Аргумент творения по замыслу

⇐ ПредыдущаяСтр 23 из 35Следующая ⇒

Аргумент творения по замыслу весьма популярен в доказательствах существования Бога. В Библии говорится: «Небеса проповедуют славу Божию и о делах рук его вещает твердь» (Пс, 18, 1). Наиболее влиятельная философская форма аргумента восходит к Аристотелю и Фоме Аквинскому, хотя он приобрел популярность и среди деистов. Существует две его

¹ Mario Bungc ang Mendel Sachs, «God and the Physicists», a review of Davies's God and the New Physics, Free Inquiry 4, no. 2 (Spring 1984).

главные версии: первая относится к греческой телеологической науке, адаптированной христианскими теологами; вторая версия защищалась даже механицистами и не зависит от теологических объяснений.

Полную ответственность за формулировку классического телеологического аргумента несет Аристотель. В своей «Физике» и «Метафизике» он ввел четыре вида причин, используемых при объяснении: (1) материальная — что есть сама вещь, ее субстрат; (2) формальная — почему вещь есть то, что она есть; (3) производящая — как вещь стала тем, что она есть; (4) целевая — результат вещи, ее задача и назначение.¹

Четыре причины являются центральными для объяснения Аристотелем возникновения вещей в природе. Его наука была биологически ориентированной и основывалась на использовании функциональных и телеологических объяснений. Аристотель проводит аналогию между вещами, которые рождаются «по искусству» в человеческом творении, и вещами, которые случаются «но природе». Он утверждает, что подобно тому, как целесообразны результатах человеческого деятельности, так же целесообразны и природные процессы.²

¹ «Причиной называется [1] то содержимое вещи, из чего она возникает; например, медь — причина изваяния и серебро — причина чаши, а также их роды суть причины; [2] форма, или первообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также роды формы, или первообраза (например, для октавы — отношение двух к одному и число вообще), и составные части определения; [3] то, откуда берет первое свое начало изменение или переход в состояние покоя; например, советчик есть причина, и отец — причина ребенка, и вообще производящее есть причина производимого, и изменяющее — причина изменяющегося; [4] цель, т. е. то, ради чего, например, цель гуляния — здоровье. В самом деле, почему человек гуляет? Чтобы быть здоровым, говорим мы. И, сказав так, мы считаем, что указали причину». (Метафизика, Книга 5, глава 2).

²«Из существующих [предметов] одни существуют по природе, другие — в силу иных причин. Животные и части их, растения и простые тела, как-то: земля, огонь, воздух, вода — эти и подобные им, говорим мы, существуют по природе. Все упомянутое очевидно отличается от того, что образовано не природой: ведь все существующее по природе имеет в самом себе начало движения и потока, будь то в отношении места, увеличения и уменьшения или качественного изменения. А ложе, плащ и прочие [предметы] подобного рода, поскольку они соответствуют своим наименованиям и образованы искусственно, не имеют никакого врожденного стремления к изменению или имеют его лишь постольку, поскольку они оказываются состоящими из камня, земли или смешения [этих тел] — так как природа есть некое начало и причина движения и покоя для того, чему она присуща первично, сама по себе, а не по [случайному] совпадению». (Физика, Книга 2, глава 1).

358

Например, архитектор конструирует спортивную арену, каждая часть которой имеет свое значение в общем проекте. Он создал арену, чтобы удовлетворить человеческие потребности. Подобным образом Аристотель находит, что функциональная адаптация присуща и предметам природы: цель глаза — видеть, уха — слышать, эти органы служат целям выживания, воспроизводства и другим функциям человека. Он пытался объяснить, почему многие или большинство вещей в природе случаются «неизменно», «всегда» или «в большинстве случаев». Эти процессы и субстанции, как он думал, имеют природные цели: река ищет свою дельту, подброшенный камень падает вниз, дождь идет, чтобы зерно могло прорасти. Современные физики считают такое приписывание природным процессам телеологических характеристик великим заблуждением. Галилеево-Ныо-тоновская наука ниспровергла все рудименты натуралистической телеологии. Дарвин также отверг телеологическое объяснение в биологии и естествознании. Вместо поиска целей в биологическом мире были найдены другие объяснения: случайные мутации и дифференцированное воспроизводство, адаптация и выживание сильнейшего.

Аристотель ввел телеологические объяснения в контексте научного и метафизического анализа. Но он не использовал телеологический аргумент для обоснования того, что мир создан по замыслу божественного разума. Хотя мир служит доказательством порядка, он не имеет замысла и не был сотворен но задуманному плану. Аристотель не утверждал, что вселенную создал Бог.

Августин использовал Аристотеля в своей версии теологического аргумента. В своем пятом доказательстве доказательства бытия Бога, он пишет:

«Пятый путь исходит из распорядка природы. Мы убеждаемся, что предметы, лишенные разума, каковы природные тела, подчиняются целесообразности. Это явствует из того, что их действия или всегда, или в большинстве случаев направлены к наилучшему исходу. Отсюда следует, что они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей. Поскольку же сами они лишены разумения, они могут подчиняться целесообразности лишь постольку, поскольку их на-

нравляет некто одаренный разумом и пониманием, как стрелок направляет стрелу. Следовательно, есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе; и его мы именуем Богом». (Сумма теологии, q. 2, 3 с) (Антология мировой философии, М., 1969, С. 831).

Поскольку мы обходимся без телеологических объяснений в физических и биологических науках (хотя они могут использоваться в них отчасти как интенциональные и мотивационные объяснения, помогающие нам интерпретировать разумное человеческое поведение), то у этого аргумента почти не остается базы. Вещи в природе не существуют но принципу целесообразности. Объяснение их природы заключенным в них намерением есть вид анимизма: камень или озеро не имеют своей цели. Нет основания вводить в картину мира божественный замысел.

В постньютонианский период деисты отвергали телеологию, хотя и сохранили аргумент замысла. Он также основывался на аналогии между миром вещей, созданных человеком, и упорядоченными природными системами. В «Диалогах о естественной религии» Давид Юм приводит и защищает аргумент по замыслу:

«Я кратко поясню, как я представляю себе этот предмет. Оглядите мир вокруг: рассмотрите его в целом и каждую часть его: вы не найдете в нем ничего, кроме одной великой машины, разделенной на бесконечное число меньших машин, которые в свою очередь также подлежат разделению, до той степени, которую человеческие чувства и способности уже не в состоянии проследить и объяснить. Все эти различные машины и даже их наименьшие части пригнаны друг к другу с точностью, которая приводит в восхищение всех людей, которые когда-либо созерцали их. Тщательное приспособление средств к целям, характерное для всей природы, отличается удивительной точностью, во многом превосходя результаты человеческой изобретательности, мысли, мудрости и интеллекта. Поскольку результаты сходны друг с другом, мы можем заключить по всем правилам аналогии, что причины также подобны; и также то, что Автор Природы в чем-то подобен разуму человека; хотя он и обладает большими возможностями, соразмерными грандиозности выполненной им работы. Этим и единственно этим аргументом апостериори мы одновременно

360

доказываем существование Божества и его подобие человеческому разуму и интеллекту».

Далее Юм тщательно исследует этот аргумент и подвергает его разрушительной критике, которая может быть обобщена следующим образом. Трудно доказать что-либо но аналогии. Аналогии не доказывают истинность гипотез; они могут только предложить ее возможность, но не доказательство. Размышление но аналогии часто легко опровергнуть. Предметы и вещи вокруг нас сделаны многими людьми. Почему мы на этом основании нам не предположить, что творению многих богов, а не одного из них, принадлежит все то, что мы обнаруживаем в природе? Человеческие замыслы часто несовершенны и недостаточны. Где те многие дурно сделанные миры, существовавшие до нашей несовершенной вселенной? Почему просто не преувеличить человеческий разум и не приписать его божественному существу? Человеку свойственны гордость, ревность, мстительность. Если этими качествами обладает человек, то почему ими не может быть наделено божество? Объясняет ли этот аргумент существование зла в мире? Почему мы не можем заключить, что Бог является злобным существом?

Аргумент божественного замысла в тенденции сводит все к антропоморфическому взгляду на вселенную, к попытке человека сотворить Бога по своему образу и увидеть в природе свои собственные черты. Моисей угрожал божественным возмездием своему народу, если тот ослушается его заповедей. Образ Бога отражает человеческие стремления, увеличенные до вселенского масштаба. Теологи и философы но большей части подобным же образом рассматривают разум во вселенной, вынося его за пределы человеческого ума и придавая ему бесконечное всемогущество. Если быть последовательным, то нельзя ограничиваться только разумом, нужно проводить полную аналогию между человеком и Богом. Человек не только творец, по одновременно и разрушитель, изливающий злобу и уничтожающий своих врагов. Является ли божественное существо деструктивным и можно ли этим объяснить большой взрыв, смерть звезд и холод в космосе? Нельзя, возражает теолог, это было бы нелепо. Наверное это так, но тогда это не что иное, как попытка свести всю вселенную к некоторым се-

лективным человеческим качествам. Почему бы нам не провести аналогию с другими видами или другими формами жизни? Почему бы не уподобить вселенную овощу? Представить, как из крошечного семени бесконечно расширяется и развивается организм, он растет, пока не достигает старения, увядания и гниения. Все это рассуждения находятся на уровне поэтической метафоры, а не достоверного истинного утверждения. Вместо того, чтобы уподоблять человеческий разум природе и превращать вселенную в образ человека, почему бы не признать, что жизненные процессы являются проявлением степеней порядка природы и что человеческий ум одно из отражений природного порядка? Какое самомнение и гордость нужно иметь, чтобы наделить создателя качествами человеческой личности!

В космологическом доказательстве и аргументе божественного замысла есть и другой недостаток: попытка вывести божественное существо, так сказать, в обратном порядке — из наблюдений над природой. Теист отбирает одни эмпирические факты и пренебрегает другими. Он замечает порядок, последовательность и причинность в природе и на основе этого делает вывод о том, что система природы есть результат божественного промысла. Но порядок и замысел не являются тождественными понятиями. Признание степени порядка в природе не означает признание существа, устанавливающего этот порядок, из установления причинных законов не следует существование их законодателя, наблюдение регулярностей не приводит к выводу о регуляторе. Если мой анализ в начале этой главы точен и если беспорядок существует, то почему бы не приписать его причину божественному разрушителю (disoderer) или демоническому существу? Теологи приписывают беспорядок Сатане или каким-то другим демоническим силам. Они утверждают, что происходит борьба между силами добра и силами зла, детьми тьмы и детьми света. Существует ли зло во вселенной или это только кажимость? И если оно существует, то кто за него ответственен — Бог или Сатана? Если Бог всемогущ, почему он дозволяет Сатане быть?

Теист сталкивается с двойным парадоксом, хотя и существуют две уловки избежать его: (1) парадокс беспорядка и (2) парадокс зла.

362

(1) Теист может отрицать существование беспорядка, хаоса, изменчивости и индетерминизма и заявлять, что вселенная постоянно упорядочена и гармонична. Однако этот взгляд игнорирует многочисленные доказательства борьбы за существования в животном мире, конфликтов в обществе и взаимодействия систем в физическом мире: рождение и смерть звезд, падения метеоритов, извержение вулканов и т. п.

(2) Рассмотрим проблему зла рационалистическим способом. Допустим, что существование зла в мире является только видимостью. Но чем тогда мы должны считать разрушительные силы ураганов, наводнений или вымирание целых видов живого. Мы все испытываем боль, печаль, горе и смерть. Все живые существа борются за выживание, страдают от превратностей жизни. Да, это так, отвечает теист, но должен быть более глубокий порядок. Однако это всего лишь аргумент веры. Теолог может утверждать, что существуют глубинные законы, но, допуская существование конкретных особенностей и взаимодействия систем, он, тем самым, должен допустить проявления порядка и беспорядка на уровне, доступном наблюдению.

Если теист, таким образом, согласится с существованием беспорядка, мы можем спросить, не является ли его Бог ограниченным, бесплодным, конечным, неспособным управлять огромной вселенной и привести Небеса и Преисподнюю в совершенную симметрию? Неужели вселенная расширяется так быстро и она так сложна, что Богу трудно находиться повсюду в одно и то же время? Не означает ли это, что в космической схеме Бога имеются разрывы? Бог является могущественным и властным, но не всесильным. Возможно, ему нужна помощь; чтобы он смог охватить весь космос. Возможно, он нуждается в нашей помощи, чтобы избавиться от беспорядка в нашем маленьком уголке вселенной? Если это так, то Бог не всемогущ и, возможно, не всеведущ. Неясные принципы могут направлять его действия, и он, подобно нам, может оказаться неспособным предвидеть все конкретные положения и перемещения тел. Если постоянно сомневаемся мы, то почему не может сомневаться Бог? Перед теистом встает неразрешимая проблема примирения плюралистической вселенной с монотеистическим существом. Ответственен ли Бог за непостоянство и изменяй-

вость мира? Почему он не расположил вещи в вечной гармонии? Почему он, создав вселенную, позволяет ей расширяться и останавливаться подобно старому паровому двигателю или ржавым часам? Почему он сотворил невероятный беспорядок? Возможно, вселенная покоится не на обычности и порядке, но на беспорядке и разладе, и в результате окончательного распада всех своих частей, включая нас, в конечном итоге каким-то образом прекратится. Зло, говорит теист, необходимо, если мы хотим понять или постичь добро. Зло случается только тогда, когда возникает изъян или недостаток в природе (небытие) и исчезает в полноте реализации и полном осуществлении бытия. Этот неотомистский аргумент применим только к покоящейся и конечной вселенной и не применим к дарвиновской или современным астрономическим парадигмам.

В любом случае, если Бог существует, то разве он не несет ответственность за вселенную? Возможно, он не недоброжелателен, но бессилен, и хотя противостоит злу, не способен его уничтожить. Юм заметил, что если бы мы могли создать или управлять вселенной, то, возможно, делали бы это лучше. Мы попытались бы уменьшить меру наших печалей и страданий. Мы могли бы избавиться от засухи или наводнений или уменынеть число штормов и ураганов. Человеческая история являет собой непрекращающееся усилие победить болезни, несчастья и разрушительные природные силы.

Теист предлагает разрешить проблему зла посредством отрицания его существования. Теист верит, что, если следовать определенным моральным нормам, то мы в результате достигнем добра и блага. Вольтер высмеял наивного Кандида, который верил, что мы живем «в лучшем из возможных миров». Буддист также верит в совершенный порядок вещей, но он избегает всяких мирских конфликтов, стремясь к состоянию нирваны или небытия. Благочестивая надежда на то, что бытие, достигнув своего окончательного осуществления, станет совершенным, только упраздняет сам вопрос. Мы можем спросить, поскольку все вещи исчезают во времени, почему нельзя допустить, что беспорядок и распад, небытие и ничто составляют часть основания всякого сущего? Хотя вещи появляются в этом мире временно — атом, планета, метеор или солнце, сирень, вяз, дельфин или человек, —

364

в конце концов они превращаются в прах и пыль, их материальные составляющие будут перестроены, трансформированы или перемещены. Возможно, внутри потока вещей покоится более глубокий хаос? Теист просто переносит ответ на вопрос о добре и зле в будущее: все определиться, когда мир придет к своему завершению. Чтобы укрепить положение человека в мире и дать ему надежду на вечную жизнь, теист постулирует существование душ, способных избегать течения времени.

Другой ход теиста заключен в признании существования лишь некоторого рода зла. Для верующего в милосердного Бога, зло по природе не имеет никакой реальности. Существует только человеческое зло, которое он отсылает не к Богу, а к человеческой греховности. Он переносит ответственность за зло с Бога на человека, постулируя метафизическое чувство стыда и вины человека.

Иудео-христианское объяснение человеческого зла удивительно; тем более, что его продолжают разделять такое множество верующих. Доктрина происхождение греха призвана разрешить парадокса зла. Бог создал человека но своему образу, наделив его способностью выбора. Поэтому человек несет ответственность за оплошности и проступки. Лишение Адама и Евы в райском саду божественной милости понимается буквально и метафорически. Буквальная интерпретация грехопадения фундаменталистов основана на чистом мифе. Метафорическая интерпретация, развиваемая либеральными теологами, имеет в виду, что первая моральная заповедь Бога состояла в том, что его созданиям запрещалось есть плоды с древа познания добра и зла и что их первая обязанность заключалась в том, чтобы соблюдать эту божественную заповедь. Нарушив заповедь, люди были обречены на смерть и лишились божественной милости. И причина тому грех. Человек сделать ничего не может сам по себе, вся его мораль зависит от повиновения божественной воле. Таким образом, своим существованием зло обязано грехопадению человека, за которое он песет наказание.

Эти рассуждения могут удовлетворить верующего человека, но они оставляют без ответа слишком много вопросов. Почему Бог, создавший человека по своему образу и подобию, не сотворил нас такими, чтобы мы могли обладать столь же совершен-

ной добродетельностью. Почему Бог наделил нас двойной природой и затем наказал нас за грех, вместо того, чтобы с самого начала предотвратить нас от совершения проступка? Если Бог всеведущ и знает, что мы совершим грех, почему он позволяет нам поступить так, когда он легко мог бы помешать свершению зла? Почему он наказывает согрешивших здесь и после жизни, когда онможет сделать нас подобными ему, способными творить только добро? Почему он наказывает невинных и беспомощных? Почему он допустил разрушение храма в Иерусалиме или разграбление Рима? Из-за греховности их жителей? Почему он допустил гибель гугенотов, резню армян, геноцид камбоджийцев, власть нацистов, сталинские гулаги? Как справедливый и милосердный Бог мог позволить свершиться всем этим событиям? Возможно, некоторые из подвергавшихся пыткам и резне, были безнравственны, но почему он допустил страдания детей?

Многие католики и фундаменталисты выступают против абортов, потому что считают зародыши невинными человеческими существами. Тогда почему Бог допускает огромное количество выкидышей? Почему он позволяет умирать детям от различных неизлечимых болезней, страдать и гибнуть в муках? Из-за человеческой вины? Мы пытаемся облегчить страдания и предотвратить их. Почему Бог не делает так же? Почему безвинные умирают молодыми, а грешники наслаждаются властью и богатством всю жизнь? Будут ли они страдать в будущем? Можем ли мы быть в этом уверены? В Ветхом Завете Иов задает схожие вопросы. Он приходит к выводу, что мы не можем понять окончательные намерения божественного разума, необходимо просто верить, что в результате справедливость восторжествует. Этот библейский взгляд не разрешает парадокса, он только усиливает его.

Существует ли достаточное моральное оправдание тому, что Бог не предотвращает зло? На основе этического размышления можно доказать, что тот, кто может не допустить зло и не делает этого, поступает несправедливо. Если мы можем предотвратить смерть человека, но ничего не делаем для этого, неужели нас можно признать морально совершенными личностями? Хотя мы не несем ответственности за предотвращение или уменьшение всякого зла, совершаемого в этом мире, наш

366

первоочередной долг попытаться, насколько это в наших силах, предупредить зло. И если мы не делаем этого, то для этого у нас должны быть достаточно веские причины. Есть ли у Бога моральные причины допускать раннюю смерть и страдания невинных детей? Возможно, этим он наказывает родителей детей, совершивших великие грехи. Однако эта причина не имеет морального оправдания. Возможно даже, что он наказывает детей за грехи их предков в третьем или четвертом поколении. Какая изощренная форма коллективного наказания за вину — заставлять страдать невинного ребенка. Или быть может, ребенок виновен, и Бог наказывает его за то, что он совершил в предыдущей жизни — даже если он не помнит о своем пред-шествующем существовании, будь он прежде Чезаре Борджиа, нацистским штурмовиком или другой грешной личностью. Это последнее рассуждение требует постулирования доктрины переселения души для объяснения того, почему Бог не проявляет достаточного сочувствия или милости, чтобы не допустить великих страданий и горя в мире. Многие указывают на логическую несовместимость между традиционным понятием милосердного божества и проявлениями зла.

Факт существования зла в природе заставляет нас сделать вывод, что трудно считать Бога добродетельным, всемогущим и всеведущим существом. Зная о реальности зла, можем ли мы приписать низменные черты существу, создавшему вселенную? Аргумент по аналогии или божественного замысла, если придерживаться его последовательно и до конца, может только привести теиста к ряду неприятных выводов или допущений. Но он может сказать, что пути Бога недоступны человеческому пониманию. Нужно верить, говорит он, в божественное спасение и окончательную победу над злом. Однако тем самым он только уклоняется от вопроса и не снимает с Бога вину и ответственность за зло.

Используя теологические аргументы и аргументы по аналогии, мы можем в свою очередь сделать вывод о том, что божественное существо ответственно за непостоянство и беспорядок, зло и безнравственность, небытие и смерть; что в конце нас может ожидать хаос — метакрах или космическая мерзлота. Пользуясь тем же самым способом рассуждения, мы

можем вывести из фактов природы и человеческой жизни существование всемогущего демона — создателя, хранителя и в завершении — разрушителя вселенной. Такой Бог мог бы называться Разрушающей Силой Космоса.

Онтологический аргумент

Теист настойчиво отрицает зло и непостоянство божественной природы и постулирует благо и порядок в качестве определяющих характеристик божества. Это подводит религиозное сознание к попытке обнаружить вневременное бытие за пределами мира, бытие, неподвластное локализации, непостоянству или злу.

Такого рода онтологический аргумент восходит к Платону и Августину, хотя именно св.Ансельм дал ему общепризнанную формулировку. Позже Декарт, Спиноза и другие рационалисты применили его к онтологическому доказательству. Онтологический аргумент обманчиво прост. Он основан на формальном рассуждении, которое устанавливает истинность существования Бога из анализа значения понятия Бога. Он звучит так: если у меня есть идея «существа, больше которого ничто не может быть иомыслено» и если я подвергаю ее анализу, то неизбежно прихожу к выводу, что реальность его существования должна быть сущностной частью его значения. Если сведением ad absurdum я утверждаю, что оно не существует, то тем самым противоречу тому, что оно «существо, больше которого ничто не может быть иомыслено». Тем самым получается, что идея Бога необходимо свидетельствует о его существовании.

Возражение на этот аргумент следующее: из факта, что имеется идея всемогущего существа не следует того, что такое существо существует. Если у меня есть идея единорога, то из этого не следует, что он существует. Поскольку существование не является частью определения существа единорога, мы не можем делать вывод, что он существует на основании идеи. Напротив, существование, отвечает теист, существенно для нашего понимания идеи Бога, подобно тому как трехсторонность существенна для идеи треугольника. Если у меня есть идея треугольника, который не трехсторонен, это должно противоречить самой идее треугольности. Точно так же, существенным

368

определяющим свойством Бога является то, что он существует. Следовательно, Бог существует.

Мой ответ на онтологический аргумент таков. Неоплатоники считают, что понятия единорога, треугольника и другие всеобщие понятия существуют в реальности, пребывая в идеальной сфере чистых форм. Наверное, то же самое можно сказать и о Боге, т.е. что он имеет такой же онтологический статус, как и другие идеальные сущности. Но реальность платонических чистых идей можно поставить под вопрос. Она просто постулируется. Разве можем мы сказать, что то, что существует в нашем разуме, с необходимостью пребывает в реальности? Можно отрицать платонический реализм, но настаивать на том, что такое существование применимо только к идее Бога. На это я отвечу: не у каждого есть одна и та же идея «существа, больше которого ничто не может быть помыслено». Идея не является внутренней или врожденной, она не может быть вложена в нас неким божеством, но является только результатом развития культуры. Идея бесконечного существа непостижима: мы можем только догадываться о нем. Смутное понятие определить нелегко. Теист начинает с утверждения, что существование сущностно для имеющейся у него идеи Бога. Утверждать, что существование внутренне присуще идее Бога, значит заранее допускать то, что мы стремимся доказать. Мы сталкиваемся здесь с кругом в доказательстве. У нас нет способа узнать, имеет ли идея Бога внутреннее или внешнее значение. Предложение «Бог существует» является аналитическим, а не синтетическим. Оно является неполным и усеченным суждением, поскольку существовать это не предикат, а только связка. Мы не можем рассуждать о Боге до тех пор, пока не сможем сказать что-то о его свойствах и определить, в каком смысле он существует.

Другой вариант того же самого аргумента начинается с постулирования идеи «совершенного существа». Из того, что у теиста есть идея совершенного существа, он заключает, что оно должно существовать. Если оно не существует, говорит он, то оно менее совершенно, чем я, который существует. Из этого следует, что высказывание о том, что совершенное существо не существует, противоречиво. Тем самым, с необходимостью следует, что оно должно существовать.

Искусственность этого аргумента очевидна, так же как очевидно и то, что его содержание определяется существующей культурой. Например, буддист утверждает, что бесконечное совершенство есть состояние полного ничто или небытия, в котором сущее освобождается от борьбы за существование и пребывает вне и над временным миром. Бог пребывает не в полноте бытия, а на уровне чистого небытия. Тем самым, можно доказывать, что идея совершенного существа влечет за собой его небытие. Каким образом онтологист может доказать ошибочность аргумента буддиста? Суть в том, что мы входим здесь в область умозрительных фантазий, лишенных какого-либо эмпирического содержания. Не существует способа выяснить, почему одна система постулатов и аксиом имеет большее право на существование, чем другая.

В действительности же, следуя тем же самым рассуждениям, мы можем мыслить совершенно противоположный образ божества. У меня имеется идея всемогущего предельного злого, сатанинского существа. Если он всемогущ и предельно зол, то он должен существовать. Если он не существует, то он не всемогущ и высказывание о его существовании противоречиво. Если он предельно зол, то это означает, что способен создать разрушительный хаос, беспорядок и упадок, и энтропию вселенной. Отрицать, что ои способен на это, значит противоречить идее существования всемогущего и предельно злого существа. Из этого следует, что он должен существовать. Тот, кто отрицает этот аргумент, должен отвергать онтологический аргумент, приписывающий всемогущему существу совершенство. Вопрос о том, вмещает ли совершенное существо качества Будды, Христа или Сократа, достигающие в нем космического масштаба, или же оно заключает в себе доведенные до крайности качества Сатаны, Гитлера, Гиммлера и Сталина, никогда не будет доказан, поскольку можно умозрительно защищать как один, так и другой аргумент. В любом случае мы вовлекаемся в обсуждение бессодержательных категорий, выводя из понятий нашего языка запредельные реальности.

Смысл понятия «бог*

Мы исследовали аргументы теологов и философов в пользу бытия Бога и нашли их необоснованными и неубеди-

370

тельными. Возможно, более настоятельная задача состоит в том, чтобы прояснить значение понятия Бога. К сожалению, традиционные представления о Боге туманны и двойственны. По большей части они являются лишь абсолютистской экстраполяцией человеческих качеств на постулируемое сверхъе-ствественное существо. Его всемогущество выводится из свидетельства силы человека, всеблагость — из человеческой добродетели, творческая мощь — из способности человека создавать культуру. Что значит сказать, что божественное существо обладает такими способностями в высшей степени? Имеет ли Бог телесную форму? Есть ли у него душа? Является ли он личностью? Греческие боги на Олимпе были наделены гипертрофированными человеческими силами. Принимает ли Бог человеческую форму и следует ли его всезнание, всеблагость и созидательность из его биологической структуры? Христианство, наиболее антропоморофная и мифологичная на сегодняшний день религия, утверждает, что Бог принял форму человека в образе Иисуса, его Сына. Моисей встречался с Богом «лицом к лицу». Эти понятия являются выражением человеческого тщеславия. Они демонстрируют готовность человека приписать Богу, природе, кому или чему угодно свои качества, способности и стремления. Тщеславие и величайший самообман верить, что Бог является личностью, похожей на нас. Бог становится идеализированной проекцией человеческих потребностей, страстных желаний сердца и ума, стремления охватить вселенную, покорить ее человеческим желаниям. Увы, эти самонадеянные желания созданы нашим опрометчивым воображением.

Теисты, однако, признаются, что они не могут определить Бога, поскольку он выше всех категорий опыта и понимания. Бог не просто имманентное, но и трансцендентное существо. Он не может быть описан или охарактеризован в человеческих понятиях. Хотя теист доказывает, что такое существо должно существовать, он не может сказать, что или кто он или знать что-то о его сущности, за исключением того, что записано в Писании. Карл Барт утверждает, что философский или научный разум неспособен охватить то, что «пепонимаемо», «невыразимо» и «непостижимо». Те, кто пытается доказать существо-

вание Бога, не понимают, о чем они говорят. Их понимание Бога но большей части пусто, и Бог становится иксом, на место которого может быть подставлено (и подставляется) все, что угодно. Если отвергнуть Ветхий и Новый Заветы, Коран и другие так называемые священные книги и лишить Бога человеческих свойств, то тогда Бог становится чисто формальным и пустым понятием. Поскольку мы не можем определить понятие «бог» или его референта, то оно не имеет определяемого или описательного значения. Оно буквально является понятием без когнитивного значения.

Этот икс должен рассматриваться только как умозрительный конструкт, которому могут быть приданы любые значения. Язык религии — это не язык для описания мира. Идея Бога указывает на то, что во вселенной есть то, чего мы не понимаем и что выше имеющегося у нас опыта и знания; поэтому возможны псевдодискриитивные утверждения о Боге, которые не нуждаются в доказательстве. Но такие суждения скрывают определенные глубинные чаяния и эмоции человека.

По моему мнению, термин «бог» есть но преимуществу продукт человеческой жежды совершенства и завершенности. Идея божества вызвана нашим эмоциональным желанием устойчивости, постоянства. Она выражает наше ощущение вечности, наше стремление преодолеть хаос, опасность, непостоянство и несчастья. Бог является надеждой человека на идеальный мир, в котором нет юдоли страданий. Создавая образ всевышнего, мы ищем кого-то вне нашего мира, ведущего нас безопасным путем сквозь море несчастий, существо, которое сотворив весь мир, спасет пас от небытия и смерти. Теологический язык имеет таким образом экспрессивное значение. Он обеспечивает нас моралью, поскольку показывает нам, как мы должны жить и вести себя перед лицом вселенной. Он постулирует существование божественного и требует нашего повиновения ему. Его функция по преимуществу нормативная. Молясь и посвящая себе «невидимому», мы не можем понимать его. Для тех, кто подчинил себя вере, религиозный язык является нормативным. Вырастая из первобытного времени и тоски но бессмертию, он конструирует систему моральных заповедей и правил. Бог учит, как мы должны жить.

372

Что остается?

Является ли идея Бога полностью никчемной и бессмысленной? Если у нее нет референта во вселенной, должна ли идея Бога быть полностью отброшена? Я считаю, что в одном и только в одном смысле идея Бога имеет некоторое минимальное значение для человека. Она является плодом человеческого воображения и изобретательности, выражающихся творчески в религии, искусстве, морали и поэзии. Бога не существует, нет никакой личности или существа, всемогущего, всезнающего, всеблагого создателя вселенной. Все это антропоморфные лжеатрибуты. Ошибочно поклоняться такому квазисуществу. Молитва — не более чем психологическая реакция на наши беды, выражение надежды на то, что мы избавимся от них. Никто по ту сторону нашей жизни не услышит наших просьб, нет никого, к кому мы могли бы обратиться за спасением. Действия людей не подчинены цели космоса или осуществлению божественного плана. Возможно, когда-нибудь человечество исчезнет. Богу нет места в драме истории. Может ли религиозное мировоззрение сохраниться? Останется ли место для религии, имеется ли рациональное основание для культивирования естественного благочестия? Я верю в это. Как скептический атеист я хотел бы указать на следующее:

1. Наблюдаемая нами вселенная безмерна в пространственном и временном измерениях. Люди занимают в ней относительно незначительное место.

2. Мы должны культивировать идею великолепия и красоты вселенной, открывать ее порядок и закономерности. Нас должны беспокоить конфликты и хаос, полярность жизни и смерти, порядка и беспорядка, стабильности и неустойчивости.

3. Мы многое знаем о природе. Наука продолжает расширять границы понимания вселенной. Однако многое остается недоступным нашему разуму и чувствам.

4. Космос представляет собой множество множеств органических и неорганических процессов. Значительную их часть — от множества небесных тел, рассматриваемых астрономией, до систем мельчайших частиц, наблюдаемых в физике и микробиологии — мы можем познавать, восхищаясь структурами мира и нашими возможностями.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒