Евразийский транспортный коридор

С середины 1996 года деятельность новых независимых государств (ННГ) активизировалась вокруг создания «евроазиатского транспортного коридора». И, надо сказать, порою эта деятельность носила явный антироссийский оттенок. Одной из первых этот геополитический проект поддержала Украина (визит тогдашнего премьера Украины П. Лазаренко в Тбилиси). Украина, испытывая острую потребность в энергоносителях, обязалась помочь Грузии в технических сторонах работ по созданию трубопроводного транспорта и передала Тбилиси несколько военных судов, «выторгованных» в свое время у российского Черноморского флота.

В мае 1996 года Алма-Ата провела первую региональную конференцию, посвященную улучшению транспортного коридора Европа — Кавказ — Средняя Азия. Россию на нее не пригласили. Осенью в Тбилиси прошла вторая конференция на ту же тему, где была окончательно согласована позиция восьми «кавказо-азиатских» стран СНГ по унификации законодательства и конкретным шагам по созданию «коридора».

Развитие транспортной инфраструктуры государств Каспийского региона является неотъемлемым элементом более широкой и долгосрочной политической линии Запада, направленной на формирование глобальных транспортных и товаропроводящих коридоров в обход России, что является необходимым условием «мягкого», прежде всего экономического, вытеснения ее из исторически сложившихся традиционных сфер влияния.

Развитие Евразийского транспортного коридора (ЕАТК) в этой связи приобретает важнейшее значение как альтернатива российскому «северному» пути, восстановлению исторического «Великого шелкового пути». Этот проект активно реализуется под патронажем и при соответствующей финансовой поддержке Евросоюза (в рамках программы технической помощи для новых независимых государств — ТАСИС) и мировых финансовых институтов. Цель — повернуть товарные потоки с северных магистралей, через Россию, на южные маршруты, разорвать сложившиеся коммуникационные связи между Россией и странами Кавказа и Центральной Азии. В перспективе новый магистральный путь должен связать столицы Западной Европы с Токио, Пекином и Сеулом. Пройдет он через Украину, Грузию, Азербайджан и республики Центральной Азии, соединяя их железными дорогами, современными автомобильными магистралями и морскими паромными линиями.

Разработанная в начале 90-х годов программа «Трасека» предлагает перевозить грузы по транспортному коридору Европа — Кавказ — Центральная Азия. Этот проект включает в себя следующие направления: станция Дружба (Казахстан) — Ташкент — Ашхабад — Туркменбаши (Красноводск) — Баку — Тбилиси — Поти, далее через паромные переправы на Одессу, Варну, Констанцу, Стамбул, а также Актюбинск — Гурьев — Актау — Баку.

В рамках программы «Трасека» разработаны проекты развития автомобильного, железнодорожного и морского транспорта, сформированы программы управления ими, выделены финансовые ресурсы.

Проект «Трасека» кардинально меняет транспортную систему всего Каспийского региона, Центральной Азии, Южного Кавказа и Европы. По расчетам специалистов, ежегодный грузооборот ЕАТК к 2005 году может достичь 20 млн. т.

Другая программа — ИНОГЕЙТ (Межгосударственная транспортировка нефти и газа в Европу) имеет целью создание надежной межгосударственной системы транспортировки нефти и газа в направлении «восток-запад», т. е. из Каспийского региона в Западную Европу.

В 1999 году на проект ИНОГЕЙТ было выделено 10 млн. экю, а на проект «Трасека» 9 млн. евро (из 31 млн. евро, выделенных на межгосударственные программы в рамках ТАСИС). Всего гранты Евросоюза Азербайджану и странам Центральной Азии за период 1992 — 1998 годов составили примерно 860 млн. экю (не считая кредитов ЕБРР и средств, выделенных на двусторонней основе)¹.

 

 

## [1] Гарнетт Ш., Рар А., Ватанабе К. Новая Центральная Азия: в поисках стабильности (доклад Трехсторонней комиссии) // Вестник аналитики. 2001. № 1. С. 127.

 

На международной конференции в Баку в 1998 году главы государств Центрально-азиатских республик и Закавказья, а также Украины, Болгарии, Молдавии, Румынии и Турции подписали документы, предусматривающие льготные условия и тарифы для грузов, перевозимых по маршруту Европа — Кавказ — Азия. В частности, были согласованы 50 — процентные скидки на железнодорожные перевозки грузов и перевозки порожних вагонов на железнодорожных паромах. Кроме того, предусматривается отменить взимание налогов, сборов и других платежей для транзитных грузов, принять на государственном уровне меры, обеспечивающие безопасность пассажиров и перевозчиков, а также сохранность грузов и транспортных средств.

Однако, по расчетам российских экспертов, несмотря на все привилегии и скидки на маршруте Европа — Кавказ — Азия, экономическая целесообразность подобного пути достаточно спорна. Согласно предварительным подсчетам, в равных условиях тарифы на перевозку зерна, хлопка и контейнеров с использованием российских железных дорог в 1, 7 раза ниже, чем по маршруту «Трасека», а нефти и цветных металлов в 1, 2 раза. Помимо этого, сроки доставки грузов по России меньше в 1, 8 раза. Кроме того, грузовым направлением будет являться в основном западное, а в восточном направлении будут следовать преимущественно порожние вагоны, что резко снизит эффективность работы паромных переправ на Каспии и Черном море.

Тем не менее, проект «Трасека» активно реализуется. Развиваются порты Каспийского бассейна (модернизация порта Туркменбаши, где построен терминал, способный обрабатывать до 2 млн. т груза; казахстанского Актау, где реконструируется инфраструктура, сооружаются новые причалы и хранилища-терминалы) и Черноморского бассейна (Поти, Батуми). Участникам транспортного соглашения обеспечивается 50%-ная скидка с тарифов и первоочередное обслуживание грузов. Так, в настоящее время более 50% грузов по заказам Азербайджанской международной операционной компании (АМОК), размещенных более чем в 30 странах мира, провозится в обход России по грузино-азербайджанскому коридору. Модернизируется и расширяется магистраль Грузия — Турция.

Иран завершил строительство железной дороги от Мешхеда до туркменской границы в районе Серахса. В мае 1996 года официально открыта 320-километровая линия, соединившая иранскую сеть железных дорог с центрально-азиатской.

Важным шагом в создании современной инфраструктуры является введение в строй крупнейшего в Центральной Азии международного аэропорта в Ашхабаде.

В Пакистане, Афганистане идея возрождения «Великого шелкового пути» и активной интеграции стран региона в рамках программы «Трасека» также пользуется полной поддержкой.

10-11 марта 2000 г. в Тбилиси прошла первая конференция межправительственной комиссии по проекту «Трасека», созданной для реализации ЕАТК. В ней участвовали 12 стран-участниц проекта (Грузия, Армения, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Украина, Молдавия, Болгария, Румыния, Турция), а также в качестве наблюдателей Китай и Монголия. Создана постоянно действующая комиссия по проекту «Трасека», принят план действий и рассмотрен проект бюджета организации на 2001 год. Для реализации программ в рамках «Трасека» в 2000-2001 гг. Евросоюз выделил 22 млн. евро.

Однако в России отношение к проектам, осуществляемым в рамках ЕАТК, достаточно прохладное.

Вызвано это не в последнюю очередь тем, что европейские страны поддерживают развитие транспортных коммуникаций исключительно в направлении «восток-запад». Все направления «Трасека» проходят, минуя территорию России. Поэтому программу правильнее воспринимать в первую очередь как политическую, а уж потом как экономическую поддержку Западом бывших закавказских и среднеазиатских советских республик, в плане ослабления их транспортной зависимости от России. Преднамеренно игнорируются трассы, идущие из России, с севера. В первую очередь речь идет о соединяющих Россию и Грузию трассах, проходящих через Главный Кавказский хребет: Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогах, оборудованных переходами через Кавказский хребет (и в свое время входивших в систему коммуникаций «Великого шелкового пути»). Игнорирование России может привести не только к большим экономическим потерям с обеих сторон, но и к значительному изменению геополитической ситуации в регионе.

В этом отношении высказанная в свое время инициатива президента Северной Осетии А. Дзасохова о создании альтернативного проекта «Южные ворота», в котором могла бы принять участие и Грузия, представляется своевременной и полезной. Суть ее сводится к созданию совместной российско-грузинской корпорации по эксплуатации Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог.

По мнению многих экспертов, и не только российских, функционирование транспортного коридора только в направлении «восток — запад» не будет полноценным без его дополнения аналогичным коридором «север — юг». Основой для такого объединения и создания многовекторной интегрированной коммуникационной системы, проходящей через Каспийский регион и Кавказ, мог бы стать проект «НОСТРАК». Проект разработан российскими специалистами при содействии ЮНИДО и предусматривает создание транспортного коридора по линии Хельсинки — Москва — Тегеран — Эр-Рияд.

В целом развитие трансконтинентальных коммуникаций в Каспийском регионе является, безусловно, позитивным фактором, который способствует экономическому возрождению Прикаспийских государств, их интеграции на взаимовыгодной основе, повышению безопасности и стабильности в регионе.

 

Каспийская политика ГУУАМ

Важным событием геополитического масштаба явилось образование регионального объединения ГУУАМ и повышение его роли в обеспечении стратегических интересов США и Запада в Каспийском регионе.

При содействии Европейского союза и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе Грузия, Украина, Азербайджан и Молдавия создали ассоциацию ГУАМ, о чем было объявлено в Страсбурге 10 октября 1997 г. После объявленного в Вашингтоне вступления в нее Узбекистана ассоциация преобразовалась в ГУУАМ. Создание этого объединения, безусловно, ослабило позиции СНГ в целом в одном из важнейших регионов его жизненно важных интересов.

Как объявлено участниками этого союза, главной причиной образования ГУУАМ явились экономические интересы. В частности, одной из главных задач явилось взаимовыгодное сотрудничество в развитии Евро-кавказско-азиатского транспортного коридора. Однако именно конкретные экономические цели являются основой и совместной военной деятельности ГУУАМ. Есть большая вероятность того, что эта организация будет связана и военными обязательствами, несмотря на то, что руководители пока это отрицают. Факты свидетельствуют о том, что у ГУУАМ имеются и военно-политические цели, причем их перечень довольно внушительный.

Согласно соглашению, принятому 25 апреля 1999 г. на юбилейном саммите НАТО в Вашингтоне лидерами государств ГУУАМ страны договорились «развивать взаимодействие в рамках Совета Евроатлантического партнерства и программы НАТО «Партнерство ради мира», укреплять отношения в области урегулирования конфликтов и кризисов». Страны также выразили готовность «объединить усилия в борьбе с проявлениями межнациональной розни, сепаратизма, религиозного экстремизма и терроризма». Совместные усилия члены ГУУАМ намерены приложить и по укреплению режима нераспространения ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также предотвращению попадания этого оружия в зоны конфликтов.

О наличии военной составляющей в программе объединения свидетельствуют организованные Украиной, Грузией и Азербайджаном 16 апреля 1999 г. на полигоне близ Рустави международные военные маневры. Они приурочивались к официальному открытию нефтепровода Баку-Супса. В ходе маневров отрабатывались действия по обеспечению надежной защиты трубопроводов, пролегающих на территории этих стран, и конкретно — Транскаспийского нефтепровода, проходящего через Азербайджан и Грузию. В будущем предполагается создать миротворческий батальон ГУУАМ на постоянной основе. Показательно также, что три члена ГУУАМ (Грузия, Азербайджан и Узбекистан) вышли из Договора о коллективной безопасности.

Делая ставку на поддержку НАТО своей деятельности, государства ГУУАМ в основном согласны со стратегической концепцией альянса.

Таким образом, созданному под эгидой России Договору о коллективной безопасности противостоит сегодня другая формирующаяся военно-политическая группировка — ГУУАМ, что создает некоторые предпосылки «официального вторжения» НАТО и на постсоветское пространство.

В первую очередь, такая ситуация связана с проблемой сохранения территориальной целостности, актуальной для всех членов этого объединения. Для Грузии — это Абхазия, для Украины — Крым, для Азербайджана — Карабах, для Молдавии — Приднестровье. Перед Ташкентом проблема сепаратизма пока не стоит, однако весьма напряженная внутриполитическая ситуация заставляет узбекских лидеров искать поддержки у своих ближайших или отдаленных соседей. Сегодня узбекские власти активно борются со своими внутренними врагами — исламскими фундаменталистами, а также с теми, кто поддерживает их извне. Среди противников узбекской государственности в Ташкенте часто называют представителей таджикских и российских деструктивных сил.

При наличии общих интересов позиции каждого участника альянса имеют свои особенности.

Так, Молдавия, ссылаясь на статус нейтрального государства и предполагая свое участие в миротворческих операциях, не приветствует военную часть соглашений. Тем не менее, это не мешает Кишиневу принимать участие в экономических программах ГУУАМ. В частности, в Молдавии при содействии Европейского банка реконструкции и развития начинается строительство крупного нефтяного терминала, который будет способен принимать азербайджанскую и казахстанскую нефть, идущую через Грузию. Представляются весьма характерными следующие заявления П. Лучинского по этому поводу в бытность его на посту президента страны: «Мы ищем источники энергии и хотим подключиться к каспийской нефти, естественно, через Грузию, так как иного пути нет», «Есть выгода — будем торговаться с Россией, нет — пойдем «в обход».

При обсуждении с администрацией США в апреле 1999 года на саммите НАТО в Вашингтоне приднестровской проблемы П. Лучинскому была обещана поддержка в урегулировании конфликта и, прежде всего, в выводе из региона российских войск. Такое соглашение было подписано с Россией в ходе Стамбульского саммита ОБСЕ в ноябре 1999 года.

Избрание президентом Молдавии В. Воронина и определенная смена внешнеполитических приоритетов страны ослабили и намечавшуюся антироссийскую линию в деятельности ГУУАМ. Однако проблема Приднестровья остается для Кишинева более важной, чем озабоченность Москвы деятельностью ГУУАМ.

Руководство Азербайджана, стремясь занять лидирующие позиции в Закавказье и на Северном Кавказе, проводит политику, направленную на расширение своего влияния в регионе. При этом ставка делается на укрепление связей с «новыми» стратегическим партнерами, в первую очередь, США, Турцией, Израилем.

Продолжается последовательное укрепление сотрудничества Вооруженных Сил (ВС) Азербайджана с НАТО. Во всех бригадах ВС АР работают турецкие инструкторы.

В различных газетах стали появляться статьи, подготавливающие общественное мнение к необходимости обеспечения военного присутствия США и Турции в Азербайджане для обеспечения суверенитета и территориальной целостности республики. Официальные лица выступают с заявлениями о том, что «в сложившейся ситуации Азербайджан для обеспечения безопасности должен усилить военное сотрудничество с Западом и, для начала, было бы неплохо передислоцировать военную базу США в Турции «Инджирлик» на Апшеронский полуостров».

Одновременно с этим власти Азербайджана и подконтрольные им средства массовой информации обвиняют Россию в противодействии «экономическому процветанию» Азербайджана и восстановлению его территориальной целостности.

Нынешнее руководство Грузии, идя в русле геополитических интересов США, Турции и других стран НАТО, в условиях глобальной зависимости от финансовой и экономической помощи западных стран, также проводит политическую линию, направленную на вытеснение Российской Федерации из Закавказья.

Позиция Грузии по вопросу участия в структуре ГУУАМ определяется стремлением грузинского руководства к поддержке и реализации разработанных на Западе политических и экономических проектов, в которых республике отводится роль коммуникационного центра между Европой и Азией. Кроме того, затягивание решения проблем Абхазии и Южной Осетии побуждает Э. Шеварднадзе искать новые инструменты в лице ГУУАМ, способные, на его взгляд, обеспечить решение сложных межэтнических проблем в интересах официального Тбилиси.

Развивая военное сотрудничество в рамках ГУУАМ, западные инвесторы и официальный Тбилиси рассчитывают обеспечить безопасность функционирования нефтепровода Баку — Супса и при определенных условиях переложить на плечи будущих военных структур союза ряд миротворческих функций, в т. ч. выполняемых сегодня российскими миротворцами.

Проблему отношений Узбекистана с ГУУАМ, по мнению экспертов, следует рассматривать в общем контексте внешней политики, проводимой руководством этой республики.

С момента обретения независимости Ташкент взял курс на создание условий для обеспечения своей политической гегемонии в регионе. Полагая, что политика России в Центральной Азии препятствует решению поставленной задачи, Ташкент оказывает противодействие любым инициативам Москвы, которые каким-либо образом могут способствовать усилению ее позиций в регионе, а также вовлечению Узбекистана в «орбиту российского влияния». (С этой точки зрения можно рассматривать решение Ташкента выйти из числа участников Договора о коллективной безопасности.) Важным инструментом достижения своих целей Ташкент считает работу по укреплению созданных на постсоветском пространстве, и, в частности, на территории Центральной Азии, политических, экономических и военных организаций, «неподконтрольных Москве».

Особое значение узбекское руководство придает подключению к проектам, позволяющим осуществлять транспортировку грузов и энергоносителей в обход России. Так, участие в проекте «Трасека» позволило Узбекистану только в 1998 году перевезти по «транскавказскому коридору» около 725 тыс. т грузов. По словам И. Каримова, в 1998 году Узбекистан сэкономил на обходных маршрутах более 200 млн. долларов.

На протяжении последних лет Ташкент уделяет значительное внимание укреплению всестороннего сотрудничества со странами Запада, прежде всего США. Усиление влияния Соединенных Штатов в Центральной Азии рассматривается Ташкентом как необходимое условие для создания в регионе «баланса сил» и ослабления позиций России. В свою очередь, Вашингтон, объявивший Центральную Азию зоной своих жизненно важных интересов, в настоящее время считает Узбекистан одним из своих главных стратегических партнеров в регионе. А роль едва ли не главного союзника США в проведении антитеррористической операции в Афганистане осенью 2001 года, разрешение на использование американскими вооруженными силами военной инфраструктуры страны и их размещение (пока временное, но которое может перерасти в постоянное, тем более, что это даст Ташкенту немало выгод, в том числе экономических) значительно поднимает роль Узбекистана и в ГУУАМ.

Украина играет одну из определяющих ролей в региональном объединении ГУУАМ. Еще недавно официальный Киев давал понять, что внешняя политика теряющей свой международный авторитет России — ядра СНГ — находится на грани банкротства. Поэтому Киев не намерен выводить контакты со странами-участницами СНГ на новый уровень интеграции.

В этой связи в Киеве придерживаются точки зрения о целесообразности усиления и наполнения реальным содержанием роли Украины в межгосударственном образовании ГУУАМ — »поясе безопасности», а также координатора «горизонтальных», без участия России, экономических проектов СНГ и лидера военно-политического Балтийско — Черноморского союза, выступающего стратегическим «предпольем» НАТО.

Учитывая плотное взаимодействие НАТО с Украиной, нельзя исключать, что под эгидой ООН в рамках военного сотрудничества стран-членов ГУУАМ может быть сформирована военная структура, управляемая со стороны НАТО.

Следует также иметь в виду, что образование ГУУАМ является только одним из звеньев широкомасштабной программы создания буферной зоны прозападной ориентации, способной изолировать Россию от полноправного участия в различных экономических проектах Каспийского региона, прежде всего, связанных с энергетическими ресурсами, проектах Центрально-азиатского региона и Закавказья. Подобные цели преследуются при попытках создания объединений «Мирный Кавказ», «Единый кавказский общий рынок — ЕКОР» и им подобных. Вместе с тем, анализ развития ситуации на Кавказе и в Каспийском регионе показывает, что эти проекты одновременно служат инструментом, при помощи которого США и Запад в целом стремятся достичь своих геополитических и экономических целей в регионе.

 

Исламский фактор

Исламский фактор оказывает глубокое влияние на положение в Прикаспийском регионе. США (и в более широком контексте — Запад) давно и преднамеренно внедряют в России своего рода «исламский жупел», разжигая бессмысленную исламофобию по ассоциативной цепи: ислам — фундаментализм — фанатизм — террор. Но, во-первых, подобная пропаганда в поликонфессиональной России с ее 20-миллионным мусульманским населением подрывает государственность, во-вторых, сам «Мир ислама» далеко не так однозначен и един. Внутрирелигиозные противоречия шиитов и суннитов изолируют, в определенной степени, Иран. Борьба за региональное лидерство — извечный лейтмотив отношений Ирана и Турции, попытки включиться в этот процесс Саудовской Аравии еще более усложняют ситуацию. Национально-освободительные и сепаратистские движения курдов, палестинцев, хазарейцев, чеченцев, узбеков генерала Дустума, талибов поставили под сомнение стабильность границ большинства стран Ближнего и Среднего Востока. Не проще положение в этом отношении и в каспийских и близких им государствах — Азербайджане, Грузии.

В отношении нефтяной политики также присутствуют различные целевые установки — Иран и Ирак за счет улучшения отношений с Россией и странами СНГ стремятся преодолеть международную блокаду. Турция покровительствует «новообразованным» государствам в надежде реализовать проект «Великого Турана». Азербайджан, Казахстан и Туркмения стремятся к укреплению своей государственности и международных связей, ориентируясь, хотя и с разной степенью, в основном на Запад.

Причем потенциально большинство перечисленных стран, благодаря все той же нефти и газу — конкуренты, выходящие на мировой рынок с идентичным продуктом.

Хотя углеводородной проблематикой дело не ограничивается. По существу, речь идет о глобальном стратегическом контроле над ключевым регионом Евразии. Отсюда и такая заинтересованность стран Запада и Востока, Севера и Юга. В той или иной форме свое присутствие в Прикаспии обозначили все ведущие европейские и многие азиатские государства.

 

Влияние чеченского кризиса и другие конфликты

Следует отметить, что многочисленные конфликты в Каспийском регионе и вокруг него, а также вдоль трасс действующих и планируемых трубопроводов и других коммуникаций представляют серьезную, если не сказать — основную угрозу как интересам России в этом регионе, так и другим странам.

Для России главную опасность на протяжении последнего десятилетия представляет чеченский кризис.

В начале XX века американский политик и ученый Джеймс Шлезингер предрекал, что для успешной эксплуатации нефтяных месторождений Кавказа необходимы «мир между татарами и нефтепровод к Черному морю». Эти слова актуальны и сегодня. Поражение в Чеченской кампании 1994-1996 гг. существенно ослабило позиции России в ключевом вопросе безопасности и надежности транспортировки углеводородов через российскую территорию. Чечня оказала ожесточенное сопротивление, а своими целенаправленными террористическими ударами по «трубопроводным» городам — Буденновску и Кизляру сепаратисты ясно дали понять, что уязвим весь Северный Кавказ. Чеченские лидеры, взросшие на нефтедолларах, прекрасно понимая выгоды возможного овладения российским нефтепроводом, заблаговременно отказались от уничтожения оборудования ТЭКа республики. В августе 1996 года последовал приказ руководства Чечни об отмене всяких диверсий на трассе и объектах нефтегазовой инфраструктуры.

Нефтяная политика чеченских лидеров в период 1991-1998 гг. четко прослеживается в трех этапах:

— криминальная «приватизация» нефтегазовой отрасли экономики и, соответственно, ее «опека» (1991-1994 гг.);

— разрушение части ТЭКа «в запале» войны с Россией (1994-1996 гг.);

— вновь заинтересованная поддержка ТЭКа, как основы «независимости» — (лето 1996 — 1998 гг.).

С начала 1999 года можно говорить о начале нового этапа в «нефтяной истории» Чеченской Республики. В ходе боевых действий 1999-2000 гг. была в значительной степени разрушена нефтяная транспортная и перерабатывающая инфраструктура республики и ее восстановление потребует больших средств и времени. Однако о масштабах этих работ и требуемых капиталовложениях говорить пока затруднительно.

Сам по себе топливно-энергетический комплекс Чечни не имеет большого значения. Общие запасы нефти в республике составляют всего около 100 млн. т. В 1996 г. добыто порядка — 500 тыс. т (по сравнению с 3 млн. в 1992 г.)¹. Причем, даже в условиях военных действий 200-250 тыс. т нефти ушло на экспорт через российский порт Туапсе, а полученные за нее финансовые средства пошли на обслуживание нужд руководства чеченских сепаратистов.

 

 

## [1] Каспийский глобальный пасьянс и российские интересы // НГ-Содружество. 1998. 22 апр.

 

Подтверждением тезиса о срастании интересов правителей Чечни и «определенных кругов» в России в тот период служат и такие факты:

1) с августа 1996 года вся экспортируемая нефть республик Северного Кавказа была освобождена от акцизных налогов, что существенно увеличивало долю «нефтепирога» на местах;

2) в сентябре 1996 года «Транснефть» объявила об отказе в строительстве обходных нефтепроводов как «экономически невыгодных». Впоследствии такое решение Правительством России было все же принято и реализовано, однако это ничуть не умаляет лоббистской активности тогдашнего руководства «Транснефти».

Лидеры Чечни (декабрь 1996 года) предъявили к АМОК требование доли в консорциуме, пообещав, что в случае отказа никто не гарантирует нормальной работы трубопровода Баку-Грозный-Новороссийск. До победы А. Масхадова «яндарбиевски-стамбульский» МИД ЧР заявил, что «в будущем году Чечня приступит к реализации проекта Транскавказской системы нефтепроводов».

С избранием на пост президента Чечни А. Масхадова ситуация изменилась. Здесь следует учесть, что А. Масхадов, через авторитетного полевого командира А. Закаева и родной клан «бено» контролирует не только нефтяной бизнес Чечни.

Но чеченский узел — не единственная болевая точка в Прикаспийском регионе. Если США и Турции, благодаря воинственности чеченцев, удалось ослабить позиции России, то наличие непризнанных государств в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, проблема курдов потенциально ослабляют перспективы трансгрузинского и турецкого нефтепроводов. А сложнейшая обстановка в Афганистане и прилегающих странах ставит под удар и весьма привлекательные южные коммуникации.

Следует помнить и о том, что восток Турции также пока весьма далек от стабильности. Здесь могут быть задействованы не только курдские повстанцы, но и боевики армянской «Секретной армии освобождения Армении» (АСАЛА). Широкомасштабная многомесячная операция «Заря», которую весной 1995 года осуществила Турция на севере Ирака против курдов с применением танков и авиации, прежде всего была направлена на то, чтобы продемонстрировать свою способность контролировать территорию, по которой может пройти нефтепровод.

С целью «окончательного решения курдской проблемы» ряд заинтересованных стран — США, Турция, Англия на всем протяжении 1996 года активно лоббировали в ООН проект, предусматривающий выделение Иракского Курдистана в особую подмандатную ООН зону, где первую скрипку в реальном управлении должны были играть все те же США. Именно отсутствием энтузиазма со стороны ООН в осуществлении этого плана во многом и объяснялось настойчивое желание Госдепа сместить Б. Бутроса-Гали. Хотя и без того данный проект уже давно апробируется — ряд североиракских территорий еще со времен окончания войны в Персидском заливе контролируется контингентом «многонациональных сил» (США, Великобритания, Франция, Нидерланды, Турция). Они выполняют, главным образом, охранные функции на месторождениях и нефтепроводах в Северном Курдистане. Из Северного Курдистана еще англичанами были проложены «нитки» нефтепроводов в средиземноморские порты Ливана, Сирии и Турции (Джейхан), но после введения санкций первые два направления транспортировки остановились, тогда как по «турецкому» нефть на Запад продолжала идти все эти годы. Попытки правительства Ирака пресечь неприкрытое разграбление своей страны ни к чему не приводят. Для усиления своих позиций Запад стал «подкармливать» курдских радикальных сепаратистов, в частности «Патриотический союз Курдистана» (ПСК). Но на протяжении 1996 года в боях в окрестностях Сулеймании ПСК потерпел ряд серьезных поражений от более умеренной, автономистской «Демократической партии Курдистана» (ДПК), за спиной которой стоит Ирак.

Нужно учитывать, что и ПСК, и ДПК на протяжении последних лет не раз кардинально меняли свои позиции и в отношении войны и мира между собой, и в вопросах внешнеполитической ориентации. Кроме того, турецкие удары не сломили основного противника Анкары в Турецком Курдистане — »Рабочую партию Курдистана» (РПК), не раз заявлявшую о том, что она будет взрывать объекты нефтетранспортной инфраструктуры на востоке Турции.

Ввиду всего этого, можно сделать вывод, что реализация «турецкого» направления выхода нефти Каспия встретится с большими трудностями, и не только финансовыми и технологическими.

 

* * *

Прошедшие после распада СССР годы наглядно показали, насколько велики ставки в каспийских нефтяных и газовых суперпроектах.

В начале этого периода явно обозначилась тенденция формирования двух противостоящих друг другу коалиций государств: Россия — Иран -Армения против коалиции США — Турция — Азербайджан. В фарватере победителей в этой борьбе, несомненно, оказались вчера еще выжидавшие, а сегодня занимающие двойственную позицию и в большей или меньшей степени ориентирующиеся на Запад — Грузия, Казахстан, Туркмения, а также Украина и Узбекистан и в какой-то степени Молдова, надеющиеся получить свои политические и экономические выгоды от транспортировки каспийских энергоресурсов.

Россия, во многом усилиями прежней администрации, стоявшей у власти в стране до 2000 года, оказалась в тяжелой ситуации. Политическая динамика этих лет свидетельствует о снижении роли РФ не только в глобальных мировых процессах, но и в региональных проблемах, непосредственно касающихся ближайших соседей по СНГ.

Подписанный в Стамбуле в ноябре 1999 года пакет соглашений по транспортировке энергоресурсов Каспия и Прикаспийского региона на Запад, минуя Россию, создал принципиально новую ситуацию в регионе и обострил здесь энергетическую конфронтацию, а следовательно — и политический климат, причем не в пользу России. По существу, в Стамбуле в ходе саммита ОБСЕ произошло резкое нарушение внешнеполитического баланса в этом регионе в ущерб России и Ирану, которое в перспективе может серьезно сказаться на их безопасности.

Характерно, что в день подписания транспортных соглашений госдепартамент США распространил специальное заявление, в котором определил основные задачи своей стратегии по развитию каспийских энергоресурсов. (Как известно, еще раньше США объявили этот регион зоной своих жизненно важных интересов. Таким образом, речь идет уже о конкретных путях реализации интересов США на Каспии.) В числе таких задач определены:

— укрепление независимости и суверенитета новых независимых государств Каспийского региона и обеспечение их экономического благосостояния;

— усиление энергетической безопасности США, Турции и их союзников путем обеспечения свободного выхода каспийских энергоресурсов на мировой рынок без какого-либо вмешательства со стороны Ирана;

— исключение зависимости транспортировки каспийских энергоресурсов от одного — единственного маршрута (имеется в виду — по территории России);

— создание новых перспектив для коммерческой деятельности американских и других компаний;

— формирование и восстановление экономических связей между новыми независимыми государствами Каспийского региона с целью разрешения существующих в регионе конфликтов;

— защита экологической безопасности Босфорского пролива.

Таким образом, политика США в этом регионе раскрывается полностью. Она предусматривает если и не полную нейтрализацию российского влияния в Кавказском и Центрально-азиатском регионах, то его максимальное ослабление, исключение влияния здесь Ирана (по крайней мере, в ближайшей перспективе), обеспечение не только практически безраздельного американо-турецкого контроля над энергоресурсами этих регионов, но и фактическое установление зон геополитического доминирования США и Турции у южных рубежей России.

Кроме того, подписанные на саммите ОБСЕ в Стамбуле соглашения между Россией и Грузией о ликвидации российских военных баз, Россией и Молдавией о выводе с территории страны российского вооружения и боевой техники, а также ряд обязательств, принятых Россией в рамках адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (1999 г.), заметно ослабляли не только военную, но и политическую роль России, особенно в Каспийском регионе. Надо также учитывать, что в адаптированном Договоре России не удалось настоять на введении общего фиксированного потолка для вооружений блока НАТО. А это значит, что при вступлении Грузии и Азербайджана в альянс (событие, вполне реальное для ближайших 10-15 лет) общее количество вооружений блока увеличится на величину национальных квот этих государств.

Но и без вступления этих стран в НАТО их сотрудничество с альянсом, особенно после ухода российских войск, становится более тесным. На фоне слабеющего год от года российского военного и политического влияния в этом регионе блок все активнее вовлекает эти страны в орбиту своей деятельности, используя их военную инфраструктуру и выгодное стратегическое положение в Каспийском регионе и на западных маршрутах транспортировки энергоресурсов.

Наглядно высветила динамику происходящих в Каспийском регионе геополитических и военно-стратегических процессов т. н. «операция возмездия», начатая США и их союзниками по НАТО в Афганистане в октябре 2001 года в ответ на террористические акты, совершенные в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября того же года. Поводы для расширения американского и натовского военного присутствия в Каспийском регионе, на Кавказе и в Центральной Азии вроде бы убедительны и благозвучны — борьба с международным терроризмом. Да и негативной реакции основного геополитического конкурента США в регионе — Российской Федерации — можно было не опасаться. Во-первых, общемировой настрой после 11 сентября был таков, что Россия просто не мо<

⇐ Предыдущая9101112131415161718

Поделиться:

Популярное:

1. Евразийский коридор. Азербайджан как его ключевая страна
2. КОРИДОР ШКОЛЫ РОКЛЭНД; 15:15.
3. Коридоры роста» и промышленные новостройки в Индии
4. Нагрузки действующие на транспортный пакет при перевозке железнодорожным морским и воздушным транспортом.
5. Одна, на каталке, в тёмном коридоре
6. ЭСТРАГОН. – В конце коридора, налево.