Размещение эвакуированных граждан в Свердловской области

в начальный период Великой Отечественной войны*

В 1941—1942 гг. в Свердловской области было размещено свыше 200 эвакуированных предприятий. Вместе с заводами, научно-исследовательскими и учебными заведениями прибывало до 30-40% их довоенного состава. По данным переселенческого отдела облисполкома, уже на 30 июля 1941 г. в Свердловскую область прибыли свыше 40 тыс. человек. Перед местными советскими и партийными органами остро встали вопросы их размещения и материально-бытового устройства. Руководство расселением эвакуированных в соответствии с потребностями районов в рабочей силе осуществляла созданная в июле 1941 г. областная эвакуационная комиссия под руководством председателя исполкома областного Совета Митркова. В сентябре 1941 г. комиссия отправила ответственных работников в Ирбитский, Режевской, Камышловский, Пышминский, Билимбаевский и Зайковский районы, а также на станции Кузино, Богданович и Дружинино. Во всех городах и райцентрах Свердловской области работали тройки по расселению и устройству на работу эвакуированных. Руководили тройками председатели городских и районных исполкомов. Еще до прибытия эвакуированных в городах и районах области выяснялись потребность в рабочей силе и возможность предоставления жилой площади. 18 июля 1941 г. решением исполкома облсовета был создан переселенческий отдел под председательством М.Д.Кузнецова. Во всех городах и районах области назначались инспектора по хозяйственному устройству. Отдел занимался организацией материально-бытового обеспечения эвакуированных, кроме того, временный штат статистов при отделе составлял их поименные списки и отправлял их в статистические органы в Москву.

Учет граждан, прибывающих из прифронтовой полосы, вели также исполкомы районных и городских советов народных депутатов и органы милиции. Прибывшие в Свердловскую область обязаны были прописать свои паспорта по месту расселения в течение 24 часов. Предусматривалась специальная процедура регистрации в исполкомах граждан, прибывших без паспорта. Регулировался въезд переселенцев в режимные местности первой категории. Так, например, граждан, прибывших в Нижний Тагил и не связанных с местным производством, направляли в Петрокаменский и Висимский районы. Исключение составляли лица, эвакуированные из Москвы и Ленинграда. В июле 1941 г. в Свердловске был создан эвакопункт, где прибывающие находились до размещения их по специально подготовленным жилым помещениям. В сентябре 1941 г. эвакопункты созданы в Ирбитском, Камышловском, Еланском и Зайковском районах. 7 августа 1941 г. облисполкомом утверждены смета административно-хозяйственных расходов Свердловского эвакопункта и штатное расписание. Начальником эвакопункта назначен Морозов, в сентябре 1942 г. его сменил Зинькевич. На содержание эвакопункта из местного бюджета выделено на 1941 г. 53 тыс. р., месячный фонд зарплаты 49 работников эвакопункта составил 12 445 р. При Свердловском эвакопункте действовало 2 общежития на 900 коек. С апреля 1942 г. общежития были переведены на самоокупаемость. С граждан бралась плата — 5 р. в сутки.

В связи с угрозой распространения инфекционных заболеваний на Свердловском эвакопункте было организовано круглосуточное дежурство врачей, в помещении клуба им. Андреева работали санпропускник и изолятор. В сентябре 1942 г. при эвакопункте создается камера хранения вещей эваконаселения, снятого с поездов и эшелонов вследствие болезни. Она содержалась за счет средств, взимавшихся с граждан за пользование общежитием. При эвакопунктах работали столовые. На станциях Кузино, Богданович, Дружинино в помощь работникам столовых создавались бригады из домохозяек — жен железнодорожников. Работали ларьки, где эвакуированные могли купить продукты питания и промышленные товары.

Положение с жильем в городах и рабочих поселках Свердловской области до конца войны оставалось крайне напряженным — жилищное строительство резко отставало от роста городского населения. Норма жилой площади не превышала 2, 5-3 кв. м на человека. В 1941—1942 гг. рабочие перебазированных предприятий ютились в землянках и переполненных общежитиях. Под жилье приспосабливались красные уголки, клубы, конторские помещения. Так, исполкомом облсовета заводу № 705 было разрешено разместить прибывающих рабочих в красном уголке при бараках Коммунстроя в пос. Уктус, в здании клуба Уктусского совхоза и спортобщества «Спартак». 1500 учащихся из школ ФЗО и ремесленных училищ, эвакуированных из Ленинграда, были расселены в помещениях госпиталей в Новая Утка и Кузино Билимбаевского района и в городе асбесте. Учащихся встречали представители областного управления трудовых резервов и облздравотдела. Они организовывали медицинское обслуживание прибывающих и их материально-бытовое обеспечение. Исполком Верхнепышминского райсовета выделил жилую площадь для 50 рабочих, эвакуированных с липецким заводом. Инспектора отдела по хозяйственному устройству эвакуированного населения следили за подготовкой к зиме помещений, в которых были расселены эвакуированные, снабжением их топливом. С марта 1942 г. началась выдача кредитов на индивидуальное жилищное строительство (общая сумма — 5370 тыс. р.). Они распределялись руководством предприятий. 25—30 сентября 1942 г. в Свердловске проведено совещание архитекторов и строителей по вопросу " О массовом жилищном строительстве военного времени". Было принято решение считать основными типами массового жилищного строительства облегченные сборные бараки для семейных. 25, 4% эвакуированных в Свердловскую область было отправлено в сельскую местность. Здесь они поселялись в помещениях клубов, сельсоветов, контор, а также в домах местных жителей.

Всего в начальный период войны на территории Свердловской области разместили свыше 300 тыс. эвакуированных человек (в начале 1943 г. — 328 тыс.). Основной массив эвакуированных составляли ленинградцы, москвичи и жители Украины. Всех их удалось разместить, максимально уплотнив при этом местное население, особенно в городах, а также использовав срочно построенные бараки и землянки. На заключительном этапе войны острота жилищной проблемы несколько уменьшилась в связи с реэвакуацией.

----------------------

* Ранее опубликовано в кн.: 50 лет Победы в Великой Отечественной войне. Материалы региональной научной конференции // Екатеринбург: УрГУ, 1995. С.28 – 30.

Материально – бытовое положение

спецпоселенцев и военнопленных на Урале в 1940 – е гг.*

К началу Великой Отечественной войны на Урале уже находились многочисленные спецконтингенты: бывшие кулаки из Прибалтики и Молдавии, бывшие польские граждане и др. В годы войны число спецпоселенцев значительно возросло за счет представителей репрессированных народов Северного Кавказа, немцев Поволжья, калмыков, крымских татар, власовцев, оуновцев.

К этому времени партийные и советские органы накопили достаточный опыт ведения репрессивных мероприятий. Тем не менее, условия, в которых проживали переселение, часто были ужасающими. Людей везли специальными эшелонам, многих - в тюремных вагонах. Охрану в пути следования осуществляли войска НКВД СССР. В связи с грубым нарушением санитарных мер многие умирали в пути следования на спецпоселение.

В большинстве эшелонов совершенно отсутствовали медработники, вследствие чего в пути следования наблюдалась значительная смертность. В пути следования многие выселенные испытывали острый голод из-за нехватки продуктов питания. Отсутствие кипятка, употребление сырой воды провоцировало кишечные заболевания. Все контингенты спецпоселенцев болели сыпным тифом. Эпидемия прямо «с колес» перемещалась в районы их расселения. Помимо эпидемий сыпного тифа во многих областях Урала были выявлены заболевания спецпоселенцев дизентерией, туберкулезом, цингой, свирепствовали корь, скарлатина.

После расселения людей устанавливался определенный режим, который зависел от рода деятельности и категории высланных. На лесоповале, рудниках создавали обычно замкнутые поселки. Тех, кого направляли работать в сельское хозяйство, обычно размещали среди местных жителей в порядке уплотнения. Спецпоселки организовывались обычно из расчета 100-500 семей. Почти во всех отчетах УНКВД областей отмечалось, что спецпоселенцы живут в помещениях с неисправными дверьми, печами, окна незастекленные, нет двойных рам, во многих бараках нет перегородок; дети, женщины спят на нарах все подряд, на голых досках, без одеял и простыней; в помещениях грязно, тесно, на одного человека приходится 1, 5-2, 0 кв. м жилой площади.

Остро недоставало одежды и обуви, обеспеченность ими была низкой. Например, обеспеченность немцев, работавших в конце 1943 г. на предприятиях Свердловской области, составляла: фуфайками - 42 %, шапками - 33 %, валенками - 8 %. Многие семьи не имели смены белья. Организация и качество питания носили крайне неудовлетворительный характер. Пища была низкокалорийной, мяса и животных жиров почти не выдавали. Достав на рынке картофель, спецпоселенцы варили его в печках-времянках (одна на 70 человек), ожидая своей очереди к ней по 2-3 часа за счет времени на сон. Начальники РО НКВД информировали УНКВД областей, что калмыки поголовно нищенствуют, питаются отбросами из помойных ям, употребляют в пищу падаль. Отмечалось истощение и опухание от голода целых семей, резкое увеличение смертности. Из-за отсутствия кастрюль, тарелок, ложек размещенные в Свердловской области спецпоселенцы - поляки готовили пищу в консервных банках. В жилищах калмыков почти полностью отсутствовали мебель, утварь, посуда, постельные принадлежности и т.д.

На фоне калмыков, крымчан и других спецпоселенцев наиболее благополучным в этом отношении контингентом считались бывшие кулаки, расселенные в лесных поселках урало-сибирского региона. В отчетах УНКВД по Молотовской и Свердловской областям отмечалось, что бывшие кулаки имеют собственные дома или квартиры в доме на две семьи, надворные постройки, скот, сельскохозяйственный инвентарь.

Административное управление спецпоселками, которых только в Свердловской области насчитывалось 146, осуществлялось районными и поселковыми комендатурами НКВД через комендантов. Особо жесткий режим был установлен в поселках, где проживали семьи участников организации украинских националистов. Многие пытались бежать с Урала. Всего в стране в 1940-е гг. бежали 86 тысяч человек, однако 93 % из них были задержаны. Главной причиной бегства было тяжелейшее материально-бытовое положение. Одной из причин этого было то, что имущество выселенных было передано по актам соответствующим областным организациям, а с собой переселенцам разрешалось взять ограниченное количество продуктов и вещей.

Заняты спецпоселенцы были в основном тяжелым физическим трудом. Немцы работали преимущественно в строительстве, угольной, металлургической, лесной промышленности. Спецпоселенцы из Западной Украины работали в леспромхозах Пермской области и угольных шахтах Челябинской области. В Свердловской области много армян работало на цементном заводе в Сухом Логу, литовцев - в леспромхозах Новолялинского района. Уровень смертности среди всех контингентов спецпоселенцев был высоким. Основными причинами смерти являлись: дистрофия, легочные заболевания (туберкулез, пневмония), дизентерия, старческая дряхлость. Вследствие этого численность спецпоселенцев быстро уменьшалась: например, в Свердловской области на 1 марта 1943 г. умерло 12 % переселенных туда калмыков. В 1944 г. доля умерших от дистрофии и авитаминоза спецпоселенцев в Свердловской области составила 36 %, в Челябинской - 30 % от всех смертей.

В годы Великой Отечественной войны на Урале, помимо спецпоселенцев, размести и 250 тыс. пленных. Две трети из них были немцы, а остальные - австрийцы, венгры, итальянцы, румыны, японцы и представители других национальностей. Документы свидетельствуют, что советская сторона в основном соблюдала требования международных конвенций об обращении с военнопленными, прежде всего - Женевской конвенции о содержании военнопленных. Уже 23 июня 1941 г. телеграммой Генштаба Красной армии, а затем ориентировкой УПВИ НКВД СССР № 25/6519 от 29.06.1941 г. были установлены нормы питания на одного военнопленного.

Постановлением СНК СССР № 1798-800С от 01.07.1941 г. было утверждено «Положение о военнопленных», в соответствии с которым военнопленные по продовольственному и медико-санитарному обеспечению приравнивались к военнослужащим тыловых частей Красной армии. Кроме того, по повышенным нормам питания обеспечивались добровольно сдавшиеся в плен (получали хлеба на 100 г больше) военнопленные с ослабленным здоровьем (по Приказу НКВД от 18.10.1942 г.) офицерский состав. И, наконец, количество, и качество продпайка зависели от поведения и труда военнопленного. Содержавшийся на гауптвахте, например, получал 300 в сутки, выполнявший рабочие задания наполовину - 400 г, на 100 % - 500 г, на 150 % - 900 г. К этому можно добавить, что конвойные войска НКВД, охранявшие эти лагеря получали на одного человека в сутки 700-800 г хлеба зимой и 600-700 г летом. Для сравнения, на среднестатистического колхозника в Свердловской области в 1944 г. приходилось в сутки: хлеба - 78 г, мяса - 25 г, сахара - 8 г. Львиную же долю потреблении ими продуктов составлял картофель - 992 г.

Согласно приказу НКВД СССР от 5 июня 1942 г. пленным определялось и дневное содержание на время нахождения в лагерях-распределителях. При нахождении в основном лагере военнопленные обязаны были зарабатывать для себя сами. Поначалу в лагерях отсутствовали необходимые условия, они представляли собой обнесенную колючей проволокой территорию, на которой стояли сторожевые вышки и палатки. Только к концу 1946 г. повсеместно построили бараки, где на двухъярусных койках ночевали пленные. В среднем на человека здесь приходилось по 2 метра площади. Лагеря военнопленных дислоцировались преимущественно в индустриальных центрах, где была наибольшая потребность в рабочей силе. Только в Свердловской области насчитывалось 14 лагерей, включающих около 100 отделений.

Оценивая материально-бытовые условия жизни спецпоселенцев и военнопленных в годы военного и послевоенного лихолетья и сравнивая их, например, с условие жизни уральского населения, однозначные выводы сделать трудно. Тем не менее, нам представляется возможным отметить, что, например, пленные питались не хуже, а иногда и лучше, чем многие местные жители, особенно колхозники. Во всем остальном положение местного населения было, конечно, более предпочтительным. Оно все-таки было более свободно (насколько можно быть свободным в тоталитарном государстве в военное время) и проживало в лучших жилищно-бытовых условиях. Наиболее же тяжкими, несомненно, следует признать условия жизни спецпереселенцев, у которых государство отняло все средства существования, оторвало от привычного уклада жизни и хозяйственной деятельности, превратив в беспросветно нищую категорию населения.

------------------------

* Ранее опубликовано в кн.: Урал в прошлом и настоящем. Материалы научной конференции. Ч. 1. Екатеринбург, 1998. С. 460 – 462 (в соавторстве с В. Н. Мамяченковым)

⇐ Предыдущая 41 42 43 44 454647 48 49 50 Следующая ⇒