Усиливается или падает влияние религии?

Религия и политика.

3. Религия и наука.

4. Современная мифология.

5. Свобода совести.

УСИЛИВАЕТСЯ ИЛИ ПАДАЕТ ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИИ?

По статистическим данным середины 80-х годов, большую часть почти пятимиллиардного населения Земли составляли верующие: христиане — 1 млрд. 400 млн., из них католики — около 800 млн., протестанты — 400 млн., православные — около 200 млн.; буддисты—около 300 млн.; индуисты — около 600 млн.; мусульмане — около 800 млн.; приверженцы конфуцианства — около 300 млн. Это далеко не все из числа традиционных религий, а помимо них “религиозный рынок” предлагает сегодня сотни культов и религий.

Если судить о состоянии религиозности сегодня по количеству верующих в Бога людей, то картина получается впечатляющая. Однако число верующих — хотя и важный, но не единственный и, пожалуй, не главный показатель действительного уровня религиозности. Проведенные в 80-х годах в США опросы показали, что только 6% отрицают существование Бога, а более 80% верят в Бога, “как они его понимают”. Но при этом оказалось, что большая часть из них представляют себе Бога не так, как учит церковь, — не как личность, которая может отвечать на обращенные к ней молитвы, а как некое добро, гуманность, разум. Вселенную и т. д. Те, кто верит в такое абстрактное начало, могут отрицать все сверхъестественное и, по существу, быть людьми вовсе не религиозными. Американские социологи приводят данные, согласно которым под влиянием науки и образования доля верующих в Бога как личность упала за последние 300 лет, с 1700 по 1980 г., примерно на одну треть.

Положение религии в современном обществе достаточно противоречиво, и оценить ее роль, возможности и перспективы сколько-нибудь однозначно попросту невозможно. Определенно можно сказать, что характерным и закономерным для современности процессом является развитие секуляризации общественного сознания, в результате которой религия утрачивает свое былое влияние на жизнь общества и отдельной личности. Однако секуляризация определяет лишь общую тенденцию, которая не исключает возможности усиления позиций религии под влиянием благоприятно складывающихся для нее факторов. Весь опыт XX в. показал несостоятельность односторонних прогнозов относительно дальнейших судеб религии: либо ее неминуемого и близкого отмирания, либо грядущего возрождения былой мощи. Сегодня очевидно, что религия играет заметную роль в жизни общества и что она претерпевает глубокие и необратимые изменения.

На положение религии в сегодняшнем обществе решающее воздействие оказывают две главные силы современности — наука и политика. Оказалось, что и научно-техническое развитие, и социальная динамика в современном обществе ведут к неоднозначным для религии последствиям: разрушая традиционные установления, они подчас открывают для нее и новые возможности. Вопрос о том, усиливается или ослабевает влияние религии, требует сугубо конкретного анализа. Если вопрос ставится в глобально-историческом масштабе, а не применительно к какой-то конкретной религии в каком-то отдельном регионе, то можно лишь попытаться выявить ту тенденцию, которая является определяющей.

Теологический модернизм. Успехи в овладении природой с помощью техники, достигнутые в XX в. на основе гигантского приращения научных знаний, оказали глубокое воздействие на религиозное сознание. Однако типичные для прошлого века ожидания близкого конца религии в результате развития науки не сбылись. Наука не вытеснила религию, но она вызвала глубокие перемены в религиозном сознании — в понимании Бога, мира и человека. Наука способствовала тому, что М. Вебер назвал “десак-рализацией”, “разволшебствлением” мира: явления природы и общества получают естественное объяснение без ссылки на вмешательство Бога, на чудо. Обращение к богу было в прошлом компенсацией человеческого невежества и незнания, констатировал немецкий протестантский теолог Д. Бонхеффер (1906—1945). Не умея объяснить окружающую его действительность, человекапеллировал к Богу как творцу и управителю мира. Но современный человек, овладевший научными методами познания, уже не видит надобности обращаться к богу, чтобы объяснить мир. Слабость человека как действующего существа порождала идею “всемогущего” бога как компенсатора человеческого бессилия. Теперь мир стал “совершеннолетним”. “Люди в ходе исторического развития научились преодолевать свою слабость, они становятся все более уверенными хозяевами окружающего мира и себя самих. Поэтому религия, понимаемая как компенсация их слабости, становится для них ненужной”, — констатирует Д. Бонхеффер. Он приходит к выводу, что тот бог, которого предлагала и предлагает традиционная религия, ныне преодолен и отброшен как естественнонаучная, политическая, моральная и философская гипотеза. Современные люди, живущие в “совершеннолетнем мире”, больше не могут быть религиозными в прежнем смысле слова. Прежняя вера в традиционный образ бога себя изжила, ныне она только пустая скорлупа, в которой нет живого содержимого. Теологический модернизм ищет возможности “демифологизировать” христианство, преодолеть противопоставление бога как потусторонней, сверхъестественной сущности посюстороннему миру. Старое представление о боге как чудотворце и избавителе, которого мы привлекаем на помощь только тогда, когда нас не удовлетворяют ответы науки или когда мы не можем справиться с нашими собственными проблемами, представление о боге как существе, обитающем где-то вне мира, “над звездами”, себя изжило, признает католический теолог Г. Кюнг. Бога надо искать не вне мира, а в самом мире. Теологический модернизм сближает бога с миром подчас настолько, что они сливаются, происходит “обмирщение” веры.

Однако, решив многие проблемы познания мира и овладения человеком силами природы, вынудив религию встать на рискованный для нее путь модернизации, приспособления к новому научному образу мира, наука отодвинула границу познания к еще более сложным, чем ранее, проблемам, более сложным по своей философской глубине. В новых областях познания утратили значение многие привычные понятия, и это произошло прежде всего потому, что сегодня наука вышла далеко за пределы чувственно доступного человеку, наглядного. Возникающие “ножницы” между обыденным и научным видением мира, ощущение соприкосновения с глубинами непознанного и остающегося для человеческого разума “тайной” —все это дает новый шанс для религиозного мироощущения, не говоря уже о том, что сама гигантски возросшая благодаря науке и технике мощь человеческого деяния ставит нас теперь перед проблемой последствий научно-технического прогресса и, стало быть, его нравственной состоятельности. А в результате напрашивается вывод, что сами по себе наука и техника — без религии — еще не дают решения современных проблем, когда человечество оказалось перед угрозой самоуничтожения. Но здесь мы уже вступаем в область политики в широком смысле слова, т. е. воздействия на религию социальных перемен, охватывающих общество в XX в.

РЕЛИГИЯ И ПОЛИТИКА

В наш век религии вступили с грузом традиции сопротивления новым знаниями движениям за обновление общества. Господствующие церкви пользовались поддержкой государства и официальным признанием, решительно выступая против демократических движений. В результате в широких слоях населения многих стран было распространено убеждение, что религия не помогает угнетенным и эксплуатируемым в борьбе за лучшие условия существования, а часто препятствует их усилиям.

В то время, когда социальные волнения и стремление к демократизации общества охватили весь мир, религия оставалась оплотом тех сил, которые противились любым переменам, стремились сохранить старые порядки. На этом фоне укреплялось влияние марксизма; его критика религии как реакционной социальной силы находила отклик в определенных социальных слоях. Религия в том виде, как она существовала в начале века, подверглась справедливой критике за то, что она занимается потусторонними проблемами, в то время как человек страдает здесь и сейчас. Эта критика была обращена и на католическую иерархию европейских и латиноамериканских стран, и на русскую православную церковь, прислуживавшую самодержавию, и на протестантские церкви, защищавшие интересы высших и средних классов в Англии, Северной Америке, Бельгии, Германии, и на мусульманских улемов, озабоченных прежде всего интересами крупных землевладельцев.

Первая мировая война, унесшая 10 млн. жизней, подорвала веру во всеблагого бога, разумность и справедливость установленных им социальных порядков. Она значительно подорвала доверие к церковным властям, оправдывающим “свои правительства”, их участие в войне. Церкви — и прежде всего римско-католическая — дискредитировали себя поддержкой одиозных и антинародных режимов в различных странах.

После первой мировой войны религия понесла весьма ощутимые потери. В Советской России большевики развернули активную {религиозную пропаганду, развенчивая церковь и духовенство как опору ненавистных порядков, свергнутых революцией. Прогрессивные преобразования, происходившие во многих странах, шли под антирелигиозными лозунгами. Так, в Турции шариат, мусульманский закон, был заменен западным правовым кодексом и обычаями. Антирелигиозные движения Китая имели значительное влияние на общественную жизнь других азиатских и латиноамериканских стран.

Однако уже в 20—30-е годы, и в особенности после окончания второй мировой войны, вступили в действие факторы, способствовавшие укреплению позиций религии, росту ее влияния. Кризис европейской цивилизации, последовавший за первой мировой войной, подрывал веру в науку и прогресс, в действенность светских гуманистических ценностей. Все более очевидной становится бесчеловечность тоталитарных режимов. Христианский гуманизм был составной частью, духовной опорой антифашистского сопротивления.

Характерная черта идеологической жизни западного общества в XX в. — развернувшаяся борьба между христианством и марксизмом, сыгравшая в особенности важную роль в “холодной войне”, противоборстве двух систем в послевоенном мире. Хотя политические позиции религиозных организаций, различных церквей были неоднозначны, христианская вера воспринималась как альтернатива “атеистическому коммунизму”.

На почве, подготовленной кризисными факторами, в противовес религиозному модернизму получает развитие фундаментализм — представление о том, что мир, положившийся во всем на разум человека, запутался в противоречиях, распрях, оказался во власти насилия — братоубийственных войн, террора, геноцида. Нужно отвергнуть веру в науку и прогресс и вернуться к традиционным христианским убеждениям и ценностям.

В XX в. за “возрождение религии” выступает часть интеллигенции, в том числе некоторые видные писатели, деятели европейской культуры. К возрождению средневековых ценностей, христианских идеалов призывали Г. Честертон, Грэм Грин, А. Моруа.

В России в начале века получает развитие “религиозная философия” (Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк и др.), богоискательские настроения отражаются в поэзии, литературе, живописи. Свойственные интеллигенции начала века радикальный атеизм и враждебность к религии начинают уступать место в научных кругах если не принятию религии, то по крайней мере заинтересованному и терпимому отношению к ней.

Религия сумела упрочить свои позиции в послевоенном мире, включившись в движение за национальное возрождениеи освобождение в разных регионах. Важную роль в послевоенном устройстве Европы сыграли христианско-демократические партии. Христианские церкви стали все более активно включаться в разрешение самых насущных проблем современности—экономических, политических, социальных, духовных. Индуизм способствовал рождению новой Индии. Активную роль в национальных движениях играли ислам, буддизм, а в африканских странах — местные религии.

Римско-католическая церковь как наиболее организованная религиозная сила мира была в авангарде антикоммунизма. Пий XII осудил в 50-е годы коммунизм как атеизм и отлучил от церкви всех членов коммунистической партии. Иоанн XXIII и Второй Ватиканский собор (1962—1965 гг.) заняли более гибкую позицию, порвав с традициями “холодной войны”: церковь должна служить интересам человека, а не той или иной системы, но она не может идти на компромисс с коммунистическим мировоззрением. Хотя диалог с марксистами, поиск путей к сотрудничеству в решении стоящих перед человечеством проблем признавался необходимым.

После окончания второй мировой войны религии более активно, чем когда-либо, вступают в диалог с “миром”. Они ищут возможности внести вклад в решение проблем, вставших перед обществом, и ищут в сотрудничестве с “миром”, а не в изоляции от него. Второй Ватиканский собор отразил весьма наглядно эту тенденцию, поставив задачу “повернуть церковь лицом к современному миру”, к его заботам и нуждам. Религиозные организации на разных уровнях обращаются к вопросам экономической жизни, политики, демографии, но в первую очередь к проблеме предотвращения ядерной войны. Впервые в истории люди ощутили реальную возможность гибели цивилизации в ядерной катастрофе.

С начала 70-х годов в религиозное сознание входит новый круг вопросов, связанный с обостряющимся экологическим кризисом. Наука оказалась перед необходимостью определить границу дозволенного в отношении человека к природе и обществу, нравственно обосновать избираемые ею цели и средства их достижения. Проблема, которую история поставила сегодня на повестку дня, —это проблема синтеза ценностей рационального (политика, наука) и духовного (этика, религия) порядка.

Религия и будущее. Религия в качестве нравственной, духовной силы получила возможность сегодня вступить в диалог с миром, судьбы которого оказались зависимыми от его нравственной состоятельности перед лицом реальных проблем общественного развития. В основе культурных ценностей, разделяемых также большинством религий, лежат универсальные, общечеловеческие ценности, такие понятия, как любовь, мир, надежда, справедливость.

На этой общей основе политическая, социальная, культурная деятельность религий в зависимости от многих конкретных обстоятельств места и времени, включая особенности и традиции каждой религии, принимает различные формы. Это может быть призыв к возрождению традиционных ценностей и ориентация на консервативные социальные цели как реакция на периоды социального брожения и политической нестабильности. Такова, например, направленность протестантского фундаментализма в США 70—80-х годов, пропагандирующего буквальное понимание библейского учения, старомодные моральные ценности, монопольное право религии на духовную сферу жизни. И это, может быть, религиозно мотивированная ориентация на переустройство общества: например, получившая особенно широкое распространение в Латинской Америке “теология освобождения”, которая исходит из того, что нельзя быть христианином, не вступая в борьбу с социальным злом и несправедливостью, с неоколониализмом и империализмом, или — “исламская революция” 1978 г. в Иране, лидер которой аятолла Хомейни руководствовался идеями исламского возрождения.

Кризис, выявившийся в 80-е годы в бывшем Советском Союзе и ряде стран Восточной Европы, был воспринят как кризис не только оказавшейся нежизнеспособной экономической системы и политического тоталитаризма, но и в определенной степени той культуры, которая выражала себя вне религиозных форм или даже в оппозиции по отношению к существующей религиозной культуре. Крушение режимов, превративших идеологизированный атеизм в символ веры и осуществлявших политику ликвидации религии в качестве исторической миссии социализма, глубокий нравственный кризис, остро проявившийся в этих странах, обусловили рост тенденции к возрождению религии как силы, призванной способствовать преодолению духовного кризиса общества. Во многом роль религиозных объединений сегодня зависит в этих условиях от того, станут ли они на путь “реставрации” и будут претендовать на некую исключительность в обладании духовностью или смогут взаимодействовать с теми силами, которые противостоят фанатизму и иррациональности.

Во всяком случае, необходимо считаться с тем, что сегодня многие утратили веру в светскую утопию и с надеждой обращаются к идее христианской цивилизации или мусульманского общества, хотя изучение общественного мнения свидетельствует вместе с тем о падении авторитета религиозных институтов, институализированной религии, церкви, богословия. На этой основе появляются религиозные секты и группы, которые стремятся дать верующему ощущение вступления в новую жизнь и выступают как “сообщества поддержки”, которые становятся для верующих как бы “второй семьей”.

Религиям традиционным в качестве современных альтернатив противостоят многообразные суеверия, магические ритуалы, культы, секты, радикальные группы. Церковь не может уже сегодня реагировать на религиозный плюрализм новой инквизицией. Она вынуждена считаться с религиозным плюрализмом, предполагающим терпимость к инаковерию, а также признать, что и вне церкви многие гуманитарные движения служат общим целям спасения общества от угрозы гибели. Такова общая предпосылка диалога религий с миром и диалога между религиями.

Наряду с ростом социальной активности, диалог между религиями является также “знамением времени”. В послевоенные годы получило широкое распространение экуменическое движение, объединившее большую часть протестантских и православных церквей. В 1948 г. был создан Всемирный совет церквей (ВСЦ), организационно оформивший экуменическое движение. В 60-х годах в него вошла и Русская православная церковь. Экуменическое движение стремится к преодолению разногласий в трактовке вероучения равными ветвями христианства, хотя и не ставит задачи создания одной церкви. В рамках ВСЦ активно разрабатываются программы борьбы с голодом, нищетой, несправедливостью, расизмом, защиты окружающей среды и т. д. Римско-католическая церковь также провозглашает экуменические цели, но в ВСЦ не входит.

Как бы то ни было, сегодня стало очевидным, что старая вражда между христианскими конфессиями наносит серьезный ущерб интересам веры и должна быть преодолена. Становится очевидной необходимость диалога между крупнейшими мировыми религиями, который получает все большее развитие в последние годы. Если сами церкви еще не видят реальной перспективы установления универсальной единой организации, то многие светские мыслители все чаще начинают высказываться за создание некоего подобия Организации объединенных религий, которая помогла бы государствам, международным организациям своим моральным авторитетом в стремлениях к общему благу. Целый ряд мыслителей высказываются в пользу той точки зрения, что будущее принадлежит всечеловеческой, универсальной, единой для всего человечества религии.

Относительно будущего религии в настоящее врем” высказываются рааличные предположения. Крайние из них сводятся к тому, что религии принадлежит будущее и ее роль в жизни общества возрастети, напротив, что религия не имеет будущего и она постепенно будет вытеснена научным мышлением, гуманистической светской этикой. Современные альтернативы организованным религиям, включая христианство, идут в двух направлениях. Одно — “превращение” религиозной веры в какой-то вариант светского мировоззрения, гуманизма и другое — развитие многообразных суеверий, магических ритуалов и оккультизма, в которых религиозное мироощущение сохраняется, но уходит из-под контроля церкви и “превращается” в некую современную мифологию.

РЕЛИГИЯ И НАУКА

Наука и религия не исключают друг друга в том смысле, как это полагали просветители, которые думали, что рост научного знания автоматически вытесняет религиозную веру. Конечно, в истории пути науки и религии пересекались, вспыхивали конфликты, когда религия пыталась присвоить монопольное право объяснить мир и прерогативы высшего арбитра истины. В этой борьбе с теологией наука обрела самостоятельность. В познании мира она действует своими методами, обращаясь к естественным причинам явлений и неуклонно следуя принципу научного мышления, согласно которому мир должен быть объяснен из него самого. Произошло размежевание областей религиозной веры и научного познания. Религия сконцентрировалась на так называемых пограничных вопросах — вопросах смысла бытия и цели человеческой жизни, решение которых выходит за пределы компетенции эмпирической науки в область философского умозрения. Вопросы относительно того, как устроен мир, она полностью предоставила науке, оставив за собой “вечные проблемы”: кто мы и откуда? зачем существует мир и дана человеку его жизнь? Религия продолжает спор с наукой, перенеся его в новую плоскость. Вопрос о том, Солнце вращается вокруг Земли или Земля вокруг Солнца, больше уже не является предметом спора. Подобные вопросы решает наука. Однако является ли объяснение мира, добытое на основе научных принципов мышления, полной и единственно возможной, хотя и бесконечно развивающейся, истиной или же оно только подводит к тем вопросам, на которые сама наука ответить уже не может и на которые ответ дает религия как принципиально иной и более глубокий способ постижения мира?

Этот спор решается не только в теории, но и прежде всего в исторически развивающейся практике овладения человеком мира. В XX в. роль науки как инструмента познания неуклонно возрастала и продолжает расти. Гигантским приращением знания о мире человечество обязано науке. Это знание расширило горизонты его видения мира и возможности его действия. Но при этом не произошло того, чего ожидали просветители прошлого: развитие науки не привело к автоматическому вытеснению религии, которое, по их понятиям, должно было бы знаменовать торжество истины над заблуждением. Все оказалось сложнее. Развитие науки было сопряжено не только с завоеваниями, но и с потерями. Решение одних проблем выдвигало другие, создавая подчас драматические ситуации и предъявляя спрос не только на научное знание, но и на моральную оценку человеческих действий в области экономики, технологии, политики. В этой ситуации религия продолжает играть видную роль в жизни общества как критическая духовная инстанция по отношению к быстро и противоречиво развивающейся материально-технической основе цивилизации. Не хлебом единым жив человек, и не только о выгоде и пользе своей он должен заботиться.

Развитие науки постепенно формирует новый тип отношения к миру, тип культуры и понимания возможностей и призвания человека, которому свойственно такое миропонимание, которое, говоря словами Лапласа, не нуждается в гипотезе о боге. Когда-то ссылка на бога заменяла человеку объяснение тех явлений, которые он объяснить еще не мог. Вера в бога как бы восполняла незнание. Научное познание, независимое от религии, несомненно, продемонстрировало огромную эффективность в объяснении действительности на основе выявления естественных причин явлений.

В свое время в религиозной морали был сделан важный шаг на пути духовного высвобождения человека от внешних форм регуляции его поведения: человек должен следовать не только закону, но и голосу собственной совести. Это завоевание, которое останется навсегда, как бы ни менялись представления человека о себе самом. И все же был сделан со временем еще один шаг, возник и получил развитие светский гуманизм, на новом витке истории продолжавший стремление к освобождению творческих сил человека. Но во всяком случае очевидно, что подлинный духовный прогресс не разрушает завоевания религиозной морали, он опирается на них и стремится осознать общечеловеческое содержание нравственных ценностей. Вот почему религиозная этика — этика, опирающаяся на веру в Бога, и безрелигиозная этика светского гуманизма стоят вместе в своем противодействии аморализму, бесчеловечности, нравственному распаду.

Религия — не единственно возможная форма духовной жизни человека, но ее так же нельзя запретить, как нельзя запретить поиски научной истины или художественное творчество. Вопрос заключается в том, будет ли воспринят в масштабах общества другой по сравнению с религией способ удовлетворения духовных потребностей человека, способ, который формируется в альтернативной религии светской культуре. Продуктом и одновременно созидателем этой культуры может стать лишь человек, свободно творящий свой мир и себя самого.

СОВРЕМЕННАЯ МИФОЛОГИЯ

С чем можем мы связать сегодня наши надежды на лучшее будущее? Можем ли мы положиться на разум, научный метод мышления, чтобы найти нужную линию поведения и решить сложные проблемы, с которыми столкнулось сегодня общество? Казалось бы, вопрос этот чисто риторического характера, и другого ответа быть не может: чтобы выжить, человечество должно стать умнее, точнее рассчитывать последствия своих действий.

Мы привыкли думать, что человеческое познание развивается от фантастического к все более верному отражению действительности, от “мифа” — такого типа мышления, к которому относятся наряду с первобытными мифами алхимия, астрология и т. п., — к “логосу”, т. е. к науке. Однако живший в гомеровскую эпоху грек не был с головы до ног опутан мифами, а мы в настоящее время, время бурного развития науки, не мыслим исключительно в научных категориях. Мы нередко, когда нужно принять практическое решение, прибегаем к ненаучным способам мышления. Это относится, прежде всего, к социальной сфере жизни человека, к политике, где действуют такие близкие к мифу формы сознания, как утопия и идеология. Миф ведь включает определенный опыт и стремится объяснить факты, но только принципиально отличным от научного мышления образом. Он апеллирует не к закону, причине, общему правилу, а к индивидуальному, личностному началу, образному и конкретному, которое служит не столько объяснению мира, сколько овладению им и выполняет функцию регулятора человеческого поведения.

Миф не знает сомнения, неотделим от веры, которая не ищет проверки и доказательства. Он “работает” не понятиями, а конкретными образами, наделяя единичные события символическим значением, благодаря которому они приобретают обобщенный характер. Миф — не беспочвенная игра фантазии. Он может основываться на реальных исторических событиях или природных явлениях, но их объяснения, построенные на аналогии с человеческими действиями, представляют собой вымысел. Так, в древнегреческой мифологии порядком в природе, сменой времен года ведали богини Оры, прислужницы Зевса. Они открывали и закрывали врата неба. Со временем богини времен года и порядка в природе становятся также охранительницами порядка и законности в обществе, ведают воспитанием молодежи и приводят дела людей к благополучному окончанию. Почитание, культ этих и других богов-олимпийцев имеет целью не просто объяснение тех или иных явлений. Миф призван помочь человеку “подчинить” себе силы природы или общества, сокращать дистанцию между желаемым и действительным, преодолевая пропасть между человеком и миром, который становится предметом его страстей, эмоций, его деятельности, приобретающей магический смысл.

Уже Платон ратовал за изгнание поэтов из совершенного государства, что символизировало попытку освобождения человеческого сознания от ложных образов первобытных племен, изгнание мифа наукой.

Французские энциклопедисты XVIII в. вели борьбу за просвещение против невежества, безоговорочно утверждая, что научное мышление является единственно приемлемым и правомерным. Они хотели, чтобы человек полагался на свой разум и освободился от пут иррационального. В мифах они вид ели только обскурантизм и сознательный обман, жалкую перед лицом науки и рационального знания выдумку шарлатанов. Миф — это ложь; его нужно окончательно преодолеть и опираться на научное знание. Вся мировая история с их точки зрения может быть представлена как успешно развивающийся процесс освобождения человеческого сознания от мифов.

Однако историческая действительность оказалась сложнее этой простой схемы. Во всяком случае, сегодня не приходится говорить об окончательной победе науки над мифологией. Да, действительно, миф в прошлом был главным средством объяснения мира, и в этом отношения он уступил место науке. Но оказалось, что наука не в силах вытеснить миф до конца. Миф продолжает сегодня существовать в религиозном восприятии мира. Он самым неожиданным образом обнаруживается сегодня там, где его невозможно было, казалось бы, ожидать; в самых рациональных на первый взгляд проектах переустройства мира, которые оказались утопиями, построенными на фундаменте из мифов. Таковы все современные программы построения совершенного общества, “рая на земле”.

Духовное развитие человечества ведет не просто и однозначно “от мифа к логосу”. На самом деле мы видим сегодня, что на смену древнему, архаичному мифу приходит более поздняя, рационализированная его форма, которая может существовать в философии, идеологии, в обыденном сознании. Так или иначе, еще и сегодня, в век невиданного научного прогресса люди продолжают прибегать к помощи мифа. В чем тут дело?

Конечно, не в том, что надежды с помощью разума улучшить человеческую жизнь провалились и сегодня мы обнаружили, что все наши беды — от ума, как это утверждают те идеологи, которые предлагают освободиться от оков разума и вернуться к мифу. “Высшее значение расы заключено в ее первом религиозном мифе, — утверждал идеолог фашизма А. Розенберг. — И признание этого факта есть высшая и истинная мудрость человека”. Это миф о крови, о высшей расе, призванной установить господство над миром. Фатально-мифической силой может предстать не только раса или нация, но и любое общественное явление — техника, социальный слой, государство, даже сама наука. В прошлом веке обрела черты мифа “вера в прогресс”, в непреложность и всесилие науки, ее способность решить все без исключения проблемы человеческого бытия — и социального, и личного. Мифическое преувеличение возможностей науки превращает ее в магическое средство фанатической попытки человека добиться целей, для достижения которых на самом деле он не располагает достаточными средствами.

Такой образ действия лежит в основе стихии слепого бунтарства, псевдореволюционного, анархического протеста против существующего порядка вещей. В нем живет ожидание чуда, мифическое преувеличение силы идет рука об руку с реальным бессилием, фанатизм — с неверием. Отказ от реальных законов ведет к мистике. Вот почему бунтарские движения нашего времени тяготеют к ирреальности. Таких бунтарей, которые поддаются соблазну произвольно сократить необходимый путь к достижению реальной цели без учета появления необходимых предпосылок и средств, К. Маркс называл “алхимиками революции”. “Алхимики-революции, — писал он, — целиком разделяют превратность представлений, ограниченность навязчивых идей прежних алхимиков”. Нельзя в один прекрасный момент начать все “с нуля”, не считаясь с наличными обстоятельствами, с прошлым. Нельзя прервать ход истории и начать с чистой страницы. Такая попытка освобождения всегда иллюзорна и ведет к краху. Во время студенческого бунта в 1968 г. в Париже можно было увидеть призывы: “Будьте реалистами, требуйте невозможного! ” И еще: “Забудьте все, чему вас учили. Прежде всего мечтайте. Мечта — это и есть действительность”.

Такая открытая война против всякой рациональности провозглашается известным французским философом А. Камю, который считает, что полезным может быть только одно-единственное предприятие: попытка заново создать человека. Каждое подрастающее и вступающее в жизнь поколение должно, согласно такому образу мышления, не продолжать начатое предшествующими поколениями, а разрушать сделанное и начинать каждый раз все заново. Но ведь будущее вырастает на плечах настоящего, для создания новой действительности — материального и духовного изобилия, творческого развития человеческих способностей — нет других предпосылок, кроме созданных предшествующими поколениями, предшествующим ходом истории.

Неизбежный крах, который терпит всякая социальная алхимия, ведет к разочарованию и представлению о безнадежности всякого конкретного общественного действия; остается только искать внутреннее духовное освобождение, отключиться от действительности. В наше время главный источник мифотворчества, мистических настроений, тяги к иррациональному — такое восприятие мира, в котором между желаемым и действительностью лежит непроходимая для человека пропасть. Возросло созданное человечеством богатство, но все равно остается огромное число людей, обреченных и в сегодняшнем мире на нищету, голод, болезни. Покорение человеком природы обернулось экологической катастрофой. Техника, призванная сделать человеческую жизнь достойной человека, грозит уничтожить всякую жизнь на земле. Крушение чересчур оптимистической веры в прогресс рождает отчаяние. Такое отчаявшееся сознание рождает сегодня миф, тягу к мистическому, ожидание чуда.

В наш век, который мы называем веком науки, многие люди в поисках решения своих жизненных проблем обращаются к астрологам, ясновидцам, колдунам, знахарям. Десятками, если не сотнями, рождаются новые религиозные движения. Люди, утратившие веру в себя и веру в бога, ищут хоть какой-то шанс найти в жизни опору. Подорвав многие “старые основы религии, разрушив веру в благого творца и разумность мира, XX в. не ликвидировал, а довел до экстаза саму религиозную потребность в утешении, разрешении жизненных конфликтов, спасения от гибели. Потрясенное, отчаявшееся сознание, разрушая былые иллюзии и старые, несбывшиеся мифы, рождает новые. Эта потребность в мифе коренится в ощущении бессмысленности человеческой жизни, абсурдности человеческого существования в мире, для него не созданном, ему чуждом и враждебном. Жизнь, таким образом понятая, становится добычей мифа об одиночестве и разочаровании человека в этом абсурдном мире, который отрицает человека. В написанной в 40-е годы работе “Миф о Сизифе” А. Камю изображает ситуацию человека, сталкивающегося с бессмысленностью мира: за грехи Сизиф был осужден после смерти вкатывать на гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, скатывался вниз, и все приходилось начинать сначала. Человек, по мнению Камю, обречен на “сизифов труд”, лишенный всякого смысла.

На космос мифическое сознание смотрит не только со страхом, но и с надеждой на Мировой Разум, на контакты с ним. На этой основе сложилась мифология о космических пришельцах, о вмешательстве сверхчеловеческих сил в мир, который оказался непригодным для человека и перед которым сам человек бессилен. Все может, однако, чудесным образом измениться в одно мгновение и притом быть “открытым” к признанию, восприятию мистических, таинственных, потусторонних сил. Вот почему процветает сегодня, на фоне невиданного научно-технического прогресса, оккультизм в многочисленных его разновидностях — попытка человека приобщиться к тайным природным силам, которые он считает возможным использовать для достижения практических целей. Нужно лишь уметь ими пользоваться, знать заклинания, которые приводят эти силы в действие. Вот откуда сегодня повышенный интерес к парапсихологии (от греч. para — при, вне), вообще к паранауке, ясновидению, астрологии, волшебству, к мистическим учениям и культам.

⇐ Предыдущая 15 16 17 18 19 20 212223 24 Следующая ⇒