Гегелевская теория отрицания и концепция социального воздействия на преступность. «Карающий императив» Канта. Идеи Канта о справедливости и концепции общей превенции.

⇐ ПредыдущаяСтр 5 из 6Следующая ⇒

Социальное отрицание преступности – негативная оценка обществом деяний, представляющих опасность, установление запретов на них, социальные акции по предотвращению и пресечению таких деяний.

Сущность социального отрицания прест-ти выражается следующем: прест-ть начинает проявлять себя с момента возникновения общества и появления нормативного регулирования; прест-ть, являясь результатом социальных процессов, играет в обществе деструктивную роль, мешает эффект. функц-ю соц. механизмов, отрицает порядок и безоп.; общество, государство, отдельные граждане, стремясь к социальной стабильности, обеспечению безоп., отрицают преступность, деструктивно воздействуют на нее.

Суть гегелевской концепции социального отрицания преступности:
1) право – проявление ниспосланной людям высшей справедливости;
2) имеющие власть формулируют законы, которые претендуют на то, чтобы стать отображением высшего права в чел. установлениях, но реально эти законы не соответствуют праву по двум причинам: люди не способны в короткий срок адекватно уяснить сущность высшей справедливости и из корысти имеющие власть устанавливают такие порядки, которые выгодны лишь им;
3) если законы и порядки в стране не соответствуют ниспосланному свыше праву (они не справедливы, и люди нарушают их);
4) преступность в своеобразной форме отрицает несправедливость общ. и гос. устройства;
5) власть во избежание бунта делает законы более справедливыми либо народ смещает носителей власти, и новая власть делает законы более справедливыми;
6) по мере более глубокого постижения народом справедливости он опять проявляет недовольство новыми законами, уровень соответствия которых праву перестает удовлетворять его;
7) все повторяется до тех пор, пока законы не будут полностью соответствовать праву. Т.о. отрицание справедливости порождает прест-ть, прест-ть отрицает несправедливость, справедливость отрицает прест-ть, лишь при установлении всеобщей справедливости прест-ть исчезнет.

«Карающий императив» Канта. Кант писал: «Карающий закон есть категорический императив, и горе тому, кто в изворотах учения о счастье пытается найти нечто такое, что по соображениям [...] выгоды избавило бы его от кары [...]; ведь если исчезнет справедливость, жизнь людей на земле уже не будет иметь никакой ценности».

КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ (лат. imperative - повелительный) - базовое понятие этики Канта, фиксирующее общезначимое нравственное предписание, имеющее силу безусловного принципа человеческого поведения. Нравственность, по Канту, может и должна быть абсолютной, всеобщей, общезначимой, то есть иметь форму закона. Представление о законе самом по себе, по Канту, становится определяющим основанием воли, тем, что мы и называем нравственностью, имманентной самой личности, поступающей, согласно этому представлению, безотносительно к ожидаемому от него результату. Таким принципом воли, определяющим нравственность наших поступков, является, согласно Канту, общая законосообразность поступка, а не какой-то определенный, конкретный закон. Это означает, что Я всегда должен поступать только так, чтобы Я также мог желать превращения моего личного принципа во всеобщий закон. Кант называет его императивом или правилом, которое характеризует долженствование и выражает объективное принуждение к поступку. Тот факт, что сама по себе воля не всегда полностью сообразуется с разумом, означает, что ее определение сообразно с законом есть принуждение, - веление разума к субъективному несовершенству воли, формула которого и есть императив. Все императивы Кант делит на гипотетические (исполнение которых связано с необходимостью сделать что-то как средство для достижения другой цели) и категорические - как поступки, объективно необходимые сами по себе, безотносительно к другой цели.

Идеи Канта о справедливости. Кант впервые различил моральную и правовую справедливость. Зрелые взгляды Канта на этот счет выражены в трактате Религия в пределах только разума. Кант утверждал, что человеческий разум автономен и не является неким вторичным источником для постижения законов природы или божественного разума. Что разум говорит человеку, то должно становиться для него законом; универсальность императивов разума не означает существования некоего сверхъестественного их источника, так как для Канта любой такого рода «источник» непознаваем. Окончательная и универсальная природа законодательства разума обосновывается тем, что отрицать предписания человеческого разума – значит отрицать само существование и моральную природу человека. Таким образом, для Канта справедливость реализуется в таком общественном строе, где господствует признание следующего императива разума: последним критерием поступка является приемлемость стоящего за ним принципа в качестве универсального принципа, подходящего для всего человечества; ничто иное не может быть оправдано с точки зрения разума. Несмотря на все свое благочестие, Кант вполне реально смотрел на перспективу выполнения людьми этой заповеди. По его мнению, правовая справедливость должна насаждаться в обществе принудительным образом; только в этом случае можно рассчитывать на осуществление моральной справедливости.

Общая превенция — это предупреждение совершения преступлений гражданами, склонными к противоправным поступкам. Основную роль в общей превенции играет страх преступника перед наказанием, которое с высокой вероятностью может последовать за совершением преступления. Кроме того, существенное значение имеет отношение общества в целом к преступлению и преступникам: если оно является негативным, преступлений совершается меньше.

Концепция общего предупреждения исходит из того, что незаконные действия индивида должны быть остановлены принуждением. Физическое принуждение может заставить преступника отказаться от совершаемого преступного акта или устранить уже причиненный вред. Но физическое принуждение неспособно предотвратить преступление, содержащееся в намерении. Необходимо средство, в большей степени учитывающее саму природу преступлений. Законодательная и исполнительная деятельность по устранению потенциальных преступников составляет психологическое принуждение.
Теория общего предупреждения как психологического принуждения вызывает ряд возражений. Устрашение не является единственным мотивом, способным сдержать преступную волю. К тому же само устрашение не может быть всеобщим. Одна и та же угроза наказанием оказывает различное мотивационное влияние на разных людей, и даже на одного и того же человека в различные моменты его жизни.

Цель общей превенции достигается информированием общества о совершённых преступлениях и наказаниях, применённых к преступникам, а также проведением со стороны государства информационной политики, направленной на создание отрицательного образа преступника, непримиримого отношения к совершенным преступлениям.

Сторонники ужесточения мер наказания, применяемых к преступникам, зачастую утверждают, что такое ужесточение позволит более эффективно достичь цели общей превенции, однако история и практика показывают, что чрезмерно жестокие наказания, напротив, уменьшают эффект общей превенции, поскольку в обществе возникает симпатия к преступникам и антипатия к государству, которое причиняет им страдания; также преступность ужесточается (за счёт того, что риск наказания перестаёт удерживать преступника от совершения более тяжких преступлений) и профессионализуется. Поэтому предлагается уделять основное внимание не тяжести наказания, а его неотвратимости: чем ниже процент лиц, которые оказываются способными избежать наказания, тем выше эффективность общей превенции.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 Следующая ⇒