Индивидуальная свобода и естественные права

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 17Следующая ⇒

Во втором из «Двух трактатов о правлении» Джон Локк излагает в общих чертах теорию естественных прав. Он утверждает, что имеются три естественных права — право на жизнь, право на свободу и право на собственность. Томас Джефферсон заменил третье естественное право Локка, право на собственность, правом на счастье.

Трактаты Локка и Декларация независимости оказали большое влияние на американских философов, многие из которых утверждают, что понятие права является основополагающим для этики.

Хотя теория естественных прав имела серьезнейшие кратковременные и долгосрочные последствия для этической и политической мысли, необходимо признать, что она не лишена недостатков.

Один из ее дефектов — очевидная неясность. Что значит естественное право? Конечно, не то же, что естественные инстинкты. Обычно значение слова «естественное» остается более или менее неразъясненным.

Можно также возразить, что утверждение о естественном праве людей на свободу не разъясняет, в чем состоит это право и как его защищать. Например, следует ли из этой теории, что убежденные преступники имеют естественное право на свободу? Если имеют, то разве полное прощение всех преступников не было бы достойным способом защиты их естественного права на свободу?

Далее, история XVIII и XIX столетий показывает, что вся риторика вокруг естественных прав вполне может сосуществовать с рабством и с жестким ограничением политических и социальных прав, например права голоса и права на образование.

При всех ее практических заслугах и достоинствах, теория естественных прав не вполне определенна и не может заменить другие идеи о свободе. Рассмотрим их.

Индивидуальная свобода и гражданские права

Индивидуальная свобода есть свобода индивида от вмешательства других людей, особенно от недолжного вмешательства государства. В качестве идеала это предполагает, что некоторые сферы человеческой жизни должны быть гарантированы от всякого вмешательства правительства. Какие это сферы — мы можем дедуцировать из самих свобод. Существенно важными индивидуальными свободами обычно считаются следующие: свобода слова и выражения, свобода информации, свобода вероисповедания, право вступать или не вступать в брак (по желанию индивида). Значит, упомянутые свободные сферы — это, как принято говорить, частная жизнь индивида и его интеллектуальная жизнь.

Защитники этих свобод утверждают, что они должны охраняться законом и распространяться на меньшинства.

Многие западные философы и другие мыслители так или иначе отстаивали идеал индивидуальной свободы. Например, Бенжамен Констан полагал, что свобода религии, свобода собственности и свобода мнения существенно важны для нормального общества. Другие мыслители особо настаивали на свободе слова и свободе прессы, иные — на важности образования, без которого нелегко воспользоваться свободой мысли и мнения.

Индивидуальную свободу отстаивали очень многие писатели и политики, но некоторые из них заслуживают особого упоминания. Это Джон Мильтон, Том Пейн, Мэри Уоллстоункрафт, Томас Джефферсон, Дж.С. Милль, Ф.Д. Рузвельт.

Защищая индивидуальную свободу, Мильтон исходил из идеи верховной ценности истины и знания. По его мнению, религиозная свобода является необходимым условием религиозного знания, да и вообще знание едва ли возможно, если нет свободы выражения:

«Там, где много желающих знать, всегда бывает много спорящих, много пишущих, много мнений; ведь мнение у достойных людей есть не что иное, как знание в действии». Он также говорил, что в честной борьбе истина всегда побеждает ложь:

«Хотя всем мнениям — и Истине в том числе — есть место под солнцем, мы напрасно разрешаем или запрещаем сомневаться в ее силе. Дайте ей схватиться с Ложью; вестимо ли, чтобы Истина не победила в свободном и открытом поединке? »

С точки зрения Мильтона, для индивида свобода мысли дороже любой другой свободы: Дайте мне прежде всех свобод свободу познавать, высказывать и спорить — свободно, в согласии с совестью.

Два столетия спустя, в 1859 г., Дж.С. Милль во многом повторил эти мысли в широко известном эссе «О свободе». Так, он утверждает, что истина не будет открыта, если люди, которые подвержены ошибкам, ограничивают область подлежащего обсуждению. Ведь только открытое обсуждение идей может увенчаться истиной и новым знанием.

Милль защищает также свободу мысли и выражения, поскольку она представляет большую ценность для индивида; он доказывает, что ограничить свободу мысли — значит ограничить природу человека, лучшее в нем. Лишенные свободы мысли, люди становятся ограниченными, деградируют. Цивилизация не может развиваться без свободы, и в обществах, где индивид не свободен, берет верх посредственность и наступает общее угасание человеческих способностей.

Иерархия свобод

Можно ли сказать, какая свобода в целом наиболее важна? Вероятно, нет. Характер общества определяется существующими в нем свободами, а также множеством других факторов, поэтому где-то эмпирическое наблюдение и изучение истории подведут к одному ответу, где-то — к другому.

Все же следует отметить, что если свобода мысли и выражения отсутствует, то мы не можем даже задать этот вопрос, а тем более ответить на него.

Г л а в а 13

РАВЕНСТВО

Следует ли отстаивать равенство как идеал? Прежде всего надо прояснить, о каком равенстве мы говорим.

Неясности, связанные с равенством

Надо признать, что причиной неясности чаще всего оказывается риторика, связанная с равенством. Например, эгалитаристская риторика иногда начинается с посылки, что все люди равны, а затем переходит к заключению, что все люди должны, быть равны. Ясно, что в таком рассуждении слово «равны» употребляется в разных смыслах; но каковы эти смыслы?

Главными жертвами путаной эгалитаристской риторики являются антиэгалитаристы. Упоминая об этой риторике, они отмечают, что люди очевидно не равны, и спрашивают: «Тогда есть ли смысл утверждать, что они должны быть равны? » Они не без оснований заключают, что идеал равенства одновременно губителен и недосягаем. Тот факт, что сама эгалитаристская риторика не предусматривает различия между разными видами равенства, должен служить антиэгалитаристам предостережением против той же ошибки.

Разные виды равенства

Очевидно, что никакое сколь угодно сильное правительство не может сделать всех своих подданных равными по росту, равными по доверию к правительству, равными по красоте или альпинистским навыкам. Что же касается ума, то, будь политики в состоянии здесь что-то изменить, они, несомненно, в первую очередь увеличили бы собственные умственные способности.

Но правительства могут сделать людей более равными в других отношениях. В худшем случае правительство может практически уравнять граждан в невежестве, в умственном или физическом рабстве. Как показывает опыт, правительства могут сделать людей равными в качестве налогоплательщиков.

Правительства могут сделать людей равными и в других, более достойных отношениях. Правительства могут дать всем гражданам равное право голоса, равное право быть избранными в парламент, равное право на слушание дела в суде присяжных. Политическое равенство такого рода отнюдь не является недостижимым. Вы могли бы также возразить, что избранное демократическое правительство — невозможная форма правления. Но оно не невозможно;

оно существует.

А экономическое равенство? Его не смогло добиться ни одно правительство, но некоторые полагают, что граждане могут быть равны в отношении материальных благ и дохода. Ведь в отличие от красоты, ума, доверия к правительству или альпинистских навыков материальные блага могут передаваться от одного человека к другому.

Говоря о равенстве, мы будем иметь в виду либо политическое равенство, либо равенство в отношении материальных благ и дохода.

Достойны ли нашего уважения эти идеалы равенства? Большинство мыслящих людей на Западе, включая многих философов-антиэгалитаристов, признают, что политическое равенство есть условие политической свободы, а значит — идеал, достойный стремления. Наиболее спорным является экономическое равенство, отчасти вследствие неясности самого понятия, отчасти же ввиду возможных вредных последствий.

Неясность понятия экономического равенства обусловлена его взаимосвязью с понятиями потребностей, заслуженных благ и желаний. Это выясняется, как только мы задаем следующие вопросы, не получившие пока удовлетворительного ответа:

Надо ли делать (или оставлять) экономически равными людей, которые не равны с точки зрения красоты, ума или деловых качеств?

Например, заслуживают ли красивые, умные и способные более высоких доходов, чем остальные граждане?

Или же менее красивые, способные и умные нуждаются в больших доходах, чем остальные?

Видимо, попытка достичь экономического равенства неминуемо порождает зло, скажем, в форме тоталитаризма и экономической неэффективности. Хотя до некоторой степени это зависит от того, какова требуемая мера экономического равенства, какие шаги предпринимаются для его достижения и как этот идеал связан с другими общественными идеалами и определяется ими, все же остается голым эмпирическим фактом, что правительства, ратующие за идеал экономического равенства, в недавнем прошлом были не только подвержены коррупции, но и способны к тирании. И все же факты следует воспринимать трезво. Не следует рассматривать, скажем, Клемента Эттли и Ф.Д. Рузвельта как ранние варианты Пол Пота.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒