Внутренняя речь. Универсальный предметный код (УПК)

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 3Следующая ⇒

Согласно Выготскому, мысль зарождается от различных потребностей человека, от той сферы, которая охватывает все наши влечения, побуждения, эмоции и т.п. Иными словами, за мыслью стоит мотив, то есть то, ради чего мы говорим. Мотив - первая инстанция в порождении речи. Он же становится последней инстанцией в обратном процессе – процессе восприятия и понимания высказывания, ибо мы понимаем не речь, и даже не мысль, а то, ради чего высказывает наш собеседник ту или иную мысль, т.е. мотив речи.

Превращение мысли в слово совершается во внутренней речи. Учение о внутренней речи – одна из заслуг Л.С.Выготского. Он нашел путь к тайнам внутренней речи через исследование эгоцентрической (т.е. не направленной целиком к слушателям) речи ребенка в сопоставлении с речью ребенка более старшего возраста и с различными видами речи взрослых.

Внутренняя речь – результат длительной эволюции речевого сознания. Она развивается из внешней, эгоцентирческой речи маленьких детей, которая все более сворачивается, делается сначала шепотной и лишь затем уходит внутрь языкового сознания. Такое превращение внешнего говорения во внутреннюю сжатую речь носит название интериоризации речи. Обычно механизм внутренней речи завершает свое формирование к подростковому возрасту (10-11 лет).

Выготский пришел к выводу, что внутренняя речь есть особое явление и имеет структуру, отличную от структуры внешней речи. Прежде всего внутренняя речь имеет сокращенный, фрагментарный характер. Человек, мысля про себя, облекает в слово не все элементы мысли, а только основные, определяющие. Поскольку основным элементом мысли является предикат, то именно он оформляется словом во внутренней речи. Таким образом, внетренняя речь имеет предикативный характер. Кроме того, слово во внутренней речи приобретает особый, чисто субъективный смысл, отражая личный опыт человека и вбирая в себя те элементы мысли, которые не получают словесного выражения, расширяя тем самым свое значение.

По своей структуре внутренняя речь напоминает разговорное ситуативное общение. Представим себе сиуацию: на автобусной остановке пассажиры ожидают прибытие опаздывающего автобуса. Вдруг один из пассажиров произносит: ”Идет”. Этого одного слова вполне достаточно, чтобы окружающие поняли смысл высказывания.

Внутренняя речь – это речь свернутая, сжатая, часто деграмматикализованная. Она несет в себе конспект будущего высказывания и разворачивается в считанные доли секунды.

Именно во внутренней речи слова переходят из замысла в значение. Здесь возникают первые словесные обозначения элементов смысла, которые разворачиваются впоследствии в связную, наполненную общепонятными значениями грамматически оформленную речь.

Тезис Выготского о сокращенности и предикативности внутренней речи впоследствии был полностью подтвержден экспериментально рядом психологов. Исследования проводились различными методами, среди которых главную роль сыграли метод артикуляционных помех и регистрация микродвижений языка и электротоков действия речевой маскулатуры при внутренней речи. Первый метод состоит в том, что испытуемому предлагается решить какую-нибудь умственную задачу, и в то же время произносить что-либо вслух автоматически (например, считать по порядку или произносить заученное стихотворение). При этом изучается влияние создаваемых таким образом помех на работу мысли. Второй метод основан на том, что при внутренней речи происходят некоторые незначительные движения мускулов речевых органов, которым предшествуют слабые электротоки в них (Соколов).

Таким образом, внутренняя речь представляет собой своеобразное, неполное и нечеткое оформление мыслей. Полное оформление мыслей, придание им отчетливой структуры возможно только во внешней речи, т.е. в общении. Человек, размышляющий про себя, делая вывод, который хочет ясно осознать и удержать в памяти, переходит к внешней речи и либо записывает свой вывод, либо произносит его вслух и старается запомнить, т.е. вступает тем самым в общение с собой.

Перевод внутренней речи во внешнюю делает ее не только доступной восприятию других, но и более ясной, четкой, совершенной для самого мыслящего, потому что для этого требуется четкое и правильное расчленение мысли на составные элемены и установление логических отношений между ними.

Одно из базовых положений концепции Выготского заключается в следующем утверждении: “Мысль не воплощается, а совершается в слове”. В процессе появления высказывания на свет идет “борьба” индивидуально-личностного смысла, понятного только самому говорящему, и языковых форм, несущих в себе принятые коллективом значения. В процессе говорения происходит трансформация замысла (“Мысль изреченная есть ложь”). Мы часто испытываем острое неудовлетворение по поводу словесного воплощения задуманного. И наоборот, часто мы убеждаемся, что за красивыми, вполне связными высказываниями не скрывается никакого содержания.

С.Л.Рубинштейн заметил, что в речи мы формулируем мысль, но, формулируя, мы сплошь и рядом ее формируем.

Единицы мысли и единицы речи, по Выготскому, не совпадают.

Соединение со звуковыми символами происходит путем перекодирования с языка мозга на естественный язык /Жинкин/. Н.И.Жинкин отмечает наличие кодовых переходов во внутренней речи.

Мышление реализуется не на каком-то национальном языке, а на особом языке, вырабатываемом каждым мыслящим человеком. Этот код получил название предметно-схемного кода, универсального предметного кода (УПК). Это субъективный код, непроизносимый, универсальный, свободный от избыточности. Между элементами этого кода устанавливаются оотношения, которые отражают предметные связи в объективной действительности.

Универсальный предметный код связывает мозговые процессы с речевыми. Через него осуществляется перекодирование с кодов мозга на коды естественного языка.

УПК – это банк знаний индивида. В УПК есть обобщения разной степени.

Механизм человеческого мышления, по Жинкину, реализуется в двух противостоящих динамических звеньях – предметно-изобразительном коде (внутренняя речь) и речедвигательном коде (экспрессивная речь). В первом звене речь задается, во втором передается и снова задается для первого звена.

Восприятие, понимание речи

Исследуя процесс восприятия речи, мы пытаемся ответить на вопрос о том, как люди воспринимают смысл речевого сообщения, переданного им при посредстве органов артикуляции другими людьми.

В центре внимания стоит проблема того, как непрерывный речевой сигнал декодируется в отдельные дискретные единицы (звуки речи). Это не так просто, потому что между акустическими единицами и их языковыми коррелятами нет однозначного соответствия. Восприятие речи как психолингвистическая дисциплина занимается выявлением способов, которые связывают две эти группы объектов.

Процесс восприятия речи можно разделить на четыре стадии: аудитивную, фонетическую, фонологическую, лексико-синтаксико-семантическую.

Акустическая информация предствляет собой физические акустические сигналы, характеристиками которых являются: частота, интенсивность, продолжительность.

На фонетической стадии происходит отождествление акустических сигналов с конкретными звуками языка.

Главное свойство, определяющее процесс восприятия речи, заключается в его категориальном характере. Речевой сигнал воспринимается всегда как член какой-либо категории. Хорошо различаются разные категории и плохо элементы категории. Люди различают те смыслоразличительные признаки, которые несут категориальную нагрузку в их родном языке.

На фонологическом уровне процесса восприятия речи осуществляется сведение фонетических единиц в фонологические, присущие данному конкретному языку. Несмыслоразличительные признаки игнорируются, например, аспирация в английском языке.

На стадии лексико-синтаксико-семантического восприятия речи процесс восприятия происходит как “сверху-вниз”, так и “снизу-вверх”. Это позволяет анализировать даже дефектные языковые сигналы (эффект фонемной реставрации).

При понимании речи осуществляется:

- поиск слова в ментальном лексиконе;

- синтаксический анализ;

- семантическая интерпретация.

Ментальный лексикон представляет собой всю совокупность знаний человека о словах, их значениях и взаимосвязи между словами. Ментальный лексикон устроен по правилам, которые отражают фонологические, орфографические и семантические характеристики слов. Поиск слова в ментальном лексиконе зависит не только от этих внутренних характеристик, но и от внешних характеристик, таких, как частота слова, влияние контекста.

Главный вопрос заключается в том, как осуществляется доступ к словарной статье в ментальном лексиконе и как производится опознавание слова.

Американский исследователь Мортон высказал идею о том, что слово хранится в ментальном лексиконе как логоген, который включает в себя информацию о фонологических, семантических, морфологических свойствах слов, о встречаемости слов. Более быстрым является доступ к высокочастотным словам.

Как организовано хранение лексической информации в ментальном лексиконе? При помощи отдельных списков корней и аффиксов или в виде лексических статей?

В эксперименте методики записи движения глаз доказано, что при нормальном чтении слова делятся на морфологические части даже тогда, когда то, что остается не является корнем или аффиксом. Информанты статистически значительно дольше фиксировали глаза на словах с псевдоаффиксами типа relish («получать удовольствие») revive (“вновь пережить”). Эти результаты объясняются тем, что после того, как в процессе лексического доступа не была найдена словарная статья для lish, происходит повторное опознание слова, что является подтверждением существования процесса морфологического расчленения слова при лексическом доступе.

Исследователи отметили, что время реакции информантов зависит от того, является ли данная форма слова именительным падежом или косвенным падежом. Именительная форма слова стоит в центре группы словарных статей, а все косвенные падежи находятся внутри словарной статьи для именительной формы.

Синтаксический анализ предложения в процессе понимания – это процесс определения синтаксической структуры предложения. Центральной проблемой для психолингвистических моделей синтаксического анализа предложения является вопрос о том, как люди превращают слова в синтаксическое дерево для представления структуры предложения.

Наиболее удобным материалом для исследования операций синтаксического анализа являются синтаксически многозначные предложения.

Существуют два направления, по-разному определяющие место компонента синтаксического анализа в модели восприятия речи: модулярное и взаимозависимостное. Сторонники модулярного направления считают, что аппарат понимания языка состоит из независимых друг от друга модулей, осуществляющих свои функции в строгой последовательности. Сторонники взаимозависимостного подхода считают, что анализ предложения определяется семантической и прагматической информацией.

Экспериментальные методы работы с информантами по анализу предложений в процессе понимания могут сводится к следующим:

1. Опросник. Испытуемым предъявляется набор напечатанных предложений. Информанты должны ответить на определенные вопросы после прочтения этих предложений.

2. Методика заканчивания предложений. Например, Директором …. (были довольны, был уволен и т.д.)

6. Методика определения грамматической правильности/неправильности предложений.

7. Методика записи времени реакции информантов. Чем сложнее предложение, тем больше времени затрачивается на обработку.

8. Чтение с регулировкой скорости.

9. Методика записи движения глаз.

Понимание текста

Декодирование поступающей речевой информации не просто повторяет выявленную последовательность этапов порождения текста в обратном порядке. Понимание – это не пассивное механическое движение от значения к смыслу. Это сложный целостный психологический процесс. Начинается он с поиска общей мысли высказывания, в котором огромное значение имеют предвосхищение и установка, возникающие в языковом сознании слушателя. Мыслительная активность слушающего направлена на постижение цели говорящего, мотива и скрытого смысла сообщения. Процесс декодирования опирается на множество факторов, не имеющих отношения к лексико-грамматической структуре языка. Он имеет целостный характер и учитывает знания об адресате, предшествующие началу общения, и характер взаимных отношений между собеседниками, и невербальные сознательные и бессознательные проявления автора речи и т.п.

Наиболее элементарной операцией декодирования высказывания является понимание слов. Адресат коммуникации сталкивается здесь с определенными трудностями: многозначностью и омонимией слов.

В процессе понимания высказывания важную роль играет грамматика, ведающая правилами соединения языковых единиц в речевом потоке. Здесь важно, насколько поверхностная синтаксическая структура расходится с ее глубинной структурой. Глубинные синтаксические структуры есть отражение общих логико-мыслительных схем выражения мысли. Они являются ядерными, наиболее часто употребляемыми и, стало быть, легче всего воспринимаемыми. В тех случаях, когда есть расхождение между глубинной и поверхностной структурой предложения, понимание предложений требует дополнительных речемыслительных операций.

Большие трудности для понимания несут в себе предложения, построенные на основе семантической инверсии: Он был последним по скромности.

Знания языка недостаточно для полноценного смыслового восприятия речевого сообщения. Большое значение здесь имеет адекватная референция, т.е. соотнесение высказывания с реальной событийной ситуацией. Н.И.Жинкин указывал, что мы понимам не речь (текст), а действительность.

Незнание действительности, которая стоит за высказыванием, становится причиной коммуникативных недоразумений: Фонтан черемухой покрылся.

Иногда смысл сообщения лежит на поверхности, вытекая из значений входящих в

текст фраз. Тогда его выявление, требует лишь умения выделять в речевом произведении

наиболее важные в информативном отношении ключевые слова.

Однако речевые сообщения часто несут в себе неявно выраженную интенцию говорящего, скрытый смысл. Скрытый смысл присутствует в пословицах и поговорках, в художественных текстах. В разных текстах имеется своя “глубина” прочтения.

Все виды человеческой деятельности включают компонент прогнозирования (предвосхищения, антиципации).

Специальные эксперименты показывают, что заметная часть того, что мы слышим, определяется как раз нашим опытом прогнозирования в речи. Человек, воспринимает текст не сторго линейно (слово за словом), а более крупными контекстуальными блоками, декодируя текст в связи с ситуацией и вероятностью появления в ней тех или иных составляющих частных элементов.

Явление “установки”, исследованное Д.Н.Узнадзе, - это особое состояние психики с функцией предуготовленности к восприятию определенного объекта (явления) или его качества на основе прежнего опыта его восприятия или на основе воспитанного (в ходе обучения через устные или письменные тексты) типа восприятия данного объекта. Специфика установки состоит в том, что она формируется подсознательно, без анализа и может превращаться в привычку, в предрассудок. Примерами предрассудков являются националистические предрассудки, атеистические установки.

Т.А.ван Дейк, В.Кинч Стратегии понимания связного текста

//НвЗЛ М., 1988. Вып. 23 Когнитивные аспекты языка.

Социальные науки и анализ связного текста. В 70-е годы обратились к изучению языка в социальном контексте. В социолингвистике пробудился интерес к изучению социальной вариативности языкового употребления, возросло внимание к его разнообразным формам.

Стала изучаться речь в естественных условиях. В этнометодологии исследовались закономерности повседневного разговорного общения (Закс, Щеглов, Джефферсон).

Психология и искусственный интеллект. Ранние психолингвистические модели 60-х г. ограничивались синтаксисом и семантикой изолированных предложений. В начале 70-х гг. произошла перестройка парадигмы. Возрос интерес к проблемам семантической памяти, к когнитивным моделям понимания связного текста (Кинч)., к изучению дискурса (Бартлет), к проблемам искусственного интеллекта (Виноград)

В настоящее время имеет место междисциплинарное изучение дискурса в рамках новой и широкой области когнитивной науки.

Дейк и Кинч вначале разработали структурную модель дискурса, затем предложили более динамическую, процессно-ориентированную, опреативную (on-line) модель, которую они назвали стратегической.

Когнитивные основания стратегического подхода. У человека конструируется ментальное представление наблюдаемого им события. Понимание наблюдаемых событий выражается в конструировании представления и его последствий, остающихся в памяти. Понимание рассказа о событии также требует построения ментального представления. На основе визуальных (когда мы наблюдаем событие) или языковых (когда слушаем рассказ об этом событии) данных осуществляется когнитивный процесс конструирования некоторого представления. Авторы называют этот процесс конструктивистским основанием модели.

Свидетель события и слушатель рассказа о событии конструируют интерпретацию события и высказываний, они конструируют значение (языковое сообщение интерпретируется как рассказ о событии). Это интерпретирующее основание модели.

Понимание осуществляется оперативно (on-line), то есть параллельно с обработкой воспринимаемых данных. Это постепенно развивающийся процесс, а не процесс, происходящий post hoc. Это опреативное основание модели обработки дискурса.

Люди, понимающие реальные события или речевые сообшения о них, способны сконструировать осмысленное представление, только если они располагают более общими знаниями о таких событиях. Они могут интерпретировать события только в свете прошлого опыта. У людей может быть и другая когнитивная информация: убеждения, мнения, установки, мотивации, цели или особые задачи, связанные с обработкой соответсвующей информации.

Понимание включает в себя не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и активацию и использование внутренней, когнитивной информации. Это когнитивные предпосылки конструирования модели, пресуппозиционное основание модели.

Людям присуща способность гибкого использования различных видов информации. Обработка информации – это стратегический процесс, в результате которого с целью интерпретации (понимания) дискурса в памяти конструируется его ментальное представление. Это стратегическое основание когнитивной обработки дискурса. На каждом этапе нет фиксированного порядка следования интерпретаций. У слушающего могут возникнуть ожидания того, что будет сказано, и это может облегчить ему процесс понимания, когда он действительно получит релевантную внешнюю информацию.

Контекстуальные основания. Обработка дискурса – не просто когнитивное, но в то же время социально событие. Дискурсы производятся и воспринимаются в конкретных ситуациях, в рамках широкого социокультурного контекста. Социальные характеристики дискурса взаимодействуют с когнитивными. Когнитивная модель должна отражать тот факт, что связный текст и соответственно процесс понимания текста осуществляется в социальном контексте. Это авторы называют основание (социальной) функциональности. Когнитивное следствие из этого основания состоит в том, что пользователи языка конструируют представление не только соответствующего текста, но и социального контекста, и эти два представления взаимодействуют.

Слушатель получает информацию от говорящего об определенной ситуации (и о способе, с помощью которого говорящий кодирует это событие в своей памяти). Коммуникативное (функциональное) основание означает, что слушающий не просто пытается сконструировать свое представление рассказа, но сопоставляет эту интерпртацию с представлением о том, что намеревался сказать ему говорящий.

Так как дискурсу присущи намерения, или интенции, нам приходится иметь дело не только с лингвистическими объектами, но и с результатами некоторых форм социальной деятельности. Так, говорящий может своим дискурсом предупреждать слушателя о чем-то. Формы и интерпретация рассказа могут быть обусловлены этой речеактовой функцией высказывания. Это прагматическое обоснование модели обработки дискурса. Одно из когнитивных следствий этого основания состоит в том, что человек, интерпретирующий рассказ, конструирует также представление соответствующих речевых актов, приписывая определенную функцию или категорию действия речевому сообщению, а отсюда и говорящему. В этом случае слушатель оценивает дискурс с точки зрения его предназначенности к выполнению определенных прагматических функций: рассказ может быть прагматически приемлем в качестве речевого акта, только если контекстуальные условия соответствуют некоторым текстуальным свойствам.

Интерпретация дискурса как определенного речевого акта является частью интерпретации взаимодействия участников коммуникации в целом. В процессе общения и у говорящего и у слушающего есть свои мотивы, цели и намерения. Прагматическое основание следует считать интерактивным основанием.Пользователи языка конструируют когнитивное представление вербального и невербального взаимодействия в той или иной ситуации. Отсюда следует, что представление дискурса в памяти зависит от предположений слушающего о целях и мотивах говорящего, а также от собственных целей и мотиваций.

Процесс взаимодействия участников коммуникации является частью социальной ситуации. Участники речевого общения могут исполнять определенные функции или роли. Могут иметь место особые правила, условия или стратегии, контролирующие взаимодействие в такой ситуации. Нельзя говорить что угодно в любой ситуации. Чтобы понять рассказ мы должны связать его прагматическую функцию с общими интерактивными ограничениями, детерминированными социальной ситуацией или же детерминирующими ее. Это возможно только в том случае, если мы определим в нашей модели, как в ней когнитивно репрезентирована социальная ситуация. (Интерпретация значения и функций рассказа о событии будет различной в кругу семьи, друзей или в зале суда). Это ситуационное обоснование модели. В качестве пресуппозиций оно может включать общие нормы и ценности, установки и условности, относящиеся к участникам и возможностям взаимодейстивия в определенной ситуации.

Процесс понимания включает разные виды контекстуальной информации, а представления конструируются на основе речевого акта, коммуникативного взаимодействия и всей ситуации. Эти представления стратегически взаимодействуют с с пониманием самого связного текста. Понимание – это не просто пассивное конструирование репрезентации языкового объекта, а часть интерактивного процесса, в котором слушатель активно интерпретирует действия говорящего.

Когнитивная обработка текста осуществляется не только при понимании рассказа, но и при участии в разговоре, беглом просмотре газеты, чтении лекции, учебника и т.д. Различные типы связного текста имеют свои языковые и когнитивные различия.

Могут встречаться различные пользователи языка. Они могут обладать различными знаниями, мнениями, исполнять различные социальные роли, могут быть взрослыми и детьми, мужчинами и женщинами, могут иметь разное образование и т.д. Авторы абстрагируются от этих различий, создают общую модель, в которую потом можно включить эти различия.

Существуют различные типы, стили и способы понимания.

Авторы ограничивают модель собственно семантическим пониманием. Понимание прагматических и интерактивных аспектов дискурса не рассматривается продробно.

Общая характеристика модели

Многие модели языка и языкового использования строятся на уровневой основе: морфонология, синтаксис, семантика, прагматика. Рассматриваемая модель ориентирована не на уровни, а на комплексность описания: от понимания слов к пониманию частей предложения, к последовательностям предложений и к тексту. Но существует постоянная обратная связь. Вместо структурной модели понимания и порождения текста авторы оперируют стратегической моделью.

Понятие “стратегия понимания” было введено в 1970 г. Бивером в связи с пониманием предложения. В этой работе это понятие используется и для текста.

Стратегические процессы противоположны алгоритмическим процессам, или процессам, управляемым правилами. Примером последних является порождающая грамматика. Процесс анализа может быть долгим, утомительным, но он гарантирует успешное достижение цели, если правила верны и применяются корректно. В стратегическом подходе нет единого представления текста.. Применяемые стратегии похожи на рабочие гипотезы относительно значения фрагмента текста. Дальнейший анализ может их подтвердить. Стратегическицй анализ зависит не только от текстуальных характеристик, но и от целого ряда других.

Стратегии образуют открытый список.

Стратегия высшего уровня предназначена для построения текстовой базы, которая является семантическим представлением воспринимаемого текста в эпизодической памяти. Стратегия высшего уровня должна удовлетворять критерию локальной и глобальной связности.

Текстовые базы определяются в терминах пропозиций и связей между пропозциями. В эизодической памяти представлена информация о ситуационной модели. Эпизодическое и семантическое знание должно быть включено в более полную ситуационную модель, с которой постоянно сравнивается текстовая база. Понимание ограничено оценкой текстовой базы не только в связи с локальной и глобальной когерентностью, но также и в связи с соответствующей ситуационной моделью. Таким образом мы познаем не только концептуальное, но и реферециальное значение текста. Тем самым вводится различие между интенсиональной (связанной со значением) и экстенсиональной (референциальной) семантикой. Пользователь языка имеет возможность приписать текстам такие понятия, как истина и ложь.

Другим важным компонентом модели является ее управляющая система. Управляющая система насыщается информацией о типе текста и ситуации, целях коммуникантов, схематической макроструктурой текста. Управляющая система контролирует обработку в кратковременной памяти, активирует эпизодическое и семантическое знание. Действие стратегий осуществляется под общим контролем управляющей системы.

Стратегия использования знания важна для стратегического понимания связного текста. Формы организации знания (в соответствии со схемным принципом – фреймы, сценарии) должны быть более гибкими.

Пропозициональные стратегии. На первом этапе работы модели происходит стратегическое конструирование пропозиций. Этот этап предполагает поверхностное декодирование фонетических или графических цепочек. отождествление фонем/букв и конструирование морфем.

Пропозиции конструируются на основе значений слов, активированных в семантической памяти, и синтаксических структур предложений. Одно простое предложение должно выражать одну пропозицию. Лексические значения соответствуют атомарным пропозициям.

Атомарные пропозиции организованы в пропозициональные схемы при помощи структурных отношений или функций. Схема является стратегической единицей: она обеспечивает быстрый анализ поверхностных структур и выстраивание семантической конфигурации.

Сложные предложения анализируются как сложные пропозициональные схемы.

Стратегии локальной когерентности (связности). Основное условие локальной связности состоит в том, что сложные пропозиции обозначают факты некоторого возможного мира. Одной из возможных стратегий является поиск аргументов пропозиции, которые находятся в кореферентной связи с одним из аргументов педыдущей пропозиции.

Установление локальной связности происходит в рамках макропропозиции. Пользователи языка стремятся к установлению связности как можно скорее, не ожидая завершения предложения или фразы.

Макростратегии. Макропропозиции связываются в макроструктуру текста ( суть, общее содержание, тема или топик текста). Языковому пользователю нет необходимости дожидаться до конца абзаца, главы, текста, чтобы понять о чем идет речь. Догадка осуществляется с помощью различной информации – заголовка, тематических слов, первых предложений и т.д.

Схематические стратегии. Во многих типах дискурса проявляется культурно-обусловленная схематическая структура. Нарративная схема - Завязка, Кульминация, Развязка.

Нейролингвистика

Нейролингвистика – это отрасль психологической науки, стоящая на границе психологии, неврологии и лингвистики и изучающая мозговые механизмы речевой дятельности и те изменения в речевых процессах, которые возникают при локальных поражениях мозга. Нейролингвистика занимается изучением механизмов центральной нервной системы (головного мозга, в первую очередь), ответственных за понимание и за говорение.

В отличие от “внешних” экспериментальных методов психолингвистики нейролингвистика добывает свои знания с помощью изучения коры и подкорки головного мозга. Нейролингвистика связана с необходимостью оперативного вмешательства в жизнедятельность мозга в связи с различными черепными травмами, внутримозговыми кровоизлияниями (инсультами), нервно-психическими заболеваниями.

Как особая наука нейролингвистика оформилась в середине ХХ столетия. В нашей стране у истоков нейролингвистики стоял А.Р. Лурия.

Становлению этой науки предшествовал более чем столетний период накопления данных о нарушениях речи при локальных поражениях головного мозга - афазиях.

Афазия – один из видов паталогии речи, утрата способности выражать мысли вебально в связи с поражением определенных зон головного мозга.

А.Р.Лурия отмечает существование двух раздельных систем коры головного мозга, одна из которых связана с работой задних (теменно-затылочных) отделов и обеспечивает прием, переработку и хранение информации, а вторая, связанная с работой передних (лобных) отделов, ведает формированием намерений, планов, программ поведения. Задние отделы левого полушария коры обеспечивают кодирование информации в парадигматические ряды языка.

Отмечено, что при речевой деятельности парадигматическая и синтагматическая организация речевого процесса обеспечиваются разными участками мозга. Это положение лежит в основе выделения двух основных классов афазических нарушений речи, связанных с расстройством парадигматических или синтагматичеких отношений.

Обычно различаются следующие группы афазий: височная (сенсорная), затылочно-теменная (семантическая) лобная (моторная, динамическая).

Сенсорная афазия описана К Вернике. Больной не понимает чужую речь, ему трудно называть предметы, писать под диктову.

Акустико-гностическая сенсорная афазия. Нарушен фонематический слух. Больному трудно дифференцировать фонемы. Одно и то же слово для больного звучит по-разному. При повторении это приводит к парафазиям. Нарушаются письмо и чтение. Мало существительных. В предложении часто нет подлежащего. Речь иногда превращается в “словесный салат”. Больной говорит быстро и хорошо, но понять, что он хочет сказать, трудно. Непостоянное в звуковом отношении слово теряет свою предметную отнесенность, что приводит к явлению “отчуждения смысла слов”.

Акустико-мнестическая сенсорная афазия. Фонематический слух сохраняется.. Больной забывает названия предметов.

Семантическая афазия. выделена Х.Хэдом. Больные испытывают трудность в понимании сложных логико-грамматических структур (пространственные, причинные конструкции. залог, инверсия порядка слов, сравнительные конструкции, атрибутивный родительный).

Моторная афазия описана П Брока.

Афферентная моторная афазия. Нарушается способность артикулировать звуки речи, имеет место расстройство техники звукопроизводства. Происходит замена артикуляций, заменяются фонемы, различающиеся одним дифференциальным признаком.

Эфферентная моторная афазия (динамичекая). Больным трудно переходить от одной артикуляции к другой. Разрушается мелодика речи. Аналогично нарушается и письмо.

Изучение речи афатиков помогает установить взаимосвязь между топографией мозга и структурой речемыслительного процесса.

Значительное число наблюдений за самыми различными видами афазий было сделано во время Великой отечественной войны. А.Р. Лурия во время войны был главным специалистом Красной Армии по восстановлению деятельности солдат и офицеров, получивших травму головного мозга. За это время он собрал и обобщил огромный материал.

Лурия и его ученики объединили системный анализ речевых нарушений с теоретическими представлениями лингвистики и психолингвистики (напр., учнием о фонеме).

Нейролингвистические исследования позволили выделить первичные факторы, лежащие в основе афазий, и разделить все афазичские нарушения на два класса: расстройства парадигматических связей языковых элементов и растройства синтагматичесих связей языковых элементов. Таким образом, можно утверждать, что при речевой деятельности парадигматическая и синтагматическая организация речевого процесса обеспечиваются разными системами мозга.

Известный лингвист Р.О.Якобсон выдвинул гипотезу, согласно которой, процесс распада речи при афазии зеркален процессу становления речи в онтогенезе, а восстановление ее у больных повторяет процесс становления речи у ребенка. Это значит, что более сложные формы пропадают прежде всего. Сохранным остается то, что было усвоено раньше.

При любом расстройстве более сохранно то, что усвоено раньше в онтогенезе.

Поражения глубинных отделов мозга способны вызвать разрушение мотивационной основы речевого высказывания. В этом случае больной находится в состоянии заторможенности и не испытывает желания вступить с кем-либо в коммуникативный контакт.

Нарушения в области первичного оформления мотива, распад программирования речи и контроля процесса речевой деятельности наблюдается при тяжелых двусторонних поражениях лобных долей мозга.

В течение длительного времени в нейролингвистике господствовало мнение, что левое полушарие мозга является доминантным (мыслительно-речевым), а правое – субдоминантным, подчиненным левому. Исследования изменили устоявшиеся представления о роли правого полушария в речевой деятельности человека. Ответ на этот вопрос был получен при лечении разных тяжелых заболеваний с использованием унилатерального электросудоржного шока.

Удалось выяснить, что прямое значение слов воспринимается главным образом левым полушарием, а переносное значение – правым. Левое полушарие отвечает за механизм словесной передачи субъектно-объектных отношений. Правое же полушарие опирается на более обобщенный принцип синтаксирования (тема-рематические отношения). Для правого полушария характерна ориентация на целостный смысл, а левое полушарие отвечает за полноту его вербальной реализации.

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒