М. Кислицын, военный прокурор Московского военного округа.

«Сегодня», № 97, 1999 г.

 

Офицеры налили еще по одной.

- И как ты собираешься барахтаться? - насмешливо спросил товарища подполковник Родионов. - В генералы пробиваться? Им, вроде бы, неплохо живется в стране победившей демократии. Или свой банк открыть?

Этот вопрос поставил богатыря в тупик. Складывалось впе­чатление, что он впервые задумался о перспективах на будущее. Не найдя что ответить, он только пожал плечами, но Родионов не отставал.

- Не слышу. Так как ты собираешься барахтаться? Как вы все собираетесь барахтаться? - Черные глаза Родионова, напоминаю­щие дульные срезы пистолета, сверлили насквозь.

Он переводил их с одного на другого, и все невольно опускали взгляд в землю или отводили в сторону. В компании товарищей, до сих пор державшихся на равных, внезапно образовался лидер. «Как просто, - подумал подполковник, - жесткий голос, присталь­ный взгляд и все машинально вытягиваются по стойке «смирно»». Он не знал, что предложить и чем заполнить душевный вакуум сво­их товарищей, но понимал, что в его распоряжении секунды. Если он не сможет предложить нечто такое, что повело бы всех в одном русле, то внезапно появившийся лидер так же внезапно исчезнет и группа единомышленников вновь превратится в бригаду «грузчиков», разгружающую вагоны с водкой. Установилась долгая пауза. У каждого подспудно были желание и готовность действовать.

Наконец один из «грузчиков» не выдержал. Он раздраженно посмотрел на Родионова и буркнул:

- Ты бодягу не разводи. Если есть серьезные предложения, то говори.

Родионов, не торопясь, разлил по стаканчикам водку и, когда все выпили, сказал жестким голосом:

- Ну что ж. Давайте поговорим серьезно.

-

В прошлом году у нас был случай, когда прапорщик, у которого было шестеро детей, украл гранатомет «Муха». Я его допраши­вал, он мне сказал: «Дети голодают, вот я и продал гранатомет бандитам».

М. Кислицын, военный прокурор Московского военного округа.

«Сегодня», № 97, 1999 г.

 

Заседание Совета

 

Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать... Далее развал, превращение в десяток маленьких го­сударств... Как ни верти, все равно это обанкротившаяся страна... Россия «наконец» должна расстаться с образом Великой державы...

А. Кох, «молодой реформатор»

 

Утром девятого мая 1998 года к скромному деревянному доми­ку, принадлежавшему чиновнику средней руки Петру Алексеевичу Романову, подъехали несколько автомобилей отечественных марок. Домик стоял на окраине подмосковной деревеньки, которая напоминала русское село времен Великой Отечественной войны. Первое, что бросалось в глаза при въезде в село, это отсутствие му­жиков, а бабы, преимущественно пенсионного возраста, имели та­кой подавленный вид, словно каждый день получали «похоронки» на мужей, сыновей и братьев. Повсюду виднелись следы разрухи, будто в деревне побывала рота эсэсовцев. Проржавевшие останки сельскохозяйственной техники валялись там и тут, прогнившие черные с белым налетом доски деревенских домов наводили уны­ние и вызывали чувство безысходности.

Домик Романова, доставшийся ему от отца, который, уволив­шись в запас из рядов вооруженных сил в семидесятых годах, пере­ехал в деревню и занимался преимущественно рыбной ловлей и чте­нием книг, был огорожен высоким забором и окружен деревьями так, что снаружи его почти не было видно. Во дворе стоял столик с двумя скамейками, на них сидели четыре молодых человека, играли в кар­ты. Пятый хлопотал у костра, разведенного в специально выкопан­ной яме, над ней стоял небольшой мангал. Неподалеку от костра ле­жала трехгодовалая восточноевропейская овчарка, время от времени бросавшая вожделенные взгляды на сочные куски свиного шашлыка.

Приехавшие к Романову гости - среди них Александр Петро­вич Бирюков, Николай Иванович Бардин, а также четверо людей, с которыми Бирюков встречался в офисе фирмы «Фемида», - поздоровались с охранниками и прошли в дом. Они поднялись на второй этаж, а точнее чердак, оборудованный под кабинет еще покойным Романовым-старшим, и расселись вокруг стола. Через несколько минут заскрипела деревянная лестница, и на чердак поднялся хозяин дома в сопровождении незнакомого человека лет сорока пяти, в строгом темно-синем костюме. Этот костюм сразу же выделил его из общей массы, одетой для отдыха на природе. Его внимательный взгляд обежал всех присутствовавших и почему-то зафиксировался на Бардине. Николай Иванович также очень вни­мательно и с интересом изучал незнакомца.

Даже непосвященным было понятно, что между Кардиналом и человеком, вошедшим вместе с председателем, установилась ка­кая-то незримая связь.

Члены Совета недоуменно и вопросительно посмотрели на Романова. Впервые за время существования их подпольной орга­низации на заседании Совета присутствовал посторонний. Рома­нов же, не обращая внимания на реакцию коллег, жестом предло­жил незнакомцу занять свободный стул. Сам уселся во главе стола и обвел присутствующих взглядом человека, который знает боль­ше, чем окружающие.

- Итак, господа, - заговорил он спокойным звучным голо­сом, внимательно следя за реакцией членов Совета, - для начала я проинформирую вас о том, что существование нашей секретной организации отныне не является секретом.

Реакции на это сообщение не последовало, по крайней мере внешней. Присутствующие хранили каменное выражение лиц, ко­торому могли бы позавидовать древнегреческие статуи. Наконец доктор Бардин улыбнулся и сказал:

- Этого следовало ожидать. В конце концов все тайное рано или поздно становится явным. Это было предусмотрено нами с са­мого начала.

Члены Совета зашевелились.

- И что же в этом случае нам предстоит предпринять? - спросил неизвестно кого замминистра.

- В этом случае в действие вступает план «L», который преду­сматривает легализацию части Партии и регистрацию ее как поли­тического движения. Вторая часть продолжает действовать в усло­виях подполья, - пояснил Кардинал, невзирая на присутствие по­стороннего. - Предусмотрено абсолютно все, - добавил он.

Романов достал пачку сигарет и щелкнул зажигалкой. Его вид свидетельствовал о том, что утечка информации о нелегальной пар­тии его мало тревожит.

- Господа члены Совета, - заговорил он, - произошло нечто такое, чего мы предусмотреть не могли. И сейчас нам необходимо принять решение, как действовать в новых условиях. Разрешите представить посланца американской администрации. - Он кивком указал на незнакомца. - Константин Павлович Сидоренко прибыл из Вашингтона, где встречался с директором ЦРУ и госсекретарем. Существование нашей Партии не является секретом пока только для западных спецслужб и, если мы договоримся о сотрудничестве, не в их интересах рассекречивать нас.

Сидоренко еще раз внимательно оглядел всех присутствую­щих и заговорил спокойным деловым тоном, словно речь шла об абсолютно обыденном деле, не имеющем принципиального значе­ния для слушающих. Несмотря на то, что говорил Константин Пав-°вич для восьми человек, создавалось впечатление, что беседует он только с одним человеком - с Бардиным.

- Уважаемые господа! Для начала я должен проинформиро­вать вас о том, что я не являюсь агентом ЦРУ или какой-либо дру­гой западной спецслужбы и не собираюсь таковым становиться. Должен также сообщить, что и ко мне особого интереса со стороны упомянутых служб не наблюдается. Единственное задание, которое они попросили меня выполнить, - это установить связь между ва­ми и ими. И суть всего происходящего заключается в следующем.

Несколько месяцев назад отсюда, из России, начала потоками поступать информация о массированном проникновении россий­ской организованной преступности в страны Западной Европы, США и Канаду, причем не только в экономику и финансовую сис­тему, но и в органы власти и политические партии.

Все члены Совета посмотрели на Кардинала, который никак не прореагировал на это известие.

- В поле зрения спецслужб попал некий Марсель Мерсье, французский журналист, специализирующийся на международном криминалитете. Сейчас его активно разыскивают и ЦРУ, и спец­службы стран Европы.

- А зачем его искать, если он печатается в газетах? - удивлен­но спросил Финансист (так в Совете прозвали замминистра).

Сидоренко вежливо улыбнулся, давая понять, что ему вполне ясно недоумение непрофессионала.

- Дело в том, - ответил он без признаков превосходства, - что этого Мерсье никто не знает. Мерсье - псевдоним, хозяин ко­торого с некоторых пор регулярно направляет по почте статьи, на­поминающие разведдонесения, часто подкрепленные подтвержда­ющим материалом в виде документов, фотографий или магнито­фонных и видеозаписей, в различные европейские газеты. Лично его не видел ни один издатель. Иногда Мерсье присылает интерес­ные материалы спецслужбам.

Так, если кто-нибудь помнит арест российского корабля, шед­шего под панамским флагом из Стамбула в Амстердам с партией наркотиков стоимостью в полмиллиарда долларов, то могу сооб­щить, что информация в Интерпол пришла от Мерсье. Этот же Мерсье передал прокурору Итальянской Республики материалы, подтверждающие, что в итальянском парламенте присутствуют представители международного наркокартеля. Прокурор был через несколько дней застрелен, материалы исчезли, но информация все же успела просочиться в прессу.

Ряд экспертов ЦРУ считает, что под псевдонимом Мерсье дей­ствует целая организация, штаб-квартира ее находится в Москве. Вот здесь, - он положил руку на толстую папку, которую принес с собой, - находятся все материалы, переданные за прошедшие полгода Мерсье западным спецслужбам, а также аналитические ма­териалы относительно международного криминального синдиката, подготовленные службами стран Европы и ЦРУ.

Из материалов Мерсье следует, что Российская Федерация полностью контролируется преступниками. Имеются в виду не банды, называемые преступными группировками, а стихийно сло­жившаяся система государственного управления, которая породи­ла сообщество высших должностных лиц государства, обладающих криминальным мышлением и действующих криминальными мето­дами для достижения личных и корпоративных интересов. Участие в системе высших должностных лиц силовых структур позволяет этому сообществу контролировать преступные группировки и ис­пользовать их в своих интересах.

Эксперты западных стран пришли к однозначному выводу, что демократическим путем криминальный режим, правящий Россией, не может быть лишен власти. Одновременно было при­знано, что проникновение международного криминалитета, ве­дущую роль в деятельности которого играет Россия, взять под контроль не удается. Выражаясь языком марксистов, процесс экспорта криминальной революции перешел те рамки, при кото­рых страны Запада могут ему воспрепятствовать. На счетах рус­ских преступников, с точки зрения юриспруденции западных стран преступниками не являющихся, лежат сотни миллиардов долларов, и умелые действия могут ввергнуть экономику ряда стран в полный хаос. Все это правительства стран «семерки» в на­стоящий момент ясно осознают.

- Лучше поздно, чем никого, - усмехнулся один из членов Совета. - И чего они хотят от нас после того, как заварили всю эту кашу? Чтобы мы недемократическим путем, а точнее путем госу­дарственного переворота, взяли власть и физически разгромили новоявленный Криминтерн? Лично я - пас.

- Спецслужбы стран «семерки» предлагают политическую и финансовую помощь, - невозмутимо ответил на это заявление Сидоренко.

Члены Совета начали вполголоса обсуждать услышанное. Сидоренко терпеливо ждал, когда ему снова предоставят возможность говорить. Помимо него молчали только двое - Романов и Бардин. Редседатель внимательно слушал, о чем говорят коллеги, а Кардинал с интересом рассматривал посланца западных спецслужб, нимало не интересуясь мнением окружающих о сложившейся ситуации, как будто все сказанное Сидоренко его не касалось. Послед­ний в свою очередь также рассматривал Николая Ивановича, слов­но угадав в нем главное действующее лицо.

Кардинал размышлял. Псиинформационная атака на страны Запада под кодовым наименованием «Марсель Мерсье» прошла ус­пешно. Удалось не только сформировать соответствующее общест­венное мнение в странах «семерки» относительно новой «русской угрозы», но и воздействовать на правительства и спецслужбы. Бар­дин был уверен в успехе, но не предполагал, что дело примет такой оборот. Беспокойство американцев вполне понятно.

Контролируя посредством Международного валютного фонда и других международных финансовых организаций политику пра­вительства России, они управляли Россией в своих интересах до тех пор, пока Россия контролировалась этим марионеточным прави­тельством. В тот самый момент, когда правительство потеряло кон­троль над государством, контроль потеряли США. И теперь им во что бы то ни стало необходимо этот контроль восстановить. Но им, видимо, уже понятно, что, заменив одно «послушное» правительст­во на другое, а «друга Бориса» на какого-нибудь «друга Ивана» или «друга Петра», контроль над государством они не восстановят, по­скольку новое правительство управлять страной будет весьма ус­ловно.

Страной будет управлять ПСИХИЧЕСКАЯ СИСТЕМА, не подчиняющаяся никому, функционирующая самостоятельно, подчиняющая всех, кто в нее попадает, перемалывающая тех, кто пытается сопротивляться. Эксперты ЦРУ в области псиинформационной войны, видимо, это поняли. И поняли то, что, сожрав Россию, этот монстр не остановится. Бюджет теневого правитель­ства в отличие от федерального бюджета дефицита не имеет. И в за­имствованиях, с помощью которых Америка поставила Россию на колени, не нуждается. Проникновение русского криминалитета в страны - союзники США было неизбежным, и рано или поздно оно приведет к процессу, аналогичному тому, что идет в России. Неужели в действительности западные политики настолько наив­ны, что, отдавая такую страну, как Россия, в руки мафии, они не смогли понять тот факт, что этой самой мафии очень быстро станет тесно в рамках одной страны? А чиновник, хоть и европейский, то­же человек, а следовательно, также подвержен всем тем «слабостям», которые криминализировали правительства России? Други­ми словами, он так же покупается и продается.

- Господа, - прервал его размышления голос председателя, - думаю, обмен мнениями можно закончить. Мы должны решить,

что делать в этой ситуации. Неясностей много, ясно одно. Страте­гию необходимо изменять независимо от того, примем мы помощь спецслужб или нет. Константин Павлович, - любезно обратился он к Сидоренко, - вы не обидитесь, если мы попросим вас подо­ждать внизу?

Сидоренко понимающе наклонил голову и направился к лест­нице, провожаемый внимательными взглядами. Спустившись вниз, он уселся в старенькое кресло и покачал головой, что означа­ло: «Ну и ну! »

Когда скрип ступенек прекратился, Романов еще раз оглядел товарищей по партии, а затем вопросительно посмотрел на челове­ка, сидевшего по правую руку. Таков был порядок, установленный Кардиналом. Члены Совета выступали по очереди справа налево. Перебивать выступающего строго запрещалось, а вопросы можно было задавать только по окончании речи тоже по очереди.

Вопреки правилам, сидевший по правую руку от председателя не стал выражать своего мнения, а обратился к Романову с вопросом:

- Петр Алексеевич, я думаю, что выражу общее мнение, если прежде всего спрошу вас, кто этот человек, откуда он взялся и, во­обще, как вы с ним познакомились?

- Резонный вопрос, - согласился председатель. Он, не торо­пясь, вынул из нагрудного кармана рубашки пачку «Мальборо» и зажигалку. Закурил и прищурил левый глаз, в который попал си­гаретный дым. Затем достал из папки лист бумаги. - Вот данные на этого господина. Нашей информационной службе удалось собрать их за две недели, после того как он заявился ко мне на квартиру в одиннадцать вечера. - Романов начал читать, время от времени поглядывая на коллег.

«Сидоренко Константин Павлович. Год рождения 1950. Место рождения Ленинград. В 1968 г. был призван в пограничные войска КГБ LCCP. Службу проходил в Прибалтийском пограничном округе. *" '0-м по разнарядке направлен в Высшую школу КГБ в Москве. Окончил в 1976 году и был направлен для прохождения службы в Пер­вое главное управление КГБ СССР. В период 1976-1980 годов работал в центральном аппарате Первого управления. За это время 12раз при­нимал участие в операциях КГБ за рубежом: в Сирии, Ираке, Египте, Гвинее, Анголе, Италии, Франции. В 1984-м был направлен для работы в резидентуру КГБ в Великобритании. Официально занимал долж­ность помощника пресс-атташе советского посольства. В 1985 году после серии провалов был отозван в Москву и переведен в Пятое глав­ное управление КГБ, где проработал до июля 1990 года в должности начальника отдела. В 1990 году уволен в запас в звании полковника в соответствии с рапортом на имя Председателя КГБ.

Награжден орденами боевого Красного Знамени и Красной Звезды.

С 1991 по 1995 год работал консультантом английской фирмы, аккредитованной в Москве. В настоящее время не работает. Профес­сионал высокого класса. Разносторонне образован. Эрудирован. Сво­бодно владеет английским, итальянским и французским языками. Превосходно владеет всеми видами огнестрельного, холодного оружия и спецтехники. Коммуникабелен. Лабилен. Обладает чувством юмора. Легко знакомится и сходится с людьми. Круг общения очень широк как в России, так и за рубежом.

Из родственников имеет только сына и жену».

Романов закончил читать, положил листок в папку и вопроси­тельно посмотрел на членов Совета. Установилась долгая пауза, за­тем на председателя посыпался град вопросов.

- Кто вывел Сидоренко на вас? - спросил Финансист. - По его словам, американцы нуждаются в нашей организации, ЦРУ и спецслужбы стран «семерки» готовы принять любые условия со­трудничества.

- И чего они от нас хотят? Конкретно, - спросил Иван Николаевич Курнаков, сотрудник МИДа, отвечающий в Партии за международные контакты. Члены Совета именовали его Диплома­том.

- Предложение сделано открытым текстом, - ответил пред­седатель. - Они помогают нам захватить власть легитимными средствами, как они это сделали в отношении нынешнего режима. Мы, получив власть, устанавливаем жесткую систему правления в целях прекращения процесса дальнейшей криминализации Рос­сии и проникновения русского криминалитета в другие страны. Мы же должны будем взять под контроль криминальные капиталы, размещенные в странах «семерки», и принять меры для того, чтобы они не принесли сбоев в финансовых системах стран пребывания. Это отдельный предмет переговоров.

- Но мы отвлеклись от первого вопроса, - нудным голосом заговорил Финансист, которого больше всего волновал вопрос кон­спирации. - Насколько вероятно, что этот Сидоренко действи­тельно посланец стран Запада, а не провокатор ФСБ? Где гарантии того что, вступив при его посредничестве в контакт с западными спецслужбами, мы не будем арестованы по обвинению в государст­венной измене? Кстати, здесь присутствует и моральный аспект. Я не собираюсь продавать Родину.

- Родина уже давно продана, голубчик, - засмеялся Бардин. - И все, кто не успел или не сумел принять участие в продаже, яв­ляются противниками нынешнего режима, а следовательно, наши­ми потенциальными союзниками. И таких довольно много.

- Николай Иванович, - заговорил молчавший до этого Би­рюков, - я всегда ценил в вас чувство юмора, но сейчас предмет слишком серьезен, чтобы шутить.

- Во-первых, я не шутил, - ответил Кардинал с обезоружива­ющей ласковой улыбкой. - Во-вторых, я не вижу предмета для бес­покойства. Возьмем худший вариант. Сидоренко - провокатор ФСБ. Что это означает и что из этого следует? Что нас вульгарно «пасут», поскольку не имеют юридических оснований предъявить нам какие-либо обвинения. В том числе и в государственной изме­не. То, что для господ чекистов больше не является секретом суще­ствование нашей организации, конечно, факт малоприятный, но, - он обвел всех присутствующих спокойным взглядом, который действовал успокаивающе на людей, находящихся в состоянии стресса, - это открывает широкие перспективы. Мы можем через Сидоренко гнать дезу и тем самым оказывать определенное воздей­ствие на ход вещей. Кроме того, целью операции «Марсель Мерсье» и была активизация Запада в нужном для нас направлении. Давайте посмотрим на все произошедшее у нас ретроспективно.

Николай Иванович встал из-за стола и начал расхаживать взад и вперед, заложив руки за спину. Члены Совета прощали ему эту сталинскую привычку, поскольку знали, что так ему лучше думает­ся. А мысли Кардинала в Совете ценились на вес золота.

- Прежде всего, нам нужно решить, кем для нас будут являть­ся американцы. Позволю себе напомнить. После того как амери­канцам стало известно, что Гарвардский проект, разработанный их специалистами, выкраден и реализован некой тайной фракцией КПСС при помощи части КГБ, они не обратили на это внимание поскольку главная цель была достигнута. Они имели всю информа­цию о преступной деятельности высшего управленческого эшелона России и спокойно наблюдали за процессом криминализации на­шей страны и даже способствовали этому, поскольку это вело к ее ослаблению и распаду. Даже самому бездарному аналитику ясно, на что всегда нацелена «американская помощь», как говорят преферансисты. Однако, - профессор поднял указательный палец, - глупо было бы не использовать стремление американцев восста­новить свой контроль над Россией и отказаться от получения финансов и информации, которой те располагают. Кроме того, не забывайте о процессе консолидации европейских стран перед американской угрозой. Точнее, перед угрозой доллара. Этот мо­мент также можно грамотно обыграть. Ведь, насколько я понял со слов Сидоренко, спецслужбы стран Европы также предлагают нам свою помощь.

- Николай Иванович, - прервал монолог Бардина Курнаков, - наши связи с западными спецслужбами рано или поздно станут достоянием ФСБ. А далее будет разыгран банальный сценарий, согласно которому нас обвиняют в государственной измене и берут под стражу, после чего в прессе начинается шумиха по поводу заго­вора иностранных спецслужб против «демократической России». Далее «извинения» правительств стран Запада, которые тут же объ­явят о том, что не располагали информацией о действиях своих разведок и т.д.

- Голубчик, - мягко сказал Бардин, - нам нечего будет инкриминировать. Мы не собираемся работать на спецслужбы иностранных государств. Если они будут нам в одностороннем порядке поставлять информацию и финансировать предстоящую выборную кампанию, то эту связь и выявить-то будет очень трудно. А способов передачи денег сейчас очень много. Здесь и инвести­ции, и открытие счетов за рубежом, и вульгарный провоз налички диппочтой.

- Но эти деньги надо будет потом отрабатывать, - насмешли­во заметил Бирюков.

- Справедливо, - кивнул Николай Иванович. - И мы их отработаем, прекратив процесс проникновения криминальных капиталов в финансовые системы США и стран Европы.

Бардин сел, после чего все члены Совета начали высказывать в точку зрения на формы сотрудничества. Сам предмет принятия помощи от Запада сомнений больше не вызывал. Внимательно выслушав всех, Романов подвел итог.

_- Итак, мы принимаем помощь на условиях, разработанных нашими специалистами. Разумеется, операция «Марсель Мерсье» должна продолжаться. - Он подошел к лестнице и позвал: - Кон­стантин Павлович, поднимитесь, пожалуйста.

Сидоренко поднялся и сел за стол, положив руки перед собой. Несмотря на то что как профессионал он понимал опасность свое­го положения в том случае, если у людей, к которым он пришел, за­родилось сомнение в истинности его поступка, лицо его было абсо­лютно спокойным.

«Когорта идейных бойцов невидимого фронта, воспитанных на смеси патриотизма с теорией Ленина. Все-таки, что ни говори, экономистов у нас готовить не умели, финансистов тоже, но что ка­сается данной публики, то здесь мы были на высоте», - подумал Николай Иванович.

- Константин Павлович, - обратился к Сидоренко Романов, - Совет обсудил вашу информацию и решил принять помощь пред­ставляемых вами организаций. Разумеется, мы используем их любезное согласие на выставление наших условий. Вы же назнача­етесь моим помощником. Как в организационном плане мы сейчас должны действовать?

Сидоренко спокойно заговорил. Он обращался к председате­лю, но все его слова явно адресовались Кардиналу, на которого Константин Павлович время от времени посматривал.

- Предполагается встреча ваших представителей с несколь­кими руководителями ЦРУ. Встречу можно провести в Италии на американской авиабазе Авьяно, недалеко от Неаполя. Италия выбрана не случайно. Связи между итальянской мафией и рос­сийской преступностью просматриваются особенно отчетливо. Поэтому на встрече будут присутствовать итальянцы. Гарантиру­ется полная конфиденциальность. Спецслужбы не будут знать ни фамилий, ни рода занятий членов Совета, прибывших на пе­реговоры. У американцев есть схема направления денег вашей Партии, а также каналы передачи информации, представляю­щей для вас интерес. Организационную часть поездки я готов взять на себя.

- Прекрасно, - сказал Романов. - Технические детали мы обсудим с вами позднее. На этом, думаю, можно закончить наше заседание. А сейчас приглашаю всех на шашлык.

Все встали. Сидоренко повернулся к председателю.

- Очень сожалею, Петр Алексеевич, но мне необходимо вер­нуться в Москву.

Председатель развел руками и начал спускаться по лестнице вниз. Все последовали за ним. Сидоренко также вышел из дома и направился к красным «Жигулям», которые стояли снаружи за за­бором. Насвистывая марш, он открыл дверцу и уже собирался сесть за руль.

- Константин Павлович! - раздался за спиной голос. Сидоренко обернулся. Перед ним с приветливой улыбкой сто­ял Бардин.

- У меня тоже на шашлык времени не осталось. Не подвезете до Москвы?

Хозяин «Жигулей» гостеприимным жестом указал на автомо­биль.

До кольцевой спутники молчали. Происходила своеобразная психологическая дуэль, проигравшей стороной в которой должен был стать тот, кто начнет разговор. Сидоренко насвистывал различ­ные воинские марши. Бардин делал вид, что погрузился в дрему. Наконец профессионал капитулировал.

- Я знал, что именно вы захотите, чтобы я подвез вас до горо­да, - сказал он, глядя на дорогу.

- У меня сразу же сложилось о вас чрезвычайно высокое мне­ние, голубчик, - дружелюбно засмеялся Кардинал. - Какое-то вну­треннее чувство говорит мне, что мы станем большими друзьями.

- Разве у вас могут быть друзья? - насмешливо спросил Си­доренко.

Бардин развернулся всем телом к водителю. Его лицо выража­ло искреннее удовольствие.

- Да. Вы правы, - сказал Николай Иванович, - я очень труд­но схожусь с людьми до дистанции, которую можно было бы опре­делить как дружба. Но тем не менее друзья у меня есть. Немного, но зато очень качественные.

- Не они ли сели мне на хвост с того момента, как я выехал из деревни? - спросил Сидоренко, указывая назад. - Судя по всему, вести они умеют, но я умею уходить.

- А зачем вам уходить, голубчик? Я и не собираюсь скрывать, ₀ это моя машина, в которой водитель и сотрудник моей лаборатории Я ведь не уверен, что вы довезете меня до самого места назначения, а не высадите возле ближайшего метро.

- Судя по всему, - сказал Сидоренко, сохраняя насмешливый тон, - мне не только придется отвезти вас к месту назначения, но и зайти к вам в гости на чашечку кофе.

- Это было бы замечательно. Но вы ведь спешите, - сказал Бардин, сохраняя тон полного дружелюбия.

- Вы прекрасно знаете, что я никуда не спешу.

- Вот и чудненько. Заедем ко мне. Попьем кофейку с фини­ками. Вы любите финики?

- Смотря какие.

- А что, бывают разные финики? - удивился Кардинал.

- Насколько мне известно, на Востоке произрастает около се­мидесяти сортов этой культуры.

- Ну и ну! Не знал. А скажите, голубчик, ведь существуют две причины, по которой один человек держится насмешливо в отно­шении другого. Первая - это чувство превосходства над собесед­ником, а вторая - психологическая защита от его превосходства. Что имеет место у вас?

- Ни то ни другое, - засмеялся Константин Павлович. - Я, знаете ли, по жизни большой насмешник.

 

Кот выходит на сцену

 

Президент предлагает фактически уравнять командира взвода и, скажем, секретаршу министра или вице-премьера. У армии же особые функции, и она должна иметь привилегии. Буквально несколько дней назад Буш говорил, что они никогда не пожалеют денег для военнослужащих, что американский военный должен на порядок быть выше, чем остальные граждане. И на этом фоне принимать очередное унижение армии - просто пре­дательство!

«Советская Россия», 19 марта 1999 г.

 

Сидоренко и Бардин сидели в лаборатории в кабинете дирек-Ра и неторопливо беседовали, попивая крепкий черный кофе с финиками. Несмотря на дневное время, в кабинете Николая Ивановича горел свет, а окна были завешены старомодными плотными шторами коричневого цвета. Кардинал не любил западный модерн. Гость сидел, спокойно развалившись в широком кожаном кресле, отвечая на вопросы несколько лениво. От насмешливости не осталось и следа. Всем своим видом он показывал расслаблен­ность, но опытный глаз Кардинала четко фиксировал, что расслаб­ленность эта внешняя и что внутренне собеседник собран и готов реагировать на любой сигнал со стороны. Судя по всему, гостя тоже было трудно обмануть гостеприимным радушием, и его вопросы также были не такими невинными, как могло показаться посторон­нему наблюдателю. «Молодец, великолепная псимодель», - поду­мал Бардин и поймал себя на чувстве, что ему бы очень не хотелось, чтобы новый знакомый оказался провокатором.

- Николай Иванович, - сказал Сидоренко, - к кофе обычно подается коньяк. И я уверен, что вон в том шкафчике у вас не одна бутылка. Конечно, можно предположить, что вы относитесь к той редкой категории россиян, которая не пьет с малознакомыми людьми, но интуиция мне подсказывает, что дело не в этом. Види­мо, та проверка, к которой вы усиленно готовите меня уже полтора часа, исключает применение спиртного.

- У вас великолепная интуиция, дружочек, - улыбнулся Ни­колай Иванович. - Так вы согласны подвергнуться проверке, по­сле которой естественное недоверие к внезапно появившемуся по­сланцу западных спецслужб у нас исчезнет?

Константин Павлович обреченно развел руками.

- А куда деваться? Гипноз?

- Ну что вы! Это было бы неуважением к вашему самоконтро­лю и артистизму. Природным качествам, которые получили разви­тие в ходе вашей подготовки и прошлой деятельности. Вам придет­ся принять инъекцию нашего препарата. Уверяю вас, для здоровья он абсолютно безвреден.

Сидоренко понимающе покивал и пожевал губами.

- Учитывая тот факт, что ваши люди могли ликвидировать меня вульгарными методами еще на даче уважаемого Петра Алек­сеевича, я далек от мысли, что после вашей инъекции отправ­люсь в лучший мир. Колите. Желательно не в зад. Я хоть и могу пить с малознакомыми, но, знаете, голый зад им показывать стесняюсь.

- Зад исключен, голубчик, - сказал Бардин, поднимаясь с кресла и жестом приглашая гостя следовать за ним. – Инъекция будет в вену.

Они прошли в комнату, где кроме маленького медицинского столика, на котором лежали различные медицинские инструменты для оказания первой помощи, стоял топчан, покрытый белой простыней, - неотъемлемый атрибут всех поликлиник, и широ­кое кресло. Бардин жестом указал на топчан, а сам, как только Сидоренко улегся, предварительно сняв пиджак, развалился в кресле.

- Кстати, голубчик, - спросил Николай Иванович непо­нятно, с какой целью, то ли чтобы заполнить образовавшуюся паузу, то ли чтобы получить дополнительную информацию о пси­хологическом портрете пациента, - многие люди всю жизнь хо­дят, сопровождаемые прозвищами, которые приклеиваются к ним либо в силу фамилии, либо вследствие какого-нибудь эпи­зода в жизни, либо из-за особенности внешности или личных ка­честв. Скажем, Железный Феликс, Толик Ваучер. А к некоторым клички просто не прилипают. Вы к какой категории относитесь? У вас есть прозвище?

- С раннего детства, - ответил Сидоренко, - приятели назы­вают меня Котом. Не путать с Кисой. Хотя есть группа людей, име­нующая меня Пантерой.

- Отлично, господин Кот. - При этом Бардин улыбнулся. - Это прозвище подходит вам как нельзя лучше. А меня называют Кардиналом.

- Будем знакомы, - одними губами улыбнулся Кот. - Вам это прозвище подходит еще больше. Как только я вас увидел, я про себя назвал вас Торквемадой. Хотя и на святого Игнатия Лойолу вы тоже смахиваете.

В ответ на эти слова Николай Иванович загадочно улыбнулся, но никак их не прокомментировал.

В комнату вошел молодой человек двухметрового роста. В ру­ках он держал металлический чемодан, какие носят при исполне­нии служебных обязанностей врачи «скорой помощи». Он перегля­нулся с Бардиным, затем закатал рукав Сидоренко и наложил жгут. Игла вошла мягко, и кровь того, кого с детства называли Котом, появилась в шприце, что свидетельствовало о попадании в вену. Ас­систент Кардинала снял жгут и медленно ввел препарат

- Не тошнит? - заботливо спросил Николай Иванович.

- Ничуть, - несколько насмешливо констатировал пациент. Прошло несколько минут. И Бардин, и ассистент, в котором внимательный читатель без труда узнает Олега Воинова, наблюда­ли за серьезным и сосредоточенным лицом Сидоренко. Тот впился взглядом в небольшое пятнышко на потолке, и лицо его словно окаменело. Прошло еще десять минут. Сидоренко продолжал фик­сировать взглядом пятно. Лицо Кардинала было бесстрастным, на лице Воинова отображалось недоумение.

- Крепкий орешек! - сказал он и повернулся к Бардину. - Еще дозу?

Кардинал отрицательно покачал головой и взглядом указал на дверь. Ассистент собрал инструменты в чемодан и вышел. Бардин подошел к топчану. Кот, не моргая, держал застывший взгляд на пятне.

- Голубчик, - мягко сказал Николай Иванович, - вы доста­точно продемонстрировали свои качества, хотя в этом и нет необ­ходимости. Мне они были ясны с того момента, как я вас увидел. Сейчас сопротивление препарату пагубно отражается на вашем здоровье и тех качествах, о которых я говорил. Давайте приступим к проверке. Вы и так уже отобрали у меня добрых десять минут бе­седы в условиях полной искренности.

Кот послушно закрыл глаза, и через несколько минут дыхание его стало ровным и глубоким, как у спокойно спящих людей, не отягощенных бытовыми проблемами и угрызениями совести. Бардин, не сводя взгляда с лица спящего, взял его руку и нащупал пульс. Абсолютно ровный и с прекрасным наполнением. Удостове­рившись, что препарат свое дело сделал, Николай Иванович вер­нулся в кресло.

Прошло десять минут. Кот открыл глаза и сел, прислонившись спиной к стене. Никаких признаков сонливости на его лице не бы­ло. Лицо было непроницаемым, как у древнегреческого жреца. Мертвые глаза смотрели на профессора с холодным равнодушием.

«Ну, голуба моя, - подумал Бардин, - если ты вопреки зако­нам природы сумел преодолеть действие препарата и теперь разыг­рываешь спектакль, то ты не только великий актер, в сравнении с которым Качалов и Щепкин жалкие участники заводской самоде­ятельности, но и самый настоящий Кардинал, а я только священ­ник мелкого прихода».

- Как вы себя чувствуете? - спросил он, прервав мысли.

- Хорошо.

Далее посыпались вопросы, на которые Сидоренко отвечал лишенным интонаций голосом. Кардинал спешил. Противодейст­вие пациента воздействию препарата украло у Бардина десять ми­нут допроса.

- Каким образом американцы вышли на вас?

- Через моего друга, сотрудника ЦРУ.

- Что вас связывает с этим другом?

- Дружба.

- Как вы подружились?

- Часто встречались, когда работали в Лондоне.

- Он знал, что вы офицер КГБ?

- Знал.

- Когда вы ушли из КГБ? -В 1990 году.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. Военный коммунизм и изменение в Советском государственном механизме в годы иностранной интервенции и гражданской войны.
2. Вопрос 25. Гражданская война и политика военного коммунизма: причины, сущность, итоги.
3. Вопрос 37: Политика «военного коммунизма».
4. Вопрос об устройстве церковного управления встал и перед Поместным Собором, открывшимся 15 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском Соборе Московского Кремля.
5. Генеральный прокурор Российской Федерации Чайка Юрий Яковлевич
6. ГЛАВА 3 ПРОКУРОРСКИЙ НАДЗОР. АКТЫ ПРОКУРОРСКОГО НАДЗОРА
7. Глава 31. ДЕЙСТВИЯ И РЕШЕНИЯ ПРОКУРОРА ПО УГОЛОВНОМУ
8. Гражданская война и политика военного коммунизма.
9. Е годы 20 века в Европейском дизайне (стримлайн, ар-деко) и особенности советского дизайна в предвоенный период.
10. Занятие 4 Архивное строительство в послевоенный период и период «оттепели» (1945 – начало 1960-х гг.)
11. Культура Московского государства от Ивана IV до Бориса Годунова