Восстановляется Патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.

Патриарх является первым среди равных ему епископов.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору".

5/18 ноября состоялся торжественный церемониал избрания Патриарха. Вот как описывает это событие один из членов Собора, кн.И.Васильчиков:

" В назначенный день огромный Храм Христа Спасителя был переполнен народом. Вход был свободный. Литургию совершал митрополит Владимир в сослужении многих архиереев. Пел, и пел замечательно, полный хор синодальных певчих. В конце литургии митрополит вынес из алтаря и поставил на небольшой столик перед иконой Владимирской Божией Матери, слева от Царских Врат, небольшой ковчег с именами выбранных на Церковном Соборе кандидатов в Патриархи. Затем он встал, окруженный архиереями, в Царских Вратах, лицом к народу. Впереди лицом к алтарю стоял протодиакон Успенского собора Розов. Тогда из алтаря вышел старец о.Алексий в черной монашеской мантии, подошел к иконе Богоматери и начал молиться, кладя земные поклоны. В храме стояла полная тишина, и в то же время чувствовалось, как нарастало общее нервное напряжение. Молился старец долго. Затем встал с колен, вынул из ковчега записку и передал ее митрополиту. Тот прочел и передал протодиакону. И вот протодиакон своим знаменитым на всю Москву, могучим и в то же время бархатным басом медленно начал провозглашать многолетие. Напряжение в Храме достигло высшей точки. Кого назовет? "...Патриарх - Московскому и всея Руси Тихону! " раздалось на весь Храм, и хор грянул многолетие! Это были минуты глубоко потрясшие всех, имевших счастье присутствовать. Они и теперь, через много лет, живо встают в моей памяти" (" Новый Журнал", кн.102, 1971 г., стр.149).

Когда депутация Собора, во главе с митрополитом Вениамином, явилась к преосвященному Тихону в Троицкое подворье (кандидаты при торжествах избрания не присутствовали), чтобы сообщить об избрании его в Патриархи, в ответном слове он сказал:

<...Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: " Плач, и стон, и горе", и какой свиток должен был съесть пророк Иезикииль (11, 10; 111, 1). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении, и особенно - в настоящую тяжелую годину! Подобно древнему вождю еврейского народа - Моисею, и мне придется говорить ко Господу: " для чего Ты мучишь раба Твоего? И почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? Разве я носил во чреве весь народ сей и разве я родил его, что Ты говоришь мне: неси его на руках твоих, как нянька носит ребенка. Я один не могу нести всего народа сего, потому что он тяжел для меня" (Числ.XI, 11-14).>

Нет сомнения в том, что на личности Патриарха сконцентри-ровались патриархальные и монархические чувства русского церковного народа. Но, устанавливая Патриаршество, Собор не мог ограничиться этим мотивом - необходимы были глубокие исторические и, главное, богословские обоснования. Историческая традиция не вызывала сомнений.Каковы же были догматические доводы? Таких доводов для обоснования первосвятительской власти было выдвинуто три:

Монархия Отца в Соборе Святой Троицы. Согласно православно-му вероучению, Три Лица Святой Троицы равночестны, и в то же время Отец, извечно рождающий Сына и изводящий Духа, первенствует в Тройческом Соборе. В этом усматривалось начало всякой иерархии вообще.

Иисус Христос как Глава Церкви. Согласно древней церковной традиции, этот первообраз служил обоснованием власти Епископа: именно Епископ рассматривался как образ Христа в малой Церкви - общине. Здесь, конечно, возникала неясность: может ли Первосвя-титель Поместной Церкви рассматриваться как ее глава в том же смысле, как Епископ - глава общины, или Христос - Глава всей Церкви?

3. Апостол Петр как глава апостольского собора. Это обоснование наиболее традиционно - в частности, именно на этом факте обосновывается власть Римского Первосвященника как преемника Апостола Петра. Но предметом многовековых споров является вопрос о характере и объеме власти Петра над другими апостолами. Например - имел ли он право учреждать кафедры и назначать на них апостолов? Несомненно, во всяком случае, что определенный объем распорядительной власти был ему предоставлен. Для православного сознания главный вопрос заключается в следующем - носит ли распорядительная власть Первоиерарха харизматический характер, т.е. существует ли специфическая благодать, харизма или, что то же самое, Божественная Энергия Первосвятительства? В отношении тайносовершительной харизмы, Первосвятитель не имеет каких-либо преимуществ перед любым другим Епископом; речь идет о том, должна ли носить харизматический, узаконенно-синергический характер сама управленческая, организаторская деятельность Первоиерарха? Если первосвятительская харизма существует, то каковы условия ее проявления? Коренная важность этих вопросов для практики церковной жизни вскоре стала очевидной...

* * *


	Содержание

Состояние в это время политической жизни страны показывало, что Церковь стоит перед угрозой жесточайшего гонения и что не исключена возможность насильственного устранения Патриарха. Развитие событий подтвердило обоснованность этих опасений: до своей скоропостижной смерти (естественный характер которой доныне вызывает сомнения) Патриарх дважды подвергался покушениям (в 1919 и в 1924 гг.) и затем едва избежал расстрела по приговору суда.

Перед Собором встал вопрос исключительной важности: как обеспечить сохранение первосвятительского возглавления Русской Церкви в случае гибели Патриарха Тихона? Ясно было, что в условиях гонений не будет возможности созвать Собор для избрания нового Патриарха; в то же время нельзя было допустить, чтобы сан Первосвятителя мог быть получен кем-либо без прямой санкции Собора. Нельзя было вводить ни практику завещаний, осужденную Вселенской Константинопольской Церковью, ни присвоение Первосвятительских полномочий традиционному Местоблюстителю, роль которого исчерпывалась обязанностью в кратчайший срок созвать новый Собор. Кроме того, было совершенно ясно, что если гонители поставят целью обезглавить Русскую Церковь, то одновременно с Патриархом будут устранены и все те иерархи, которые смогут его заменить, если их имена будут заранее известны.

В этих беспрецедентных обстоятельствах Собор принимает столь же беспрецедентное - и в свете будущих событий, дерзнем сказать, Богодухновенное решение о тайном соборном избрании нескольких Местоблюстителей Патриаршего Престола, обладающих всей полнотой патриаршей власти; т.е. фактически как бы нескольких " сопатриархов", наделенных правом, в случае необходимости, в порядке старшинства, обнаруживать свою Первосвятительскую власть.

Беспрецедентность решения заключалась и в том, что для сохранения в тайне имен Местоблюстителей избрание конкретных лиц было доверено Собором Патриарху Тихону. Постановление, принятое от 25 января/7 февраля 1918 г., в день убийства митрополита Киевского Владимира, гласило: " На случай болезни, смерти и других печальных для Патриарха возможностей, предложить ему избрать нескольких блюстителей патриаршего престола, которые в порядке старшинства и будут блюсти власть Патриарха и преемствовать ему". В этом выражении " преемствовать" содержалось указание на полноту первосвятительской власти назначаемых таким образом Местоблюстителей.

3/16 февраля при обсуждении вопроса о нормальном порядке Местоблюстительства было сообщено (в выступлении кн.Трубецкого), что имело место " закрытое заседание Собора", на котором на случай чрезвычайных обстоятельств " было постановлено, что вся полнота власти Патриарха переходит к Местоблюстителю", причем имелся в виду не Местоблюститель в обычном смысле, но именно те " чрезвычайные" Местоблюстители, избрание которых было поручено Патриарху Собором.

Факт существования этого чрезвычайного решения Собора подтверждает митрополит Сергий (Страгородский) в своем письме к митр.Агафангелу от 17/30 апреля 1926 г.:

" Собор 1917-1918 гг. сделал Св.Патриарху поручение, в изъятие из правил, единолично назначить себе преемников или заместителей на случай экстренных обстоятельств. Имена же этих заместителей Патриарх должен был, кроме их, не объявлять, а только сообщить Собору в общих чертах, что поручение исполнено. Я знал о таком поручении Собора Патриарху, но на заседании том не был. Преосвященный же Прилукский Василий (Зеленцов) подтверждает, что он был и на первом (закрытом) заседании, когда Патриарху было дано поручение, и на втором, когда Патриарх доложил Собору, что поручение исполнено".

Будущее показало, насколько нелишними были эти предосторожности. К моменту смерти Патриарха Тихона все крупные иерархи, о которых можно было предполагать, что именно их избрал по поручению Собора Патриарх Тихон в 1918 г., были тем или иным способом устранены: митр. Харьковский Антоний - в эмиграции; митр. Петроградский Вениамин - расстрелян; митр. Новгородский Арсений, митр. Казанский Кирилл и митр. Ярославский Агафангел - в ссылке.

Первосвятительскую власть в Русской Церкви после смерти Патриарха Тихона удалось сохранить лишь благодаря тому, что одним из своих полновластных Местоблюстителей Патриарх Тихон избрал в 1918 г. будущего митрополита Петра, который в момент избрания был всего лишь синодальным служащим! Многих архиереев изумляла и смущала его дальнейшая стремительная " карьера", в течение шести лет превратившая его в митрополита Крутицкого и Коломенского, викария Московского Патриарха... Но именно благодаря необычайности своей судьбы он оказался единственным избранником Патриарха (фактически, избранником Собора, по доверию к Патриарху), оставленным на свободе к моменту смерти Патриарха Тихона. Трудно даже предположить, как сложилась бы и без того трагическая судьба Русской Церкви, если бы мудрый замысел Собора и Патриарха не был осуществлен в жизни.

Несмотря на принятые чрезвычайные меры к сохранению в Русской Церкви первосвятительской власти, развитие событий в ходе гражданской войны 1918-20 гг. показало, что необходимо принять решения о форме управления Русской Церковью на тот случай, если первосвятительская власть по тем или иным причинам прекратит свое реальное действие. После двух творческих актов Поместного Собора: разрыва с синодальной формой управления и принятия беспрецедентной формы Местоблюстительства, требовалось принять еще одно, наиболее трудное решение - санкционировать организацию церковной жизни при отсутствии Первосвятительского возглавления. Трудность этого решения и его воплощения в реальной жизни заключалась в том, что за всю историю своего существования Русской Церкви никогда не приходилось оставаться без централизованного управления. Веками укоренившаяся привычка к централизации создавала большую опасность в случае ликвидации реальных носителей Первосвятительской власти - опасность искусственного создания ложного, фиктивного центра церковного управления, который, в силу своей безблагодатной природы, легко мог стать орудием разрушения Церкви.

Восстановив и утвердив Патриаршество, Русской Церкви предстояло восстановить и закрепить на практике еще более глубокую и древнюю основу церковности - самобытное и самостоятельное достоинство каждого отдельного Епископа, в неразрывной связи с началом церковной соборности.

Основание для такого восстановления достоинства Епископа было положено определениями Поместного Собора, которые гласили:

" Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых Апостол, есть предстоятель местной Церкви, управляющий епархией при соборном содействии клира и мирян...

Архиерей пребывает на кафедре пожизненно и оставляет ее только по церковному суду или по постановлению высшей церковной власти... в исключительных и чрезвычайных случаях, ради блага церковного" (Деян.Соб., Пост. о епархиальном управлении, пп.15, 16, и 18, февр. 1918г.).

Выполнение этих соборных постановлений в корне изменило бы характер архиерейского служения, прочно связав Епископа со своей церковной общиной. Действительная же практика была такова, что Епископов перемещали с кафедры на кафедру, как государственных чиновников. Поскольку кафедры резко отличались по " рангу" материальной обеспеченности и престижности, то эти перемещения служили средством поощрения или наказания Епископов, по усмотрению центральной власти. Местная Церковь, таким образом, не имела постоянного Главы, а Епископ лишен был опоры на свою неизменную общину - в результате все зависело от центра и ни о какой самостоятельности Епископа или местной общины не могло быть и речи. Решения Поместного Собора, призванные в корне изменить эту практику, не успели прочно войти в церковное сознание и закрепиться в церковной жизни. Между тем реальные обстоятельства с необхо-димостью вынуждали на деле осуществлять эту столь непривычную практику самостоятельности епархий.

7/20 ноября 1920 года Святейший Патриарх Тихон совместно со Священным Синодом и Высшим Церковным Советом (авторитетность этих органов обусловливалась их избранием на Поместном Соборе! ) принимают снова беспрецедентное, исключительное по своей важности и по своим последствиям решение - о самоуправлении епархий в случае отсутствия канонического Высшего Церковного Управления или невозможности связи с ним. Один из пунктов этого постановления гласил:

" 2. В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т.п., окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением, или само Высшее Церковное Управление прекратит свою деятельность (курсив наш - Л.Р.), епархиальный архиерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного Высшего Церковного Правительства, или Митрополичьего округа, или еще иначе)".

Ясно, что суть дела здесь не в тех условно указанных конкретных обстоятельствах (" передвижение фронта, изменение государственной границы и т.п." ), которые лишают Епархию связи с Высшим Церковным Управлением, но в самом факте " отсутствия общения" или " прекращения деятельности" Высшего Церковного Управления. Ясно также, что это " прекращение деятельности" неизбежно в случае тяжелой болезни, смерти или ареста Первоиерарха, при невозможности обнаружения и осуществления власти каким-нибудь из Местоблюстителей, наделенных чрезвычайными полномочиями. Во всех подобных случаях группы епархий должны управляться самостоятельно - до тех пор, пока связь с Высшим Церковным Управлением или само это Управление не будут восстановлены.

Учреждаемые " Церковные Правительства" для групп епархий не означают, очевидно, учреждения новых Поместных Церквей со своей Первосвятительской властью, но лишь по общему согласию избираемые временные органы административного управления, полезные для согласования действий нескольких епархий в сложных и быстро меняющихся условиях.

Наиболее существенным с экклезиологической точки зрения является следующий пункт постановления:

" 4. В случае невозможности установить сношения с архиереями соседних епархий и впредь до организации Высшей Церковной Власти, епархиальный архиерей принимает на себя всю полноту власти, предоставленной ему церковными канонами" (курсив наш - Л.Р.).

В этом постановлении вскрывается тот факт, что в основе церковной структуры по-прежнему остается изначальный принцип: " где Епископ - там Церковь". При всей своей древности и традиционности, этот принцип так неполно реализовался в практике церковной жизни последних столетий, что внедрение его в сознание епископата и церковного народа было и остается нелегким делом. Только чрезвычайное положение Русской Церкви и сознание величия происходящих духовных потрясений, пророческое дерзновение Патриарха Тихона вместе с окружавшими его представителями соборного разума Церкви - только все это, вместе взятое, могло подвигнуть Высшее Церковное Управление на такой решительный разрыв с традицией поверхностной, но прочной, на восстановление традиции более глубокой, но в значительной степени забытой. Дальнейшие события показали, насколько трудным оказалось для русского епископата понимание и исполнение этого постановления, при всей его очевидной простоте и практической разумности.

Авторы Постановления, исходя из того, что нелегальное или полулегальное положение Церкви может продлиться годы и десятилетия, решили приблизить форму церковной организации к древнехристианской, когда многочисленность и малый размер независимых общин делали их трудноуловимыми для преследователей. С этой целью Постановление наделяет отдельного Епископа исключительными правами, беспрецедентными в церковной истории константиновской эпохи:

" 5. В случае, если положение вещей, указанное в пп. 2 и 4, примет характер длительный или даже постоянный, в особенности при невозможности для архиерея пользоваться содействием органов епархиального управления, наиболее целесообразной (в смысле утверждения церковного порядка) мерой представляется разделение епархии на несколько местных епархий, для чего архиерей:

а) предоставляет преосвященным своим викариям, пользующимся ныне, согласно Наказу, правами полусамостоятельных, все права епархиальных архиереев, с организацией при них управления, применительно к местным условиям и возможностям;

б) учреждает, по соборному суждению с прочими архиереями епархии, по возможности во всех значительных городах своей епархии новые архиерейские кафедры с правами полусамостоятельных или самостоятельных;

в) разделенная указанным в п.5 образом епархия образует из себя во главе с архиереем главного епархиального города церковный округ, который и вступает в управление местными церковными делами, согласно канонам".

Так в церковной жизни взаимодействуют начала, кажущиеся на поверхностный взгляд несовместимыми: соборность в Русской Церкви привела к восстановлению Патриаршества; Патриаршество утвердило личное церковное достоинство отдельного Епископа; наконец, личная власть Епископа восстанавливает разрушенную внешними силами соборность! При этом вынужденная раздробленность Поместной Церкви ни в коем случае не приемлется как норма, но при первой возможности восстанавливается Патриарший строй, что подтверждается последним пунктом Постановления:

" 10. Все принятые на местах, согласно настоящим указаниям, мероприятия, впоследствии, в случае восстановления центральной церковной власти, должны быть представлены на утверждение последней".

С тремя основополагающими организационными установлениями: Патриаршеством, чрезвычайным положением о Местоблюстительстве и Указом о самоуправлении Епархий - Русская Церковь входила в период смятений и расколов, в атмосфере непрерывного и все более изощренного гонения со стороны государства. Духовной же основой церковной позиции, как мы показали выше, был принцип неучастия в политической борьбе и готовность к жертвенному подвигу во искупление народного греха зависти, стяжательства и братоубийства. Предстоявшие суровые испытания должны были показать, насколько глубоко и прочно восприняты церковным сознанием эти смелые и мудрые соборные решения. Лишь будучи правильно реализованными в практике жизни, эти решения могли без духовных потерь провести Русскую Православную Церковь через все гонения и соблазны.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒