Диагностика психологических защит личности

Инструкция. Прочитайте утверждения, касающиеся состояния Вашего здоровья и характера. Решите, верны ли они по отношению к Вам. Не тратьте времени на раздумье, используйте тот ответ, который первым пришел в голову. Если Вы решили, что утверждение верно, поставьте знак «+». Если утверждение по отношению к Вам неверно – «-». Утверждение, которое Вы не можете оценить по отношению к себе как верное, следует признать неверным.

Текст опросника

1. Я человек, с которым легко поладить.

2. Когда я чего-то хочу, у меня не хватает терпения подождать.

3. Всегда существовал человек, на которого я хотел бы походить.

4. Люди считают меня сдержанным, рассудительным человеком.

5. Мне противны непристойные кинофильмы.

6. Я редко помню свои сны.

7. Люди, которые всюду распоряжаются, приводят меня в бешенство.

8. Иногда у меня появляется сильное желание пробить стену кулаком.

9. Меня раздражает тот факт, что люди слишком много задаются.

10. В своих фантазиях я всегда главный герой.

11. У меня не очень хорошая память на лица.

12. Я чувствую некоторую неловкость, пользуясь общественной баней.

13. Я всегда внимательно выслушиваю все точки зрения в споре.

14. Я легко выхожу из себя, но быстро успокаиваюсь.

15. Когда кто-нибудь толкает меня в толпе, я испытываю желание ответить тем же.

16. Многое во мне восхищает людей.

17. Отправляясь в поездку, я обязательно планирую каждую деталь.

18. Иногда, без всякой причины, на меня нападает упрямство.

19. Друзья почти никогда не подводят меня.

20. Мне случалось думать о самоубийстве.

21. Меня оскорбляют непристойные шутки.

22. Я всегда вижу светлые стороны вещей.

23. Я ненавижу недоброжелательных людей.

24. Если кто-нибудь говорит, что я не смогу что-либо сделать, то я нарочно хочу сделать это, чтобы доказать ему неправоту.

25. Я испытываю затруднения, вспоминая имена людей.

26. Я склонен к излишней импульсивности.

27. Я терпеть не могу людей, которые добиваются своего, вызывая к себе жалость.

28. Я ни к кому не отношусь с предубеждением.

29. Иногда меня беспокоит, что люди подумают, будто я веду себя странно, глупо или смешно.

30. Я всегда нахожу логичные объяснения любым неприятностям.

31. Иногда мне хочется увидеть конец света.

32. Порнография отвратительна.

33. Когда я чем-нибудь расстроен, я много ем.

34. У меня нет врагов.

35. Я не очень хорошо помню свое детство.

36. Я не боюсь состариться, потому что это происходит с каждым.

37. В своих фантазиях я совершаю великие поступки.

38. В большинстве своем люди раздражают меня, так как они слишком эгоистичны.

39. Прикосновение к чему-то склизкому вызывает у меня отвращение.

40. У меня часто бывают яркие, сюжетные сновидения.

41. Я убежден, что если буду неосторожен, люди воспользуются этим.

42. Мне требуется много времени, чтобы разглядеть плохие качества в людях.

43. Когда читаю или слышу о трагедии, это не слишком трогает меня.

44. Когда есть повод рассердиться, я предпочитаю основательно все обдумать.

45. Я испытываю сильную потребность в комплиментах.

46. Сексуальная невоздержанность отвратительна.

47. Когда в толпе кто-то мешает моему движению, у меня иногда возникает желание толкнуть его плечом.

48. Как только что-нибудь не по-моему, я обижаюсь и мрачнею.

49. Когда я вижу кого-нибудь в крови, это почти никогда не беспокоит меня.

50. В сложных жизненных ситуациях я не могу обойтись без поддержки и помощи друзей.

51. Большинство окружающих считают меня очень интересным.

52. Я ношу одежду, которая скрывает недостатки моей фигуры.

53. Для меня очень важно всегда придерживаться общепринятых правил поведения.

54. Я часто склонен противоречить людям.

55. Почти во всех семьях супруги друг другу изменяют.

56. По-видимому, я слишком отстраненно смотрю на вещи.

57. В разговорах с представителями противоположного пола я стараюсь избегать щекотливых тем.

58. Когда я не могу справиться с чем-либо, я готов заплакать.

59. Из моей памяти часто выпадают некоторые мелочи.

60. Когда кто-то толкает меня, я испытываю негодование.

61. То, что мне не нравится, я выбрасываю из головы.

62. В любой неудаче я обязательно нахожу положительные стороны.

63. Я терпеть не могу людей, которые всегда оказываются в центре внимания.

64. Я почти ничего не выбрасываю и бережно храню множество разных вещей.

65. В компании друзей мне больше всего нравятся разговоры о прошедших событиях, развлечениях и удовольствиях.

66. Меня не слишком раздражает детский плач.

67. Я бываю так сердит, что мне хочется крушить все вокруг.

68. Я всегда оптимистичен.

69. Я чувствую себя неуютно, когда на меня не обращают внимания.

70. Какие бы страсти не разыгрывались на экране, я всегда отдаю себе отчет в том, что это только на экране.

71. Я часто испытываю чувство ревности.

72. Я бы никогда специально не пошел на откровенно эротический фильм.

73. Неприятно, что людям, как правило, нельзя доверять.

74. Я готов делать все, чтобы произвести хорошее впечатление.

75. Я никогда не был панически напуган.

76. Я не упущу случая посмотреть хороший триллер или боевик.

77. Я думаю, что ситуация в мире лучше, чем полагает большинство людей.

78. Даже небольшое разочарование может привести меня в уныние.

79. Мне не нравится, когда люди откровенно флиртуют.

80. Я никогда не позволяю себе терять самообладание.

81. Я всегда готовлюсь к неудаче, чтобы не быть застигнутым врасплох.

82. Кажется, некоторые мои знакомые завидуют моему умению жить.

83. Мне случалось со зла так сильно ударить или пнуть по чему-нибудь, что я неумышленно причинял себе боль.

84. Я знаю, что за глаза кое-кто отзывается обо мне дурно.

85. Я едва ли могу вспомнить свои первые школьные годы.

86. Когда я расстроен, я невольно поступаю как ребенок.

87. Мне намного проще говорить о своих мыслях, чем о своих чувствах.

88. Когда я бываю в отъезде, и у меня случаются неприятности, я сразу начинаю сильно тосковать по дому.

89. Когда я слышу о жестокостях, это не слишком трогает меня.

90. Я легко переношу критику и замечания.

91. Я не скрываю своего раздражения по поводу привычек некоторых членов моей семьи.

92. Я знаю, что есть люди, настроенные против меня.

93. Я не могу переживать свои неудачи в одиночку.

94. К счастью, у меня меньше проблем, чем у большинства людей.

95. Если что-то волнует меня, я иногда испытываю усталость и желание выспаться.

96. Отвратительно то, что почти все люди, добившиеся успеха, достигли его с помощью лжи.

97. Нередко я испытываю желание почувствовать в своих руках пистолет или автомат.

Обработка и анализ результатов опросника. Подсчитайте количество баллов по каждому показателю:

1) отрицание (номера утверждений): 1, 16, 22, 28, 34, 42, 51, 61, 68, 77, 82, 90, 94 (всего 13 утверждений);

2) подавление: 6, 11, 19, 25, 35, 43, 49, 59, 66, 75, 85, 89 (всего 12).

3) регрессия (номера утверждений): 2, 14, 18, 26, 33, 48, 50, 58, 69, 78, 86, 88, 93, 95 (всего 14);

4) компенсация: 3, 10, 24, 29, 37, 45, 52, 64, 65, 74 (всего 10);

5) проекция: 7, 9, 23, 27, 38, 41, 55, 63, 71, 73, 84, 92, 96 (всего 13);

6) замещение: 8, 15, 20, 31, 40, 47, 54, 60, 67, 76, 83, 91, 97 (всего 13);

7) рационализация: 4, 13, 17, 30, 36, 44, 56, 62, 70, 80, 81, 87 (всего 12);

8) противодействие: 5, 12, 21, 32, 39, 46, 53, 57, 72, 79 (всего 10).

Число положительных ответов по каждому показателю разделите на число вопросов в нем. Высокое значение показателя говорит о доминировании данного вида защитных механизмов. Описание защит см. ниже.

«Отрицание» – защитный механизм, с помощью которого осуществляется отказ от сознательно непереносимых мыслей, желаний, фактов и поступков. Реальное оказывается как бы несуществующим или преобразуется так, что больше не является болезненно переживаемым. Эта защита в конструктивном ее варианте напоминает самовнушение благоприятного эмоционального настроя и надежды на лучшее, а в деструктивном – может приводить к игнорированию имеющихся проблем и отказу от их решения. Если «вытеснение» направлено вовнутрь, то «отрицание» – вовне. Повышенная внушаемость и доверчивость связаны с действием данного механизма, за счет которого у социального окружения отрицаются нежелательные, внутренне неприемлемые черты, свойства или негативные чувства к субъекту. Отрицание как механизм психологической защиты реализуется при разнообразных конфликтах и характеризуется искажением восприятия действительности.

«Подавление» – вытеснение неприемлемых побуждений, желаний и мыслей из сознания в бессознательное. Вытесненное не разрушается, а при ослаблении механизма подавления вызывает чувство тревоги и включение других защитных механизмов. Проявляется в забывании, игнорировании очевидных фактов неправильного поведения или симптомов болезни, а при умеренной выраженности – в уменьшении отрицательного воздействия окружения.

«Регрессия» – возврат к детским формам поведения при реагировании на проблемы, обусловленные внешними обстоятельствами и внутренними конфликтами. Как и любой механизм защиты, становится препятствием для личностного роста. Проявлением этого способа защиты является стремление «забыться» с помощью алкоголя или психоактивных веществ.

«Компенсация» – механизм восполнения реальной или воображаемой неполноценности. Включает стремление к замещению неудач в одной области за счет успеха в другой, к достижению успеха в том, что было наиболее трудным, фантазирование, идентификацию со значимыми лицами.

«Проекция» – приписывание другим людям своих неприемлемых мыслей, чувств, намерений. Проявляется в приписывании вины за недостатки или промахи кому- или чему-нибудь, стремлении найти в своем окружении то, что будет соответствовать душевному состоянию.

«Замещение» (перенос) – бессознательный механизм, при котором недосягаемая или неприемлемая цель или объект заменяются сознательно более приемлемыми. Чувство переносится с актуального объекта на заменитель. Так, истинный объект враждебности замещается гораздо менее угрожающим для субъекта.

«Рационализация» – субъективно приемлемое объяснение поведения и событий, нахождение т. н. объективных причин (при этом подлинные причины могут оставаться неосознанными). Тем самым утверждается чувство собственного достоинства и снижается переживание вины.

«Противодействие осознанию» – такие черты характера или установки, которые противоположны содержанию бессознательного, обеспечивают защиту от осознания неприемлемых переживаний. Противодействие особенно заметно в социально одобряемом поведении, которое при этом выглядит преувеличенным и негибким. Например, женщина, испытывающая тревогу в связи с собственным выраженным сексуальным влечением, может стать непреклонным борцом с порнографическим фильмами, писать письма протеста в кинокомпании, выражая сильную озабоченность деградацией современного киноискусства. Фрейд писал, что многие мужчины, высмеивающие гомосексуалистов, на самом деле защищаются от своих собственных гомосексуальных побуждений.

Задание 3. Изучите текст Сержа Гингера о видах сопротивления (см. ниже). Обсудите, как здоровое и патологическое сопротивление влияет на динамику конфликта и поведение сторон в ходе медиации. Как именно, на ваш взгляд, сопротивление сторон осознанию ситуации конфликта обнаруживается на процедуре медиации.

Сопротивления [4]

Принято выделять пять основныхсопротивлений: конфлюенция (слия­ние), интроекция, проекция, ретрофлексия (или об­ратное отражение), дефлексия; некоторые авторы добавляют профлексию, эготизм, обесценивание и т.д. На самом деле большинство из них функциониру­ет как «механизмы защиты», т.е. временные реф­лексы безопасности, но которые часто становятся чрезмерными, неподходящими или анахронистичес­кими: так, доспехи, призванные меня защищать мало-помалу становятся стесняющими и скорее ме­шают, чем приносят пользу. Гештальт побуждает меня их осознать, и затем отсортировать; он мне поможет избавиться от тех из них, в которых я уже не нуждаюсь, а в случае необходимости трансфор­мировать мои жесткие доспехи в «кольчугу» – бо­лее мягкую и лучше адаптированную.

Рассмотрим некоторые примеры:

1. Конфлюенция (слияние) является патологической в том случае, если граница между мной и другим раз­мыта постоянно: если моя жена сопровождает меня на матч регби все время и если я всегда хожу с ней в магазин, наш союз становится «симбиозом», где уже никому не известно, кто чего хочет. Напротив слияние остается здоровым, если я разделяю энту­зиазм моей спортивной команды, семейную ра­дость в связи с юбилеем, победу моей политичес­кой партии. Но это здоровое слияние не должно превышать установленных пределов: «пробуксов­ка» возникает в том случае, если на выборах я го­лосую как капитан футбольной команды, если моя политическая партия вмешивается в то, какой дол­жна быть моя обыденная домашняя одежда, и если я слепо подчиняюсь гуру какой-то секты.

2. Интроекция – это то, что «я проглотил, но не дос­таточно хорошо прожевал и переварил». Некото­рые интроекции необходимы для жизни в обществе: я научился, что надо уважать имущество дру­гого, приходить вовремя на встречу и не кричать на улице... Но я «интроецировал» также, что нельзя мастурбировать (хотя сегодня известно, что это нормальное средство для пробуждения сексуальности), что надо бы помолчать и смирить­ся с идеями родителей и учителей — ценой тор­можения какого бы то ни было развития! А поче­му бы мне не проявить себя в моей специфичности и со всей ассертивностью (такое поведение, при котором человек утверждается, «отстаивая» себя без робости и без чрезмерного бахвальства, как раз в меру и в подходящий момент). На самом деле большинство интроекции моего детства висят на мне тяжелым бременем вместо того, чтобы облег­чить мне свободную жизнь.

3. Проекция состоит в приписывании другому того, что относится ко мне самому (часто для того, что­бы бессознательно от этого избавиться). Вероят­но за высказыванием «сегодня вечером у тебя раздраженный вид» скрывается собственная до­сада, так же, как за высказыванием «я уверен, что ты еще скажешь что-нибудь...». Итак, мы часто приписываем другому наши собственные состо­яния души, наши желания или наши опасения. Однако же здоровая проекция позволяет нам по­нять другого, предсказать его поведение, подпи­тывает любое отношение: «Я дам ему это и ду­маю, что это доставит ему удовольствие».

4. Ретрофлексия состоит в «сдерживании» своих чувств или побуждений: например, желания или гнева. Я оказываюсь в неприятной ситуации и «скриплю зубами»...и это заканчивается «соматизацией» этой досады: я «подхвачу» желудочные колики, если не язву, а то и онкологию. В последних исследованиях было показано, что многие заболе­вания, в том числе и онкология, чаще развиваются у тех людей, которые слишком сильно контролируют проявление своих эмоций гнева, горя или радости (что ослабляет иммунную систему).Большинство болезней связаны с «торможением действия» – которое на­капливает в организме токсические гормоны стресса. Однако же само собой разумеется, что ретрофлексия часто бывает адаптивной и необхо­димой: вероятно, умение сдержать приступ доса­ды по отношению к своему шефу будет скорее полезным, чем патогенным; умение контролиро­вать свое желания сослужит мне хорошую служ­бу – и это пример здоровой ретрофлексии, при­знающей место другого и облегчающей социальную жизнь.

5. Дефлексия – это избегание, отклонение от моего желания или моей потребности. Когда я «ретрофлексирую» мой гнев против вышестоящего лица, то сдерживаю его, а когда я его «дефлексирую», то нарушаю правила уличного движения или кри­чу на своих детей безо всякой на то причи­ны... Передо мной поставлен вопрос, угрожающий лично мне, и я «дефлексирую» с помощью шутки, которая избавляет меня от ответа, или же путем длинного и пространного рассуждения. Но иной раз дефлексия может оказаться полезной, так как с ее помощью удается избежать конфлик­та: я болтаю о пустяках или «неожиданно вспо­минаю» о срочном телефонном звонке, чтобы увильнуть от деликатной проблемы, к обсужде­нию которой я бы предпочел вернуться как мож­но позже и при более благоприятных условиях.

Эти механизмы «сопротивления» являются самыми обычными, как мы видели, и в большинстве случаев более или менее бессознательными. Каждый из нас регулярно использует некоторые из них, но не все и при этом не всегда отдавая себе ясный отчет. Гештальт помогает выявить их и использовать как мож­но лучше, чтобы усовершенствовать контакт, а не для того, чтобы его разрушить или воспрепятство­вать ему. Так, например, моя конфлюенция позволит мне перенять акцент южанина после того, как я при­еду в Ниццу, или задержаться после вечеринки, что­бы помочь друзьям убрать (что поможет к ним при­соединиться); мои проекции побуждают меня писать эту книгу, так как я постоянно представляю, что чи­татель думает и чувствует в процессе чтения; мои дефлексии позволяют мне сохранить настроение и ра­дость жизни... даже после телевизионных новостей.

По теме 3

Задание 1. Проанализируйте возможность реализации т.н. Гарвардских правил ведения переговоров при проведении процедуры медиации. С какими трудностями сталкивается медиатор при их реализации? Если переговоры – это одно из эффективных средств разреше­ния кон­фликта, то метод принципиальных переговоров, как считают Р. Фишер и У. Юри, – реше­ние про­блемы, исходя из сути дела. «Он позволяет достичь того, что вам по­лагается по праву и остаться при этом в рамках прили­чий»1.

Правила переговоров в конфликтах

1. Отделите человека от проблемы – обсуждайте про­блемы, а не друг друга. В условиях конфликта возникает тен­денция переносить недовольство позицией оппонента на лич­ность этого оппонента. Будьте тверды, говоря о проблеме, но мягки с людьми. Чтобы разрешать конфликт, необяза­тельно изменять личность оппонента. Более того, лучше постараться понять его переживания и образ мыслей.

2. Сосредоточьтесь на интересах, а не на позициях. Пози­ции более или менее открыто формулируются конфликтую­щими сторонами, тогда как каждая из них даже свои собст­венные интересы не всегда ясно осознает, не говоря уже об интересах другой стороны. Конфликт обычно разгорается во­круг позиций, но подлинными движущими силами его явля­ются интересы. Как правило, согласовать интересы конфлик­тующих сторон удается лучше, чем согласовать их позиции. У человека интересов гораздо больше, чем те, ко­торые выража­ются в занятой им позиции.

3. Ищите взаимовыгодные варианты. Нередко люди опа­са­ются предлагать оппоненту в процессе переговоров какие-то недостаточно продуманные или кажущиеся не слишком для них выгодными варианты, боясь, что это ослабит их позиции: оппонент может сходу ухватиться за то, что пред­ложено, и добиться преимущества. Чтобы избежать этого, следует отде­лять предложение вариантов от принятия окончательного ре­шения. Предлагая оппоненту разнооб­разные варианты, вы можете выяснить его предпочтения и учесть его интересы.

4. Настаивайте на использовании объективных критериев. Вариант, в котором учтены интересы оппонента, может не устроить его. Чтобы выйти из такого положения, необхо­димо иметь объективные критерии оценки предлагаемых решений. Эти критерии должны признаваться обеими кон­фликтующими сторонами. Они не должны зависеть от же­ланий одной из сто­рон, а быть справедливыми и практич­ными. Пример крите­риев: традиция, экспертная оценка, профессиональная норма, научный расчет и т. п.

Задание 2. Изучите работу Луиз Отис – судьи апелляционного суда г. Квебек (Канада) – инициатора введения судебной медиации при рассмотрении дел в апелляционном суде. Статью см. ниже. (Источник: *Отис Л. Медиация, проводимая судьями: новое явление в трансформации правосудия / Л. Отис, Э. Райтер // Медиация и право. Посредничество и примирение.– 2011.– № 1.– С. 21–38; *Они же. Медиация в стенах суда // там же.– № 2.– С. 46–59). Проанализируйте специфику судебной медиации. Обобщите преимущества медиации по сравнению с традиционным правосудием. Сформулируйте свою позицию о перспективах медиации в апелляционных судах России.

Правила судебной медиации. Несмотря на присутствие судьи и сторон, судебная меди­ация – это процесс, который значительно отличается от су­допроизводства. Роли участ­ников этих процессов, динамика их коммуникации, этические ограниче­ния и ловушки, и даже преследуемые цели в медиации и судопроизводстве различаются в огромной степени. Эти различия подчеркивают некоторые из нормативных вызовов, которые судебная медиация предъявляет тра­диционному (и все еще доминирующему) способу воспринимать закон и его роль в обществе. Далее мы еще раз убедимся в этом, рассматривая каждую из стадий процесса судеб­ной медиации, начиная с признания конфликта и подписания соглаше­ния о проведении медиации, вклю­чая этапы открытия, коммуникации и переговоров, и вплоть до приня­тия решения и завершения проце­дуры медиации. Данный шаблон отражает подход, используемый на медиативных сессиях в Апелляционном суде г. Квебек, и основан на программе обучения судей соответствующим навыкам медиации. Эта программа, в свою очередь, основана на подходе «СТАР к содействию при разрешении конфликтов», разработанном Институтом разрешения споров им. Штрауса при Школе права Универ­ситета Пеппердайн, и адаптирована к специфическим требованиям судебной медиации.

1. Конфликт. До проведения медиации воз­никает конфликт. Именно конфликт приводит стороны на медиацию (или в суд) и обеспечивает тот контекст, в котором происходит взаимодей­ствие людей с формальными право­выми институтами. Однако до того как люди обратятся к помощи тре­тьей стороны для разрешения спо­ра (к судье или медиатору), – кон­фликт уже достигнет определенного уровня эскалации, и стороны по­несут определенные финансовые и эмоциональные издержки. Это может привести к тенденции объ­единять симптом и причину, то есть далее спор способен привести сто­роны к противостоянию по более широкому и принципиальному кру­гу вопросов, а первоначальная при­чина спора может даже показаться (и оказаться) не столько болезнью, сколько ее симптомом. Вот почему даже само призна­ние того факта, что конфликт суще­ствует, является важным первым шагом на пути разрешения спора. Именно здесь возникает желание понять конфликт как сложную ма­нифестацию человеческих взаимо­отношений, которые могут вести как к его назреванию и эскалации, так и к разрешению.

Иными словами, до того, как конфликт может быть успешно раз­решен, он должен быть понят – не только в абстрактном плане, но и в конкретном и уникальном контексте ценностей, предположений, эмоций и потребностей вовлеченных сторон. Вот почему, хотя уместно начинать наш анализ спора с самого конфлик­та, мы должны всегда помнить, что до того, как возник конфликт, меж­ду сторонами существуют другие вза имоотношения. Именно так обстоит дело в большинстве гражданских, коммерческих и семейных споров, но, разумеется, существуют случаи (как правило, менее пригодные для медиации), когда до возникновения спо­ра подобные отношения отсутствовали, и стороны вообще не были знакомы между собой. Этот факт является особенно важным для понимания ре­ального масштаба задач медиации.

Одной из сильных сторон меди­ации (о чем ниже будет сказано бо­лее подробно), в отличие от судопро­изводства, является возможность исследовать проблему с холистиче­ской точки зрения, в попытке раз­решить весь конфликт в целом, а не просто его отдельный аспект (сим­птом) в определенный момент вре­мени. При этом медиация предла­гает средство признания сложности и важности межчеловеческих взаи­моотношений во время разрешения споров; таким образом, она позволя­ет понять конфликт во всем его раз­витии, а не в рамках искусственной среды правового спора.

Конфликт существовал в челове­ческой истории с самого начала – мно­гие воспринимают его как нормальный и неизбежный аспект человечности. Существование конфликта – это до­казательство существования самой жизни. Ведь если ЭКГ показывает точку, двигающуюся по прямой, все конфликты – как и жизнь – конеч­ны. Конфликт – это отражение ума и креативности, проявляющих себя во множестве форм во всех областях че­ловеческой деятельности. Новые идеи «бросают вызов» ортодоксальности; творческие процессы у художника ча­сто воспринимаются как «борьба», «столкновение» идеологий или «бит­ва». То есть конфликт – это совсем не несчастный случай, происходящий в общественной жизни, конфликт – это ее суть, это самый верный показа­тель того, что человеческие устремле­ния, эмоции, ценности и ум, – то есть все то, что делает человека челове­ком, – работают исправно.

Будучи наследниками иудео-хри­стианского мира, который воспри­нимает конфликт как негативное явление, и светской либеральной фи­лософии, которая стремится нейтра­лизовать конфликт через наделение личности эксклюзивными правами, мы попытались построить обще­ство, которое исключает конфликт (или, по крайней мере, содержит его в изоляции). В качестве попытки подавления конфликта с помощью религиозного запрета можно в частности рассматривать ветхоза­ветные заповеди, касающиеся взаимоотношений с ближним, а в качестве соответствующих философских предпосылок – теории Локка относительно прав собственности.

В то же время социоло­ги давно признают, что конфликт яв­ляется обычной манифестацией че­ловеческой жизни, и, позволяя ему быть выраженным, мы создаем более стабильное и здоровое общество.

В мирном государстве не должна царствовать полиция, цель стабильно­сти должна заключаться не в строгом и статичном порядке, а в разнообразии сил и противоборствующих тенденций, в поиске точки равновесия, гармонии разных голосов. Конфликт содержит­ся в мирной обстановке, так же как мир скрыт в сердцевине конфликта: мы можем рассматривать мир как пе­риод консолидации выгод конфликта – и конфликт как полезное пробуждение мира из состояния благодушной апатии. Основной вопрос, однако, заключается в том, как лучше всего управлять конфликтом, который является неизбеж­ным и вездесущим, и каким образом лучше всего придать ему конструктив­ное, а не деструктивное направление. Чтобы понять это, важно иметь в виду, что не все конфликты одина­ковы. Конфликт между двумя биз­несменами по вопросу нарушения положений договора подразумевает совершенно иные вопросы, нежели в конфликте между двумя супругами по поводу опеки над ребенком. В пер­вом случае стороны могут вести себя менее упрямо, поскольку часто не ис­пытывают столь сильных эмоций, как те, что возникают в конфликтах по во­просам опеки (к тому же в спорах биз­несменов существует куда больше воз­можностей для компромисса).

Однако, если присмотреться, каждый конфликт поднимает для во­влеченных в него сторон всегда раз­ные, но ключевые для них вопросы, и именно эти вопросы – являются тем багажом, с которым стороны при­ходят в суд или на медиацию. Имен­но от этих вопросов и зависит, какой путь разрешения спора окажется оп­тимальным. В медиации чрезвычайно важно именно то, что стороны сами определяют значимость проблем, возникающих в конфликте, и они же сами решают, какие вопросы явля­ются критичными, какие косвенны­ми, а какие совсем не существенны. Природа конфликта в совокупности с тем, как участники понимают и ха­рактеризуют его, по большей части определяет интенсивность конфликта, масштаб проблем, и, в конечном счете, варианты его разрешения.

Конфликты отличаются друг от друга радикально, и за долгое время появилось большое коли­чество литературы в разных про­фессиональных областях по анали­зу и классификации конфликтов. Вот почему самый важный вопрос для работы по разрешению спора заключается не в том, существует ли конфликт (это больше относит­ся к области человеческого взаи­модействия), а скорее в том, какого рода этот конфликт. Конфликт мо­жет быть управляемым и неуправля­емым, не выходящим за какие-ли­бо границы, либо разрастающимся, конструктивным или деструктивным, ясным или запутанным, прогрес­сивным или регрессивным, полез­ным или вредным, двусторонним или многосторонним, и так далее. Ключ к разрешению конфликта заключает­ся в признании того, в чем этот кон­фликт продуктивен и необходим, а в чем – нет; короче говоря, нужно по­нять и усилить динамику конфликта и его продуктивные аспекты, ней­трализуя его деструктивную часть.

Источник конфликта в нашей ин­терпретации тесно связан с его базо­вой парадигмой, которую мы выбираем для описания человеческих взаимоот­ношений. Наши институты, социаль­ная политика и системы разрешения споров будут сильно различаться в за­висимости от того, считаем ли мы чело­веческие взаимоотношения в основном направленными на конфликт, или – на сотрудничество. Часто наше миро­воззрение и наши институты заранее предрасполагают нас воспринимать реальность в том или другом свете.

Чтобы немного прояснить сказан­ное, давайте рассмотрим в подобном ключе эволюционную биологию. Ан­глийский натуралист Чарльз Дарвин и российский анархист Петр Кропот­кин независимо друг от друга развива­ли эволюционные теории от радикаль­но расходящихся начальных точек.

Там, где Дарвин видел соревно­вание как движущую силу, Кропоткин увидел сотрудничество. Идеи Дарвина обрели форму во время знаменито­го путешествия на корабле «Бигль» на Галапагосские острова, где он уви­дел огромное количество видов, обитающих на небольшой территории. Эта картина спровоцировала Дарви­на сформулировать теорию естествен­ного отбора, согласно которой вынос­ливые или приспособленные индивиды выживают в борьбе за пространство, еду и продолжение рода. Кропоткин, напротив, разрабатывал свои идеи во время пятилетней службы в Сибири, где он увидел некоторое количество видов, сосуществующих на обширных пространствах. В результате, он разработал теорию естественного от­бора, основанного на сотрудничестве, а не на борьбе: выживают те, кто более других способен сотрудничать в единой борьбе с суровой окружающей средой.

Если взглянуть на правовое про­странство, то различие между судо­производством и медиацией может быть в каком-то смысле понято как пример подобного различия между борьбой и сотрудничеством как фун­даментальными организационными принципами становления жизни. Эти понятия не являются взаимоисключа­ющими, и, конечно же, сотрудниче­ство также может включать инстинкты соперничества, и соперничество время от времени означает сотрудни­чество. Ведь судопроизводство порой включает в себя и сотрудничающий аспект, поскольку дело здесь не всег­да просто в проигрыше или выигры­ше. А стороны медиации, какой бы ни был у них интерес в совместной работе, остаются по разные сторо­ны баррикад конфликта.

В общем, однако, западное пра­во было сформировано либеральной парадигмой, которая делает акцент на автономии, свободе и волюнтариз­ме; все эти качества тяготеют к кон­фликту больше, чем к кооперации. Правовая система, построенная во­круг сторон, являющихся свободны­ми, автономными и выражающими собственную волю, естественно тя­готеет к продвижению индивидуаль­ных интересов.

Классическая договорная док­трина является яркой иллюстра­цией этой ситуации; в то же время акцент на субъективных правах в за­падных правовых системах является несколько иным.

Это либеральное мировоззре­ние, лежащее в основе западно­го права, тяготеет к манифестации себя в том, что можно назвать ско­рее адъюкативной, чем резолютив­ной моделью конфликта, игрой, где есть выигравшие и проигравшие, а не оптимальный баланс интересов и работа по установлению мира. Ключевое отличие между вынесени­ем судебного решения и медиацией, о чем мы будем подробно говорить ниже, заключается в том, что реше­ние, вынесенное судьей в рамках со­стязательной системы правосудия предусматривает обязательное на­личие выигравшего и проигравшего, в то время как решение, выработан­ное в процессе медиации, помогает найти кооперативное решение, на­правленное на восстановление вза­имоотношений.

Признание важности взаимо­отношений между сторонами явля­ется критическим для определения характера конфликта, и тем самым для поиска подходящего варианта урегулирования: как пишет Менкель-Мидоу, «хотя споры могут возникать по поводу правовых дел, конфликты в большей степени со­средоточены на человеческих взаи­моотношениях и взаимодействии». Понимание степени и интенсивности влияния взаимоотношений в том или ином конфликте помогает определить как уместность медиации в данном конфликте, так и подход медиатора к поиску решения.

2. Согласие. Медиация должна начинаться с выражения сторонами согласия, поскольку сам процесс базирует­ся на договорных или деловых от­ношениях, в отличие от судопроиз­водства, которое построено на силе конституции либо закона. Медиатор (и любое решение, вырабатываемое сторонами в итоге) обличены опре­деленной властью, но не потому, что данными полномочиями их наделил закон, а потому что стороны сами признают действительность процесса – как и решения, выработанного путем переговоров – и еще потому, что такие договоренности признают­ся законом.

Итак, поскольку процесс медиа­ции является – что важно – добро­вольным по своей природе, многое зависит от умонастроения сторон при их вступлении в медиацию. Сторона, которая цинично использует проце­дуру ради собственной выгоды, зная, что он (или она) может выйти из ме­диации в любой момент и снова вер­нуться в суд, если медиация пойдет не по плану, тем самым подрывает це­лостность и единообразие метода. Это накладывает определенную от­ветственность на участников медиа­ции – они должны четко определить цель своего обращения к этому мето­ду, поскольку природа и масштаб их согласия будет определять природу и масштаб достигнутого соглашения.

Когда дается определение меди­ации, подчеркивается именно цен­тральная роль согласия и то, на­сколько этот метод отличается от вынесения судебного решения. Даже более того, эта отчетливо обо­значенная основа процесса медиации косвенно противоречит традицион­ному восприятию нормативного регулирования, в частности, все еще сильным позитивистским взглядам, гласящим, что легитимность зако­на строится на авторитарном навя­зывании «сверху». Как пишет Лон Фуллер в работе «Медиация – ее формы и функции (1970г.), «серьезное изучение медиа­ции, я полагаю, может изменить современную тенденцию, под­разумевающую, что обществен­ный порядок должен навязывать­ся некого рода «властью». Видя, как медиатор, заявляющий об от­сутствии у него «власти», помо­гает сторонам упорядочить и пе­рестроить их взаимоотношения, мы понимаем, что при некоторых обстоятельствах стороны могут обойтись и без этой помощи, и что общественный порядок может на­прямую проистекать из взаимо­действий, которыми он, на пер­вый взгляд, призван управлять».

Соглашаясь урегулировать кон­фликт с помощью медиации, а не в суде, стороны сами берут на себя обязательство по построению соци­альной системы, в которой и будут существовать.

Эта идея контроля сторон над процессом является ключевой в медиации, и мы вернемся к ней поз­же, в других разделах. У медиации в этом отношении, безусловно, есть революционный потенциал, но это не означает, что она должна конфликто­вать с судопроизводством; также это не означает, что медиация призвана заместить суд как превалирующий или исключительный источник нор­мативного урегулирования. Скорее понимание различия источников и ме­ханизмов, дающих эффективность ме­диации и судопроизводству, помогает осознать тот факт, что каждый ме­тод играет отдельную и важную, хоть и дополнительную социальную роль.

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. E) Воспитание сознательного отношения, склонности к труду как основной жизненной потребности путем включения личности в активную трудовую деятельность.
2. E) Потребности общества и личности.
3. I. Использование средств индивидуальной и коллективной защиты в ЧС.
4. I.1 Творчество как средство социализации и развития личности
5. II.1 Досуг как средство творческой самореализации личности
6. IV. Основные способы и средства защиты населения в чрезвычайных ситуациях.
7. IV. Порядок защиты выпускной квалификационной работы
8. IX. Защита выпускной квалификационной работы
9. VII. ЗАЩИТА КУРСОВОЙЦ РАБОТЫ
10. Амплитуда защит, пространственный уровень контрзащит
11. Аппаратура управления и защиты
12. Асоциализация, десоциализация и ресоциализация личности