тех или иных типовых норм или мероприятий (гра­достроительных, агролесомелиоративных, природоохранных и др.) применительно к типовым же природным условиям, т.е. к некоторому, по возможности не очень большому, числу ланд­шафтных групп. Здесь на помощь и приходит классификация, в которой множество ландшафтов сведено к некоторому количе­ству типов, классов, видов. Можно ожидать, что типологически близкие ландшафты будут обладать сходным комплексом при­родных условий и ресурсов и в то же время однотипно отзы­ваться на хозяйственные и мелиоративные воздействия.

Разработка классификации требует сочетания индуктив­ного и дедуктивного подходов. При индуктивном подходе пер­вичным материалом служат конкретные ландшафты, которые в результате выявления общих признаков объединяются в клас­сификационные категории низшего порядка (виды), а затем по­следние группируются в роды, классы и т.д. При дедуктивном подходе сначала устанавливаются классификационные катего­рии самого высокого порядка (типы), в рамках которых далее вычленяются таксономические подразделения последовательно все более низких рангов.

Важнейшим рабочим инструментом классификации слу­жит ландшафтная карта. При сплошном картографировании прорабатывается массовый материал ландшафтных съемок, проводится сравнение ландшафтов на основе сочетания дедук­тивного и индуктивного подходов. Чрезвычайно важно то, что карта не допускает ни пробелов, ни перекрытий. Это значит, что каждый контур карты получает строго определенное, единст­венное место в классификации (либо легенде карты). Ни один контур карты не может оставаться пустым – ему обязательно надо найти место в системе классификационных подразделений. Таким образом, сравнительно-картографический метод обес­печивает полноту и логическую строгость систематики ланд­шафтов.

Логические правила классификации позволяют избежать ошибок при ее построении: 1) сумма выделенных видов должна быть равна объему родового понятия; 2) вид, как наименьшая единица классификации всегда входит в состав крупного выдела – рода (типа, класса); 3) недопустимо, чтобы в границах рода были виды, не относящиеся к данному роду, или подчиненные другой, более высокой таксономической единице классифика­ции; 4) в пределах одной ступени классификации, подчиненной одному родовому понятию, должен выдерживаться один клас­сификационный признак (использование метода ведущего фак­тора); 5) группы, выделенные по видовым отличиям, должны исключать друг друга, чтобы один классифицируемый объект нельзя было отнести к двум группам; 6) в классификации неже­лательно пропускать логические ступени. При нарушении этого правила классификация теряет стройность и логичность, хотя и может оставаться достоверной.

Сходства и различия ландшафтов обусловлены многими причинами, и важно определить, в какой последовательностиэти причины должны учитываться в таксономическом ряду. Важнейшие процессы функционирования ландшафтов, такие как влагооборот, биологический круговорот веществ, почвооб­разование, продуцирование биомассы, связаны с тепло- и влаго- обеспеченностью ландшафта, т.е. поступлением солнечной энергии и активной влаги. Распределение же тепла и влаги и их соотношение зависят от широтной зональности, секторности, ярусности ландшафтов, и эти важнейшие закономерности ланд- шафтообразования должны служить исходными «координата­ми» при классификации ландшафтов.

Исходя из приведенных соображений в качестве высшей таксономической ступени классификации предлагается считать тип ландшафтов. Основной критерий для разграничения типов ландшафтов – важнейшие глобальные различия в соотношениях тепла и влаги, в гидротермическом режиме ландшафтов. Кон­кретными классификационными признаками служат такие пока­затели, как радиационный баланс, сумма активных температур (за период со средними суточными температурами выше 10°С), коэффициент увлажнения и коэффициент континентальности по Н.Н. Иванову. Кроме того, следует учитывать средние и экстре­мальные температуры воздуха, количество осадков, величину испаряемости.

Общность ландшафтов одного типа проявляется в водном балансе, современных геоморфологических и геохимических процессах, условиях жизни органического мира, его структуре, продуктивности, запасах биомассы, биологическом круговороте веществ, типе почвообразования.

Тип ландшафтов – это объединение ландшафтов, имею­щих общие зонально-секторные черты в структуре, функциони­ровании и динамике. По зональным признакам все типы можно разделить на группы, или серии, которые представляют собой аналоги по теплообеспеченности, а по секторным – на ряды, представляющие аналоги типов по увлажнению.

Номенклатура типов ландшафтов (рис. 4) складывается соответственно из двух элементов: один указывает на положение в ряду теплообеспе­ченности (арктические и антарктические, субарктические, бореальные, суббореальные, субтропические и т.д.), другой – на по­ложение в ряду увлажнения (от гумидных до экстрааридных)

Большинство ландшафтных типов представлены различ­ными вариантами в обоих полушариях, на разных континентах, а нередко – и в разных секторах одного континента. В таких случаях к названию типа прибавляются соответствующие опре­деления, указывающие на региональную приуроченность, а в тех случаях, когда варианты обусловлены изменениями степени континентальности, и на этот признак. Примеры полных наиме­нований: ландшафты бореальные (таежные) умеренно- континентальные восточноевропейские; бореальные (таежные) умеренно-континентальные североамериканские, суббореальные экстрааридные (пустынные) крайнеконтинентальные цен­тральноазиатские.

Характерные черты ландшафтов каждого типа, как правило, лучше всего выражены в центре его ареала; на периферии появ­ляются признаки перехода к соседним типам. Это обстоятельст­во дает основание подразделять типы ландшафтов на подтипы, которые отражают постепенность зональных переходов. Во многих типах ландшафтов естественно выявляются три подтипа – северный, средний и южный (например, в тундровых, таеж­ных, суббореальных степных). Но это не является правилом, особенно для тех ландшафтных типов, которые сами по себе имеют переходный характер (лесотундровые, подтаежные и т.д.) или относительно небольшой, фрагментарный ареал (приокеанические лесолуговые и луговые и некоторые другие).

На следующей таксономической ступени в классифика­цию вводится гипсометрический фактор, который служит кри­терием выделения классов и подклассов ландшафтов, отра­жающих ярусные ландшафтные закономерности. Главным вы­сотным ландшафтным уровням соответствуют два класса ланд­шафтов – равнинный и горный. Напомним, что главная отличи­тельная особенность горных ландшафтов – наличие высотной поясности. В составе равнинного класса различаются два под­класса – низменные и возвышенные ландшафты, в классе гор­ных ландшафтов – подклассы низко-, средне- и высокогорный. В выделении подклассов отражается постепенная трансформа­ция характерных зонально-секторных признаков каждого типа по мере нарастания высоты над уровнем моря.

На нижних ступенях ландшафтной классификации в каче­стве определяющего критерия выступает фундамент ландшафта — его петрографический состав, структурные особенности, фор­мы рельефа. Учет этого критерия дает основания для выделения в конечном счете классификационных единиц наиболее дробно­го таксономического уровня – видов ландшафтов. Ландшафты одного вида характеризуются наибольшим числом общих при­знаков и максимальным сходством в генезисе, наборе компо­нентов, структуре и морфологии. Морфологическое строение служит ведущим признаком при объединении конкретных ландшафтов в виды.

Примеры классификационного ряда:

1. Тип: ландшафты бореальные (таежные) умеренно- континентальные восточноевропейские

подтип: южно-таежные

класс: равнинные

подкласс: возвышенные

вид: холмисто-моренные на цоколе из карбонатных па­леозойских пород.

2. Тип: ландшафты суббореальные экстрааридные (пус­тынные) крайнеконтинентальные центрально-азиатские

подтип: северные пустынные

класс: горные

подкласс: высокогорные

вид: складчато-глыбовые на докембрийских породах с пустошами и каменистыми россыпями.

Данная процедура классификации ландшафтов изложена по А.Г. Исаченко (1991). В. А Николаев (2000) предлагает ис­пользовать немного отличные единицы и признаки классифика­ции ландшафтов (табл. 4).

С кратким и полным обзором типов ландшафтов земного шара можно познакомиться соответственно в учебнике А.Г. Исаченко «Ландшафтоведение и физико-географическое рай­онирование» (1991) и монографии А.Г. Исаченко и А.А. Шляп­никова «Природа мира: ландшафты» (1989).

 

Таблица 4

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. I. Герундий в различных функциях
2. I. Инфинитив в различных функциях
3. II. ПАСПОРТ ПРОГРАММЫ ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРАКТИКИ (ПО ПРОФИЛЮ СПЕЦИАЛЬНОСТИ)
4. II. ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ ДРЕВНЕГО ЕГИПТА (по источнику «ПОУЧЕНИЕ ГЕРАКЛЕОПОЛЬСКОГО ЦАРЯ СВОЕМУ СЫНУ МЕРИКАРА»
5. IV. Социальная структура и политический строй старовавилонского общества (по законам Хаммурапи)
6. V. Приход Дария I к власти (по Бехистунской надписи)
7. VI. Особенности технического обслуживания и ремонта жилых зданий на различных территориях
8. XI. ДАОСИЗМ В ДРЕВНЕМ КИТАЕ (по источнику «Дао дэ цзин»)
9. XIII. РАЗРАБОТКА ПЛАСТОВ, ОПАСНЫХ ПО ВНЕЗАПНЫМ ВЫБРОСАМ УГЛЯ (ПОРОДЫ) И ГАЗА, И ПЛАСТОВ, СКЛОННЫХ К ГОРНЫМ УДАРАМ
10. XXV. ПЕРЕВОЗКА ПЕРСОНАЛА ПО ГОРИЗОНТАЛЬНЫМ И НАКЛОННЫМ ГОРНЫМ ВЫРАБОТКАМ
11. а - схема дендрита по Д.К.Чернову: 1,2,3 – оси первого, второго и третьего порядков соответственно; б – зонная структура слитка
12. Азональность – проявление внутренней энергии Земли