Польза поминовения на проскомидии

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 19Следующая ⇒

Поминовение на проскомидии с изъятием частиц за поминаемых есть самое важное и полезное для душ поминаемых. Вот один из многих примеров этого.

Две девицы дали клятвенный обет Богу жить в постничестве и молитвах. К несчастью, осудить, оболгать, укорить — было обыкновенным делом для сих постниц. Преподобный Венедикт, узнав о сем, отечески советовал им удержать язык свой и в случае непослушания грозил отлучить их от Божественного причащения... Но девицы начали издеваться и над святым Венедиктом. Вскоре после сего они умерли и, как великие постницы, погребены были в церкви. Но когда совершалась Божественная служба, и диакон возглашал: «Елицы оглашенный изыдите! » — некоторые из христиан видели двух девиц, выходящих из гроба и из церкви. Сие чудное явление продолжалось несколько времени... Наконец, известился о сем и преподобный Венедикт: он пролил о них слезы сердечного сокрушения и, послав просфору в оную церковь, велел вынуть части в жертву Богу об упокоении душ их. С того времени никто уже не видел их, вон исходящих, и христиане веровали, что злоязычные постницы жертвой и молитвой преподобного Венедикта получили от Бога прощение.

Пути правды

Напрасно грешник, укрываясь от суда человеческого, думает укрыться и от Суда Божиего; напрасно успокаивает он себя в сердце своем: «Не узрит Господь, ниже уразумеет Бог Иаковль... Насажден ухо, не слышит ли? Или создавши око, не сматряет ли? » (Пс. 93; 7, 9). Все видит Господь, и нет греха, который укрылся бы от Всевидящего ока Его. Рано или поздно, здесь или там Правосудный Бог позовет к ответу нераскаянного грешника, и вечная правда Божия, иногда еще здесь, на земле, в самых ошибках и неправдах людских делает свое дело праведнее всякого близорукого суждения человеческого, обличая и карая такие грехи, о которых знает только Бог да совесть грешная.

Вот что рассказывает о самом себе преподобный Ефрем Сирин: " В юности, когда жил я еще в миру, нападал на меня враг; и в это время юность моя едва не уверила меня, что совершающееся с нами в жизни — случайно. Как корабль без руля, хотя кормчий и стоит на корме, идет назад или вовсе не трогается с места, а иногда и опрокидывается, если не прийдет к нему на помощь или Ангел, или человек, — так было и со мной. Уносимый волнами обольщения, нечувствительно стремился я к угрожающей опасности. Что же делает со мной благость Божия? Она сделала вот что: когда странствовал я по внутренней Месопотамии, встретился с пастухом овец. Пастух спрашивает меня: " Куда идешь, молодой человек? " — Я отвечаю: " Куда случится". — И он говорит мне: " Ступай за мной, потому что день склонился к вечеру". Я послушался и остался у него. Среди ночи напали волки и растерзали овец, потому что пастух ослабел от вина и уснул. Пришли владельцы стада, сложили вину на меня и повлекли меня в судилище. Явившись к судье, я оправдывался, сказывая, как было дело. Вслед за мной приведен некто, пойманный в прелюбодеянии с одной женщиной, которая убежала и скрылась. Судья, отложив исследование дела, обоих нас вместе отослал в тюрьму. Там нашли мы одного земледельца, приведенного туда за убийство. Но и приведенный со мной не был прелюбодеем, и земледелец не был убийцей, точно также, как и я не был хищником овец. Проведя там семь дней, в восьмой вижу во сне, что кто-то говорит мне: " Будь благочестив, и уразумеешь Промысл; перебери в мыслях, о чем ты думал и что делал, и по себе дознаешь, что эти люди страждут не напрасно, но не избегнут наказания и действительно виновные". Итак, пробудившись, стал я размышлять о видении и, отыскивая свой проступок, нашел, что в другой раз, быв в этом селении на поле среди ночи, с злым намерением выгнал я из загона корову одного бедного странника. Она обессилела от холода и от того, что была непраздна; ее настиг там зверь и растерзал. Как скоро рассказал я заключенным со мной свой сон и вину, то и они, возбужденные моим примером, начали сказывать — поселянин, что видел человека, тонувшего в реке, и хотя мог ему помочь, однако же не помог; а городской житель, — что присоединился к обвинителям одной женщины, оклеветанной в прелюбодеянии. " А она, — говорил он, — была вдова; братья ее, взведя на нее вину сию, лишили ее отцовского наследства, дав из него часть и мне, по условию". При сих рассказах начал я приходить в сокрушение, потому что в этом было некоторое явное воздаяние. И если бы один я был, то сказал бы, может быть, что все это случилось со мной просто по-человечески. Но мы трое постигнуты той же участью. И вот есть некто четвертый, отмститель, который вовсе незнаком нам, потому что ни я, ни они никогда не видали его, — так как я описал им и вид явившегося мне. Заснув в другой раз, вижу, что тот же говорит мне: " Завтра увидите и тех, из-за кого терпите вы обиду, и освобождение от возведенной на вас клеветы". Пробудившись, был я задумчив. А они говорят мне: " Что ты печален? " — Я сказал им причину. Боялся же я того, чем кончится дело, а прежние свои мысли, будто все бывает случайно, оставил. И они также вместе со мной были озабочены. Но когда прошла эта ночь, приведены мы были к градоначальнику, и вскоре представлено ему доношение о пяти узниках, из коих двое были братья вдовы, обиженной лишением отцовского наследства. Признавшись в том, в чем были пойманы, они признались и в тех преступлениях, за которые находились в тюрьме заключенные со мной. Из остальных троих один обвинялся в том, что выжег поле с хлебом, а прочие — в соумышлении убийств. Получив несколько ударов и ни в чем не сознавшись, отведены они в тюрьму, потому что судья услышал о назначении ему преемника. А с ними пошел и я, не дождавшись никакого решения дела. Таким образом, все мы находились вместе. Новоприбывший судья был с моей родины, но долго не знал я о нем, из какого он города и кто такой. В эти дни у меня много было свободного времени, и свел я дружбу с прочими узниками. Но, проведя там многие дни, не видал являвшегося мне во сне. Наконец, опять вижу его, и он сказывает мне, что и последние трое, неповинные в том, в чем теперь обвиняют их, виновны в других преступлениях и несут теперь за них наказание. Я сказал им об этом, и они сознались в неправде, а именно, что были заодно с похитителем, который убил человека за виноградник, смежный с его владением. " Мы, — говорили они, — засвидетельствовали в этом деле, что виноградник принадлежит ему за долг, и что не он убил сего человека, а сам тот, упав со скалы, убился до смерти". Один же из них сказал, что он в гневе ненамеренно толкнул человека с кровли, и тот упал и умер. После сего опять вижу во сне говорящего мне: " В следующий день будешь ты освобожден, а прочие подпадут справедливому суду; будь же верующим и возвещай Промысл Божий". На другой день судья сел на своем судейском месте и стал допрашивать всех нас; он узнал дело в ясности и освободил невинных. Их было пятеро: земледелец, мнимый прелюбодей и трое последних. Обоих же братьев и с ними вместе других, действительно виновных, приказал отдать на съедение зверям. Тогда велел и меня вывести на середину; стал осведомляться о деле по порядку и пытался выспросить у меня, как было дело об овцах. Я сказал правду, как все происходило. Узнав меня по голосу и по имени, а пастуха приказав высечь для показания истины, освободил он меня от обвинения по прошествии без малого семидесяти дней. После сего в ту же ночь вижу прежнего мужа, и он говорит мне: " Возвратись в место свое и покайся в неправде, убедившись, что есть Око, над всеми назирающее". И, сделав мне сильные угрозы, он удалился; с тех пор доныне не видал я его. И я впал в задумчивость, возвратился домой и много плакал. Итак, кто говорит, что все самослучайно, тот отрицает бытие Божества".

(Рассказ из творений преподобного Ефрема Сирина)

Полночь

«Полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея» (Пс. 118; 62).

Почему венчанный Пророк в самые приятные минуты для сна оставляет свое царственное ложе и поднимается в полночь на славословие? Потому что в полночь происходит нечто немаловажное и для всей видимой природы, и для человека, и что Верховный Правитель вселенной часто в полночь совершал и совершает праведные суды свои, пробуждающие благочестивых людей к усиленной молитве.

Один древний подвижник говорит: " Когда в глубокую ночь почувствуешь побуждение к молитве, встань с одра своего, мой сын, встань — не ленись. Знай, что в это время зовет тебя твой Ангел-хранитель и хочет молиться вместе с тобой". И в наше время один семидесятилетний старец многие годы имел обыкновение вставать со своего убогого одра около полуночи; он, поправив лампаду перед иконами, повергался на колена и неподвижно, с распростертыми к небу руками, долго предавался пламенной молитве. На вопрос, почему он избирает для молитвы особенно полночное время, подвижник отвечал: " В полночь бывает самый тяжелый и глубокий сон у людей; тогда всякая спальня есть не иное что, как гробница, где почивает ослабевшая плоть наша, а душа остается беззащитной. Воры и разбойники часто назначают полночь для воровства и разбоя; тоже делают и разбойники духовные: злые духи с особенным усилием и яростью в полночь нападают на душу и стараются соблазнить ее. Потому я в полночь молюсь за спящий мир, чтобы Господь защитил его и послал святых Ангелов Своих хранить спальни, сии временные гробницы людей, и оберегать каждую душу христианскую от искушений диавола". И Пророк не напрасно поднимался в полночь для молитвы, он знал историю своего народа, ясно ведал, что в истории сего народа многие судьбы Промысла совершались именно в полночь или около полуночи. Около полуночи происходили Богоявления древним патриархам и пророкам. Самые важные события в жизни народа Божиего совершались в ночь и полночь. Так, в полночь Господь взошел в Египет и поразил египетских первенцев; в полночь вывел евреев из Египта. Ночью падала манна в голодной пустыне Аравийской и роса на Гедеоново руно; около полуночи Ангел сошел в ассирийское войско и поразил сто восемьдесят пять тысяч воинов, осаждавших Иерусалим. После этого как было не молиться Пророку, воспоминая суды Божии, совершавшиеся в полночь? Можем предполагать, что глубочайшая тайна Божества, касающаяся не одного народа израильского, а всего рода человеческого, тайна воплощения Сына Божиего, начала раскрываться в тихую полночь. В древней книге священной сказано: «Тихому молчанию содержащу вся, и нощи в своем течении преполовляющейся, всемогущее Слово Твое, Господи, с небес от Престолов Царских жесток ратник в средину погибелъныя земли сниде» (Прем. 18; 14, 15). И когда же необходимее было всемогущему Слову Бога Отца стать в середину погибельной земли — как жесток ратник, если не в то время, в которое мысленный фараон — диавол, яко лев рыкая, особенно ходит, иский поглотити души человеческие и почитает их менее осторожными и беззащитными, — как не в минуты покоя телесного? Евангелие ясно повествует, что пастыри Вифлеемские услышали пение Ангелов о рождении Господа в стражу нощную. И звезда волхвам являлась ночью и по общему закону звезд к полуночи становилась светлее и ярче. Следовательно, Рождение Владыки мира совершилось в полночное время. Может быть и наитие Святого Духа на Пресвятую Деву было во мгновение полночное, когда Она вся предана была молитве. Находим и другие, весьма важные, события в жизни Искупителя, последовавшие около полуночи. Так, Господь наш часто удалялся ночью на горы для молитвы, — и естественно думать, что сия молитва за род человеческий к полуночи становилась пламеннее и напряженнее. Около полуночи Господь наш шел по морю и подал руку утопавшему Петру. В ночь установил Он Тайную вечерю, около полуночи совершал последнюю земную молитву и проливал кровавый пот в саду Гефсиманском. Около полуночи, а, может быть, и в самую полночь, был предан Иудой. Около полуночи воскрес из гроба. Здесь же можем заметить, что апостол Петр, по свидетельству предания, поднимался с одра в каждую полночь и оплакивал свое отречение. Апостол Павел часто до полуночи простирал слово поучения к христианам первого времени; в полночь вставал на молитву вместе с апостолом Силою (Деян. 16; 25). Сколько, таким образом, воспоминаний о нощных и полунощных событиях, располагающих к пламенной и усердной молитве! Но будет еще одна полночь, о которой страшно помнить, о которой, однако же, необходимо вспоминать, — будет полночный переворот всеобщей жизни мира, полночный перелом для всей вселенной. Разумеем второе пришествие Господа нашего и Последний Суд. В полночь совершился Суд Божий над Египтом и исшествие народа Божиего из земли египетской. В полночь, вероятно, совершится или, по крайней мере, начнется Суд над целой вселенной. Спаситель всякий раз, когда говорит о втором пришествии Своем, побуждает нас к бодрости и молитве, как бы опасаясь, чтобы мы не погрузились в сон, который бывает и глубже, и крепче в полночь. Час пришествия Своего Он уподобляет вору ночному, который не знает лучшего времени для кражи, как полночь. В притче о десяти девах, которая указывает на второе пришествие, Господь даже явно назначает полночь для Своего Суда: «...полунощи же вопль бысть, — говорит Он: Се жених грядет, исходите в сретение! » (Мф. 25; 6). — Где ляжет тело мое на покой смертный? Будет ли оно покрыто землей или погребено в волнах морских, или пожрано огнем, или похищено у души моей ночным разбойником? Но где бы ты не спала с меня бедная оболочка души моей, а звук трубы Ангельской не даст тебе спать в последнюю полночь мира. Кожа и плоть твоя смешаются с землей, кровь сольется с влагой земной, кости и жилы обратятся в прах, ты весь сотлеешь, — но не сотлеют грехи твои. И ты услышишь глас Сына Божиего, как услышат его все сущие во гробах; и ты пробудишься и встанешь, — может быть, как человек после сна — недоспавший, неомытый, неубранный, с тяжелыми воспоминаниями, несвежий и ни к чему не готовый, — встанешь на Суд в виду Бога твоего и всей вселенной. О каковый час тогда и день, егда сядет Судия на престоле страшном! Книги разгибаются, и деяния обличаются, и тайныя тмы явлена бывают... Ангели предстанут, обличающе деяния, помышления и мысли, яже в нощи и во дни: о каковый час тогда! А ты, миролюбец, и не думаешь об этом часе! Может быть, в эту ночь ты безпечно предаешься сну, отяжелев от вечернего стола, забыв перекрестить твое ложе и сказать Ангелу жизни твоей: " Храни ее". Может быть, во мраке полунощном затеваешь Или делаешь дела, темнее ночи. Или за полночь пируешь и думаешь усыпить себя мечтами плотоугодников: " Да ямы и пиемы, утре бо умрем, — и ни что от нас не останется? " — Не беспокойся, это может случиться, — что ты завтра рано покинешь жизнь или даже и до утра не доживешь; но все дни и полуночи, все ночи и полуночи, проведенные тобой нечестиво, явятся к тебе в последнюю полночь мира и приведут с собой все дела твои, всю историю твоей жизни. Ты увидишь себя, каков ты был, — с первой и до последней минуты земного бытия твоего, и ты скажешь в ярости на себя: Проклят день, в он же родихся, — день, в он же породи мя мати моя! (Иер. 20; 14). Бесполезное злословие, ни к чему не служащее проклятие! Прокляни теперь, если можешь, прокляни бездельные дела твои и начни жизнь порядочную и благочестивую. Вставай в полночь благословлять Бога за данное тебе бытие, оно величайший дар милосердия для тех, кои не употребляют его во зло. Если трудно тебе подниматься рано, то лучше спи, только не греши. Помни, что единою лежит человеку умрети, потом же суд (Евр. 9; 27). За что, как не за грехи и нечестие?

(Из " Воскресного чтения", 1838)

Есть ли ныне чудотворцы?

«Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас» (Лк. 6; 27).

Привыкли некоторые осуждать наши времена и укорять нынешний немощный род человеческий, говоря: ныне нет уже между людьми чудотворцев, какие бывали прежде. Неправда! Если желаете, я покажу вам, что и ныне между людьми есть чудотворцы. Только послушайте, что я скажу: всякий, кто любит врага своего, — чудотворец есть. Слышите ли, что говорю: всякий, любящий врага своего, — чудотворец есть. А что это —истина, докажу от Божественного Писания и от святых Отцев.

Что такое чудо? Чудом называется то, что бывает выше естества, ибо что бывает по естеству, то не чудно, тому никто не удивляется, того никто и не называет чудом, но если что превышает силу естества, то это есть истинное чудо. Не чудо, что пламень, исшедший от пещи вавилонской, пожег бывших около нее слуг халдейских, ибо огню свойственно жечь, а людям естественно сожигаться огнем, — то чудо, что огонь не мог коснуться трех отроков, бывших внутри пещи, и повредить им. Не дивно, если кто любящих его любит, ибо это естественно, — но дивно, если кто любит врага своего, ибо это преестественно. В самом деле, человек по греховной природе своей не терпит обиды, каждый может видеть это и в себе самом, и в других. Ему иногда кажется лучше умереть, нежели стерпеть обиду от кого-нибудь. Если же для нас не любить врагов естественно, то не прямо ли следует отсюда, что любовь ко врагам есть дело вышеестественное, чудесное, и потому любящий врагов своих — поистине чудотворец есть. Какие же чудеса творит такой чудотворец? А вот послушайте. Любящий врага своего и добро ему творящий просвещает слепого, не телом слепого, а умом слепотствующего. Ничто так не помрачает умные очи, как гнев и ярость. Много примеров, что люди в ярости своей поступали, подобно детям неразумным. Так, например, в житиях святых мучеников читаем, что некоторые мучители, предавшие христиан на снедение зверям, избивали самых зверей, когда те не хотели коснуться мучеников. Ясно отсюда, что в ярости человек, точно безумный, и весьма подобен слепому, ибо не знает сам, куда идет и что делает. Какое врачевство сильно для уврачевания такой слепоты? Сильно незлобие и любовь, сильно благодеяние того, на кого гневающийся напрасно гневается. Ибо когда он видит, что на гнев его не отвечают гневом, а, напротив, являют любовь и злое благим побеждают, то престает от гнева и сам пред собой стыдится, сознавая свой грех, а ближнего своего невинность — так было между гневливым Саулом и незлобивым Давидом. Посему, кто любит врага своего, тот есть чудотворец, просвещающий слепого. Любящий врага своего украшает волны морские и претворяет бурю в тишину. Гневного человека святитель Златоуст называет морем, возмущенным ветрами. Как море волнующееся выбрасывает на сушу все трупы, находящиеся в нем, так и гневливый в ярости своей обнаруживает все тайны друга своего, обличает и бесчестит его. Такое море кто утишит? Тот, кто уничтожит причину волнения. Море не волнуется, если нет ветров и бури: и разгневанный человек перестает гневаться, если не встречает прекословия, брани и противоречия. Умолкни от прекословия, воздержись от распри, оставь противления, и ты уничтожишь причину волнения и увидишь море утихшим. А так как любящий врага своего не прекословит, не бранится, не противится, то он утишает в нем бурю гнева; посему любящий врага своего есть чудотворец, претворяющий в тишину волнение морское. Любящий врага своего угашает силу огненную. Враждебный гнев в человеке есть как бы «огонь, пополняй дубравы, яко пламень, пожигаяй горы» (Пс. 82; 15), ибо он попаляет высоту добродетелей в самом гневающемся и уничтожает, и как бы в пепел обращает доброе имя, добрую славу ближнего. Пламень угашается или водой, или разбрасыванием вещества горящего — и гнев укрощается либо кротостью молчаливой, как водой, либо снисходительностью, как разбрасыванием вещества горящего. Кроткий и тихий муж, не подавая причины ко гневу, не только не возжет огня вражды, но и возженный угасит, как говорит святитель Златоуст: " Нет ничего сильнее кротости: как вода угашает пламень, так и слово кроткое утишает душу, горящую гневом, паче пещи огненной". Снисходительный удаляется от гневающегося и тем отнимает пищу у его ярости. Посему и Апостол поучает: «Дадите место гневу Божию» (Рим. 12; 19), то есть вы снисходите, уступите, удалитесь на несколько времени от лица гневного. А так как любящий врага своего кроток, тих и снисходителен, то он удобно погашает гнев его, — посему он есть чудотворец, угашающий силу огненную. Любящий врага своего претворяет горечь в сладость, как Моисей горькую воду Мерры. Полна горести и вражда человеческая. Святой Апостол говорит: «Всяка горесть да возмется от вас», — какая же горесть? — «гнев, ярость, клич, хула, со всякою злобою» (Еф. 4, 31), — та горечь да возмется от вас. И какую сладость можно найти в душе разгневанного человека? Мысль в ней горька, потому что помышляет о злобе, слово горько, ибо досаждает, укоряет, бесславит, всякое предприятие горько, особенно для того самого, кто гневается. Чем же можно усладить такую горечь? Ничем, кроме слова или дела доброго со стороны того, на кого раздраженный гневается. И то, и другое средство — и слово, и дело доброе вполне действительны. О слове говорит притча: Ответ смирен отвращает ярость (Притч. 15; 1), а о добротворении один из святых Отцев учит так: " Если узнаешь, что на тебя гневается брат твой, то пошли ему какой-либо дар". А так как любящий врага своего всегда к нему ласков и по силе своей благодетельствует ему, терпеливо перенося горечь его гнева, а сладость собственной любви в него переливая, — то он претворяет гнев его в дружбу и любовь. Посему и есть чудотворец, претворяющий горечь в сладость. Любящий врага своего изгоняет беса из человека. Кто сильно гневается и враждует на брата своего и воспламеняется местью, тот подобен бесноватому, и даже на самом деле подвергается иногда беснованию. Святитель Златоуст воспоминает то, что видел сам своими очами: некто сильно разгневался и через меру возъярился, и от сей безмерной ярости вдруг сделался бесноватым. Да и всякий человек в сильном гневе подобен бесноватому: взор его делается страшным, голос звучит ужасно, сам кусает свои уста или персты, скрежещет зубами, и все домашние боятся его, как бесноватого, бегают от него и скрываются, где бы то ни было. От такого яростного человека кто и чем изженет беса гневного? Бесновался по временам царь Саул, и сия болезнь беснования приходила к нему особенно в то время, когда он гневался на кого-нибудь через меру. Но на кого ему было столько гневаться, как на невинного Давида, которому он завидовал за добрую славу его? И от ярости он впадал в беснование. Что же Давид делал? Играл пред ним на гуслях и тем отгонял от него духа нечистого. Но не столько пение само по себе, сколько кротость Давида врачевала Саула, ибо он злобе Сауловой не противозлобствовал. И так как любящий врага своего покоряется ему своим незлобием и кротостью и издает приятное пение смиренной речи, называя себя таким грешником, каким нарицает его недруг его, — то он и прогоняет ярость его, — посему и есть чудотворец, изгоняющий бесов. Наконец, скажу об одном чуде, которое больше всех прежних: любящий врага своего делается Сыном Божиим, как сказано: «Любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас, и будете сынове Вышняго». Что выше сего? Какого еще большего чуда требовать можно? Итак, люби врага своего и будешь новый чудотворец, спасешь и его, и свою душу. Если же не веришь мне, то испытай это на самом себе: начни отселе любить всех, Сын же Божий будет тебе поручником в том. Небо и земля мимо идут, словеса же Его не мимо идут! Без сомнения, будешь сыном Вышнего, какого сыновства желаю как себе, так и всем. Аминь.

(Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского)

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒