Антология одного стихотворения. Елена БАРИНОВА

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 9Следующая ⇒

Елена БАРИНОВА

* * *

Преодолев себя, перерасти

Свою иссушенную солнцем кожу -

Мне снова голос слышится: прости,

Но в эту полночь вновь тебя я брошу.

И тень моя, лежавшая у ног,

Подобно чародею из Магриба,

На перекрестке тысячи дорог

Поднявшись, предлагает: мы могли бы...

Возможно всё, покуда автор спит

И, разогнув натруженную спину,

Ещё Сизиф не видит, как летит

Его проклятье в сонную долину.

Покуда черный кофе с коньяком

Ещё дымится в чашке, остывая,

Душа глядит испуганно кругом,

Привычный мир уже не узнавая.

Всего один глоток свободы злой,

Когда возможно всё и никого нет рядом.

И ты болтаешься меж небом и землёй,

За вечное перо цепляясь взглядом.

Геннадий БОГДАНОВ

ФОРТУНА

А. Самандину

Так о чём же писать?

Нам давно приговор отпечатан.

Это прошлого груз

или память сама не своя?

В полночь города мрак

в горле улиц топорщится кляпом

И скрипит на ветру

указующий перст фонаря.

Не тебе и не мне

улыбалась красиво фортуна.

Разве этого ждёшь,

если знаешь, что выхода нет?

Сколько долгих ночей!

Но об этом не надо и думать.

Ты живёшь – значит есть

на заветную тему запрет.

Иван ТАРАН

* * *

Всматриваясь в чёрный квадрат,

В котором никто не живёт,

Чувствуешь себя Богом.

Владислав ЦОЙ

* * *

С улыбкой светит яркая звезда!

Я нежной страстью мартовской согрет!

Наверно ты смогла бы навсегда

Уйти со мной, за то, что я поэт!

Но наша жизнь ночная только миг!

Твоё кольцо зовёт, увы, назад!

Оно для сердца слабого – магнит,

А для любви внебрачной – только яд!

Дмитрий СОСНОВ

* * *

Поэзия меня не предавала
Ни разу, а вот люди - столько раз!
Но всё равно я огорчаюсь мало –
Люблю стихи сильней, чем взгляды глаз

Любимых, что внезапно уходили,
Чтоб не вернуться больше никогда.
В ответ стихи сильней вина бродили,
И забывались горечь и беда.

Судьба по воле неба, знать, такая
Досталась… Со смирением приму,
Вновь сердцем вдохновенье призывая:
Мои стихи меня всегда поймут!

Иван СОСНИН

* * *

Однажды кончится стена,
и в отражённый сердцем мир
войдёт несмело тишина,
собою высветлив эфир;
и недоверчиво глядясь
в самих себя, в друзей, врагов,
мы обретём былую связь
всепонимания без слов,
и, постигая красоту
с перерождением в покой,
так просто чистому листу
оставим право быть собой.

ПЕРЕВОДЫ

Евгений ФЕЛЬДМАН

ПО СТРАНИЦАМ АНГЛО-ШОТЛАНДСКОЙ ПОЭЗИИ

Джонатан Свифт (1667-1745)

Время

Кого и что я в мире разрушаю,

В конечном счёте, только я решаю.

Я сроки назначаю и итожу,

Я мир, в конечном счёте, уничтожу!

Томас Шеридан (1719-1788)

О ДОМЕ ДЛЯ УМАЛИШЁННЫХ,

КОТОРЫЙ

ПРЕДЛОЖИЛ ПОСТРОИТЬ

ДЖОНАТАН СВИФТ

Безумец гению сродни,

И потому-то Свифт хлопочет,

Что этим домом в наши дни

Своей родне помочь он хочет!

Роберт Бернс (1759-1796)

СТИХИ

ДЛЯ ГЭВИНА ГАМИЛЬТОНА

ИЗ МОХЛИНА,

ЭСКВАЙРА,

ПО ПОВОДУ МАЛЬЧИКА,

КОТОРОГО ОН БЕРЁТ В УСЛУЖЕНИЕ,

ЗАБИРАЯ ЕГО

У НЕЧЕСТНОГО ХОЗЯИНА

Предупредить хочу вдогон:

Наш мистер Жадни (лэрд Магон)

Мальчишку, тварь такая,

Тебе, мой друг, сбывает с рук,

А ты идёшь на сделку, друг,

В детали не вникая.

Лэрд научил мальчишку, слышь,

Рога скрести коровам,

И вырастает наш малыш

Морально нездоровым.[1]

И что же? – Построже

Уроки преподать,

Иначе удачи

С мальчишкой не видать!

И так волчонком он растёт,

А если к зверю попадёт,

Навовсе одичает.

Но ты возьмись за малыша:

С тобою, добрая душа,

Он счастье повстречает.

Бери мальчишку в Божий храм

С собою непременно,

А что не так, промолви: «Срам! »

Да посули геенну.

Визиту к пииту

Быть в пятницу? Спеши!

Супруге о друге

В записке напиши.

Я не полезу на рожон.

Найду в таверне «Пейсли-Джон»

Свидетелей. Намерен

При них составить договор,

Что лэрд Магон, поганый вор,

Подпишет, будь уверен.

Явись простак, и тут же дверь

Он перед ним закроет,

А перед Чёртом он, поверь,

И носом землю взроет!

Нет песни чудесней

Молитвы! – Вот где трель

Души, друг. – Дыши, друг.

Твой Робин-Менестрель.

Горацио Смит (1779-1849)

«НЕ НОГИ, А ТОЛСТЕННЫЕ НОЖИЩИ…»

– Не ноги, а толстенные ножищи

Природа мне дала. За что, дружище?

– Удержат лишь ножищи гору мяса,

А вы, мой дорогой… Такая масса!

Томас Мур (1779-1852)

ТЕБЯ МЫ СЛАВИМ

(Из «Духовных песен»)

Твой день и Твоя ночь; Ты уготовал светила и солнце;

Ты установил все пределы земли, лето и зиму Ты учредил.

(Псалом 74, стихи 16, 17).

Тебя мы славим дни и ночи,

Господь, всевечный Судия!

На всём куда ни глянут очи,

На всём лежит печать Твоя!

Хвала Тебе, творец нетленный

Чудес и блага всей Вселенной!

Когда, зарёю освещаем,

Приходит вечер в милый дол,

Мы взоры в Небо обращаем,

Где Ты воздвигнул Свой престол.

Мы прославляем в каждом блике

Тебя, могучий и великий!

Когда в торжественном паренье

Волшебной птицей ночь плывёт,

Блестят созвездья в оперенье,

И снова люди в небосвод

Глядят, от края и до края

Твои деянья прославляя!

Ты оживил Весны дыханье,

Ты дал ему своё тепло.

Твой дух великий созиданья

Велел, чтоб летом всё цвело.

Хвала Тебе, творец нетленный

Чудес и блага всей Вселенной!

Джеймс Генри Ли Хант (1784-1859)

ДЖЕННИ МЕНЯ ЦЕЛОВАЛА…

Дженни меня целовала…

Всякое в жизни бывало.

Время, включи в свои списки

Спады, подъёмы и риски,

Бедность мою и печали

Все, что мой век увенчали,

Выделив главное, Время:

Вынес я всякое, – бремя

Дженни со мной разделяла,

Дженни меня целовала…

Брайан Уоллер Проктер (1787-1874)

(Барри Корнуолл)

ЖЕНА КАТОРЖНИКА

Клеймили твой упрямый лоб,

Вина – не смыть и не стереть.

Каков ты есть – лихая честь! –

Отныне будешь ты и впредь.

Клеймили твой упрямый лоб,

Лишили прежнего жилья.

С тобою рядом – ни души.

С тобою рядом – только я.

Ты перед Богом и людьми

Ответишь каторжной судьбой.

Но перед Богом и людьми

Я здесь, я рядом, я – с тобой!

Тигрица прочь не побежит,

Оставив тигра в западне.

Тигрицей верною твоей

Позволь, супруг, остаться мне!

Томас Гуд (1799-1845)

НЕВЕРНОМУ ДРУГУ

В рукопожатье сблизили мы руки,

Но мы уже не сблизили сердца,

И нет уже размолвки и разлуки,

И есть начало близкого конца.

И снова я скажу в душевной муке,

И выслушай, не отвернув лица:

В рукопожатье сблизили мы руки,

Но мы уже не сблизили сердца!

Отныне нам с тобой должно быть ясно:

В рукопожатье правды больше нет.

Ведь если сердце с сердцем не согласно,

Всё прочее – холодный этикет.

Давай решим: как прежде, жизнь прекрасна,

Но возвращаться в прошлое – не след.

Давай решим – безмолвно и безгласно –

В рукопожатье правды – больше нет!

Уильям Гаррисон Эйнсворт (1805-1882)

ЛЕГЕНДА О ДОНЕ ВАЛЬДЕСЕ

Чу! – Дон Вальдес вышел в ночь.

Прочь,

Он отводит, словно вор,

Взор:

Он идёт не в Божий храм, –

Срам

Он затеял, ибо страсть

Всласть

Хочет с девою унять.

Взять

Ту намерен, чей обряд

Свят,

Чей монашеский обет

Нет

Говорит земной любви,

Дон свершит, познав успех, –

Грех!

Вот и церковь; только – ах! –

Страх,

Что такое: встречь ему

В тьму

Гроб выносят. – Это кто ж

Вхож

В мир иной? По ком поют

Тут?

Меч – его, доспех – его, –

О!

Но ведь сам-то вот он, жив!

Лжив

Сей торжественный канон?

Дон

Страсть забыл и в горе днесь

Весь.

«Чей доспех и чей тут меч? » –

Речь

Обратил к монаху. Тот –

«Ждёт, –

Молвил, – Вальдеса весь клир:

Мир

Покидает командор.

Скор

Сей конец: подвёл итог

Бог! »

«Коль неложна весть твоя,

Покоряюсь небесам:

Там –

Высший суд! » – И он сошёл

В дол,

И теперь он – тлен и прах, –

Ах!

Жизнь – докучливый рассказ.

Раз

Прочитаешь и другой,

Твой

Не заманчивей других.

Пых! –

И угаснул твой ночник

Вмиг.

Генри Джеймс Байрон (1834-1884)

СОЛДАТ

Солдат, дисциплиной завязанный в узел, –

Вперёд! – и вражину в бою отволтузил!

Но враг – даже слабый – над ним всемогущен,

Когда он несобран, развязен, распущен.

Неизвестный автор

Красавица Марта от кори страдала,

От туберкулёза она увядала,

Но всё же скончалась прелестница,

Когда поскользнулась на лестнице!

Неизвестный автор

ГОРЕ-ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

«Поскольку, сэр, ваш дивный самолёт

На дне морском продолжил свой полёт,

Вы потрудитесь над подводной лодкой,

Что в небесах была б такой же ходкой! »

Неизвестный автор

ОТВЕТ КРИТИКУ

Ноет критик: «Текста плоше

Не читал я: скучен, сер…».

Я смеюсь, и бью в ладоши,

И кричу: «Спасибо, сэр! »

Наблюдая сей театр,

Ухмыляется народ:

«Если счастлив литератор,

Значит, критик просто врёт! »

©Перевод Евг. Фельдмана

Мария КОНОПНИЦКАЯ

(Польша, 1842-1910)

ЧТО ВИДЕЛИ ДЕТИ ПО ДОРОГЕ

Едут по дороге

Братик и сестричка.

Коника копытца

Цокают привычно.

Вот село родное –

А село большое.

Сколько в нём таится

Дива и покоя!

Видят – под соломой

Крыша и хатёнка.

А в гнезде повыше

Видят аистёнка.

В кого же аист

В крепком клюве тащит?

Это лягушонок

Глазоньки таращит!

Пугало на поле

Шляпою качает.

Для того и сторож –

Поле охраняет.

И томятся овцы

Белые в загоне.

А свирепый Брыська

Чужака отгонит.

Сивка наш красивый,

Он играет гривой!

Пастушонок малый

Гонит коровёнку.

Мужичок на дудке

Погудел вдогонку.

А река в тумане

Мутном, белом – утром.

Мельница в тумане

Машет плавно, мудро.

Кузнецы проснулись,

Искры полетели,

Стук по наковальне.

И жнецы запели.

Тихо шепчет деда

У креста устало

Про дела, про беды,

И забот немало.

Ко дню песни громче,

Солнышко в зените.

Тени исчезают

В голубой раките.

ЧТО ВИДЕЛО СОЛНЫШКО

Солнышко нам светит,

Солнышко нас греет.

Солнышко нас лечит,

В горе пожалеет.

Солнышко нас видит,

Солнышко нас знает,

Дружит с нами солнце

И не обижает.

Домик наш проснулся

Во дворе старинном.

Магда уж на поле

В платье длинном-длинном.

Слышится – в колодец

Плюхает бадейка.

По водицу – Войтек,

Ты вот так – сумей-ка!

Поиграл с собакой

Янек – и за дело,

А коняжке гриву

Антек чешет смело.

Пастушок овечек

Гонит на поляну.

Никому не скажем,

Кто лизал сметану!

Потихоньку Зося

С клушками ходила.

Кто шалил, тот знает, –

Весело да мило!

А на поле Куба,

Богатырь плечистый.

Управлял волами,

Плугом поле чистил.

А к леску поближе

Подались коровы.

Там – телочек рыжий,

Пёс темноголовый.

Запах славный. Кася

Варит сыр вкуснючий.

Коник пьёт водицу, –

В озерке-то – лучше.

Стас гудит на дудке.

Он с утра играет,

Знает хлопец, песня

Делу помогает.

Голуби над крышей, –

Птицы веселятся.

Хороводы водят,

Пёрышки искрятся.

Солнышко нас видит, –

Помнить это нужно.

За обедом вместе

Отдыхаем дружно.

КРАСНАЯ КНИГА КУЛЬТУРЫ

В январе-феврале 2013 года в Омске проходил конкурс эссе " Красная книга культуры", учрежденный председателем Международного объединения словесного творчества (МОСТ) Андреем Козыревым и его сопредседателями - Дмитрием Сосновым и Игорем Сениным. Предназначение этого проекта – привлечение внимания общественности к исчезающим или малоизвестным явлениям культуры в целях сохранения духовного климата планеты. За два месяца на сайте конкурса (http: //omskredbook.ucoz.ru) было опубликовано более 20 статей, написанных авторами из Омска, Москвы, Одессы, Ульяновска, Ставрополья, стран ближнего и дальнего зарубежья. Тематика статей разнообразна – литература, живопись, театр, музыка, новые виды искусства. Предлагаем Вашему вниманию произведения победителей конкурса.

Илья РАГУЛИН

ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ

Рубцову.

Я хочу рассказать о стихотворении, которое произвело на меня самое сильное впечатление из всего читанного мной в русской поэзии. Выражаясь грубо, но предельно точно, въехал я в него не сразу. Первое прочтение в далёкой уже молодости этого широко известного произведения Николая Рубцова запомнилось и, конечно, оставило глубокий след в моей русской душе. Но осознание поэтики рубцовского шедевра, так сказать, на интеллектуальном уровне восприятия пришло уже позже, когда я уже серьёзно стал заниматься стихосложением. Стихотворение совсем небольшое по объёму - всего четыре катрена:

ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ

Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою...

Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром...

Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей...

Стихотворение написано классическим пятистопным ямбом. Использована традиционная наиболее употребительная рифмовка строк: АВАВ. Да, стихи напевные... Да, рифмы не стертые, присутствуют и весьма изощрённые неточные рифмы. Да, слова и выражения просты и доходчивы... Но в чем же заключена завораживающая поэтическая сила этого стихотворения?.. Исключительно красив, сложен и глубок образ, созданный поэтом относительно простыми техническими средствами. Я бы даже сказал, изощрённый в своей кажущейся простоте образ! Он возник и оформился в своем художественном развитии уже в первой редакции стихотворения:

ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ

Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело,
И сон окутал родину мою.
Звезда полей горит, не угасая,
Над посветлевшей крышею моей!
Светила мне звезда родного края
Среди земель далеких и морей!
По городам чужим и по курганам,
И по волнам, блуждающим в ночи,
И по пескам пустыни ураганной —
Везде её рассеяны лучи!
Но только здесь, над родственным пределом,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Еще горит звезда моих полей!

Любопытно, что замысел " Звезды полей" Рубцова возник не самостоятельно, а под влиянием другого стихотворения известного поэта - Владимира Соколова:

Владимир Соколов

ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ

Звезда полей, звезда полей над отчим домом
И матери моей печальная рука...» –
Осколок песни той вчера за тихим Доном
Из чуждых уст настиг меня издалека.

И воцарился мир, забвенью не подвластный.
И воцарилась даль – во славу ржи и льна...
Нам не нужны слова в любви настолько ясной,
Что ясно только то, что жизнь у нас одна.

Звезда полей, звезда! Как искорка на сини!
Она зайдет! Тогда зайти звезде моей.
Мне нужен чёрный хлеб, как белый снег пустыне,
Мне нужен белый хлеб для женщины твоей.

Подруга, мать, земля, ты тленью не подвластна.
Не плачь, что я молчу: взрастила, так прости.
Нам не нужны слова, когда настолько ясно
Все, что друг другу мы должны произнести.

Рубцов нашел у Соколова идею красивого образа и красивое название " Звезда полей", и, видимо, в благодарность за редкую находку посвятил уже свою " Звезду полей" Владимиру Соколову. Но затем посвящение снял... Как-то само собой укоренилось незамысловатое объяснение этому факту: поссорились, мол, два поэта. Думается, что и этот мотив присутствовал. Однако есть и главный мотив: " звезда полей" у Соколова не оригинальная! Осколок песни поэт Соколов не сочинил сам и не подслушал, собирая фольклор. Осколок песни про звезду полей он без особых церемоний взял из текста " Конармии" Исаака Эммануиловича Бабеля. Правда, у Бабеля эта песня не донская, как у Соколова, а кубанская... Мне не удалось обнаружить следов этой народной песни в интернете. А оставленное нам Паустовским воспоминание о том, как он с Бабелем якобы распевал эту народную песню, лишь вызывают улыбку. Профессиональный кудесник слова - Паустовский не смог вспомнить из горячо полюбившейся приятелям (Бабелю и Паустовскому) песни ни буквой больше, чем напечатано дважды в бабелевской коротенькой новелле:

1) " Звезда полей, - запел он, - звезда полей над отчим домом
и матери моей печальная рука..."

2) " Звезда полей, - пел он, - звезда полей над отчим домом,
и матери моей печальная рука..."

Скорее всего, перед нами любопытная литературная игра- мистификация Бабеля, в которую охотно включился и Паустовский. Скорее всего, талантливый прозаик Бабель сочинил самостоятельно эти две строки, полностью процитированные в стихотворении Соколова. На мой субъективный взгляд, ничего ценного, за исключением двух строк, сочиненных, по всей видимости, Бабелем, в стихотворении Владимира Соколова нет. Вместо непреходящих поэтических ценностей наблюдается каша плохо взаимосвязанных мыслей и корявых тропов, слегка напоминающая лёгкий бред. А строка " Мне нужен чёрный хлеб, как белый снег пустыне..." чудесным образом заставляет меня вспомнить о ненужности пассатижей в женской бане.

Однако вернёмся к поэзии Рубцова! Теперь сопоставим первоначальную редакцию стихотворения и канонический его текст, всем нам знакомый. Проделана очень серьёзная работа по окончательной огранке!

Рубцов оставил главное и отсек всё лишнее - слетела крыша! Исчезли малосущественные подробности далёких мест, откуда можно разглядеть звезду. ( Для себя заметим, что довольно неуклюжая бабелевская " печальная рука" была отсечена уже в первой редакции стихотворения Рубцова.) Поэт сконцентрировался на главном - своей поразительно художественной находке: на ночной яркой звезде, отражающейся в студёной полынье.

Почему звезда, а не луна, например? Это просто. Звезда - указатель судьбы. Звезда полей... Но и без всяких полей – просто про звезду – у нас имеется прекрасный старинный романс, написаный аж в 1846 году композитором Петром Булаховым на слова Владимира Чуевского, студента юридического факультета Московского университета. Приведу авторский текст Чуевского, присовокупив к нему последовавшие искажения-доработки безымянных авторов:

Первый куплет:

Гори, гори, моя звезда,
Волшебно благодатная.
Ты будешь вечно не закатная,
Другой не будет никогда.

Искажение:

Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви (Гори звезда) приветная.
Ты у меня одна заветная,
Другой (иной) не будет никогда.

Второй куплет:

Сойдёт ли ночь на Землю ясную,
Звёзд ярких - много в облаках.
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в полночных мне лучах.

Искажение:

Сойдёт ли ночь на Землю ясная,
Звёзд много блещет в небесах.
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.

Третий куплет:

Звезда любви, Звезда волшебная,
Звезда моих минувших дней.
Ты будешь вечно неизменною,
В душе проснувшейся моей.

Искажение:
Звезда надежды благодатная,
Звезда (моих волшебных; любви волшебных; прошедших лучших; моих минувших) дней.
Ты будешь вечно (незакатная; незабвенная),
В душе (измученной; тоскующей) моей. (в одном из издании нач. 20 века: " В груди истерзанной моей" )

Последний куплет:

Лучей твоих неясной Силою,
Вся жизнь моя озарена,
Умру ли я, и над могилою,
Гори, сияй, моя Звезда.

искажение:

Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я - ты над могилою
Гори, гори, моя звезда.

Полагаю, что такое количество доработок обусловлено не столько несовершенством изначальных стихов Чуевского, сколько удивительно точным попаданием самодеятельного стихотворца Чуевского самой темой романса и обозначенным в нём образом в самое сердце русских людей. Сравниваешь простенький, бесхитростный текст этого романса, например, с вышеприведённым " навороченным" стихотворением Владимира Соколова, и понимаешь, как трудно написать что-либо действительно самобытное и убедительное про звезду. Рубцову это удалось через край: на его стихотворение " ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ" написано несчетное количество разной музыки!

Думаю, что время лучшего музыкального воплощения этих рубцовских стихов ещё не настало. Но продолжим сопоставление первой редакции и окончательного текста стихотворения... О какой именно звезде на небе написал Рубцов? Подобный вопрос поставит в тупик самого благодарного слушателя великого романса " Гори, гори, моя звезда". В окончательном тексте стихотворения " ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ" Рубцов сумел дать однозначный ответ: Сириус! Почему Сириус? После Солнца и Луны Венера - самый яркий небесный объект. Эту звезду (точнее, планету) можно увидеть только после захода солнца на западе или перед восходом солнца на востоке. В рубцовской же " ЗВЕЗДЕ ПОЛЕЙ" читаем:

" Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою..."

Значит, Венера отпадает. Следует заметить, что Рубцов всё-таки не обидел Венеру: у него есть стихотворение и про неё. Самая яркая звезда ночного неба - Сириус. Сириус можно наблюдать с ноября по февраль. Из-за близости звезды к горизонту наблюдать её не всегда просто... Читаем у Рубцова:

" Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром..."

Уверен, что Рубцов, конечно же, хорошо знал стихотворение Ивана Алексеевича Бунина " Сириус", написанное Буниным в самом начале вынужденной эмиграции под несомненном влиянием стихотворца Чуевского:

Где ты, звезда моя заветная,
Венец небесной красоты?
Очарованье безответное
Снегов и лунной высоты?

Где вы, скитания полночные
В равнинах светлых и нагих,
Надежды, думы непорочные
Далеких юных лет моих?

Пылай, играй стоцветной силою,
Неугасимая звезда,
Над дальнею моей могилою,
Забытой богом навсегда!

Сириус у Бунина угадывается из текста стихотворения. Но Бунин не случайно прямо указал на звезду в самом названии своего стихотворения - для сомневающихся. У Рубцова описание Сириуса много точнее. Замечу, и художественнее...

Почему же всё-таки у Рубцова звезда полей, а не просто звезда, как у Бунина? Или, к примеру, не звезда лесов? В России лесов не меньше, чем полей... Поле - это образ-напоминание о трудах человеческих, о поприще и предназначении человека. Ибо без трудов человеческих поле у нас довольно быстро зарастает кустарником и лесом или, в лучшем случае, на южных окраинах превращается в дикую степь.

Вот мы и подошли к очень рубцовскому - к полынье... Прекрасная картина двух звёзд: одна на небе, а другая в виде отражения на земле сближает это стихотворение Рубцова с философской лирикой его любимого поэта - Фёдора Ивановича Тютчева. У Рубцова в этом стихотворении сложился, возможно, самый глубокий, я бы сказал, самый диалектический образ во всей русской поэзии. Небесная возвышенность помыслов о предназначении человека отражается в трагизме его земных испытаний... Полынья, или естественная прорубь во льду, не означает в наших сонниках ничего хорошего… Оказаться во сне в проруби — значит пережить достаточно сильное потрясение. И смотрите: именно о " минутах потрясений" говорит лирический герой рубцовского стихотворения! Ночная полынья - трагический, ужасный сюжет в душах нашего народа. Полынья сама по себе исключительно опасна. Вспомним, например, кошмарную леденящую душу Дорогу жизни в блокадный Ленинград. Но полынья ночью - это ещё и тайное злодейство и сокрытие жертв этого злодейства в ледяной воде. Вспоминаются зверства Ивана Грозного. Вспомннается трагическая и глубоко запавшая в память народа кончина славного адмирала и великого патриота России - Колчака, по преданиям очень любившего петь романс " Гори, гори, моя звезда".

Вы скажете, образ звезды, отражающейся в полынье, мог случайным образом возникнуть и у просто способного и наблюдательного стихотворца. Гениальность Рубцова выразилась с особой силой в самом художественном воплощении, в творческом развитии образа. Стихотворение прекрасно! А концовка его меня просто потрясает:

" Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней..."

В нынешние времена многие из нас ездили в Египет и невооруженным глазом наблюдали, как ярко и высоко над небосклоном восходит там Сириус - магическая звезда, по восходу которой тамошние жрецы предсказывали разлив кормильца египтян - Нила! Но у Рубцова в ненастной России звезла Сириус светит ярче, а цвет её свечения более насыщен (полней)... Полный абсурд! Да, с научной точки зрения. (Рубцовская Вологда находится у самого 57 градуса северной широты, выше которой созвездие Большого Пса уже целиком наблюдать не возможно, но его главная звезда - Сириус все ещё видна в южной части неба вплоть до широт Петрозаводска...) Однако с точки зрения великого искусства - здесь Рубцов поднимается до гоголевских вершин русской поэзии:

" Редкая птица долетит до середины Днепра".

Вроде, полная чушь! Любая, умеющая летать, долетит... Гипербола... Зато какая!!!
Ничего не бывает случайного в поэзии: Рубцов знал и любил Гоголя. У него даже есть стихотворение про Николая Васильевича Гоголя, которое называется " Однажды"... Внутренняя правда художественного образа выше всех других правд - и здравого смысла, и исторической правды! Так по-гоголевски гениальный лирик Николай Михайлович Рубцов в своём стихотворении " ЗВЕЗДА ПОЛЕЙ" сказал великую правду: правду про свою безграничную любовь к Родине.

Москва

Елена НИКИФОРОВА

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 Следующая ⇒