РАЗДЕЛ 1. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ.

Стр 1 из 28Следующая ⇒

Имени Д.И. Менделеева»

Бостанджиева Т.М.

ХРЕСТОМАТИЯ

по дисциплине

«Социальная психология»

Учебное пособие

Тобольск

УДК Печатается по разрешению редакционно-

ББК издательского совета ТГПИ им. Д.И. Менделеева

Хрестоматия по социальной психологии: Учебное пособие. Вступ. Статья Бостанджиева Т.М. – Тобольск: Изд-во ТГПИ им. Д.И. Менделеева, 2005. – 401с.

В хрестоматии по социальной психологии содержаться научные статьи по основным разделам дисциплины: предмет и задачи социальной психологии, социально-психологический анализ общения, социальная психология группы. Структура хрестоматии повторяет структуру учебного курса. Тесты принадлежат тем авторам, взгляды которых подвергнуты содержательному анализу и рассмотрению в социальной психологии.

Для студентов, изучающих психологию, аспирантов, преподавателей, а также для широкого круга читателей, интересующихся анализом социальных процессов в обществе.

ISBN

Ответственный редактор

СОДЕРЖАНИЕ

РАЗДЕЛ 1. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ. 6

Глава 1. История развития социальной психологии.. 6

Свенцицкий А.А. История формирования научного социально-психологического знания. 6

Вундт В. Задачи и методы психологии народов. 25

Глава 2. Основные направления развития социальной психологии.. 31

Грановская P.M., Никольская И.М. Законы межэтнических отношений. 31

Грановская P.M., Никольская И.М. Этноцентризм. . 36

Баев А. В. Национально-психологические особенности греков. 48

Чимитова С.Ц., Бадмаева З.Б. Этнопсихологические особенности воспитания бурятской молодежи (по материалам исследования) 57

Фетисов И. В.Национальная психология и политика (на примере испанцев) 69

Крысько В. Г. Союз наук в развитии этнической психологии. 94

Мосейко А.Н К проблеме национального характера. 105

Шиверских А.А. Этнопсихологическая характеристика политического ритуала. 119

Дьяченко М.И. Психология народов. 128

Глава 3. Прикладные проблемы социальной психологии.. 140

Казаков В. Г. Развитие прикладных проблем социальной психологии. 140

Ратинов А. Р. Социально-психологические аспекты юридической теории и практики. 161

Рощин С.К. Психология и право: некоторые специфические вопросы психологии управления в США. . 181

Кучевская Н. В. Проблемы социально-психологического исследования сферы обслуживания 205

Коломенский Я.Л. Возрастная и педагогическая социальная психология в свете проблем воспитания. 221

Феденко Н. Ф. Актуальные проблемы военной социальной психологии. 238

РАЗДЕЛ 2. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОБЩЕНИЯ.. 252

Садохин А. П. Межкультурное понимание как основа толерантности. 252

Лабунская В. О «практичности» социальной психологии невербального общения. 268

Чернявская А.Г. Семейный деспот. . 284

Карен Хорни Отношения полов. 288

РАЗДЕЛ 3. СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ГРУППЫ... 303

Глава 1. Малая группа и её структурная организация. 303

Донцов А.И. Личность в группе: проблема сплоченности. 303

Хоманс Дж. Социальное поведение как обмен. 318

Келли Г. Две функции референтных групп. 330

Келли Г. Лидерство. 337

Шутц У. Комплиментарная функция лидера. 345

Келли Г., Тибо Дж. Межличностные отношения. Теория взаимозависимости. 353

Глава 2. Психологические процессы в большой социальной группе. 362

Бехтерев В.М. Внушение и толпа. 362

Лебон Г. Душа толпы. . 376

Моляко B.A. Особенности проявления паники в условиях экологического бедствия (на примере Чернобыльской атомной катастрофы) 385

Хрестоматия по социальной психологии содержит подборку текстов из монографий, статей социальных психологов, работающих в России, странах ближнего зарубежья, США, стран Западной Европы.

История развития социальной психологии позволяет определить, что в качестве самостоятельной научной дисциплины она особенно интенсивно развивалась в Соединённых штатах. Здесь были написаны первые учебники по этой науке, организовывались первые лаборатории и созданы методологические принципы развития основных направлений социальной психологии. Американская традиция в социальной психологии сложилась ещё в 20-е годы ХХ столетия и в настоящее время определяет основные направления развития этой науки. Быстрое развитие социальной психологии в нашей стране происходит под влиянием запросов общественной практики. В рамках этой отрасли психологической науки сформировался и успешно развивается ряд прикладных направлений, призванных непосредственно отвечать на практические вопросы, возникающие в разных сферах общественной жизни.

В настоящее время прикладные социально-психологические исследования в нашей стране охватывают широкий круг проблем и ведутся в разных сферах общества: в управлении, производстве, рекламе, средствах массовой информации, в юридической и экономической практике и т.д. В хрестоматии представлены основные области прикладных социально-психологических исследований в нашей стране и в трудах зарубежных психологов.

Социальная психология развивалась таким образом, что в начале ХХ столетия уже сложились основные принципы её развития. Ведущие направления были связаны и ориентированы на решение прикладных задач. Однако социальная психология оставалась в некоторой изоляции от решения больших социальных проблем, порождаемых развитием общества. Современный этап развития социальной психологии характеризуется изучением закономерностей общения и деятельности людей, включённых в различные социальные группы.

Структура сборника повторяет структуру учебного курса. В нём содержится 3 раздела: предмет и задачи социальной психологии, социально-психологический анализ общения и социально-психологические группы. Тексты принадлежат тем авторам, взгляды которых подвергнуты содержательному критическому рассмотрению в социальной психологии.

Тексты, отобранные для хрестоматии по социальной психологии, относятся к разным периодам развития науки и принадлежат представителям разных научных школ. Это позволит студентам более полно понять сущность совершающихся в науке процессов.

РАЗДЕЛ 1. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ.

Глава 1. История развития социальной психологии

Вундт В. Задачи и методы психологии народов

Задачи психологии народов

Единственная точка зрения, с которой можно рассматривать все психические явления, связанные с совместной жизнью людей, — психологическая, А так как задачей психологии является описание данных состояний индивидуального сознания и объяснение связи его элементов и стадий развития, то и аналогичное генетическое и причинное исследование фактов, предполагающих для своего развития духовные взаимоотношения, существующие в человеческом обществе, несомненно, также должно рассматриваться как объект психологического исследования.

Действительно, Лацарус и Штейнталь противопоставили в этом смысле индивидуальной психологии— психологию народов. Присмотримся прежде всего, поближе к программе, предпосланной Лацарусом и Штейнталем их специально психологии народов посвященному журналу: «Zeitschrift fur Volkerpsychologie und Sprachwissenschaft».

В самом деле, программа так обширна, как только можно: объектом этой будущей науки должны служить не только язык, мифы, религия и нравы, но также искусство и наука, развитие культуры в общем, и в ее отдельных разветвлениях, даже исторические судьбы и гибель отдельных народов, равно как и история всего человечества. Но вся область исследования должна разделяться на две части: абстрактную, которая пытается разъяснить общие условия и законы «национального духа» (Volksgeist), оставляя в стороне отдельные народы и их историю, и конкретную, задача которой — дать характеристику духа отдельных народов и их особые формы развития. Вся область психологии народов распадается, таким образом, на «историческую психологию народов» (Vollergeschichtlische Psychologie) и «психологическую этнологию» (Psychologische Ethnologic).

Лацарус и Штейнталь отнюдь не просмотрели тех возражений, которые, прежде всего, могут прийти в голову по поводу этой программы. Прежде всего, они восстают против утверждения, что проблемы, выставляемые психологией народов, уже нашли свое разрешение в истории и ее отдельных разветвлениях: хотя предмет психологии народов и истории в ее различных отраслях один и тот же, однако метод исследования различен.

Едва ли представители истории и различных других наук о духе удовольствуются уделенной им в подобном рассуждении ролью. В сущности, она сведена к тому, что историки должны служить будущей психологии народов и работать на нее.

Но здесь сейчас же приходит на ум возражение, что столь различные по своему характеру области, в сущности, совсем не допускают сравнения между собой, так как возникают и развиваются они в совершенно различных условиях.

В особенности ясно проявляется это, в данном случае, в несравненно более тесной связи общих дисциплин со специальными в науках о духе. В развитии душевной жизни частное, единичное несравненно более непосредственным образом является составной частью целого, чем в природе.

Общая задача всюду заключается не просто в описании фактов, но в то же время и в указании их связи и, насколько это в каждом данном случае возможно, в их психологической интерпретации. К какой бы области, следовательно, ни приступила со своими исследованиями психология народов, всюду она находит, что ее функции уже выполняются отдельными дисциплинами.

Карен Хорни Отношения полов

Базальная тревожность определенным образом влияет на отношение человека к себе и другим. Она означает эмоциональную изоляцию, тем более невыносимую, что она сочетается с чувством внутренней слабости " Я". А это означает ослабление самой основы уверенности в себе. Она несёт в себе зародыш потенциального конфликта между желанием полагаться на других и невозможностью сделать это вследствие идущего из глубины недоверия и враждебного чувства к ним. Она означает, что из-за внутренней слабости человек ощущает желание переложить всю ответственность на других, получить от них защиту и заботу; в то же самое время вследствие базальной враждебности он испытывает слишком глубокое недоверие, чтобы осуществить это желание. И неизбежным следствием этого является то, что ему приходится затрачивать львиную долю своей энергии на успокоение и укрепление уверенности в себе.

Чем более невыносимой является тревожность, тем более основательными должны быть меры защиты. В вашей культуре имеются четыре основных средства, которыми индивид пытается защитить себя от базальной тревожности: любовь, подчинение, власть и реакция ухода (отстранения).

Первое средство: получение любви в любой форме, может служить в качестве могущественной защиты от тревожности. Формулой здесь будет: если вы меня любите, вы не причините мне зла.

Второе средство, подчинение, может быть условно разделено в соответствии с тем, относится или нет оно к определенным лицам или институтам. Например, это может быть подчинение общепринятым традиционным взглядам, религиозным ритуалам или требованиям некоторого могущественного лица. Следование этим правилам или повиновение этим требованиям будет служить определяющим мотивом для всего поведения. Такое отношение может принимать форму необходимости быть " хорошим", хотя дополнительная смысловая нагрузка понятия " хороший" видоизменяется вместе с теми требованиями или правилами, которым подчиняются.

Когда отношение подчинения не связано с каким-либо социальным институтом или лицом, оно принимает более обобщенную форму подчинения потенциальным желаниям всех людей и избегания всего, что может вызвать возмущение или обиду. В таких случаях человек вытесняет все собственные требования, критику в адрес других лиц, позволяет плохое обращение с собой и готов оказывать услуги всем. Далеко не всегда люди осознают тот факт, что в основе их действий лежит тревожность, и твердо верят, что действуют таким образом, руководствуясь идеалами бескорыстия или самопожертвования, вплоть до отказа от собственных желаний. Для обоих случаев формулой является: если я уступлю, мне не причинят зла.

Отношение подчинения может также служить цели обретения успокоения через любовь, привязанность, расположение. Если любовь столь важна для человека, что его чувство безопасности зависит от этого, тогда он готов заплатить за него любую цену, и в основном это означает подчинение желаниям других. Однако часто человек неспособен верить ни в какую любовь и привязанность, и тогда его отношение подчинения направлено не на завоевание любви, а на поиски защиты. Есть люди, которые могут чувствовать свою безопасность лишь при полном повиновении. У них столь велики тревожность и неверие в любовь, что полюбить и поверить в ответное чувство для них невообразимо.

Третье средство защиты от базальной тревожности связано с использованием власти - это стремление достичь безопасности путем обретения реальной власти, успеха или обладания. Формула такого способа защиты: если я обладаю властью, никто не сможет меня обидеть.

Четвертым средством защиты является уход. Предыдущие группы защитных мер имели одну общую черту - желание бороться с миром, справляться с трудностями тем или иным путем. Однако защита также может быть осуществлена посредством бегства от мира. Не стоит это понимать буквально как полное уединение; это означает достижение независимости от других в удовлетворении своих внешних или внутренних потребностей. Например, независимость в отношении внешних потребностей может быть достигнута через накопление собственности, что в корне отличается от накопления ради обретения власти или влияния. Использование данной собственности также иное. Там, где собственность копится ради достижения независимости, обычно тревожность слишком велика, чтобы извлекать из собственности удовольствия. Она оберегается со скупостью, потому что единственной целью является застраховать себя от всевозможных случайностей. Еще одно средство, которое служит той же самой цели стать внешне независимым от других, - ограничить свои потребности до минимума.

Независимость в удовлетворении внутренних потребностей может быть найдена, например, в попытке эмоционального обособления. Это означает подавление своих эмоциональных потребностей. Одной из форм выражения такого отстранения является уход от серьезного отношения к чему бы то ни было, включая собственное " Я". Такая установка чаще господствует ^в интеллектуальных кругах. Не следует путать неприятие всерьез своего " Я" с тем, что собственному " Я" не " ридают важного значения. В действительности эти отношения могут быть противоречащими друг другу.

Эти средства отстранения имеют сходство со способами подчинения и покорности в том, что и те и другие означают отказ от собственных желаний. Но, в то время как во второй группе такой отказ служит цели быть " хорошим" или подчиняться желаниям других ради собственной безопасности, в первой группе мысль о том, чтобы быть " хорошим", не играет абсолютно никакой роли и целью отказа является достижение независимости от других. Здесь формула такова: если я реагирую отстранением, уходом, ничто не заденет меня.

Для того чтобы оценить роль, которую играют в неврозах эти различные попытки защиты от базальной тревожности, необходимо осознать их потенциальную силу. Они вызываются не стремлением удовлетворить желание удовольствия или счастья, а потребностью в успокоении. Это не означает, однако, что они каким-либо образом являются менее властными или менее настоятельными, чем инстинктивные влечения. Например, опыт показывает, что честолюбивое, стремление может быть столь же сильным, как сексуальное влечение, или даже сильнее.

Любой из этих четырех способов, при условии использования только его или преимущественно его, может быть эффективным в обретении желаемого успокоения, если жизненная ситуация позволяет следовать им без сопутствующих конфликтов - даже если такое одностороннее следование оплачивается ценой обеднения личности как целого. Например, женщина, выбравшая путь покорности, может обрести мир и, как следствие этого, значительное удовлетворение в том типе культуры, который требует от нее послушания мужу или близким, а также традиционным формам жизни. Если ненасытное стремление к власти и обладанию разовьется у монарха, результатом также может быть успокоение. Однако общеизвестно, что прямое следование своей цели часто заканчивается крахом, так как предъявляемые требования столь чрезмерны или вызывают столь опрометчивые поступки, что сопряжены с конфликтами с другими людьми. Чаще успокоение от лежащей в основе сильной тревожности человек ищет не в одном, а в нескольких путях, которые, кроме того, несовместимы друг с другом. Таким образом, невротик может одновременно испытывать настоятельную потребность повелевать другими и хотеть, чтобы его любили, и в то же время стремиться к подчинению, при этом навязывая другим свою волю, а также избегать людей, не отказываясь от желания быть ими любимым. Именно такие абсолютно неразрешимые конфликты обычно являются динамическим центром неврозов.

Наиболее часто сталкиваются стремление к любви и стремление к власти. Поэтому в нижеследующих главах я буду более подробно обсуждать эти стремления.

Описанная мною структура неврозов не противоречит в принципе теории Фрейда, согласно которой неврозы в своей сущности являются результатом конфликта между инстинктивными влечениями и социальными требованиями или тем, как они представлены в Супер-эго. Но хотя я согласна, что конфликт между побуждением человека и социальным давлением составляет необходимое условие для возникновения всякого невроза, я не считаю это условие достаточным. Столкновение между желаниями человека и социальными требованиями не обязательно приводит к неврозам, но может также вести к фактическим ограничениям в жизни, то есть к простому подавлению или вытеснению желаний или, в самом общем виде, к действительному страданию. Невроз возникает лишь в том случае, если этот конфликт порождает тревожность и если попытки уменьшить тревожность приводят в свою очередь к защитным тенденциям, которые, хотя и являются в равной мере настоятельными, тем не менее несовместимы друг с другом.

Парадигма обмена

Я начну с экскурса в область психологии поведения, рассматривая в качестве примера то, каким образом формируются утверждения относительно поведения такого подопытного животного, как голубь (Скиннер, 1953). Когда голубь обследует свою лабораторию клетку, ему случается клюнуть в заданную цель, после чего психолог-экспериментатор насыпает ему зерна. Опыт показывает, что он вновь клюнет цель: он усвоил эту модель поведения, или, как говорит мой друг Скиннер, эта модель поведения закреплена, т.е. голубь прошел процесс выработки условного рефлекса. В данном случае психолог не интересуется тем, каким образом усваивается модель поведения; термин «теория обучения» никак не подходит для обозначения области исследований психолога. Он интересуется только тем, что определяет интенсивность проявления усвоенной модели поведения — то ли в форме клевания цели, то ли в какой-то другой форме.

Чем голоднее голубь, чем меньше зерна или другого корма он получил только что, тем чаще он будет клевать. Однако, если эта модель поведения закрепляется часто, если голубю каждый раз, когда он клюнет цель, дают много зерна, интенсивность ее проявления падает по мере насыщения голубя. Если же, с другой стороны, модель поведения не закрепляется вообще, то и в этом случае интенсивность ее проявления падает, хотя может пройти много времени, пока ее проявление не прекратится полностью, пока оно не исчезнет. При проявлении многих моделей поведения голубь подвергается аверсивному стимулированию, или тому, что я буду яснее формулировать с помощью термина «плата»; это также с течением времени приводит к снижению интенсивности их проявления. Примером «платы» является усталость. Постепенное исчезновение проявления одной модели поведения, насыщение и «плата», вызывая снижение интенсивности проявления данной модели поведения, делают более вероятным проявление других моделей поведения, включая ничегонеделание. Добавлю лишь, что даже искушенный психолог относит «эмоциональное» поведение, а также такие вещи, как клевание, к безусловным реакциям, которые могут быть закреплены в процессе выработки условного рефлекса. Если рассматривать все сказанное выше как формулировку утверждений психологии поведения, то она, разумеется, годится лишь для преследуемых здесь мной целей.

Мы можем считать, что голубь вовлечен в процесс обмена и с психологом, но не стоит подробно останавливаться на этом, поскольку поведение голубя едва ли вообще определяет поведение психолога. Обратимся к ситуации, в которой обмен является реально существующим, т. е. в которой детерминация поведения является взаимной. Предположим, что мы имеем дело с двумя людьми. Каждый из них демонстрирует поведение, до некоторой степени закрепляемое поведением другого. Нас не интересует, как получилось в прошлом, что каждый из них научился считать, что Поведение другого закрепляет модель поведения. Достаточно того, что каждый считает, что поведение другого закрепляет его собственную модель поведения, и я буду называть факторы закрепления — в случае голубя это зерно — величинами, поскольку, как мне кажется, это самый подходящий термин для обозначения того, что мы под ним понимаем. Каждый человек, демонстрируя то или иное поведение, может нести издержки, и у каждого человека есть более, чем один доступный ему способ поведения.

В этом мне видится парадигма элементарного социального поведения, и задача социолога, изучающего это явление, состоит в том, чтобы сформулировать утверждения, соотносящие вариации величин издержек каждого человека с его частотным распределением моделей поведения на множестве альтернатив, причем величины (в математическом смысле), принимаемые этими переменными для одного человека, отчасти определяют величины для другого человека (Скиннер, 1953; Парсонс и Шилз, 1951).

Я не вижу причин верить в то, что утверждения психологии поведения неприменимы в этой ситуации, хотя сложность получаемых на их основе выводов в данном конкретном случае и в самом деле может быть значительной. В частности, мы должны предположить, что в случае людей, как и в случае, голубей, при усилении тенденции к постепенному исчезновению проявления одной модели поведения, насыщения или аверсивного стимулирования поведения любой модели поведения увеличится вероятность проявления другой модели поведения. Проблема состоит не просто в том, как часто она формулируется, каковы качества человека и что в прошлом он научился считать закрепляющим его модель поведения, а в том, какие качества он приобретает благодаря своему поведению в данный момент. Чем больше он приобретает, тем менее ценна для него каждая дополнительная единица этого качества и тем менее часто он будет демонстрировать поведение, закрепляемое ею.

Процесс влияния.

Я думаю, что мы не располагаем работами по взаимодействию двух лиц, которые либо подтвердили бы эти утверждения, либо нет. Но у нас есть работы, относящиеся к большому числу людей, которые могут быть использованы. Речь идет о работах Фестингера, Шахтера, Века и их коллег по исследованию динамики влияния. Одну из переменных, которую они изучают, они назвали сплоченностью и определили ее как нечто, привлекающее ' людей к участию в деятельности группы. Сплоченность — это качественная переменная; она имеет отношение к степени закрепления, которой подвергаются отдельные лица в деятельности группы.

Фестингер и его коллеги рассматривают два типа закрепления: символическое поведение, которое мы называем «социальным одобрением» (чувством), и деятельность, оцениваемую в других отношениях, как, например, выполнение каких-нибудь интересных дел.

Другую переменную, с которой они работают, они называют коммуникацией, а некоторые другие исследователи — взаимодействием. Это частотная переменная; она представляет собой меру частоты проявления вербального поведения, связанного с выгодами и затратами. Мы должны помнить о том, что, вообще. Говоря, переменная одного типа является функцией от другой.

Фестингер и его сотрудники показали, что чем более сплоченный является группа, т. е. чем более ценными являются чувства и действия, которыми члены группы обмениваются друг с другом, тем выше средняя частота их взаимодействия (Век, 1950). В случае людей, как и голубей, чем сильнее подкрепление, тем чаще проявляется закрепленная модель поведения. Кроме того, чем сплоченнее является группа, тем более сильные изменения члены группы вызывать в поведении других членов в направлении повышения качества ее деятельности (Шахтер и др., 1951). Другими словами, чем более ценными являются действия, направленные на группы, тем более ценны действия, которые они должны шить. В самом деле, если человек демонстрирует поведение деленного рода, а другие люди не обнаруживают в нем достаточных для них стимулов, то окажется, что со временем их собой отклик на изъявление чувств и выполнение действий будет угасать. Но, возможно, тот человек сочтет их чувства и действия точно стимулирующими для себя, и, если ему захочется считаться с ними, он должен сделать свое поведение более и» иным для других. Короче говоря, утверждения психологии повеления означают, что существует определенная пропорциональность между ценностью поведения человека для других лиц и ценность", для него их поведения (Скиннер, 1953).

Практическое равновесие.

В начале статьи я высказал предположение, что одна из исследования малых групп заключается в том, чтобы выявить в связь между результатами экспериментальной работы в л торных условиях и результатами полевых исследований на реально существующих малых группах. Последние часто оказывав состоянии практического равновесия, и в этом нет ничего необычного. Я не хочу этим сказать, что все реально существующие группы находятся в состоянии равновесия. Разумеется, я также утверждаю, что во всех группах должна наблюдаться тенденция к равновесию. Также не хочу утверждать, что группы имеют внутренние механизмы сопротивления изменениям: здесь нет гомеостаза. Не утверждаю также, что мы предполагаем существование равновесия. Я хочу лишь сказать, что иногда мы наблюдаем его в то время, когда работаем с группой (а зачастую это непродолжительное время), не происходит существенных изменений величин переменных, которые были выбраны для измерения. Если, к примеру, человек «А» взаимодействует с человеком «Б» больше, чем с человеком «В», как в начале, так и в конце исследования, то, по крайней мере, на основании этой грубой оценки можно сделать вывод, что группа находится в состоянии равновесия. Многие работы Фестингера и Шахтера являются экспериментальными, и их утверждения относительно процесса влияния, как мне кажется, содержат в себе утверждение, которое эмпирически оказывается справедливым для реально существующих групп в состоянии практического равновесия. Например, Фестингер и др. обнаружили, что чем более сплоченной является группа, тем сильнее то изменение, которое члены группы могут произвести в поведении других членов. Если влияние оказывается в направлении обеспечения соблюдения групповых норм, то, когда в результате процесса влияния произведены все изменения, на которые он способен, должно было бы быть справедливым утверждение о том, что чем более сплоченной является группа, тем большее число ее членов соблюдает ее нормы. И такое утверждение действительно является справедливым (Фестингер и др., 1950).

Как бы там ни было, я допускаю, что из лабораторных экспериментов по исследованию влияния следуют утверждения относительно поведения членов малых групп в условиях угасания процесса влияния, которые идентичны утверждениям, справедливым для реально существующих групп, находящихся в состоянии равновесия. Едва ли следует удивляться тому, что мы понимаем под равновесием то, что все изменения, на которые система способна при данных условиях, произошли и не предвидится никаких дальнейших изменений. И это не самый первый пример того, как статика оказывается частным случаем динамики.

Заключение.

Актуальная теоретическая задача в исследовании малых групп состоит в том, чтобы соединить экспериментальные и «натурные» исследования, окончательно проверить утверждения, которые эмпирически оказываются справедливыми в этих областях, и показать, каким образом эти утверждения могли бы быть выведены из более общего комплекса положений. Один из путей решения этой задачи заключается в том, чтобы возродить и придать большую обоснованность старейшей теории социального поведения — теории социального поведения как обмена.

Некоторые из утверждений такой теории могут быть сформулированы следующим образом. Социальное поведение представляет собой обмен ценностями, как материальными, так и нематериальными, например знаками одобрения или престижа. Люди, которые многое дают другим, стараются получить многое и от них, и люди, которые получают многое от других, испытывают с их стороны воздействие, направленное на то, чтобы они могли получить многое от первых. Такой процесс оказания влияния имеет тенденцию к обеспечению равновесия или баланса между обменами. То, что отдает человек, участвующий в обмене, может быть для него стоимостью, так же как-то, что он получает, может быть для него вознаграждением, и его поведение меняется в меньшей степени, если выгода, т. е. вознаграждение за вычетом стоимости, сохраняет максимальное значение. Он не только стремится к достижению этого максимального значения, но и старается следить за тем, чтобы никто из его группы не получал большей выгоды. Стоимость и ценность того, что он отдает и получает, меняются в зависимости от количества того, что он отдает и что получает. Поразительно, насколько привычными являются эти утверждения, поразительно также, каким образом утверждения, касающиеся динамики обмена, могут порождать некие статические конструкции, которые мы называем «структурой группы», и наряду с ними также и некоторые утверждения относительно структуры группы, которые были сформулированы исследователями реально существующих групп. Когда мы социологи, иной раз становимся неосторожными, обнаруживаем, что слова вроде «вознаграждение» и «стоимость» входят в нашу речь. Человеческая природа будет проступать наружу даже в наших самых сложных теориях. Мы редко осознаем это, но сами систематически имеем дело с тем, что эти слова обозначают. Из всех многочисленных подходов к изучению социального поведения чаще всего игнорируется тот, который рассматривает его с экономических позиций. Тем не менее, это именно тот подход, которым мы повседневно пользуемся в нашей жизни - за исключением тех случаев, когда мы пишем труды по социологии.

Выводы

Предлагаемое выделение двух функций референтной группы является важным, потому что это делает эксплицитными два основных аспекта теории референтной группы: мотивационный и перцептивный. Более полная теория референтной группы должна состоять, по крайней мере из двух частей, одна должна быть посвящена референтной группе как источнику стандартов поведения и принудителю следования этим стандартам, другая — референтной группе, которая сама служит стандартом для сравнения. Эти две части теории референтной группы должны стать частными случаями более общих теорий об источниках и характере стандартов, которые в конечном итоге будут выведены из фундаментальных теорий мотивации и перцепции. Нормативные функции референтных групп могут стать частью общей теории целеобразования и мотивации.

Функции сравнения референтных групп станут частью общей теории перцепции и оценивания. Группы сравнения, в конце концов, являются лишь одной из отправных точек или стандартов для сравнений. Хайман обнаружил, что отдельные индивиды (а также группы) часто служат стандартом, с которыми люди сравнивают себя при оценке собственного статуса. В качестве других стандартов могут выступать неодушевленные предметы и меры измерений (например, ребенок может использовать стол или палку для оценки собственного роста) и безличные описания желаемого поведения (например, юридические определения групповых норм).

Наконец, выделение нормативной и сравнительной функций референтных групп ведет к выделению двух основных областей исследования для тех, кто изучает воздействие референтных групп на поведение. При изучении нормативной функции референтных групп выдвигаются следующие проблемы: какова мотивационная зависимость между индивидом и каждой из, его референтных групп? Насколько он ценит свое членство в данной группе или насколько стремится стать членом группы, в состав которой еще не введен? Какого рода мотивы движут его стремлением стать членом группы? Каковы последствия различных по характеру и степени мотивов? Какие факторы дают возможность члену группы сопротивляться давлению группы и в то же время не быть отвергнутым группой? По каким проблемам развиваются в группе нормы поведения? Какие конкретные стандарты и нормы связываются с различными ролями и обязанностями внутри группы? Какие санкции применяются в группе для достижения конформности, и каковы различные последствия этого? Как эти санкции связаны с уровнем неконформности? Какие факторы в отношении индивида к группе содействуют интериозации групповых норм?

Изучение сравнительной функции референтных групп должно включать различные вопросы, относящиеся главным образом к процессам перцепции и оценивания. Вот некоторые из них, каким стимулом для индивида является группа сравнения? Обеспечивает ли эта группа хорошо структурированный и определенный стандарт для сравнения или это неясный стимул, допускающий различные интерпретации? Каковы последствия этих различных случаев? Какие факторы воздействуют в процессе самооценки на воспринимаемый индивидом уровень расхождения между ним и групповыми нормами? Как воздействуют чрезвычайно высокие или чрезвычайно низкие стандарты? Каков характер тех шкал, по которым проводится сравнение?

Теория референтных групп будет развиваться по мере получения ответов на эти и подобные вопросы. При помощи исследований и развития концепций, необходимых для нахождения ответов на эти вопросы, можно ожидать, что будут сделаны большие шаги в понимании социальной основы установок личности.

Келли Г. Лидерство

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒